"Прошу вас разыскать и привлечь к ответственности злоумышленника, проделавшего на мне ряд в высшей степени негуманных и незаконных опытов, вследствие чего я перестал поступать запрограммированным образом и стал постоянно ошибаться".
Подпись была еще менее понятной, чем письмо:
213 сектор Эпсилон; 0,0003 2 год, ВедъдъВ".
Естественно, я подумала, что "ВедъдъВ" - это имя моего адресата, который независимо от умственных способностей, внешнего вида, способа размножения, умения дышать и других свойств организма и особенностей жизни - на правовом языке называется потерпевшим.
И я обязана была заняться его письмом, хотя было оно было нс в виде шара или куба, а засунуто в обычную бутылку.
А то, что в письме к тому же сообщалось о незаконных или аморальных экспериментах, а также об унижении достоинства граждан внутренних и внешних планет, заставило меня заняться им немедленно.
Первое, что мгновенно установила с помощью уже, увы устаревшего каталога, что этот ВедъдъВ - не только не житель нашей планеты, но и к Космическому праву не имеет никакого отношения, ибо хотя и принадлежит к тому, что мы называем сапиенс, но не принадлежит к хомо. Даже в адаптационном шлеме (когда-то суперадаптационном костюме - СК) он не будет выглядеть реальным существом.
Может быть, поэтому он не счел возможным не только объяснить конкретно, что с ним произошло, но и более предметно где его найти в нашей далеко не маленькой Вселенной.
Я взяла словарь календарных таблиц и немедленно установила, что обозначенный в письме 0,0003 - 2 год соответствует нашему следующему, и это меня озадачило.
А далее страшная мысль уколола мой мозг: что это за существо?
И есть ли во Вселенной мыслящая искусственная субстанция, которая с такой легкостью дает правовым инстанциям фору в виде почти года на разбор дела, в котором оно само заинтересовано. Наоборот, все норовят убавить время, а не прибавить его. Но тут я псрсчитпла гщс раз письмо (оно уже материализовалось, вылезло is.. прорези сканера и лежало передо мной) п натолкнулась на фразу, которой сперва не придала особого значения: "Я перестал поступать запрограммированным образом и стал постоянно ошибаться", но потом я поняла, что такую фразу может написать лишь машина. Не надо было смотреть в каталог. А, быть может, к сожалению, лишь машина, поскольку я, в соответствии с действующим законодательством, могу принять к своему производству и рассмотрению только дела, касающиеся претензий живых существ.
Так что если это писала машина, то - не ко мне! А скорее (в зависимости от типа саписнс) в Транскомпьютерный департамент, в сектор Погрешности программ.
Я еще некоторое время сидела над письмом, мучилась и не знала, что предпринять. Потом достала космографическую карту и путем наложения прицельной сетки принялась отыскивать 13-й сектор Эпсилона. К моему удивлению, Эпсилон был разделен всего на 12 секторов.
Это вызвало интерес, но теперь уже я окончательно не знала , что делать.
Ошибка в программе послания могла повлечь за собой ошибку в моем диагностировании, и я не спешила поэтому направлять моего адресата в компьютерный сектор.
Внешне это было похоже на какой-то странный розыгрыш. В письме адресата был указан будущий год и сектор, которого не существует.
Наверное, стоило по закону немедленно прекратить это дело за неконкретностью отправных данных, но в моем сознании зазвучала фраза: "... перестал поступать запрограммированным образом и стал ошибаться". Что бы она могла значить? Не есть ли две имеющиеся в письме ошибки как раз иллюстрация того, о чем пишет заявитель?
Я безусловно рисковала, но раж первооткрывателя и профессиональное любопытство юриста взяли вверх, и посему я все-таки выпросила командировку на Эпсилон у Прокурора Галактики.
- Почему вы думаете, что надо лететь именно на Эпсилон, - спросил он совершенно резонно, - а что, если и в этом названии тоже ошибка:
такая же, как в обозначении года и номера сектора - вы знаете, каких это стоит неимоверных средств слетать в иную космическую систему.
- Я понимаю это, - кротко отвечала я прокурору, - но прошу вас, ведь я у вас на хорошем счету, а мое чутье говорит мне, что я на верном пути. К тому же в порядке надзора я вес равно обязана когданибудь побывать в этих краях.
Прокурор командировку подписал. И вот когда он уже подписал ее, я вдруг почувствовала удивительную ответственность, какой не чувствовала никогда раньше. Я подумала о Прокуроре: ведь в сущности он был прав, ошибка в письме могла закрасться во что угодно, даже в обращении на 3-ю планету (Землю), а, впрочем, нет, ведь только на 3-ей планете (Земле) есть Комиссар юстиции, который готов принять к производству любой бред, на других планетах он носит иное название.
Стало быть, адрес верен, но почему так далеко, ведь на ближайших к этому "ВедъдъВу" планетах есть такие же представители юстиции: неважно, как они называются, но функции у них сходны с моими - вершить справедливость.
Кто и когда во Вселенной сможет объяснить мне эти бесчисленные "почему?" Можно только догадываться, почему эта мыслящая машина обратилась именно к нам, хотя закон позволяет обращаться к любому представителю юстиции за установлением справедливости хоть за миллионы световых лет.
Как мать, я была огорчена тем, что оставляю собственную дочь надолго одну, но вместе с тем рада, что, во-первых, выбила командировку, а во-вторых, что мне представляется возможность изучить доселе неизвестный сектор Галактики, и вообще мне давно хотелось побыть одной среди звезд, а это не самое ли заветное желанием любого, кто родился на Земле.
И вот уже в космическом корабле, задумавшись о том, что мое нежное чадушко осталось одно на Земле, я, анализируя в памяти уже известный документ, вдруг пришла к выводу, что он не так уж неясен.
Просто надо уметь немного абстрагироваться от проторенных постулатами дорожек и принять во внимание всего лишь тот факт, что писать его могло существо, длительное время не знающее отдыха и, следовательно, кем-то эксплуатирующееся. Последнее составляло самостоятельный состав преступления, которое я обязана предотвратить (это на случаи, если моя командировка окажется никому не нужной, я искала себе оправдание).
Но чем больше я вдумывалась в строки письма, тем очевиднее становилось следующее: в последней строке имелось не две, а три ошибки. Год должен быть указан не будущий, а сегодняшний, сектор не тринадцатый, а двенадцатый, но тогда и не Эпсилон, а Дельта, поскольку именно эта планета на пути моего следования оказывалась на один порядок ближе Эпсилона. Во всяком случае мы не отклонялись от маршрута, летим мимо Дельты, и я позволю себе задержаться и проверить догадку. Это проще, дешевле и разумнее, чем в случае чего возвращаться.
Тормозные дюзы космического корабля вскоре известили меня, что часть моего путешествия благополучно подходит к концу. За думами я так и не успела насладиться немерцающими звездами в иллюминаторе.
Впрочем, иллюминатор - это громко сказано, - телеэкран или, как говорили еще недавно, перископ. Иллюминатор еще столетие назад сводил людей с ума, и от него давно отказались. Реальность и близость Вселенной слишком действовала на психику, человек так и не сумел встать перед бездной и при этом сохранить свое величие... Словом, я не успела посмотреть на звезды.
Космопорт на Дельте был примитивен, как любой периферийный космопорт. В его низком небе резвились какие-то столетней давности сметные неуклюжие космолеты, а живых существ видно не было; от близкого горизонта, от темноты, распоротой множеством лазерных прожекторов, я вдруг почувствовала себя беспомощной и одинокой, но что поделаешь, побрела в информационный центр, где тотчас же набрала на клавиатуре дисплея имя "ВедъдъВ" и стала ждать.
Как и следовало предположить - "полная невезуха", - так говорит моя маленькая дочь. Вспомнив про дочь, я улыбнулась. Однажды я взяла ее с собой в Лунный павильон невесомое ги, в руках у нее было яблоко, которое она от удивления, что в павильоне все летают, как птицы, уронила и потом гонялась за ним по всему павильону, потешая тем посетителей. Яблоко не догнала и серьезно произнесла: "Полная невезуха".
Действительно невезуха, электронный мозг сообщил бесстрастно, что в 12-м секторе Дельты никакого "ВедъдъВ" не существует.
И тут мне пришло в голову попробовать еще раз. Я опусти /m это буквосочетание в цифрошифр и тотчас же получила результат: 356+ 792+17+0+17+356. Уже скорее подсознательно, повинуясь какому-то озарению, я отняла от каждого числа его по единице и получила:
355+791+16+(-1)+16+355.иужедумая - будь что будет - я вбросила алмазный диск с этими числами на панельке. Когда появилось еще более тарабарское буквосочетание, я набрала его на компьютере.
Равнодушный щелчок дал понять, что задача решена: на экране появились данные, а потом из прорези выскочила открытка с именем, адресом, фабричным номером этого "ВедъдъВ", который еще мало того, что обнаружился на Дельте (вот оно, профессиональное чутье), оказался сверхразумным компьютером (увы, машиной), и я с тяжелым сердцем убедилась, что мне здесь нечего делать машинами юстиция не занимается, а еще и выговор получу от Прокурора Галактики.
Не столь жаль себя, но жаль что я бессильна, я сама знаю такие случаи, когда машины оказывались в житейских ситуациях добрее, гуманнее людей, но тем не менее...
"И все же, - подумала я, - раз уж я на Дельте, быть может, меня не осудит очень строго Прокурор Галактики, если я все-таки докопаюсь до истины и навещу этот сверхсовершенный компьютер".
Я села в крошечный планетобус, воткнула в прорезь панели алмазный диск с данными своего кибернетического адресата и оказалась вскоре над пустыней, вернее космической свалкой с остовами ракет.
Удивительно, на Дельте я не встретила пока ни одной травинки, ни одного деревца, хотя репродуктор своим металлическим голосом при высадке на Дельту сообщил об этой планете рекламные сведения, такие привлекательные, словно мы садились по крайней мере на Юпитер.
Но не будем очень строги: реклама везде одинакова!
Планетобус опустился у какого-то гигантского сооружения. В такое сооружение, если бы дело происходило на Земле, можно было бы спрятать степь. Судя по очертаниям, это была какая-то лаборатория, а судя по размерам, для внеземных экспериментов.
Я вышла из планетобуса. Зуммер известил меня, что я у цели, и почти тотчас же я вступила на движущую ленту, исчезавшую в отливающей золотом арке из бесчисленных поисковых компьютеров. Он открыл клюв, и я ловко всадила ему в прорезь все тот же алмазный диск с адресом моего клиента.
Дорожка, на которой я стояла, добежала до поворота и вместе со мной переместилась влево. Таких дорожек на многокилометровой площади сооружения было множество, но это не страшно. Даже если я нс попаду в клюв компьютера алмазным диском, другой компьютер меня поправит...
Словом, я довольно долго каталась, пересекая дорожки, также бегущие, и все никак не могла понять, куда это меня тянет лента, и вдруг увидела тот самый первый компьютер с раскрытым клювиком. В нем торчал мой алмазный диск, и я вспомнила: я же не представилась. И я присоединила к диску визитку. Едва я проделала это, как тотчас же произошла страшная метаморфоза. Своды сооружения исчезли, я оказалась в удивительно тенистом и красивом парке, словно перенеслась в национальный парк куда-нибудь в нашу Америку или -Европу. Клянусь, мне показалось, что я вижу видение. Лишь потом я поняла, что это просто выражение местного гостеприимства.
Я сошла с движущейся дорожки и села под вязом, опускающим свои ветви до самой воды (здесь было озеро!), села за роскошный столик, и тотчас же он покрылся, как в сказке, немыслимыми яствами. Я не боялась их отведать, насытилась мгновенно и тотчас же почувствовала небывалый прилив сил, видимо, в яства были положены стимулирующие средства.
Откинувшись в мягком кресле, стоявшем тут же в саду, я почувствовала себя совсем юной и легкой. Настроение мое было превосходным.
Вдобавок ко всему на столике появилось зеркало, видимо, хозяин какимто образом определил мои слабости.
Я машинально привела себя в порядок, еще раз подивившись джентльменству этих странных сил, и вдруг поняла, что вот это сооружение, все оно: и сад, и все, что я вижу, - это и есть мой клиент, гигантский выращенный искусственный мозг.
И повинуясь программе, заложенной в этом немыслимом сооружении, созданной мыслящими существами, я стала вести диалог с ним - моим "ВедъдъВ". Он отвечал мне импульсами моего собственного мозга.
Мы говорили долго и необычно, но превосходно понимали друг друга.
Чем я могу помочь вам? - таков был мой первый вопрос после, конечно, приветствий и благодарности за прием.
- С вашей помощью мне хотелось бы перестать ошибаться, - говорил незримый собеседник, и я почувствовала в этот момент поцелуи на руке. - Я всемогущий, - продолжал он, - а меня хотят сделать несчастным, а это значит, не всемогущим.
- Что вы имеете в виду?
- Я машина, и объем моего мозга позволяет программировать, прогнозировать, предопределять все.
- Но кто вам угрожает?
- Мыслящие существа. Я - машина, кибернетический организм, и все мои поступки предписаны символами программы, а ваши поступки моделируются обстоятельствами, выраженными эмоциями.
Я думала над его словами минуту, но по его понятиям конечно - вечность.
- То есть, если я вас правильно поняла, вы хотите остаться машиной и не хотите переходить в иную категорию, становиться мыслящим сапиенс, наконец сообразила я.
Вы правильно меня поняли. Я прошу вас предоставить мне правовую защиту. Ведь есть же закон, защищающий права машин.
- Такого закона нет, - сказала я, напрягая память.
- Вы хотите сказать, что из-за отсутствия такого закона можно из каждой машины путем насилия сделать мыслящее существо и тем самым обречь его на несчастье? - изрек ВедъдъВ.
- Мне это не приходило в голову, неизвестны прецеденты, - пыталась выкрутиться я.
- Я - прецедент. Став живым, я обрету возможность страдать, а, следовательно, еще больше ошибаться. Прошу вас помочь мне.
Я не знала, что сказать, что сделать, как себя вести, ведь машина просила, просила у меня помощи в том вопросе, по которому мы с ней придерживались противоположных точек зрения. И все же как гуманное существо, землянка наконец, я должна была помочь этому ВедъдъВу.
- Скажите, а почему из вас хотят сделать живое существо?
- Они думают, что мне так будет лучше.
- Но ведь, может быть, они правы.
- Но я не смогу работать, я буду думать только о воспроизводстве, мне уже готовится пара, я знаю это, мой женский вариант... Им, моим создателям, надоело делать нас самим, они хотят научить нас воспроизводиться.
Интересная мысль, но я промолчала, мне нечего было сказать.
И машина заговорила снова:
- В 13-м секторе Эпсилона, в год 0,0003 - 2, вы обнаружите документы, свидетельствующие о том, что и вы когда-то тоже были машинами, но вас научили воспроизводству.
... Я молчала и думала о том, как когда-то в Лунном павильоне моя дочь ловила яблоко, не дававшееся ей в руки.
4. ГЕНЕРАТОР ПАМЯТИ
Бывали ли в моей практике случаи, когда бы нарушители морали или закона сами приходили с повинной сообщить о совершенном или готовящемся преступлении?
Да, и об одном таком случае я расскажу, начав с того, что наше тело поразительно несовершенно. И хотя уже много тысячелетий врачи говорят нам о том, что это не так, мне кажется, что им проще делать вид, что они лечат глупое тело, чем убедить нас в том, что оно умное.
Все, к сожалению, в нашем теле не рассчитано на выживание.
Удар молнии - и конструктор, в голове которого только что созрел план постройки нового планетолета, погиб, а с ним вместе в неведомый нам до сих пор мир ушло и его изобретение.
Увечье, как говорит нам время, ничуть не лучше смерти. Генетики сумели выращивать недостающие органы или части тела, но ведь, в сущности говоря, это уже вмешательство в наследственность, никто не смотрел в будущее, и неизвестно, какой ребенок родится через несколько поколений у человека, который вырастил себе новую руку, или ногу, или печень. Кстати, поврежденную часть мозга выращивать так и не научились. Это тоже звоночек нам - не в меру усердным врачевателям.
Вот почему я и говорю, что несовершенство тела по сравнению с совершенным духом - вот наш бич. Человеческий гений пронизал Вселенную, а ничтожная заноза в пальце раздражает человека, и он может, высчитывая траекторию движения Вселенной, из-за крошечного кусочка дерева под кожей сделать простейшую навигационную ошибку.
Все это я говорю вовсе не от брюзжания, просто обидно, что природа обделила нас тем, что отдалила от себя, Мы совершенно не оглядываемся по сторонам и не видим, как лечатся иные живые существа, жители других планет. Поучиться у них не мешало бы.
Стеллеры это жители Стеллы-379, при механическом повреждении своей конечности немедленно прикасаются к такой же конечности своего собрата, и их конечность "оживает". Ученые бьются над этим феноменом, ищут какую-то непостижимую энергию, и так хочется, чтобы за семь тысячелетий существования медицины хоть что-нибудь бы прояснилось.
И все же я отнимаю ваше внимание не за этим: самое главное, что не дала нам природа, но не только нам, а всем живым существам Галактики, и, вероятно, поступила правильно, это то, что она обделила нас наследственной памятью.
Кто всерьез воспринимает сегодня различные генетические древа?
Кто может с абсолютной точностью утверждать, кто были его родители?
Об этом много писалось и говорилось.
И я никогда не позволила бы себе заниматься проблемой "а ля фантастик", достойной пера больше сочинителей, чем исследователей, если бы не случай, который произошел на базе "Крым" полтора года назад, недалеко от кратера Славный.
В этом кратере покончил с собой человек, житель планеты Земля.
На его теле не было обнаружено никаких следов насилия, и ничего примечательного, разве что на цепочке, что носится обычно на шее, болталась брошка в виде буквы "Ж", только с двумя вертикальными перекладинами.