– Замечательно, – Люк косится на меня с подозрением. – А что такое орбитреки? Только о них и слышу в последние дни.
– Это такой спортивный снаряд, – сочиняю я на ходу. – Моделирует выход на орбиту и плавание по реке. Ну что, когда нам выходить? – спешу я сменить тему.
– Ой, уже пора? – всполошившись, оглядывается Сьюз. – Где Тарки?
– Не видел. – Люк смотрит на часы. – Выходим минут через двадцать.
Изначально Люк на церемонию НАО не собирался, но потом Сейдж вдруг изъявила желание присутствовать, что автоматически подразумевало приезд остальной свиты. А еще Люку пришлось отговаривать ее от «гениального» пиар-хода – притащить на мероприятие обезьяну. Обезьяну! Представляю, какой поднялся бы переполох.
Взгляд Люка падает на глянцевый фирменный пакет, из которого торчит уголок инкрустированного стразами клатча.
– Еще сумочка, Бекки? – Он удивленно вскидывает бровь. – А что случилось с той, которую ты купила в выходные? Которая само совершенство, с которой ты будешь ходить до конца дней своих, которая станет твоей визитной карточкой и все станут звать тебя «девушка с сумочкой от Лары Боинк»?
На миг во мне вспыхивает праведное возмущение. Мужья не должны дословно запоминать разговоры! Это против всех правил семейной жизни. Но сейчас я дискуссию разводить не буду, потому что Люк со своими догадками все равно промахнулся.
– Это не для меня. Я купила этот клатч как стилист – и мне полагается налоговый вычет, – добавляю я с умным видом.
Не уверена, что полагается, но мало ли, вдруг и правда.
– Да. Точно. Совсем забыл. – В глазах Люка пляшут лукавые искорки. – И как продвигаются дела?
– Отлично! Перспективы впечатляющие. Не знаю, за кого хвататься.
Люк вздыхает.
– Бекки, милая, давай я тебе помогу все-таки? Сведу тебя с парочкой подходящих…
– Не нужна мне твоя помощь! – обижаюсь я. – У меня уже свои наметки есть.
Вот почему я не хочу пока говорить ему про Лоис Келлертон. Мне хочется доказать ему! А клатч, разумеется, для Лоис. Раритет в стиле ар-деко из винтажного магазина – мне кажется, Лоис должно понравиться. В последнее время она предпочитает приглушенные, неброские тона, что, конечно, хорошо, но, по-моему, капелька блеска ей не повредит. Особенно ее чудесным темным волосам. Вручу ей клатч сегодня при встрече – завяжем разговор, а дальше, надеюсь, все пойдет по накатанной.
– Где его носит? – Сьюз нервно набирает сообщение. – Ох уж мне этот «Золотой покой»… – Она бросает на меня обвиняющий взгляд – хотя я-то здесь при чем? – Просила ведь его вернуться заранее, – бормочет Сьюз, нажимая «отправить». – Он там совсем счет времени потерял. Чем он занят?
По мнению Сьюз, Тарки слишком много пропадает в «Золотом покое». А по-моему, она преувеличивает. Тарки приняли в волейбольную команду, и он там элементарно отрывается. Никто не донимает его исторической кровлей и инвестициями в ЮАР. И не подкатывает со сценариями фильмов, потому что в «Золотом покое» это категорически запрещено. Мне кажется, Тарки первый раз в жизни нашел место, где он может быть просто самим собой. Человеком.
Снаружи хлопают автомобильные двери. Через минуту, скрипнув, открывается входная, потом в коридоре звучат шаги. Вот, и незачем было беспокоиться. Я знала, что Тарки явится в срок.
– Видишь? Пришел. – Я подхватываю свой клатч от Лары Боинк и второй, усыпанный стразами. – Пойдем, глотнем по чутке, пока он собирается.
Сьюз взгромождается на свои невероятные шпильки, сразу становясь еще выше и тоньше. А с короной из подобранных наверх спиральных локонов вид у нее получается по-настоящему царственный – золотистый загар, искусственные ресницы и грозный взгляд. В грозных взглядах Сьюз нет равных, она умеет нагонять страх – особенно когда возвышается над тобой в своих «Лубутенах». Это у нее от матери, та еще грознее. По-моему, они ведут свой род от Боудикки. (Или правильно Боадицея? В общем, той самой, древней воительницы.)
Взяв клатч («Тори Берч», змеиная кожа, распродажа в «Блумингдейл»), Сьюз устремляется в коридор.
– Тарки! Где ты был? Нам скоро ехать!
Я спешу за подругой – и одновременно с ней останавливаюсь как вкопанная на верхней площадке лестницы. Тарки действительно явился, но не один. С ним Брайс – все такой же загорелый, с разбежавшимися из уголков глаз лучиками «гусиных лапок». Оба в мешковатых серферских шортах и банданах, Тарки сжимает в руке летающую тарелку. За время нашего знакомства я видела в руках Тарки немало странных вещей – ружье времен Первой мировой, старинное чучело совы, древнюю косу, – но только теперь, при виде фрисби, я закатываюсь от смеха.
Сьюз не до веселья.
– Здравствуй, Брайс, – говорит она подчеркнуто любезным тоном, спускаясь по лестнице. – Рада видеть тебя снова, но не смеем задерживать. Тарки, советую переодеться.
Ух. Безукоризненно вежливые, отточенные фразы вонзаются, будто стеклянные осколки. От ледяной улыбки Сьюз хочется поежиться.
– Милая, я, пожалуй, сегодня не поеду, если не возражаешь, – сообщает ничего не замечающий Тарки. – Брайс с ребятами организуют вечернюю вылазку. Заманчивая идея.
– Дорогой, мы собирались на церемонию вручения НАО. Помнишь? Все уже подготовлено.
Сталь в голосе Сьюз действует даже на Тарки.
– Сьюз, ты ведь обойдешься без меня? – умоляющим тоном начинает он. – Там будет куча жутких людей.
Только Тарки способен назвать собрание голливудских звезд первой величины «кучей жутких людей».
– Нет, не обойдусь! – отрезает Сьюз. – Зато обошлась бы без твоих отлучек на целый день. Где ты был, кстати?
– Мы играли в волейбол, – мнется Таркин. – А еще обедали… и разговаривали…
– Весь день? – свирепеет Сьюз.
– Прошу прощения, – раздается гипнотизирующий медоточивый голос Брайса. – Это я отвлек Таркина. Заговорились, никак не могли остановиться.
– Не извиняйся! Отличный был день. – Тарки с горящими глазами поворачивается к Сьюз. – Представляешь, Сьюз, у Брайса столько гениальных идей! Нам нужно как-нибудь собраться вместе за ужином. Да, Брайс, я с радостью приду на те занятия, о которых ты говорил. Медитация, да?
– Медитативность.
– Да, точно! По-моему, очень увлекательно.
– У меня отлично получается, – подхватываю я. – Это совсем не сложно.
– Таркин, тебе не нужны никакие занятия! – рявкает Сьюз.
– Я тоже так думаю, – как ни странно, соглашается Брайс. – Можно и без них. Таркин, мне кажется, ты из тех, кто исцеляется постепенным, естественным путем. Только не стесняйся проговаривать наболевшее.
– Да. Гхм… совершенно верно. – Таркину явно неловко. – Просто это несколько затруднительно…
– Знаю, – кивает Брайс. – Нелегко. Но со временем все придет. Помни, разговаривать не обязательно с людьми. Тебе внимает море. Тебе внимает воздух. Главное – выговориться, и пусть твоя душа сама ищет ответы.
Я стою заслушавшись, а вот Сьюз явно закипает.
– Разговаривать с морем? – фыркает она. – Чтобы тебя за психа приняли?
– Я стараюсь избегать подобных терминов, – невозмутимо парирует Брайс. – И да, полагаю, что от людей мы можем набраться ненужных комплексов. Иногда лучше беседовать с иными сущностями. С бездной. С богом. С животными у нас тоже большой опыт терапевтической работы.
– Тарки не нужна терапия! – выходит из себя Сьюз.
– Это вам так кажется. – Брайс пожимает плечами со всезнающим, всепонимающим видом человека, куда лучше присутствующих разбирающегося в личных проблемах, неврозах и стрессах, но связанного профессиональными принципами и не намеренного разглашать тайны знаменитостей.
По крайней мере, мне так показалось.
– Я его жена, – с каменным выражением лица роняет Сьюз.
– Конечно. – Брайс поднимает руки. – Сьюз, я со всем уважением.
Между Сьюз и Брайсом проскакивают какие-то странные искры. От Сьюз буквально током бьет, когда она угрожающе наступает на Брайса…
Ой. Она что, на него запала? Нет, конечно, на Брайса все западают, нужно быть совсем деревянной, чтобы устоять, но… она что, всерьез?
– Пойдем. – Сьюз наконец поворачивается к Тарки. – Нам вот-вот выезжать.
– До скорого, Таркин, – как ни в чем не бывало прощается Брайс.
– Позвони, Брайс, хорошо? – просит Тарки. – Когда соберетесь с ребятами поиграть в волейбол или еще в какой поход выбраться…
В голосе его столько надежды и воодушевления – как у мальчишки, набивающегося в крутую компанию на игровой площадке.
– Позвоню, – благосклонно кивает Брайс.
– Ну и ну! – выдыхает Сьюз, когда за ним закрывается дверь.
– Интересный тип, – замечает Люк обтекаемо. – Таркин, а кто он, что он, откуда?
– Не знаю. Какая разница? А тебя, Сьюз, я попросил бы обходиться с моими друзьями поучтивее.
– Он тебе не друг! – возмущается Сьюз.
– Как раз он мне и друг – в отличие от большинства моих знакомых! Он умнее, добрее и понимает меня лучше… – Таркин не договаривает, а мы смотрим на него разинув рот. Первый раз вижу, чтобы он так кипятился.
Нет, я-то с ним согласна. Большинство приятелей Тарки, насколько я успела заметить, обходится тремя фразами: «Хороший выстрел», «Еще по чутке?» и «Треклятый фазан». Не представляю, чтобы кто-то из них завел разговор о духовных поисках.
А Сьюз, по-моему, крупно ошибается. Почему бы Таркину не выплеснуть наболевшее морской волне, если от этого ему станет легче? До приезда сюда он был совсем пришибленный. Теперь хоть щеки порозовели.
– Если вы сами не понимаете, я не знаю, как объяснить, – наконец договаривает Таркин.
– Нет, я не понимаю! – сердится Сьюз.
Таркин молча поднимается по лестнице, рассеянно похлопывая себя летающей тарелкой по бедру. Мы с Люком переглядываемся встревоженно. Сьюз стоит возмущенная и надутая.
– Сьюз! – шепчу я, как только Тарки скрывается из вида. – Ты чего?
– Не знаю, просто… – выдыхает она. – Не нравится мне этот тип. Сразу завожусь, как его увижу.
Заводится. Что и требовалось доказать. Она и впрямь на него запала, хоть сама и не догадывается пока. Это все на химическом уровне, но Сьюз противится и вымещает подсознательную тревогу на бедном Тарки. Диагноз ясен.
Может, мне податься в психологи? По-моему, у меня все данные.
– Ты не знаешь Тарки, – продолжает Сьюз. – Ты его в последнее время почти не видишь. Он говорит какие-то странные вещи. Он изменился.
«И превосходно! – хочу воскликнуть я. – Забыла, каким он приехал? Ходячий труп». Но сейчас не время.
– Ничего, не бери в голову, – говорю я примирительно. – Поехали, развеемся, а после разберемся.
Если честно, Сьюз самой бы не помешало излить душу морю. (Только ей я этого не скажу, пока у нее на ногах острейшие «лабутеновские» шпильки.)
Церемония вручения НАО проводится в отеле «Уиллертон», и, как написано в программе, награды эти призваны «отметить заслуги менее известных актеров, работы которых рискуют не получить иного признания». На самом деле там столько крупных знаменитостей, что бедняги «менее известные актеры» остаются незамеченными. Я уже видела и Диану Крюгер, и Хью Джекмана, и блондинку из того сериала с кенгуру. А теперь фотографы снаружи вопят во все горло: «Том! Том!» – и остается только гадать, Круз или Хэнкс.
(Или Селлек?)
(Или какой-то совсем новый Том.)
По крайней мере, в этот раз красная дорожка была только одна – и ничего, что я провела на ней не больше тридцати секунд. Пока звезды позировали фотографам, нас, простых смертных, подгоняли парни в наушниках (только что ковбойскими хлыстами не щелкали). Я семенила почти бегом, а Сьюз подвернула ногу.
– «Лучший лак для волос». – Сьюз провожает взглядом гостью с намертво залакированной прической.
– «Лучшие силиконовые сиськи», – подхватываю я, показывая глазами на шествующую мимо девушку в платье без бретелей.
– О! «Лучший продюсер устраивает показательную головомойку помощнице», – кивает Сьюз на худощавую женщину в смокинге, которая сквозь зубы отчитывает молоденькую девушку. Та вот-вот расплачется.
До церемонии еще почти час. Ни Сейдж, ни Лоис пока нигде не мелькали. Сьюз тяжело ковылять с подвернутой ногой, а Тарки куда-то скрылся, встретив приятеля по волейбольной команде, так что мы сидим за своим столом с бокалами вина и раздаем награды собственного сочинения.
– А ее я видела в туалете. – Сьюз косится вслед рыжеволосой красавице. – Ей вручается «Виртуоз консилера». И «Лучшая сушка подмышек под феном для рук». Ой! – Тон ее внезапно меняется. – Эйприл! Здравствуйте!
Я оборачиваюсь – и застываю. Перед нами стоит Эйприл Тремонт в обтягивающем переливчатом платье цвета павлиньего крыла. А рядом с ней…
Боже мой! Сердце чуть не выпрыгивает из груди.
– Лоис, познакомься, это Ребекка Брендон, – представляет меня Эйприл. – Ребекка, это Лоис Келлертон.
Смотреть на знаменитость – это примерно как вглядываться в стереокартинку. Сперва видишь только невероятную мешанину из журнальных и экранных образов, и только потом, когда привыкнешь, начинает проступать что-то объемное и живое. Вроде бы. Лицо у Лоис еще больше осунулось со времен той нашей встречи. Кожа бледная до прозрачности, волнистые волосы собраны в мягкий узел на затылке, и в шелковом сером платье она выглядит бесплотной тенью.
– Здравствуйте! – негромко здоровается Лоис.
– Здравствуйте! – скованно отвечаю я. – Приятно… познакомиться.
Она пожимает мне руку – и едва заметно меняется в лице. Она вспомнила. Она меня узнала. У меня холодеет в желудке. Что теперь будет?
Надо отдать Лоис должное – самообладание у нее отменное. Даже зрачки не расширились. Со стороны никому не догадаться, что мы уже встречались. Вот что значит актерская подготовка.
– Бекки? – произносит она медленно.
– Да-да. – Я сглатываю. – Бекки.
Ни слова о магазинных кражах, твержу я себе. Даже не думай о них. Но чем сильнее я стараюсь отделаться от этой мысли, тем настойчивее она ко мне цепляется. Страшная тайна словно рвется на волю с криком: «Свободу!»
– Я люблю макадамию, – выпаливаю я в отчаянии. – А вы?
– Наверное, – озадаченно смотрит на меня Лоис. – Так значит, вы хотите стать стилистом?
– Бекки уже стилист! – с гордостью заявляет Сьюз. – Она работала в «Барниз» персональным шопером. Она гений. Меня, кстати, зовут Сьюз. Я тоже в кинобизнесе, – добавляет она важно. – Я артистка массовых сцен.
Это Сьюз уже загнула. Я тогда тоже в кинобизнесе.
– Я приходила в «Барниз» пару раз, когда снималась в Нью-Йорке, – припоминает Лоис. – Со мной тогда работала… Дженет?
– Дженет была моей начальницей! – Я едва сдерживаю бьющий через край восторг. – И наставницей!
– Вот как. – Лоис окидывает меня оценивающим взглядом. – Тогда вы, думаю, свое дело знаете.
– Бекки, прошу прощения, – вмешивается Эйприл. – Синди в итоге так и не смогла выбраться на церемонию. Я хотела познакомить Синди с Бекки, – объясняет она Лоис.
– Ясно. – Я пытаюсь скрыть огорчение. – Что ж, тогда вот… – Я достаю припасенный клатч в стиле ар-деко и протягиваю его Лоис. – Это для вас. Как увидела, сразу решила, что это ваше. Он винтажный… – Я умолкаю, задержав дыхание.
В наступившей тишине Лоис рассматривает клатч. Я словно пробилась в финал «МастерШефа» и жду приговора своим профитролям от Мишеля Ру-младшего.
– Мне нравится, – наконец выносит вердикт Лоис. – Очень. Беру!
– Прекрасно! – Я вновь стараюсь спрятать бурный восторг. – Я в этот винтажный магазинчик заглядываю довольно часто, могу подобрать для вас еще что-нибудь…
– Да, было бы хорошо. – Лоис одаривает меня той восхитительной, едва уловимой улыбкой, как в «Тэсс», когда ангел, раздевшись, извивается перед ней в эротическом танце. (В книге такое тоже было? Что-то подсказывает – вряд ли.)
Она такая милая, такая простая. И почему ее считают стервозной? Лоис тем временем, наморщив лоб, смотрит на экран телефона.
– Мой агент. Пойду, нужно кое с кем пообщаться. Но я вернусь за этой прелестной вещицей! – Она оставляет клатч на столе. – И тогда договоримся насчет сотрудничества.
– А как же Синди? – Мне становится неловко. – Я не хочу действовать через ее голову.
– Вы и не будете, – смеется Лоис. – Ей все равно не до меня, если честно, она слишком занята. Хотя Эйприл постоянно обещает, что Синди мной займется.
– Завалена заказами с головой, – вздыхает Эйприл.
– А я не завалена, – спешу сообщить я, вновь вызывая смех Лоис.
– Отлично, значит, я первая в списке, – улыбнувшись еще раз напоследок, Лоис устремляется в другой конец переполненного зала.
– В следующий раз напрошусь с вами, когда отправитесь по магазинам, – говорит Эйприл. – Может, и мне найдете похожую сумочку.
– Конечно! И огромное спасибо, что познакомили меня с Лоис.
– Не за что! Вам спасибо, что указали на нестыковку в сцене. По-моему, они ее до сих пор переписывают, – подмигивает Эйприл. – Что ж, увидимся еще.
Она растворяется в толпе, а я с блаженной улыбкой поворачиваюсь к Сьюз.
– Ты видела? Лоис понравился клатч! Она хочет обсудить сотрудничество!
– Ну конечно, понравился! – Сьюз обнимает меня. – Ты молодец, Бекс! А Лоис довольно приятная, – удивляется она. – Я-то ожидала увидеть настоящую мегеру.
Я собираюсь сказать, что ожидала примерно того же, но меня окликает Люк.
– Милая, как ты?
Я оборачиваюсь. С ним Аран, две незнакомые женщины и Сейдж – в серебристом платье с туфлями в тон, на голове «бабетта» в стиле шестидесятых.
– Если ее отдадут этой мымре… – шипит Сейдж с яростью. – Если ее получит эта психичка…
– Сейдж, успокойся, – уговаривает Аран негромко.
– Веселишься? – спрашивает Люк.
– Да! – Я все еще сияю. – У нас все замечательно! Привет, Аран, привет, Сейдж…
Пока меня знакомят с их спутницами, Сейдж плюхается на стул и с ожесточением строчит что-то в телефоне.
– Что такое? – потихоньку интересуюсь я у Люка.