Ему вдруг остро захотелось, чтобы был какой-то межзвездный эквивалент радиосвязи — мгновенный — вместо курьерских судов и посыльных торпед, которые в лучшем случае покрывали половину светового года в час. Вот если бы можно было модулировать пульсацию искаженного пространства, которая позволяла обнаруживать их на расстоянии вдвое большем… Да ее и можно было модулировать, но лишь в диапазоне обнаружения. Та же квантовая неопределенность, которая позволяла обходить релятивистские ограничения в скорости, не давала построить релейные станции. Но как бы там ни было, а технические ограничения были общими для всех. И многое в плане Тахвира зависело от того, удастся ли их использовать во вред противнику.
— Отправили инструкции в наше посольство на Терру? — спросил Алвис Длиннохвостый.
— Пока нет. Сначала я хочу, чтобы здесь присутствующие рассмотрели мой проект этого письма. Хочу слышать ваши предложения, и вы в любом случае должны быть знакомы с его содержанием.
— Есть ли какие-то причины, по которым это важно?
— Нет, в этом отношении ничего не изменилось. Мы должны доверять Хвиоху в его действиях в любой могущей возникнуть ситуации.
Для такой веры были основания. Пусть Хвиох и носил в молодости кличку «Щеголь», но и тогда он уже был судьей Дхангодхана, а теперь ему больше подошла бы кличка «Проницательный» — хотя он предпочитал, чтобы терране его недооценивали. Он найдет — нет, создаст предлог для срыва переговоров по договору о ненападении, которые до сих пор так искусно затягивал. Это вызовет волну недовольства среди дворянства, богатых простолюдинов и интеллектуалов по всей Империи, а тогда начнут кричать о необходимости «новой политики», ведущей в более благоприятном направлении.
А тем временем Хвиох при каждом найденном или созданном им удобном случае будет объяснять, что в отсутствие подобного договора неизбежны инциденты, ведущие к вооруженным стычкам. Если один линейный корабль может нести оружие, достаточное для уничтожения целой планеты, и если Империя не может поддерживать порядок в собственном доме, Мерсейя обязана принять меры к защите спорных районов. Иногда это требует преследования по горячим следам и вторжения в пространство, объявленное Империей своим. Ройдхунат сожалеет о каждом таком случае и сохраняет готовность возобновить усилия по установлению прочного мира, как только терранское правительство готово будет к этим усилиям присоединиться.
К сожалению, терранское правительство будет в ближайшие годы слишком для этого занято собственными делами…
— Когда приведем Флот в полную боевую готовность? — спросил Гвинафон из Сверкающих Вод.
— Может быть, и никогда, — ответил Тахвир. — Если да, то не скоро, с учетом всех непредвиденных обстоятельств. В конце концов, терранское посольство будет докладывать обо всем, что узнает. Командиры выделенных частей уже готовы к делу. Но с этим тоже не надо торопиться. Пусть какое-то время все идет своим чередом.
Вопрос был просто смешной — стратегия обсуждалась на совете неоднократно и подробно. Но Гвинафон был в Совете новичком, да к тому же не слишком умным, а еще — племянником ройдхуна. Приходится работать с тем материалом, что дает тебе Бог.
Тахвира кольнула внутренняя боль. Был бы жив Айхарайх исходный план принадлежал ему, и на всех этапах разработки он тоже участвовал. Но Айхарайх погиб при бомбардировке его планеты денницианами. Во всяком случае, он тогда пропал без вести с херейонитами никогда ничего нельзя точно сказать. И после него вся машина мерсейской разведки забуксовала. Ройдхунат наполовину ослеп, оказался до ужаса уязвимым, неспособным ни к какой инициативе, и так было десятилетие, пока не удалось создать новые структуры. Да, если бы Терра ударила в тот момент…
Но это не было в природе Империи — старой, сытой, коррумпированной. Вместо того терранские политики недоумевали, почему бы это им с Ройдхунатом не прийти к мирному соглашению. Неужто они не могут поделить целую Галактику?
Как будто хоть сколько-нибудь разумный мерсейский лидер мог думать о чем-то другом, когда за спиной у него затаилась такая сила! Когда-то, давным-давно, у человечества были такие же вселенские амбиции, какие были ныне у его Расы. И никто не сказал, что они не могут возродиться снова — пусть не на Терре, так в ее дочерних мирах. Или у других, но союзных им рас, у цинтиан, например, или у шотлан. Даже в упадке своем Империя была смертельной угрозой. И чтобы Раса могла пойти навстречу своей судьбе по дороге, уготованной ей Богом, Империя должна быть уничтожена.
Мы сделаем это, о тень Айхарайха, сделаем. За эти годы нашего унижения плоды твоего плана созрели. Сегодня — день начала победы.
Глава 7
Когда военные корабли ушли с орбиты, направляясь к звездам, фактическим правителем Дедала стал генерал-лейтенант Чезаре Гатто из Императорской Космической пехоты. Гражданский губернатор и чиновники продолжали свою рутинную работу, но они мало что значили. Поскольку Дедал стал штаб-квартирой сектора, почти все функции управления взял на себя Флот — от обязанностей планетарной полиции до посредничества между общинами. Гатто действовал как заместитель Магнуссона, почти вице-король.
И было несколько удивительно, что человек, столь перегруженный работой, велел привести задержанную Диану Кроуфезер к себе в кабинет. А может быть, и не было. Чезаре Гатто, муж и отец, никогда не терял чувствительности к женскому обаянию. А кроме того, здесь был случай необычный, который он не хотел перепоручать своим подчиненным.
— Прошу вас присесть, — сказал он, когда за Дианой закрылась дверь. Она села в кресло и поглядела на него через стол. Перед ней был невысокий, отлично сложенный мужчина с высоким лбом, крючконосым заросшим бородой лицом и бледно-голубыми глазами. Воротник его был расстегнут, на мундире не было ни одной из заработанных им наград. Между пальцами дымилась сигарета.
Диана же выглядела вполне прилично, хотя слишком просторный комбинезон сидел на ней мешковато.
— Боюсь, что последние две недели были для вас не очень приятны, — продолжал генерал. — Надеюсь, что хоть физические условия были приемлемы.
— Вполне, — ответила она. — Меня, конечно, утомили допросы, а главное — тревога за моих друзей. Мне никто ничего не хотел говорить!
В ее голосе звучало скорее возмущение, чем жалоба.
— Раздельный допрос — это стандартная процедура, донна. Но могу заверить, что воданиту не причинили никакого вреда. Мне докладывали, что он почти все время сканирует книги из общей базы данных. Ученые труды и слезливые романы.
— А Таргови?
— Тигранин с Имхотепа? Я сам хотел бы знать. Скрылся из виду. Можете ли вы или воданит что-нибудь добавить к своему заявлению, что не знаете причины его бегства? У вас нет на эту тему новых мыслей?
— Нет, сэр, — она выставила подбородок. — Может быть, если бы мы знали, за что нас немедленно схватили, это навело бы на мысль.
Гатто взглянул на дымящуюся сигарету, затянулся, поднял глаза на Диану и сказал:
— Хорошо, я буду откровенен. Видите ли, вы и ваш спутник признаны абсолютно чистыми. Вас хорошо знают на Имхотепе, а проверка рассказа воданита подтвердила религиозную цель его путешествия — экзотическую, может быть, но безвредную. Ни его, ни вас нельзя представить себе участниками заговора, и допросы тоже ничего такого не выявили. Самое худшее, что за вами есть, — вы настойчиво искали оправданий для тигранина. Вас обоих можно было бы освободить раньше, если бы из-за срочности подготовки отбытия императора Олафа не пришлось отложить все остальное.
— Так мы можем идти? — просияв, вскочила на ноги Диана. — Отлично!
— Прошу вас сесть. Мы еще не закончили. Слушайте. Я мог бы даже не узнать о вашем существовании — у меня много других дел, — если бы не особые обстоятельства. Главой разведки флота в нашем секторе является капитан Джерролд Ронан. Он лично приказал поставить на контроль все данные по этому, э-э, Таргови. Поэтому по его прибытии на Дедал приказ о задержании для расследования был издан автоматически. При обычных обстоятельствах ведомство капитана Ронана решало бы этот вопрос по своему усмотрению. Однако капитан отбыл с императором для выполнения аналогичных обязанностей в период кампании. Поскольку приказ о задержании был отдан на столь высоком уровне, он среди прочего был передан мне, когда я принял должность коменданта. В противном случае вас бы, несомненно, освободили намного раньше. Но вышло так, что никто не знал, что с вами делать, а движение информации по бюрократическим каналам — дело не слишком быстрое. Меня заинтересовал рапорт, и я решил лично исследовать чуть глубже. Что-то делалось не совсем понятное. Диана снова увяла.
— А что именно? Я понимаю ничуть не больше вашего. Таргови бросал намеки на какую-то большую игру, но так, ничего определенного.
— Это мне известно.
Диана гневно вспыхнула. Допрос под наркозом — унизительная процедура, хотя у них хватило такта поручить ее офицерам-женщинам.
— И радуйтесь, что вы ничего другого не знали, как выяснилось. Тогда понадобилось бы гипнозондирование — все вытащить. В конце концов, у нас нет ни наркотиков, ни оборудования для обработки воданита.
Диана сглотнула слюну, подавляя гнев и возмущение, и смогла лишь сказать:
— Тогда вы знаете, что мне известно, что Таргови был — и есть — секретный агент разведки. Аксор об этом, кстати, не слышал. Он бы только расстроился из-за такой… такой двойственности. Но какого лысого черта собственный начальник Таргови — капитан Ронан — захотел его проверять?
— Это в деле отсутствует, — ответил Гатто. — Но и так все очевидно. Императора Олафа поддерживают не все. У капитана Ронана были основания подозревать, что Таргови симпатизирует режиму Герхарта и может каким-то образом создать помехи. Тот факт, что он сбежал от ареста и скрылся, вполне подтверждает эту мысль. — Гатто сощурился: — Ваш допрос показал, что это его действие не было для вас полной неожиданностью.
— Ни один тигранин никогда не согласится по доброй воле попасть в клетку. И я его понимаю.
— Каково ваше отношение к текущему кризису престолонаследия?
Диана осторожно подбирала слова:
— Это должно было выясниться на допросе. Но, быть может, не слишком отчетливо, поскольку мне самой не очень это понятно.
Может быть, Магнуссон лучше будет править Империей. Я — всего лишь деревенщина и в политике не очень разбираюсь, — она подняла голову и заговорила уверенно: — Чего я боюсь — это гражданской войны, и черт меня побери, если я собираюсь стоять в толпе и хоть кому-то кричать «ура!». Гатто улыбнулся:
— Ваша откровенность мне нравится. Но на людях лучше ее не проявлять… Ладно, вас с Аксором освободят, как только я отдам приказ. Я также выдам вам обоим разрешения на отъезд первым доступным транспортом на Имхотеп, хотя такого случая придется подождать. Держите контакт с управлением космопорта, и вас известят.
Она покачала головой:
— Спасибо, но мы прибыли сюда для поисков следов Древних, и я не хочу подводить Аксора.
— Ха, а я бы сказал, что вас просто тянет на приключения. Будьте осторожны. Воздушные сообщения жестко ограничены и контролируются, наземный транспорт — медленный и ненадежный, — его голос посуровел: — А если вы хотите связаться с предателем, из ложно понятого чувства верности — даже не думайте. Если встретите его, немедленно сообщите патрулю. Любое другое действие будет сочтено изменой и наказано соответственно.
Диана вздохнула:
— Не знаю, как бедняга Таргови мог бы со мной встретиться.
— Действительно, он скорее всего погиб. Иначе его бы уже обнаружили. Я очень сожалею, донна Кроуфезер. Мне понятно, что он был вам дорог. Но вспомните, как он вас обманул и использовал.
Она издала какой-то странный звук и встала:
— Хорошо, так я пойду.
— Еще секунду. На меня ложится определенная ответственность. Вы — молодая привлекательная дама, непривычная к космополитической среде. А на Дедале сейчас очень неспокойно. Большая часть личного состава Флота отбыла на битву за его величество, и в патрулях людей осталось мало. Приходится сосредоточиться на охране самых важных объектов. Вы хотите отправиться в дальние земли. С моей точки зрения, это крайне неблагоразумно.
— Почему? — Диана снова села. — Разве не поддерживает народ вашего славного вождя?
Гатто сморщился:
— Я говорю об обычных гражданских беспорядках и преступности. Любая контрреволюционная деятельность будет немедленно и беспощадно раздавлена.
— Вы и в самом деле отдали ему свое сердце? — тихо спросила Диана.
Он покраснел и зажег новую сигарету.
— Донна, я офицер Космофлота Империи. И в качестве такового выполняю приказы вышестоящих начальников. Но присягу я давал самой Империи, ее цивилизации — нашей цивилизации. И я верю, что сэр Олаф может обеспечить такое правление, которое нам остро необходимо.
— Вы не сказали, какой ценой.
— Не мое дело выражать политические мнения, — Гатто сделал рубящий жест рукой. — Хватит. — Он улыбнулся и сменил тон. — Тема моего разговора еще на две минуты — это вы. Ваша судьба меня заботит. Корабль и планетарный экипаж Таргови под арестом. Вам и Аксору будет разрешено взять оттуда лишь деньги и личные вещи. Согласно описи, денег у вас немного. Какое-то время на это можно прожить, но у воданита серьезные пищевые потребности, и любое путешествие, которое вы предпримете, быстро истощит ваш кошелек. Прошу вас, оставьте ваше сумасбродство. Я вам обоим обеспечу уютное и безопасное пристанище, пока вы не сможете вернуться на Имхотеп. И вы, может быть, захотите полюбоваться видами планеты с — э-э — местным гидом, когда у меня выдастся свободная минутка.
— Благодарю вас, сэр. Но у меня есть обязательства, которые надо выполнить. А о моей безопасности, когда я с Аксором, можно не волноваться. Он-то на самом деле и мухи не обидит, но ведь людям не обязательно это знать, правда?
Как бы нетерпеливо ни рвалась Диана на волю, она сознательно потратила еще полчаса на очаровательную беседу с генералом.
Глава 8
Два лица у войны.
Первое — техника, организация, стратегия, тактика и — да, и философия. Именно оно было обращено к адмиралу Магнуссону, будущему императору, и к служащим ему высшим офицерам.
У Патриция собрался не весь его флот. Адмирал собрал больше кораблей, чем обычно, но по необходимости многие базировались по всему сектору — на куда меньших станциях, чем были на Дедале и Икаре. Другие несли караульную службу вдоль космических дорог. Он знал, что многие командиры этих соединений бросятся на его зов, когда услышат. Другие, если предоставить их самих себе, — нет. Нужно было привлечь на свою сторону как можно большую часть Космофлота.
И потому его передовые силы устремились, опережая все сообщения, по сложному пути, выводившему их на расстояние связи с большинством эскадр. По пути всем встречным кораблям он объявлял свою прокламацию и отдавал приказ следовать за ним. Поскольку в каждом случае на его стороне было огромное огневое преимущество и поскольку именно он был комендантом сектора, сопротивления он не встречал. Кое-кого из командиров кораблей он заменил — собирая многие годы досье на всех, он хорошо знал каждого, — но смещенных он просто отправил чуть остыть, не выказав немилости. Очень вероятно, что добрая половина этих капитанов, обдумав все еще раз, принесет ему присягу на верность.
Но было неизбежно, что курьерские суда и посыльные торпеды будут разлетаться, разнося вести о восстании. Почти половина соединений, их получившая, оставалась на месте, поджидая его — пусть даже всего лишь потому, что их командующие не знали, что еще делать. Другие снимались с места, чтобы соединиться с силами Герхарта. Но не все корабли доходили до цели. На некоторых случались перевороты, матросы и офицеры сменяли командиров и возвращались к Магнуссону. Он был кумиром многих — и мужчин, и женщин, и других рас.
Второе лицо войны — для каждого свое. Вот, например, младший лейтенант Элен Киттредж. Имя выбрано наугад из списка личного состава. Там говорится только, что ей двадцать терранских лет, родилась и воспитывалась на бедной планете Виксен, прошла по конкурсу в Фаундри, была отличным кадетом, недавно получила назначение в качестве специалиста по лучевому оружию на легкий крейсер «Дзета Стрельца». Корабль входил в отряд капитана Фатимы бинт-Сулейман и действовал в поясе астероидов безжизненной планетной системы безымянного солнца. Бинт-Сулейман была среди добровольно примкнувших к эскадре Магнуссона. Можно предположить, что Киттредж от всего сердца это приветствовала. Помимо идеализма молодости, она должна была понимать, что теперь продвижение по службе пойдет быстрее.
Магнуссон не думал об обороне своего сектора, если не считать систему Патриция и других ключевых звезд. Нет, он сам перехватил инициативу, направив свои силы, как копье, внутрь Империи. Можно было бы предположить, что он таким образом оголял свои линии снабжения и коммуникаций, давая противнику их перерезать. Но дело в том, что межзвездное пространство невообразимо широко. Чуть изменить маршруты, варьируя их от рейса к рейсу — и корабли уже не перехватить, разве что по самой невероятной случайности.
Еще Магнуссон не собирался долго держать все корабли вместе. Даже выросший, его флот был в пугающее число раз меньше той мощи, что могла собрать против него Империя. И все же адмирал разделил его на пять частей. Четыре из них, под командой надежных адмиралов, разлетелись на север и на юг по часовой стрелке и против, по сути лишь маскируя его намерения. Основные силы с самим Магнуссоном во главе взяли направление на сектор Альдебарана. «Дзета Стрельца» шла вслед за флагманом, супердредноутом «Туманность Орла».