— Что ж, надеяться мы можем, — голос Аксора чуть оживился. — И да будешь ты держаться веры, надежды и милосердия — трое их, но важнее всего милосердие, — процитировал он. — Но и надежда — не младшая в этой триаде.
Ей снова стало противно от того, как она с ним поступает, и она подумала, удастся ли ей когда-нибудь это искупить. Пока что трудно было сказать. Она сознавала, что действует согласно вере — вере в Таргови, и надежде — надежде на приключение, но чертовски мало занята милосердием.
Диана расправила плечи. Даст Бог, где-нибудь на Дедале найдется что-нибудь и для ее старого пилигрима.
Аксор от души потянулся — угрожающее зрелище для тех, кто его не знал.
— Я так думаю, перед сном недурно бы поплавать. Не хочешь ли пойти со мной? Я потом легко догоню корабль и тебя довезу.
Минуту Диана боролась с искушением. Понаслаждаться купанием в мощном течении… Но у нее не было купальника, а рисковать показываться обнаженной мужчинам наверху она не хотела. Они с виду были весьма достойными, старого закала людьми, но после инцидента в Пас де ла Фронтера ей не хотелось создавать у кого-нибудь ложное впечатление.
И что еще важнее, до нее вдруг дошло, что это ее шанс поговорить с Таргови.
— Нет, спасибо, — ответила она так поспешно, что он взглянул на нее вопросительно. — Я, знаешь, устала и к тому же хочу еще посмотреть на это зрелище. Давай, доставь себе удовольствие.
Воданит скользнул через планшир. Удивительно, как грациозно мог он двигаться, когда хотел. В воду он вошел почти без всплеска. Рассеянный свет поблескивал на чешуе и спинном гребне. Мощный хвост быстро понес его прочь.
Диана огляделась. Кто-то — по виду цинтианин — сидел на мостике, где лоцман вел корабль. Никто из них не обращал на нее внимания и тихий разговор тоже не смог бы подслушать. Все остальные ушли вниз: они привыкли к созерцанию волшебных колец, в отличие от нее. Диана сбежала по трапу.
За задней рубкой был натянут тент, защищавший от дождя дрессированного зверя Во Лиа. Он несколько затенял сидящего в клетке Таргови. Диана видела его как неясное очертание, ритмически двигающееся — тренировка, чтобы и в плену сохранять форму. Она скрючилась у прутьев.
Его кошачьи глаза узнали ее тут же.
— А-а-ах, наконец, — выдохнул он и присел с другой стороны лицом к лицу с ней. — Как оно там, эльфенок?
— Я нормально, только ничего не понимаю, а бедный Аксор здорово обескуражен, — сказала она полушепотом. — Слушай, что вообще происходит?
Он перешел на тоборко. Хотя в монотонном бормотании пропадали бесчисленные нюансы этого музыкального языка, зато случайный наблюдатель увидел бы только, как человек слушает странную звериную песню.
— Ты вполне заслужила любого объяснения, которое я мог бы дать, о бесценное дитя, тем более что я не раз еще обращусь к тебе с просьбой послужить мне и принять на себя риск, который никто из нас предвидеть не может. Высоки ставки в этой игре, а правил никто не знает, и они меняются, как погода весной.
Ты поняла, что я не просто бродяга-торговец, но еще и тайный агент разведки Империи. Моя роль была в основном передавать начальству все, что я находил интересного в этом мире невдалеке от мерсейских дорог, посещаемом самыми разными расами. Но мне довелось открыть один случай шпионажа и найти следы других.
И все равно, когда я унюхал в воздухе что-то по-настоящему большое, то не только мои предупреждения были оставлены без внимания, но мне было запрещено их повторять или продолжать расследование. Об этом позже, когда будет время для подробного разговора. Сегодня достаточно только сказать: у меня была причина верить, что бунт Магнуссона — это не просто восстание разозленного человека против плохих хозяев. А с Захарии Запретной доносилось дыхание еще чего-то куда более странного.
Правда, я хотел использовать Аксора как передвижное прикрытие для себя самого. Внимание он привлечет, но вряд ли попадет под подозрение. Такого безвредного пропустят и туда, куда заказана дорога другим, а я — я тем временем затаюсь позади. Ты же, Диана Кроуфезер, пойдешь посередине и между. Какую роль придется играть тебе — скрыто пока рассветным туманом. Думаю, ты сыграешь ее хорошо. Ты знаешь мою тигранскую натуру — тяжело мне было бы потерять тебя, но бесчестно было бы беречь тебя от риска. И я не думаю, что ты на меня гневаешься. Тебе предстоит заслужить славу со всем тем, что она несет. И как бы там ни было, лишь через тебя мог я завербовать простодушного Аксора.
Несчастье наше, что мятеж вспыхнул, когда мы подлетали к Дедалу. Иначе мы могли бы сесть и направиться своими путями, исчезнув в глубине материка, и никто и не думал бы за нами следить. Но теперь я, зная стандартные процедуры, предвидел, что мое возвращение в критический момент автоматически вызовет превентивное задержание — если ничего больше. И тогда учуянный мной гигантский заговор развернется без помех.
И потому я сбежал. Было вероятно, что вас с Аксором освободят после допроса, потому что на самом деле вы ничего не знали. Проблема была в том, как мне сохранить свободу, когда на меня шла облава, и как воссоединиться с вами.
Так что я спрятался до той поры, пока не уверился, что патрули посетили Жу Шао в Нижнем Городе, а тогда направился к ней. Мы давние друзья, и я ей оказал несколько услуг, когда имперские власти занимали… гм… слишком официальную позицию. Ты понимаешь, что такие связи тайному агенту необходимы. Она меня спрятала, кормила и тем временем наводила справки.
Вскоре появилась Во Лиа. Она и в самом деле межзвездная авантюристка — да, с Катавраянниса, хотя возвращаться в родной мир ей не рекомендуется — в основном она профессиональный игрок, но не брезгует и случайным мошенничеством. Корабль, на котором она прилетела, отбыл, запрещение на гражданские космические полеты длилось, а суматоха да еще то, что все заняты политическими событиями, давали ей в Аурейе мало возможностей. В Лулахе она тем или другим способом могла бы поправить свои дела, пока обстановка в Империи не нормализуется, и Во Лиа убедила нашего доброго капитана, что если он уговорит тебя на поездку, то еще пару билетов продаст.
И так мы отбыли. Мне придется находиться в клетке до прибытия в Лулах. Там я сбегу, и все будут сочувствовать бедной Во Лиа, у которой сбежал дрессированный зверь и которой теперь придется умирать с голоду в джунглях с несъедобной жизнью. А я… у меня в Лулахе кое-какое дело.
— А ей можно доверять? — шепнула Диана. — Она может выдать тебя за награду. Боюсь, ее уже назначили.
— Она, как и Жу Шао, рассчитывает на куда более весомую награду, если нам удастся наша затея. А почему нет? Тогда откроются огромные средства, да и путь к звездам.
— Если нам удастся — что? Ты на стороне императора Герхарта? Зачем? Предотвратить гражданскую войну? Поздно, она уже началась. А вдруг Олаф Магнуссон окажется на этом месте лучше? И что мы вообще можем сделать, мы, застрявшие на Дедале, что изменит хоть что-нибудь?
Она, забывшись, перешла на англик.
— Т-с-с! — прошипел Таргови. — Иди с миром. Поговорим потом.
Он устроился на подстилке и притворился спящим.
Диана ощутила чье-то присутствие. Обернувшись, она увидела, что к ней, спустившись с палубы, подходит молодой человек.
— Привет! — окликнул он. — Я думал, что вы на палубе, наслаждаетесь видом и свежим воздухом. Что такого интересного в этой живности?
Диана поднялась и вышла из-под навеса.
— Я просто раньше таких не видала, — ответила она. — Даже не знаю, с какой оно планеты. А вы?
— Тоже нет. Во Лиа на вопросы отвечает уклончиво. Может быть, их запрещено вывозить.
Молодой человек улыбнулся. Был он действительно молод и с виду симпатичен.
— Слушайте, не хотите пройтись по палубе? Такой прекрасный вечер. У меня сна ни в одном глазу.
— И у меня тоже почему-то, — согласилась Диана. Они вышли на палубу.
— Нам всем следует получше познакомиться, — сказал он. — На этом судне нам еще очень долго вместе плыть. Могу вам показать все порты по дороге, если захотите, и Лулах, когда дойдем. Мне это было бы приятно.
— Большое спасибо, — улыбнулась Диана. Пофлиртовать будет неплохо, если не выходить за рамки.
А кроме того, можно узнать что-нибудь полезное.
Глава 11
За дюжину световых лет отсюда сияли два голубых гиганта-солнца, составляющие альфу Креста. Даже их изображения на экране оставляли длительный послеобраз, и было опасно смотреть на них незащищенным глазом.
Но ближе была более непосредственная опасность, там, где экспедиционный корпус мерсейцев столкнулся с терранской флотилией, которой, на свое несчастье, случилось оказаться у него на пути. Синтас Гадрол из ваха Инвори, прозванный Пушечной Броней, откомандированный с дредноута «Ардвир», поставил западню и постарался нанести как можно большие повреждения, прежде чем теснимая численно превосходящим противником имперская флотилия смогла оторваться и удрать. Где взрывались ракеты, там зажигалась на мгновение ужасающая красота новых звезд. Где взбухало розовое клубящееся облако, быстро растворяясь в черноте, там погибал корабль. На триллионы километров раскинулось в космосе поле битвы.
Но это была лишь акция сдерживания, прикрытие для эскадры, проскользнувшей незаметно и направляющейся к истинной цели на предельной псевдоскорости. Канриф Брайадан Скорая Стрела из ваха Халлен час за часом глядел на желтый клуб с остриями света, пока на исходе пятого часа он не стал ярче альфы Креста и не превзошел ее по размерам. Несмотря на свою кличку, вполне заслуженную дома, Брайадан умел сохранять спокойствие сколько надо: он вышел на охоту. Странными вибрациями, пронизывающими до костного мозга, проходили сквозь него импульсы энергии, несшей крейсер «Тринтаф». В потоке воздуха из вентиляционного отверстия — холодном, потому что дом синтаса был на арктическом берегу океана Дикого Простора, — угадывался запах озона и машинного масла. Мигали сигнализаторы, щелкали счетчики, экраны дисплеев вспыхивали и гасли в этой пещере — рубке управления. Операторы, сидевшие на своих местах, обменивались только необходимыми словами, но их, казалось, не говорили, а выпевали, как в мечте о будущем триумфе.
Когда крейсер и его армада вошли в кометное облако, Брайадан стукнул по кнопке интеркома. Появившееся на небольшом экране лицо принадлежало юноше с зеленым цветом лица, но с примесью легкой желтизны — наследие лафдиганских предков. И он был удивлен.
— Впередсмотрящий! — воскликнул афал Урох из ваха Руэт. И тут же, приложив руку к груди и щелкнув хвостом по сапогам в формальном салюте, добавил: — Жду приказов капитана!
— Во имя его превосходства ройдхуна, — столь же формально ответил Брайадан. — Вы готовы?
— Да, впередсмотрящий. Команда готова и горит рвением. Хочет ли канриф сказать нам нечто новое?
— Да и нет, — Брайадан наклонился вперед. — Я хочу подчеркнуть некоторые подробности вашего задания. Вам поручается самое важное дело во всей операции. Если вы выполните его как следует, велика будет сердечная радость.
Урох позволил себе улыбнуться:
— Храйх, меня прозвали «Счастливчиком» не за просто так.
— Никак не задевая вашу честь, — сказал Брайадан, подбирая слова, — напоминаю вам, что молодые и честолюбивые офицеры иногда не различают храбрость и опрометчивость. Согласно вашему послужному списку вы были выбраны для данного задания. Однако до сих пор ваши действия требовали больше решительности, чем мудрости. Не то чтобы ваше решение было когда-либо неразумным — в тех конкретных обстоятельствах, в которых вы действовали. В этот раз обстоятельства будут другими. В наших руках не меч, а скальпель хирурга. В вашем случае особенно важно их различать. Бог один знает, как выйдет на самом деле. Вас могут застигнуть врасплох, в отчаянном положении, и у вас будет искушение пустить в ход всю огневую мощь — ибо вы отвечаете за ваших подчиненных, тем самым за их жен и детей. Или вы можете увидеть, как противник раскрылся, подставляя себя под полный разгром. В обоих случаях, афал, вы устоите перед соблазном. Умрите, если будете должны, умрите со всеми, кто верил вам, или возвращайтесь без успеха, если придется, и живите годы и годы под презрительными взглядами ваших братьев-офицеров, объясняться с которыми вам будет запрещено, но ограничьтесь точно той задачей, которая вам поставлена.
Легкая перемена цвета и позы, почти незаметное движение губ, обнаживших зубы, — все, что выразило чувства Уроха.
— Есть, впередсмотрящий!
Брайадан сделал жест признательности — редкий у старшего по отношению к младшему — и смягчил тон:
— Повторяю, афал, мое уважение к вашей репутации — высочайшее. И таково же мое уважение к вашему разуму. Разве иначе утвердил бы я вас на это задание? Если угодно Богу — а я в это верю — вы вернетесь покрытый славой. Да, мы не сможем объявить об этом на всю Вселенную — но будут знать равные вам, а может быть — и ваш ройдхун.
Боль на лице сменилась строго сдерживаемой радостью.
— Это я должен был сказать и потому именно к вам обратился, — говорил далее Брайадан. — Перед потерей связи с главными силами синтас Гадрол передал сообщение. Корабли-разведчики доложили о подходе терранских подкреплений, но таких небольших, что мы их можем оттеснить. Если на выполнение нашей задачи понадобятся дни, то так и будет — раньше противник не сможет подтянуть такие силы, что вынудили бы нас отойти. Так что, афал, время у вас есть. Перед принятием решения исследуйте все возможности. Помните, что как бы ни была полезна наша работа, она лишь часть скрытого пока пути, по которому ведут нас наши командиры. Судьба Расы решается на миллионы лет вперед. Доброй охоты, афал!
— И вам, впередсмотрящий! — ответил Урох. Мелькнуло его торжествующее лицо, и экран погас.
Мерсейцы вошли на гипердрайве в гравитационный колодец солнца Горзуна так глубоко, как только могли. Вернувшись в релятивистское пространство, они обладали тщательно согласованными внутренними скоростями, нацеленными на обитаемую планету системы. Зазор они прошли меньше чем за три часа с таким торможением, что живая ткань была бы размазана в молекулярный слой, если бы не внутренние поля.
Собственный флот горзуни не имел ни единого шанса. Те корабли, что находились на орбитах вокруг планеты, могли представлять собой лишь символическую защиту. Команда Брайадана ее смела. Прибывали другие эскадры, он разносил их в клочья. А тем временем его радиостанции на частоте местных передатчиков вещали на основных языках региона:
— Как понимает народ, мы не желаем никому вреда. Мы здесь только по просьбе ваших законных вождей — Совета Освобождения, желающих положить конец векам гнета. Его превосходство ройдхун признает Совет Освобождения легитимным правительством Царства Горзуни. Но даже при этом мы, мерсейцы, не желаем вмешиваться в ваши внутренние дела. Вспомните хотя бы, как далеки друг от друга наши регионы. Лишь ради чистого альтруизма пересекли мы столь обширные просторы космоса, с риском нападения со стороны агрессоров Терранской Империи, чтобы ответить на призыв — не оказать военную помощь, нет, не ради каких-либо военных целей, но лишь для того, чтобы доставить госпитальное оборудование и лекарства доблестным армиям вашего Совета Освобождения. Если мы вооружены, то лишь для самообороны. Если мы сражаемся, то лишь в ответ на нападение, совершенное без малейшей провокации с нашей стороны. Обратите внимание, что мы не преследуем удирающие корабли беззаконного и дискредитировавшего себя режима Фолькмута…
Урох этого не слушал. Ему было достаточно знать: лидеры Расы в мудрости своей решили, что следует выполнить здесь определенные действия, порученные ему, и что это должно сопровождаться определенной трепотней. А кроме того, он был занят.
Когда «Тринтаф», проносясь по гиперболе, мелькнул вблизи планеты, из его люков вылетела эскадрилья Уроха. Это были корабли типа «Клыкастый гриф», нечто среднее между терранскими кораблями класса «Комета» и «Конкистадор» — шестиместный корабль, узкий и смертоносный, одинаково уверенно чувствующий себя в атмосфере и в межпланетном пространстве. Они врезались в атмосферу на такой скорости, от которой прошла дрожь по корпусам, вспыхнуло вокруг красное пламя и гром пронесся за ними от горизонта до горизонта.
В резком торможении находящийся за пилотским пультом своего корабля Урох увидел проносящиеся под ним море и сушу: морщины гор, зеленеющие долины, сияющие воды. Дома, видимые на увеличивающих экранах, были в основном круглыми, низкими, широкими, вздымались к небу немногочисленные башни, подобно своим гордым сестрам на Мерсейе и на Терре. В натуре этой расы было строительство обширных подземных помещений — «в груди Матери», как они говаривали. Несмотря на редкость наземных ориентиров, Урох знал свой путь. Он его хорошо выучил на выматывающих инструктажах.
Чего он не знал, это того, что на пути попадется — хаа, теперь уже знал! Из-за облака вынырнула стайка истребителей — на перехват.
— Маневр ухода! — хладнокровно скомандовал он по рации. — Плотным строем. До приказа огня по противнику не открывать. Сосредоточьтесь на собственной безопасности.
Но сердце его стучало от возбуждения.
Группа мерсейцев резко свернула на северо-запад, несясь всего в километре от поверхности. У горзуни ушло какое-то время на перестройку и переход к преследованию. Засверкали пули, ракеты, лучевые пучки. Канониры мерсейцев, превосходящие противника мощью компьютеров, сбили почти все снаряды. Те, что прорвались, по большей части прошли мимо цели. Те, что попали в цель, были отбиты силовыми полями и броней. Летевший в арьергарде корабль эскадрильи был сбит — вспышка света, хвост дыма, удар, сотрясший землю. Урох вскинул руку в салюте. Храбрецов будут помнить, пока живы их товарищи.
Солнце скрылось сзади. Он летел сквозь ночь, под звездами и скользящей над ним луной. Идущая в космосе битва обозначалась случайными вспышками над головой. Вокруг пульсировал металл. Визжал раздираемый кораблем воздух. На дисплее появилась информация с орбиты: с востока на перехват идут новые силы противника.