Будем считать поэтому, что я прибыл на Рамну по собственной инициативе. Если найду ситуацию благоприятной, обращусь к влиятельным департаментам при Дворе. Пусть думают, что цель моего прилета — изучение здешних условий и что в качестве гида я использую тандем Йеввл — Бэннер.
Внешне все выглядит достаточно логично. Проблемой остаются детали, как это обычно бывает в искусственно созданных ситуациях. Почему, например, он вылетел после заката? Зачем Бэннер подключила своих сотрудников, тоже имеющих связь с рамнуанами, чтобы уговорить тех отправиться с Йеввл на Вулкан? К чему было изучать всю информацию в банке данных? Объяснения звучали не слишком убедительно: она, дескать, надеялась на то, что поддержка всего клана будет моральным фактором, способным убедить Повелителя Вулкана. Оставалось уповать на прирожденную склонность людей принять любой правдоподобный вариант. В конце концов, люди эти жили совершенно вне политики, а кроме того, для них он был достаточным авторитетом. Но версия его расползется по швам, как только ею займется настоящий профессионал. И если перед одним из следователей Кернкросса предстанет такой вот Хван или ему подобный тип…
В любом случае все это затянется надолго. А пока что Бэннер не отходит от приборов. Их нельзя было взять с собой на корабль — ведь они подключены к станции. Что может случиться, если ее арестуют, — об этом лучше не думать — пока, во всяком случае.
«Я успел в жизни спасти немало жизней и осуществить немало дерзких проектов, — думал Флэндри. — Но все они не были связаны с ней. С дочерью Макса. Что же касается былой его галантности и, главное, равнодушия, способного противостоять этой галантности, то в данном случае…» В пальцах догорал окурок. Флэндри раздавил его, словно это был заклятый враг.
А ведь она стала самым близким мне человеком, в котором к тому же я абсолютно уверен! Он отгонял от себя мысль о любви. Еще никогда и никому любовь Доминика Флэндри не принесла счастья…
— Рамнуане готовы подняться на корабль, сэр, — прервал его размышления Чайвз, внезапно появившийся перед ним.
— Да? — Флэндри настроил видеоэкран. Действительно — они шли, ведя под уздцы своих онсаров, шли под низвергающимся на них ливнем. Предстояло преодолеть длинный подъем по трапу, чтобы попасть в салон. Он опечатает салон на время полета.
Один из онсаров, внимательно поглядев на металлическую конструкцию перед собой, явно заподозрил неладное и уперся копытами в землю. Другие онсары последовали его примеру — затоптались на месте, заартачились, стали тыкаться мордами в хозяев, не обращая внимания на угрозы и уговоры. Уж не пустятся ли они в паническое бегство?
— Страшно обременительные животные, — проворчал Флэндри, чувствуя, как в нем закипает гнев. В то же время оставить их нельзя — они часть разработанного плана.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Чайвз. — Мне кажется, я смогу помочь.
— Ты? При такой силе притяжения?
— Я, само собой, полечу на импеллерах!
— Но что ты задумал? По-моему, я больше приспособлен для такой работы!
— Нет, сэр. У вас есть дела поважнее. Я предвидел подобное затруднение и осмелился захватить специальный костюм. Здесь есть защитная маска, и я смогу въехать внутрь. Случись что-нибудь непредвиденное, знайте, обед в холодильнике, в пакете номер три, нужно только разогреть. А вино к нему — «истмарк камей божоле» 53-го года. Но я надеюсь, вам не придется прибегать к таким крайним мерам, сэр.
— Действуй, Чайвз, — растерянно сказал Флэндри.
Корпус корабля содрогался от порывов ветра, который стучал, подобно молотам по металлу; удары грома сотрясали землю. Как бы хорошо он ни был экипирован, старик-шалмуанин в этой яростной стихии легко мог потерять управление импеллером и оказаться раздавленным яростным притяжением к земле. И все же он верен своему долгу. Впрочем, это ведь единственная доступная ему роль, — он один среди чужаков, а потому и я должен без колебаний выполнить свою. Мы не можем действовать сообща — это танец, в котором каждый исполняет свою партию, сказав партнеру: «Я беспокоюсь за тебя».
Однако, как оказалось, у Флэндри не было оснований для беспокойства. Очень скоро он с истинным удовольствием мог наблюдать, как элегантно Чайвз взлетел в воздух. На нижний балансир он повесил бластер. Шкура у онсаров была толстая — и все же вспышкам удалось собрать их вместе и заставить повиноваться. Как покорные налогоплательщики, они поднялись на борт…
Флэндри с трудом удалось удержаться от смеха.
— Как тебе это зрелище, Бэннер? — крикнул он. В ее голосе слышалась тревога:
— Корпус корабля экранирует сигналы, которые подает Йеввл. Мы отрезаны от нее. Ты сможешь мне передавать их?
— Боюсь, это довольно сложно.
— Ну, тогда действуй побыстрее! — закричала она.
В этот момент в корабле появился Чайвз. Флэндри приготовился к взлету.
— Проста, Доминик, — вполголоса сказала Бэннер. — Я не должна была на тебя кричать. Нервы сдают.
— Все в порядке, я же понимаю, дорогая, — сказал он. И подумал: «Она готова без колебаний прекратить всякие отношения. А как будет дальше?»
«Хулиган» взлетел, выровнялся в воздухе и взял курс на северо-восток. Лететь нужно было низко, чтобы какой-нибудь следующий в Порт-Асмундсен корабль на беду не заметил их. И хотя корабль был к этому приспособлен, Флэндри не любил лететь так низко, чувствуя себя словно запертым в клетке.
Несмотря на это полет прошел без всяких неожиданностей — для него и Чайвза, хотя о рамнуанах, по-видимому, этого нельзя было утверждать. Они, вероятно, были насмерть испуганы в своей металлической пещере, ощущая себя в семь раз более легкими, чем обычно, под резким бело-голубым светом, — а снаружи свирепствовал дьявольский ветер, и воздух, который они вдыхали, казался им отвратительным. Должно быть, Бэннер удалось поднять дух Йеввл, потому что теперь она настойчиво подбадривала остальных. Снаружи ревел шторм. Он обрушился на планету и буйствовал всю ночь. Равнины стали серебристыми от инея, на холмах белел снег. Можно было ожидать, что к утру он растает. Не будь у «Хулигана» оптических увеличителей, Флэндри вынужден был бы вести судно вслепую. Можно было различить полумесяц Дирис — она была видна яснее; крошечной казалась Тиглайя, Элавли еще не взошла — она выглядела бы еще меньше. Немногие звезды как бы плавали в тумане, выделялся только яркий огонь Антареса. Млечного Пути не было видно.
Пролетев пять тысяч километров, они оказались над берегом Впереди замерцали холмы, на которых в окружении шахт и очистительных заводов раскинулся Дюкстон. За ним по болотистой местности несла свои солоноватые воды река Сен-Карл, некогда богатая всяческой живностью и все еще небезнадежная для промысловиков. А дальше лежал океан, медлительный и величавый, пока ветер не поднимал в нем волны чудовищной высоты. У берега теснились ледовые гряды, нанесенные волнами в последние годы.
Нельзя, чтобы в городе заметили приземлившийся «Хулиган». С помощью навигационной системы Флэндри опознал участок на берегу, который они с Бэннер заранее наметили, — выемка в породе, которую можно было облететь за несколько часов. Осторожно снизившись, он тихо сказал Бэннер:
— Мы здесь.
— Хорошо. Выпусти их. — Голос ее дрогнул. — Покажи им до рогу.
— Подожди минуту, — попросил он. — Послушай. Я мог бы найти предлог, чтобы очень скоро вернуться на Уэйнрайт. Тогда я буду там и смогу вырвать тебя из лап Кернкросса!
— Нет, Доминик. — Голос ее звучал мягче, чем раньше. — Мы ведь условились. Как ты любишь говорить, «не следует класть все яйца в одну корзину»? — Она ласково усмехнулась. — У меня удивительный дар перевирать поговорки!
— Ладно. Я… понимаешь, я смотрю вперед. Действительно, тебе необходимо поддерживать связь с Йеввл, пока она не выполнит задание или пока все не разлетится в прах. С другой стороны, «Хулиган» должен оставаться здесь, пока есть хоть слабая надежда, что можно будет еще что-то предпринять. Однако… Ты, похоже, не отдаешь себе отчет в том, как мощно корабль вооружен: мы можем сокрушить все, что Кернкросс надумает прислать сюда, — во всяком случае, прислать для начала. И преодолеть все, что последует.
Бэннер вздохнула:
— Доминик, мы уже обсуждали это. Ты сам сказал: это значило бы открыть огонь при малейшей провокации, что лишит нас возможности маневра, возможности изыскать окольные пути. То есть подвергнуть смертельной опасности Станцию, ее ни в чем не повинный персонал, выполнявший работу в течение столетий. Встревоженный герцог приложит все силы, чтобы уничтожить или полностью изолировать нас. А если мы ошибаемся и он вовсе не замышляет нападения — тем более нельзя рисковать. И если он узнает, что ты где-то скрываешься…
Бэннер вздохнула:
— Доминик, мы уже обсуждали это. Ты сам сказал: это значило бы открыть огонь при малейшей провокации, что лишит нас возможности маневра, возможности изыскать окольные пути. То есть подвергнуть смертельной опасности Станцию, ее ни в чем не повинный персонал, выполнявший работу в течение столетий. Встревоженный герцог приложит все силы, чтобы уничтожить или полностью изолировать нас. А если мы ошибаемся и он вовсе не замышляет нападения — тем более нельзя рисковать. И если он узнает, что ты где-то скрываешься…
— Он примет все меры предосторожности, имеющиеся в его распоряжении, — прервал ее Флэндри. — И они будут направлены против тебя, за твою жизнь я в этом случае не поручусь. В общем, я не мог не спросить, хотя и знал, что ты откажешься. Хорошо, будем держаться первоначального плана.
— А пока мы попусту тратим время…
— Согласен. Ладно, я выпускаю рамнуан, мы с Чайвзом будем ждать их в условленном месте.
Без всяких сомнений — из соображений безопасности. Да, нелегкое это будет ожидание по многим причинам, для меня еще более нелегкое, чем для нее. Она окажется в большей опасности — но с ней хоть будет ее названая сестра.
— До свидания, дорогая.
Глава 10
«За все нужно расплачиваться» — гласит народная мудрость. Сегодня у Эдвина Кернкросса были основания пожалеть о том, что не существует средства межзвездной связи, которое можно было бы сравнить с радио. Он поймал себя на том, что пытается придумать способ, как-то преодолеть это упущение. Так называемая мгновенная вибрация корабля в сверхскоростном полете улавливается в пределах максимум одного светового года. Если эту вибрацию как-нибудь модулировать, можно было бы получить информацию о летящем корабле. К сожалению, в пределах нескольких миллионов километров сигналы поглощаются квантовым эффектом и становятся практически неуловимыми; даже простой двоичный код в этих условиях становится непонятным. Потребовалось бы несметное количество релейных подстанций и несколько сотен промежуточных передатчиков, чтобы наладить такую связь между звездами, расположенными не очень далеко друг от друга. Ясно, у Империи нет ресурсов на осуществление такого проекта.
Быть может, именно поэтому я решил действовать лично, вместо того чтобы так долго ждать Флэндри. Можно было бы поручить это преданному офицеру, но, пожалуй, вернее будет действовать самому. Кернкросс нахмурился. К тому же он способен перехитрить кого угодно. Слишком хорошо я его знаю, чтобы недооценить его способности. Из вентилятора в кабину ворвался порыв холодного ветра. Если он отправился прямо туда, это значит, что он уже несколько дней находится там.
Кернкросс расправил плечи и постарался сосредоточиться. Как удалось этому человеку так мгновенно ускользнуть у него из-под носа? Причем действуя в одиночку? Ну да Нигель Бродерик не потерпит у себя никакой расхлябанности. Ни один человек не получит доступа туда, где он мог бы увидеть нечто такое, что видеть не положено. В конце концов, я хотел заманить Флэндри на Гермес, чтобы обезвредить его.
И все же…
Ждать нельзя. Нужно действовать немедленно и решительно. Через несколько часов он, Кернкросс, будет на Элавли и там отдаст приказ. Пусть Бродерик ведет воинскую часть в Порт-Лаланд и занимает его под предлогом поисков шпиона, что, по существу, недалеко от истины. Не исключено, однако, что Флэндри на Рамну. Следовательно, операция может быть даже планетарного масштаба — цель оправдывает средства. В данном случае цель — это судьба Империи.
Внезапно Кернкросса озарила новая идея. Нужно предпринять еще одну попытку привлечь на свою сторону Флэндри. Этот человек стал бы поистине бесценным приобретением. Да и почему бы ему не присоединиться ко мне? Чем он обязан Герхарту? Ведь при нем он просто слабый, всеми забытый отставник. У меня хватит ума оценить по заслугам такого сторонника и прислушиваться к его советам. Моя задача — дать Империи сильное и мудрое правительство, в котором она так остро нуждается, и основать династию, которая была бы ограждена от узурпаторов броней Закона… да, а потом, пожалуй, — что же?.. Потом — почему бы не прислушаться к доводам, не остановить продвижение ледников на Рамну? Это будет очередным славным деянием, осененным моим именем! Вся человеческая раса станет прославлять меня, слава моя закрепится навечно.
Но это — лишь малая часть того, что надлежит сделать. И потому обо мне будет помнить вся Вселенная…
Радужные картины, однако, сменились горестным вздохом. Тяжело в одиночку ощущать себя властелином судеб Вселенной! Он давно мечтал о таком единомышленнике, как Флэндри, и о таком друге: оба они умны, причем ироничный склад ума Флэндри как нельзя лучше дополнял бы аскетичную суровость его, Кернкросса. Пока же события складываются парадоксальным образом, ибо он мечтает захватить предполагаемого друга, под гипнозом выжать из него все, что тому известно, и милостиво изгладить из его памяти все оставшееся…
Да, цивилизация смертельно больна, гниение подбирается к самому сердцу. Только радикальное хирургическое вмешательство способно помочь.
Первыми, кто встретился на пути Йеввл, были двое местных рабочих. Ее группа верхом направлялась к Дюкстону, который все еще был скрыт из виду горным хребтом. Привыкшим к ночной тьме глазам всадников городские огни казались бриллиантами. Оттуда, из-за гребня, доносился равномерный шум работающих машин. Здесь же земля выглядела нетронутой: застывшие в белых снеговых мантиях холмы, громады утесов над ущельями. Из-под копыт летела промерзшая земля, вырывались осколки камней. Тряслись хвосты онсаров. От холода спасали только крылья, которыми всадники охватили себя. Дыхание мгновенно превращалось в кристаллы льда, они сливались в блестящие струйки. Над головами светило множество звезд; их было столько, что невооруженным глазом невозможно было охватить все, — но все равно меньше, чем Йеввл видела на картинках с Терры. Мать-Луна была сейчас полумесяцем, она только чуть-чуть переместилась по отношению к ним, Отец-Луна оставался в нижней части неба, а на востоке поднималось крошечное Дитя-Луна…
И тут внезапно из-за обрыва появились незнакомцы. Они остановились, замерла и кавалькада. Обменялись взглядами. Йеввл удалось разглядеть их, она только не могла бы с уверенностью сказать, какого цвета у них шерсть. Светлее, чем у нее; и оба незнакомца высокие и тонкие. Они что-то несли, что-то закрепленное у бедра — должно быть, так принято у Людей со Звезд.
Минуту спустя один из них, похоже, спросил о чем-то. Йеввл раскрыла крылья и помахала ими — в знак того, что не понимает. И добавила в подтверждение:
— У нас другой язык.
Тогда, к ее удивлению, один из них — это был он — обратился к ней на англике. С грамматикой и произношением у него было хуже, чем у нее, — благодаря Бэннер. И ни у кого из них не было аудиотрансформатора, который мог бы перевести их на другой язык — понятный человеку (а тут тоже пригодилась бы помощь Бэннер). И все же взаимопонимание состоялось:
— Этот язык ты понимаешь?
— Да, — ответила Йеввл. А в голове раздалось предупреждение Бэннер: Не показывай вида, что тебе многое известно. Они не должны догадаться, кто вы такие.
— Немного понимаю, — добавила Йеввл, нервно теребя шарф под воротником. — Как ты догадался?
— Вы издалека, — злобно ответил незнакомец. — Никогда раньше не встречал таких, хотя мне и моей подруге приходится немало бродить по свету. Но я слышал, что на западе есть какое-то обитаемое место, и подумал — уж не оттуда ли вы. Ни у кого из соседей здесь не бывает никаких дел.
Общение шло нелегко. Оно полно было недоговоренностей, непонятных выражений, умолчаний, недомолвок, просьб повторить, досадных переиначиваний. И все же разговор продолжался.
Как многие туземцы здесь, в холмах, и внизу, на равнинах — пара работала на Людей со Звезд. Это были перевозчики древесины, уборщики урожая или еще какие-нибудь рабочие, вплоть до операторов различных машин, — они обходились дешевле, чем роботы. Им платили товарами, которыми этот регион никогда особенно не славился и которых теперь, по прошествии столетий, ему остро недоставало.
Тебе не кажется, что с вами мы на станции Уэйнрайт лучше обращаемся? — прошептала Бэннер.
Эти двое были старателями. Они пытались напасть на след драгоценных металлов, до которых особенно охочи стали в последнее время жители Дюкстона. Колония развивалась стихийно, сказал незнакомец. Почему? Кто знает? Наверное, у людей есть на то причины, но простым жителям этого не понять, особенно чужакам.
Услышав такие слова, Йеввл ощетинилась. Она коротко изложила придуманную легенду своего посещения, и незнакомцы сказали, что им по пути.