В этом кратере покончил с собой человек, житель планеты Земля.
На его теле не было обнаружено никаких следов насилия, и ничего примечательного, разве что на цепочке, что носится обычно на шее, болталась брошка в виде буквы "Ж", только с двумя вертикальными перекладинами.
Это была обычная биографическая брошка, какую носят многие, Это как гильза с документами у солдат на фронте четверть тысячелетия назад. Личность (имя Стефан Ян Онг) человека удалось немедленно установить, им оказался оператор одной из ЭВМ базы "Крым". Дело по факту его смерти поступило, естественно, к нам, и я приняла его к производству, совершенно не предполагая, что с человеком этим я была чуть-чуть знакома, хотя и не вспомнила его сразу.
Ознакомившись с местом происшествия, я обнаружила любопытный факт: человек, добровольно лишивший себя жизни (уникальный за последние десятилетия случай в Галактике, - за всю Вселенную не ручаюсь), избрал для этого поистине изощренный способ. Нет, не подумайте, ничего неэстетичного в этом не было. Он не застрелился, не повесился, как делали в древности, на базе "Крым" это в состоянии невесомости сделать было невозможно, не облил себя звездной эссенцией, которая немедленно превращает сверхтвердые породы в пыль, не сделал еще многое из того, что мог бы сделать, если бы к своей смерти не готовился исподволь, а решение это возникло бы у пего спонтанно.
В нашем случае все было продумано. Этот человек поставил сам себе памятник, ибо специальные устройства, им подготовленные, сорвали с него гермошлем и предоставили вакууму и температуре минус 273 градуса по Цельсию сделать из него вечную скульптуру, что тверже любого гранита.
Распоряжением Совета Галактики люди, погибшие при исполнении своих обязанностей таким вот образом - по желанию родственников, - могли быть перенесены в специальные колумбарии, где оставлялись на вечное хранение, но это был не тот случай.
То, что смерть его наступила от мгновенного замораживания и что это замораживание он организовал себе сам с помощью нехитрого устройства, показалось мне интересной деталью - ведь стоило расстегнуть только защелки гермошлема, как эффект был бы таким же и не надо было бы при этом тратить время на создание устройства.
Надо было во что бы то ни стало выяснить, для чего и почему человек не доверил собственным рукам смерть, а доверил ее машине.
Это было сложнее всего.
Может быть, это был чей-то злой умысел, чтобы пустить следствие по неверному пути. Но такая версия быстро отпала, поскольку ни один из наших самых чувствительных локаторов не опознал присутствие каких-либо элементов, свидетельствующих о том, что рядом был еще второй "при" или "до" совершения преступления.
Оставалось одно, и притом самое надежное: определить причину смерти, причем "самосмерти" этого человека.
И вот тут-то и обнаружилось, что я этого усопшего мельком знала, ибо всего несколько дней назад он приходил ко мне со своим изобретением, которое он считал, как любой ученый, важнейшим в жизни.
Я посоветовала ему обратиться к специалистам, ибо оно было построено на геногенерирующих полупроводниках, а я в этом, как вы понимаете, не очень смыслю, так, в пределах академии, - а этого в наш век недостаточно.
Воспоминания об этом изобретении пролили некоторый свет на таинственную смерть моего визитера.
Его изобретение действительно было уникальным.
Дело в том, что он изобрел прибор, с помощью которого мог установить, кто были его истинные предки. Он назвал свой прибор "генератором памяти" и собирался мне показать принцип его действия, испытать в моем присутствии, предложил в качестве эксперимента установить всех моих предков хоть до сотого колена.
Я подумала тогда хорошенько и сперва отказалась.
Я успокаивала себя тем, что это, конечно же, шарлатан или не совсем здоровый человек и что он просто начитался фантастических романов и, будучи знакомым с элементарными основами физической генетики, пришел меня дурачить.
Но это я себя так утешала, в глубине души я почему-то не хотела узнать, кто были мои истинные предки. Нет, я их вовсе не стыжусь, но все же отчего-то тревога запала мне в душу.
Однако я обязана рисковать.
И человек с необычным именем Стефан Ян Онг разложил свои таблицы, что-то долго чертил, включил свой генератор и, сняв полученные результаты со шкалы, наложил их на прицельную сетку экранной пластины, лежащей на столе передо мной. Я наклонилась и прочитала:
впрочем, ничего примечательного: докеры, шоферы, два юриста, художники. Женщины, как правило, в семьях моих предков не работали.
Что меня поразило, что они выходили за своих мужей по любви. На это была специальная графа.
- Что вы хотите этим сказать? - спросила я его, действительно не понимая, к чему клонит изобретатель.
- К тому, что талант - это плод любви, - сказал мне он, - родителям Леонардо, если помните, было пятнадцать лет, в кто у них родился? Они любили друг друга, несмотря на протест родителей.
- Но при чем здесь Комиссар юстиции? - строго спросила я.
Видите, как мешает нашей работе черствость.
- Ни при чем, просто я думал, что хотя бы здесь меня выслушают.
Никто не спорит, что мое изобретение стоящее, но никто и не хочет при этом взять на себя ответственность за его внедрение. А зачем этот генератор мне одному? Я про себя и так все знаю. Может быть, вам при расследовании каких-то особых случаев он бы пригодился?
Передо мной стоял почти юноша, и мне, как даме, - это было особым образом приятно. Но я как-то по казенному молчала, и он, не видя поддержки в моем лице, стал собирать свои видеотаблицы. Собрал и, не простившись, печально ушел.
А теперь, как оно и полагается, финал истории, да еще, как говаривали в старину: "с хорошим концом".
Только хорошего конца не получится, и вот почему.
Привычным жестом я нажала на панельке видеороллера кнопку, вставила в прорезь плоскую брошку в виде буквы "Ж", снятую с шеи погибшего, после чего принялась ждать. Легкий шум дал понять, что машина сработала, и я оказалась перед экраном в том самом столетии, в котором покоится прах предков нашего героя, еще щелчок, и вот он - розовый, улыбающийся академик, предок нашего изобретателя, но что это? Изображение смазалось, как будто я смотрела на экран через дым костра, академик исчез, слошю привиделся мне на секунду. Я не помнила, конечно, всех предков своего недавнего посетителя, хотя он мне их тоже продемонстрировал, но еще одного академика, сына того, я вспомнила, и снова видеороллер не пришел мне на помощь, так же было и с актером, и с булочником. Было всё, были все, не было только четкого изображения. И отсутствовал звук. Компьютер выключился, он не справился с программой.
"Быть может, - подумала я тогда, - это свойство памяти: со смертью стирать все, что она накопила в сознании и подсознании?"
Но ведь этого не может быть. Видеороллер устроен слишком совершенно и не по такому принципу: он не имеет никакого отношения к памяти, он работает на кибернетике времени. Л память ведь не временной фактор, или временной? Думаю, и тут меня поддержат ученые, что все-таки - нет. Не временной, но что же тогда?
И вдруг меня осенило это долгожданное: неужели?
Неужели этот юноша, нарочно лишил себя жизни, возведя это странное действие в такой ранг, что о его поступке никому не известного оператора с базы "Крым" стало известно всему мыслящему человечеству: он лишил себя памяти и уничтожил генетическую отметку о себе совершенно, бесповоротно и, что самое удивительное, абсолютно. On .
сумел с помощью своей адской машины стереть из памяти все свое генеалогическое древо, тем самым лишив человечество возможности воспользоваться его изобретением - генератором памяти.
Я нс знаю, испытывал ли он свое изобретение на других людях, может быть, - да, а может быть, - и нет, только случай может рассказать об этом, но пока ничего подобного не фиксировалось.
Раз уже зашла речь о памяти, то мне очень хотелось бы узнать:
каким образом во мне появилось вдруг бездушие по отношению к этому человеку, почему я отринула его, поче;чу не нашла слов утешения, когда он доверил мне свое открытие?
Может быть, это тоже свойство памяти - быть именно такой в той или иной ситуации?
Когда я думаю об этом, мне становится грустно.
И сегодня, когда мы с помощью врадеороллера нс можем определить четко практически ни одного звена цепочки памяти, которую он плел с такой легкостью, я хочу пожелать, чтобы поскорее нашелся еще один гений с такими же предками и поскорее бы прочел нам ту книгу, которую тщательно скрывает от нас сама природа.
5. ДОЧЬ НА ОРБИТЕ
Гражданское делопроизводство известно издревле, и, по-моему, оно всегда значительно интересней, чем уголовное, хотя бы потому, что именно в нем раскрывается истинная сущность и характер живого существа, способного нести гражданскую ответственность за свои действия.
Иногда мне кажется, что истинный профессионализм любого ремесла начинается только тогда, когда это ремесло тобой выстрадано. Я имею в виду ремесло, почти равное творчеству.
В глубокую старину творцом литературы считался тот, чьи придуманные герои жили отдельно от автора, мыслили, любили, надеялись, чувствовали, а мастером - тот, чьи создания жили или приносили радость. Поэтому сейчас, в век абсолютной автоматики, так хочется посидеть не на биостуле с дезодоральной подушкой, а на обычном стуле, который сработал простой столяр.
Но такого мастера уже два с половиной столетия нет. Все нивелировано и приглажено. Стулья приближены к абсолюту, не стул, а просто вещь в себе. Не знаю, понимаете ли вы меня: в сегодняшнем стуле есть все: и удобство, и легкость, и слава, и даже вечность, нет в нем души.
Когда-то я читала о прокуроре позапрошлого века. Этот человек был мастером своего дела, мастером доброты. Он столько в жизни выстрадал, что именно ему досталось право стать во главе борьбы за справедливость. Его мать, бедная женщина, когда он был ребенком, подбросила его к соседнему дому, и его подобрали и вырастили чужие люди. Он прожил много лет, и когда уже стал прокурором, на прием к нему пришла женщина, пожилая, может быть, плохо одетая, и сказала:
"Я твоя мама", И что вы думаете - этот человек простил ее, взял к себе в дом с тем, чтобы старуха пожила в семье.
Я все это рассказываю, чтобы вы поняли мою позицию: понятие справедливости - это не абстрактное понятие. Такому прокурору я доверила бы решение своей судьбы в абсолюте. Он мастер справедливости.
В деле, о котором я собираюсь рассказать, тоже есть над чем подумать. В сущности говоря, забившись в свою домашнюю автоматизированную и полностью современную раковину, можно глаголить о справедливости красивые слова, не видя и не понимая ее сущности. А попробуйте взять в свой дом старуху, которую первый раз в жизни видишь.
Произошла история, которую я намерена вам рассказать как раз в то время, когда я поругалась со своей дочерью: у нас обеих в то время не решались обычные бытовые проблемы, и поэтому все, что происходило вокруг меня, я воспринимала острее и глубже.
А было всего ничего. Ко мне на стол легла стереодепеша, в которой сообщалось о том, что на астероиде 2 KJHG в страшном запустении, холоде и голоде гибнет существо, относящееся к разряду сапиенс.
Эту депешу направил мне автоматический монитор, равнодушно пролетавший мимо астероида и, вероятно, заподозривший какое-то нарушение закона.
Но даже если бы это был и не сапиенс, разве я не бросилась бы на помощь? Надо мной и так уже смеются, что я готова помочь любой обиженной машине. Сколько мы сохранили цивилизаций из-за того только, что какие-то подвижники вовремя сумели убедить внегалактических бюрократов, что надо, просто необходимо сохранить то или иное растение, ту или иную фауну или флору, и что же в результате оказывалось? Что эта фауна или флора просто внешняя колония мозга, разумного и совершенного, оказывалось, что мы, спасая природу, спасали цивилизации.
2 KJHG для меня, землянки, показался унылым астероидом с периодом вращения восемь минут вокруг Солнца. По нашим понятиям жизнь на нем была невозможна, и все-таки она там была, если только стереописьмо, давшее основание рассматривать дело, не было розыгрышем или ошибкой программы. Но вряд ли.
Все существа Вселенной давно уже, не сговариваясь, не шутят такими понятиями, как "мир", "мать", "помогите"... Поэтому я не сомневалась, кому-то на астероиде 2 KJHG плохо на самом деле. Этот "ктото" явственно надышал на видеограмме и был похож па огромную космическую медузу, такую, как изображали ее в древних книгах.
Спектральный анализ снимка показал нам, что существо, изображенное на нем, выделяет значительно большее количество энергии, чем поглощает. Запасы энергии в самом этом существе хоть и велики, но истощимы, следовательно, можно смело утверждать, что в ближайшее время существо прекратит свою жизнь.
Естественно, первое, что мы сделали, - это создали условия для продления жизни существа, а потом уже взялись выяснить, по чьей вине oнo оказалось в таких условиях.
Эксперт Решетник показала мне данные анализатора, которые сообщили, что существо нездорово. Далее следовали медицинские расшифровки параметров существа, как-то: рост, вес, способность адаптироваться, возраст в пересчете на способность размножаться.
Я посмотрела - существо женского пола, говоря нашим языком, была дамой средних лет. Способ общения с внешним миром - телепатия.
Телепатические сигналы мы приняли и записали почти сразу, но расшифровать их не смогли, поскольку для расшифровки необходим был еще один подобный субъект, либо устройство, способное воспринять и расшифровать позывные. Ни того ни другого у нас не было.
Единственное, что можно было сделать - проследить направленные импульсы этой медузы и разыскать ей подобное существо, а потом по характеру ответов определить, чем обеспокоено или недовольно это создание.
Привезли какого-то светилу медика, который полчаса целовал мне руки (старомодничая) и говорил комплименты, а закончил тем, что принялся исследовать существо по ему одному известной методике.
Он разговаривал с ним в самых разных частотных диапазонах, но тем не менее не мог найти с ним общий язык. Существо с ним говорить не желало. Однако - это отмечал и профессор, и датчики, и мы - существо с кем-то все-таки разговаривает, потому что импульсы и радиоволны от него исходили, и было ясно, что это импульсы общения...
Разговаривает, но с кем? С себе подобными или мирами нам неведомыми? Ни один из мной опрошенных ученых не знал, что это за существо, а целовавший мне руки профессор со своим архаичным фонендоскопом вообще выглядел на фоне фиолетовой массы неведомого существа, по меньшей мере, комично.
Кстати, я где-то читала, может быть, даже в фантаст1[ческих романах, а может быть, и где-то еще, что фиолетовый цвет - это не цвет жизни, и поэтому обратила внимание наших ученых на окраску неведомого нам животного. Но оно было фиолетовым не постоянно и явно имело склонность менять окраску, потому что даже прикосновение к ее нежному телу оставляло на нем теплые, красные следы, присущие всему живому.
- Может быть, оно болеет? - спросила я профессора.
- Не "может быть", а именно болеет.
Радуясь, что профессор на этот раз поддержал разговор, а не отшутился, я стала задавать вопросы и дальше.
- Трудно мне пока сказать. В чем трагедия женщины, - он похлопал существо по бокам, которая не представляет себе, что такое мужчина, и однако уже находится в критическом для женщины возрасте.
- Что вы имеете в виду?
- А то, что эта дама бесполая и делится, как земноводная амеба.
Когда она сама и ее мозг доходит до пределов, дозволенных ей природой, она делится на два тела и два мозга, меньшего объема, и каждый ведет автономный образ жизни.
Но почему тогда она женщина?
- Потому что так принято у нас, ученых, да и вы, как юрист, должны знать, что все подобные существа признаны существами женского пола для предоставления им максимальных льгот.
Ну да, конечно, это-то я знала прекрасно.
- А для чего такой мозг? - снова спросила я профессора, чтобы что-то спросить, хотя почувствовала, что ответа на этот вопрос пока что нет. Но он вдруг ответил.
- Извольте, может быть, моя догадка и сумасшедшая, но быть может, эта амеба - трансформатор мысли, так сказать диспетчерская разума, может быть, от того, что она больна - где-то, в иных мирах, и не исключаю, что и на Земле что-то не ладится в плане мысли или здравого рассудка... Ну шучу, шучу, - поспешно сказал профессор, видя мое недоумение. - Хотя, как знать, - уже серьезно добавил он снова.
- А почему вы думаете, что она - дама именно средних лет?
- Это, милочка, очень просто, видите эти складки на ее коже, у нее уже четырежды были дети.
- А не может она страдать от того, что они ее покинули? - эту чушь я, конечно, произнесла снова для поддержания затухающего разговора и еще потому, что вспомнила сегодняшнюю утреннюю руготню с дочерью.
Профессор задумался.
- А вдруг вы правы? - сказал он. - Давайте в самом деле (чем лечить ее неизвестно от чего) пошлем направленный зонд в сторону распространения се радиоволн и по ответу оттуда посмотрим, что с ней.
Изучение импульсов заняло полчаса, временной срок, невиданный для такой категории информации.
На экране видеомонитора, расшифровавшего ответ на наш вопрос, появилось изображение какого-то космического центра явно неинтеллигентного предназначения. Невиданные существа сновали вокруг такой же точно массы, что помещалась и на исследуемом нами астероиде, только та масса была несоизмеримо больших размеров и более инертна, и еще, честное слово, менее симпатична.
- Ну вот, - сказал профессор, - мы подошли к истине, - но вашей теории, наверное, мама поссорилась с дочерью и просит ее о помощи, а она, как видите, находятся в гостях, про мать забыла и даже не отвечает на ее полные тревоги сигналы.