— Да, лучше бы тебе подсказать, — не без сарказма сказала Йеввл, — потому что я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь!
Между тем разгорелся спор. Айон рассказывал, как в печи загружают руду, а оттуда выходит металл (ах, палладий!). Что бруски металла доставляют на летное поле, загружают на корабли и отправляют. Куда-то в дальние края, где обитают люди. (Голос Бэннер: Ни одной планете, кроме разве Гермеса, нет смысла импортировать отсюда металл — а я никогда не слышала, чтобы Гермес потреблял так много палладия!)
— А теперь покажу вам кое-что еще более интересное, — предложил Айон.
Улица поднималась на гребень холма, где стояло еще одно большое строение со множеством прозрачных секций — Йеввл догадалась, что они стеклянные — в стенах и на крыше. Внутри, освещенные ярким светом — не таким ярким, как солнечный, скорее таким, какой был на корабле, на котором она прилетела, — ярусами поднимались кадки, а в них цвели необычайно зеленые, причудливых форм растения…
— Здесь люди выращивают для себя еду, которую они любят. Не потому что это так уж нужно — корабли доставляют сюда все необходимое, — но они предпочитают добавлять к своему столу что-нибудь свеженькое. — Бэннер все это уже объяснила Йеввл, теперь той предстояло рассказать это своим спутникам. — Под этим зданием множество помещений под землей. Туземцы участвовали в строительстве, да и сейчас еще многие заняты сбором и упаковкой того, что отправляется в другие места. — Айон прохаживался с важным видом. — Похоже, это и впрямь вкусно, раз люди в других краях интересуются этим!
— Никуда это не отправляют, — заметила Бэннер. — Никуда… кроме военных баз.
Следуя ее подсказке, Йеввл спросила:
— А что еще вы — ваш народ — собираете для них?
— На равнинах — масло иха и пиломатериалы. А в горах добывают руду, но там работают машины. После того как старатели, такие, как я, найдем месторождение. А в последнее время начали разведку чего-то нового. И как раз в это время многих из нас научили управлять машинами, на которых изготовляют одежду и вооружение.
— Вооружение?! — почти одновременно воскликнули Бэннер и Йеввл.
— Пойдемте, увидите. — И Айон повел их по улице, которая вела к западной окраине города.
— Что происходит? — спросил Скогда.
— Ничего, — ответила Йеввл. Необходимо было молча обдумать, осмыслить все, что обрушилось на нее.
— Ну нет, в воздухе пахнет чем-то нехорошим, — возразил почти разгневанный Скогда. — Ты взгляни, как твои собственные крылья растопырились! Я ведь не ребенок — не пытайся скрыть от меня правду!
— Да, мы ведь ваши друзья, а не онсары, — добавил Йих.
— Ты — наш друг, ровня нам? — проворчала Йеввл, возмущенная его поведением. — Да ты никого не желаешь слушать!
— А ведь Эх и я — уж точно ровня тебе, Йеввл, и нам придется держать ответ перед своими кланами, — напомнила Нгару. — Для их блага мы потребуем, чтобы ты рассказала нам все, о чем узнала!
— Возможно, так будет лучше. — В голосе Бэннер слышалась тревога. — Если они поймут, что происходит, это успокоит их и они станут помогать тебе. Решай сама, дорогая.
И Йеввл решилась. Очень тихо она сказала:
— Похоже на то, что этот Звездный народ готовит нападение на нас. Не знаю почему. Моя названая сестра попыталась мне объяснить, но я не поняла. Если окажется, что там, куда мы идем, отливают снаряды, это подтвердит нашу догадку.
— Нападение, — выдохнула Кузхинн. — Они, все вместе, в одной связке?
Айон насторожился. Рука его потянулась к бластеру, крылья и уши напряглись, зрачки сузились.
— О чем это вы шепчетесь? Нельзя сказать, что вы ведете себя миролюбиво!
Недаром, однако, у себя дома и на Вулкане Йеввл привыкла укрощать страсти вот уже верных двадцать лет. Она расслабилась, грациозно взмахнула крыльями и сказала спокойно:
— Я им просто переводила, но, похоже, они испугались. Не забудь — мы ведь впервые в таком городе. Эти высокие стены, узкие проходы, свет, шум, запахи, эти шныряющие туда-сюда автомобили — все это пугает. А то, что ты упомянул о вооружении, особенно встревожило всех: они подумали, что вы, местные рамнуане, решили изгнать нас с наших земель, предвидя наступление льдов. А если не нас, то, возможно, хотите напасть на каких-нибудь других соседей-варваров, а это вызовет волну переселенцев на запад, и она может смести нашу страну. — Йеввл вытянула вперед раскрытые ладони: — О, я понимаю, это звучит дико! Зачем это вам, вы ведь и так получили от людей больше, чем могли мечтать! Но нас бы очень успокоило, если бы мы могли видеть, что вы на самом деле производите.
— Отлично, отлично, — ликовала Бэннер.
Айон, казалось, успокоился, хотя посмотрел на них с легким презрением.
— Входите, — пригласил он.
В большом прокопченном помещении стоял шум, лязг металла; в синевато-багровом свете туземные рабочие что-то резали, ковали, обжигали, перевозили на склад, где полки были забиты чем-то вроде шлемов, пуленепробиваемых поясов, защитных перчаток и сапог и еще какими-то жуткими предметами, которые Бэннер как-то назвала… — и Йеввл почудился ужас в ее голосе.
— Видишь теперь, что нам тут ничего не подходит, — усмехнулся Айон. — Все это для людей. И они это куда-то переправляют.
— Космическое боевое оружие, вспомогательные механизмы, элементы ручного оружия… — В мозгу Йеввл слова, произнесенные Бэннер на англике, звучали как чудовищные заклинания. — Похоже, он показывает вам набор изделий, которые собираются сплавить на другие миры, причем все эти изделия не очень большие, так что их можно тщательно спрятать или замаскировать… — И вдруг добавила, уже на языке клана: — Спроси теперь про обмундирование!
— Да, у нас есть обмундирование, мы его шьем по трафарету, — ответил Айон на наводящий вопрос Йеввл. — Готовые вещи все одинаковые, лишь размеры разные. И носить это могут только люди.
— Униформа, — почти простонала Бэннер. — Конечно, герцог не станет изготовлять такую важную и, главное, не оставляющую сомнений «одежду» на автоматизированных предприятиях — он использует ручной труд туземцев. И… для чего еще?
Страх заставил спинной хребет Йеввл распрямиться.
— Сестра моя названая, — взмолилась она, — не хватит ли?
— Нет. Еще не все ясно. Узнай все, что сможешь, дорогая моя, отважная Йеввл. — Волнение звучало в голосе Бэннер.
— Ну как, твои опасения подтвердились? — выдохнул Скогда.
— Похоже, что да, — тихо ответила мать. — Но нужно сунуть нос поглубже, потому что если то, чего мы опасаемся, правда, то это просто ужасно.
— Что ж, мы выдержим и это, — заверил он. Айон выпустил их из помещения.
— Мы уже и так далеко ушли, — сказал он. — Не знаю, как вы, а я проголодался. Пойдемте домой.
— А потом можно будет еще пройтись? — спросила Йеввл. — Здесь такие чудеса!
Он пошевелил крыльями:
— Если люди вас не отвергнут. Лично у меня нет надежды на ваш успех. Что интересного можете вы предложить им?
— Ну а можно вернуться домой другим путем?
Айон снизошел к их желанию, и они зашагали прочь от фабрики, еще долго сопровождаемые металлическим грохотом. Йеввл оглянулась; взгляд ее вобрал все пережитое недавно.
Теперь они шли в стороне от центра. На порядочном расстоянии друг от друга стояли новые дома, окруженные заборами и охраняемые вооруженными рамнуанами. Улица эта по существу была дорогой, она шла вдоль высокого хребта с севера на юг, каменистая, покрытая снегом. Восточный склон тоже был голый, лишь редкий кустарник попадался им по пути. У подножия блестела замерзшая река. А за мостом высился, шумя и сверкая огнями, Дюкстон. На западе же царила ночь, здесь были только заброшенные аллеи, скалистые вершины, каньоны, обрывы и горные озера. Из пустыни веяло холодным ветром. Несколько звезд, которые можно было разглядеть, казались замерзшими и совсем маленькими. Бэннер говорила, что это солнца, только они очень высоко, — но как же страшно высоко они должны быть!
Дорога вывела еще к одному бесформенному строению. Трубы здесь тоже показывали, что основное находится под землей.
— Что это? — указала на здание Йеввл.
— Здесь плавят руду, о которой я вам говорил, — ответил Айон.
— Выясни, что это за руда, — прошипела Бэннер.
Йеввл сделала попытку. Затрудненное общение до некоторой степени смягчало прямоту ее вопросов. Члены группы неприязненно смотрели на нее и на гида.
— Р-у-д-а, — ответил Айон. — Другого названия нет. Люди пользуются этим.
— Да это же шиитское слово, — взорвалась Бэннер. И затем: — К чему такая морока? Обычно они употребляют англикские названия! Ну-ка, пусть он опишет эту руду.
— Да это же шиитское слово, — взорвалась Бэннер. И затем: — К чему такая морока? Обычно они употребляют англикские названия! Ну-ка, пусть он опишет эту руду.
И опять Йеввл сделала очередную попытку. Айон захотел узнать, почему это ее так интересует. Хорошенько подумав, она объяснила, что, если люди из Дюкстона так высоко ценят эту руду и если случится, что руда попадет в ее родные места, им трудно будет организовать выплавку.
— Ну, она черная, обычно в виде порошка, — неохотно сказал Айон. — Из нее выплавляют что-то вроде металла.
— Возможно, цинковая обманка, — прошептала Бэннер на англике. И, обращаясь к Йеввл: — Еще что-нибудь.
Но Айон больше ничего не мог сказать. Туземцы выполняли только исходную работу, а дальше все строго засекречено Он знает только, что здесь сложная аппаратура, что внутренние помещения приспособлены для работы людей и что машины регулярно собирают отходы, потом их бросают в море, а конечный продукт остается здесь в опечатанных ящиках, и они, похоже, очень прочные — возможно, даже свинцовые, потому что очень тяжелые.
— Что-то вроде пороха? Но кто теперь применяет порох? Если только для боеголовок… — Это труднопроизносимое слово прозвучало как вопль отчаяния. Должно быть, Бэннер говорила сквозь плотно сжатые губы: — Теперь последнее, Йеввл. Не знаю только, поймешь ли ты, дорогая…
— Что происходит? — прорычал Скогда.
— Ничего особенного, — поспешила ответить Йеввл. — Просто он рассказывал, что здесь производят. — Знай ее сын, что это фабрика разрушения, он бы совсем озверел!
— Ну нет, — возразил он. — Можешь дурачить кого-нибудь другого, мать. Но я-то тебя вижу насквозь. — Клыки у него выступили вперед, уши прижались плотно к голове, распростертые крылья дрогнули. — Ты ведь согласилась, что мы, твои единомышленники, имеем право знать, что происходит!
— Ну, в общем, похоже, здесь и правда творится что-то неладное, не знаю, что именно, — ответила она, стараясь говорить как можно спокойнее. — Кажется, мы выяснили все, что могли. Будем сохранять спокойствие, не покажем вида, что встревожены.
Айон отступил назад.
— Этот парень вроде собирается наброситься на меня, — сказал он. Голос и его поза выражали беспокойство. — Да и остальные, похоже, готовы к бою!
— Да нет же, они просто взволнованы всем увиденным! — настаивала Йеввл. Нехорошее предчувствие закралось ей в душу. Айон не верит им. Несомненно, ему кажется странным, что группа странствующих чужеземцев так настойчиво все выведывает…
— Возможно, — сказал он. — Но я всю свою жизнь служу людям…
«И стал предан им, как я предана Бэннер, — мысленно добавила Йеввл. — И ты наблюдал, как эти последние несколько лет они работали над чем-то, что было жизненно важно для них. Они тебе этого не говорят, но ты это чувствуешь. И потому ты так осторожен теперь. И потому именно тебе они поручили опекать нас».
— Возможно, вы и не замышляете ничего дурного, — продолжал Айон. — Или, наоборот, шпионите с целью ограбить город. Или… уж не знаю, что еще. Пусть люди разберутся. — Опять появился бластер. — Прикажи своим стоять на месте, — распорядился Айон. — Я вызываю помощь. Если будете вести себя спокойно, если у вас и правда нет злых намерений — вам не причинят вреда.
— Что он имел в виду? — спросил Скогда.
— Йеввл, Йеввл! — Голос Бэннер дрожал. — Делай, как он сказал, не возражай — это бесполезно. Доминик и я как-нибудь выручим вас.
— У него появились кое-какие подозрения насчет нас, — сказала Йеввл своим. — Теперь он посылает за людьми, чтобы они задержали нас! — …У нее не хватило времени объяснить. Взревев, Скогда прыгнул. В этот момент мать прочла в его глазах изумление и упрек и мгновенно поняла, что нервы отказали ему…
И тут выстрелил бластер.
Бело-голубой огонь мог бы ослепить ее, но тело сына заслонило от нее пламя. Она увидела, как сын врезался в Айона, перед глазами заплясали два горящих тела, затем оба упали — но Скогда был теперь пустой оболочкой с огромной выжженной дырой внутри…
— Ээх-ооа! — закричала Йеввл и бросилась к нему. Айон пытался вылезти из-под трупа. Левой рукой он поднес свисток ко рту.
— Помогите, помогите, — стонал он. Йеввл была уже на нем. Всадила нож и по тому, как осело его тело, почувствовала силу удара. Вытащила лезвие из раны и увидела, что кровь бьет струей.
Йиаи и Кузхинн трясли ее.
— Надо улетать, — говорили они. — Пойдем, пожалуйста, пойдем! — Зов Бэннер отрезвил ее, она перестала рыдать и сказала ровным голосом:
— Да, улетайте быстрее. У них есть орудия, которые могут подстрелить, — но сначала им придется найти исполнителе…
Убит Скогда. Сын Робренга и мой сын — Скогда, которого я носила и которого родила, которого отпустила в его первый полет, — и видела, как он смеялся и радовался, а потом он женился и подарил мне внуков. А теперь, в Дюкстоне, случилась эта беда. О-о! Знай же, Дюкстон, — я сожгу тебя дотла, я разбросаю по ветру прах твоих обитателей, я стану для тебя разящей молнией. Я здесь, убийцы. Выходите, и вы получите возмездие!
— Уходи, Йеввл! — молила Бэннер. — Если останешься, ты погибнешь. Погибнешь ни за что. Я сама накажу их. Дай мне только дождаться часа. — Еще несколько слов — и ей удалось бы погасить слепую ярость, вызванную горем. Но вдруг…
Хван повернул главный выключатель. Система заработала. На дальнем краю континента ночь понемногу сменялась рассветом. На него в упор смотрело лицо Бэннер, за ней были белые стены.
— Прошу прощения, доктор Абрамс, — услышала она и вскользь подумала, что такое официальное обращение — в данном случае знак уважения и преданности. — Я знаю, вас нельзя беспокоить, когда вы на связи, но вы сами строго приказали…
— Что случилось? — сквозь слезы она не могла ясно разглядеть его лицо.
— Это по поводу вновь прибывших — вы приказали доложить немедленно, при любых обстоятельствах.
— Да, да!
— Так вот, поступило сообщение. Через полчаса приземлятся три подразделения космической милиции, на борту сам герцог, он требует вашей помощи. — И добавил с тревогой: — Надеюсь, я не сделал ничего дурного, ответив на его вопрос, что вы здесь?
— Ну конечно, я ведь не приказывала вам хранить это в тайне, — автоматически ответила Бэннер и подумала: «А как бы я могла приказать?»
Хван нахмурился:
— Что же все-таки происходит? Чертовски непонятно!
— Услышите позднее.
В первый момент каждая клеточка в Бэннер, казалось, кричала, что нужно оставаться с Йеввл. И только мысль о Доминике противилась такому решению. А он так красочно описал ей, что будет, попадись она в лапы Кернкроссу, — с ней, а потом и с миллиардами живых существ. Йеввл, Йеввл, Йеввл — о, она лишь атом в этом сонме…
Сняв шлем, Бэннер поднялась на ноги. В ушах звучали слова Флэндри, что необходимо предусмотреть все возможные обстоятельства.
— Слушай, — сказала она Хвану. — У нас сложилась чрезвычайная ситуация. Сам понимаешь, адмирал явился не с визитом вежливости, а по личному поручению его светлости. Я должна отлучиться ненадолго — сейчас, немедленно, — нет, ни слова, не возражай. У меня нет времени. Скажи им, что я скоро вернусь. Его светлость поймет, в чем дело.
О да, он поймет. А я к тому времени буду пятнышком, летящим в огромном мире.
Она выбежала из комнаты, оставив изумленного Хвана. Она бежала от Йеввл — и это было самое тягостное, что ей когда-либо приходилось делать. Даже известие о смерти отца не потрясло ее так глубоко.
Откуда-то из недр собственного существа к Йеввл пришли нужные слова.
— Уходите, — приказывала она своим спутникам. — Рассейтесь, бегите врассыпную. Затаитесь в пустыне. И пробирайтесь домой. — Они ведь не виноваты, что поведением своим помогли убить Скогду…
Поняв, что сама судьба против, они ушли. Над холмами пронесся ветерок. Сойдя с гребня, они расправили крылья и скрылись в темноте.
А вблизи раздался звук мотора. Пилот приземлился. Йеввл вынула бластер из похолодевшей руки Айона — оружие, убившее ее сына. От своей названой сестры она научилась обращаться с такими вещами — давно, во время занятий спортом. Увидев корабль, она усмехнулась — так дико выглядели пушки на нем — и прыгнула.
Крылья ее вздрагивали. Каждая мышца в них напряглась, пришла в движение и, казалось, готова была унести ее ввысь, чтобы слиться с небом, помчаться над миром. Кровь текла быстрее, она ощущала ее биение и тепло. А вверху горели звезды…
Видел ли ее пилот? Нужно было убедиться в этом. Прицелившись, она выстрелила. Непонятно почему, но яркий луч не слепил глаза. Раздался пронзительный звук, запахло дымом. А когда он рассеялся, в воздухе разлилось сияние.