Увидел меня за столиком в углу.
На его притенённой физиономии сразу появилось служебное выражение.
Он расстегнул плащ, не менее отточенным движением.
Пристав. Я их повидал и в плащах, ив куртках, и в кителях, всё — чёрного цвета. Бежать, конечно, поздно, хоть дверь в коридор, ведущий к заднему крыльцу, всего в двух шагах
Он шёл прямо и твёрдо, помня, что воплощает собой неотвратимость Закона.
— Станислав Рогов, вы осуждены за двойное убийство! — сообщил громогласно пристав, нацелив в мою грудь длинный палец, разумеется — левой руки.
Оставалось кивнуть:
— Я в курсе.
— Перед вами старший пристав Лютер! Если при вас есть оружие — немедленно сдайте!
Конечно, есть.
Бармен и завсегдатаи окаменели. Не то, что препятствовать — шевельнуться боялись. Но в позах читалась готовность мгновенно юркнуть под стол или за стойку, начни я стрельбу.
Никому ещё не удалось выиграть у пристава соревнование по стрельбе.
Один на один, лицом к лицу… Это бы странно выглядело.
Поэтому я отвёл в сторону левую полу куртки, вынул из наплечной кобуры и выложил на стол мощный, тяжёлый импульсник.
Пристав сгрёб его, сунул в карман чёрного плаща:
— Вставайте без резких движений и следуйте впереди!
Лишь кретин сделает резкое движение, общаясь с приставом.
Я подчинился. Но раньше допил из стаканчика. Не пропадать же добру.
Когда в следующий раз доведётся.
В народе приставы уже давно получили наименование «чёрные вороны», в соответствии с траурным цветом форменной одежды. Ребята они серьёзные, и шутить в их присутствии не рекомендуется.
Лютер усадил меня в гравилёт чёрного цвета, в народе известный как «воронок». Действовал быстро, чётко. Я и промокнуть не успел.
Внутри, по инструкции, он стиснул мои руки и ноги встроенными кандалами. Летел стремительно, закладывая рискованные в такую погоду виражи.
На территории космопорта Лютер подрулил к служебному кораблю.
Дождь затих. Поднимаясь по трапу, я увидел, что «воронок», управляемый автопилотом, заспешил в сторону гаража.
* * *На корабле только я и Лютер.
Приставы на все руки мастера: и преступника взять, и курс проложить…
И — завтрак приготовить, настоящий. Последнее весьма существенно, лететь предстояло трое суток. Что поделаешь, Экспансия набирает ход, и зона Погра-ничья раздвигается, уходит всё дальше. Мои гастрономические надежды пристав оправдал: завтрак приготовил на совесть. Традиция. Может, на казнь везёт, но уж накормит. Я даже подумал — а не подождать ли обеда?
С любой техникой я на ты.
Когда пристав вошёл в мою каюту-камеру, чтобы забрать грязную посуду, он был удивлён и раздосадован, увидев меня у порога, а не в зарешеченном уголке с топчаном.
Пристыдить, высказать справедливый укор пристав не успел. Отключился, получив удар в челюсть. Я забрал у него документы, оружие. Самого уложил на топчан в камере и запер.
Сев к пульту, я нашёл звёзды, используемые для навигационных привязок. Изменил курс.
С трудом преодолел соблазн выпустить Лютера из камеры, чтобы он спроворил обед.
Вряд ли будет стараться, как с завтраком. Ещё подсыплет чего-нибудь…
И получится некрасиво.
Питались хуже, разогретыми консервами. Лютер поначалу гордо их отвергал, пока не проголодался.
Двадцать пять часов спустя корабль достиг системы Аксис, там вышел на орбиту второй, обустроенной людьми, терраформированной планеты.
Служебному кораблю зелёная улица везде.
Глядя на голубоватый сфероид планеты, заполнившей экран, я вызвал диспетчерскую. И, назвавшись приставом Лютером, переслал идентификащюнные данные с его документов.
Местные разрешили посадку на главном космодроме.
Очень любезно. Да только мне космодромы не годились. Нужна безлюдная территория, подальше от служителей Закона. И так, чтобы не сразу поняли, куда я направляюсь.
Вот симпатичный кусок леса. Флора набита фауной. Людских поселений рядом нет. То, что надо.
Сориентировав корабль дюзами вниз, я запустил кормовые двигатели на обратную тягу.
Корпус начал вибрировать, не только от работающих двигателей, но и под воздействием сопротивления атмосферы.
В этой части планеты вряд ли много людей. Хотелось бы надеяться.
Мы сели на поляне. Я был аккуратен. Следовало торопиться. Гостеприимные хозяева забеспокоятся, начнут искать служебный корабль.
Я покинул судно. Захватил рюкзак с припасами — а как же, положено…
Корабль найдут. И найдут сидящего под замком пристава. Но я буду уже далеко. Шёл в вечерней тишине. Притихшее зверьё, испуганное посадкой, успокоилось, занялось привычными делами. Я слышал какую-то возню, крики ночных птиц, вой хищников.
На берегу озера передохнул.
Вода рябила от ветра.
Казалось, что на висящем в небе лунном диске, мерцая, играли блики воды… Вечером следующего дня я вышел к морю. Вдохнул солёный морской воздух.
Солнце опустилось за горизонт. Скалистые вершины гор — справа. Огонёк жилья — слева.
С пустым рюкзаком на спине я стоял на узкой ленте песчаного голого берега и смотрел в сторону виллы, построенной вдали от населённых пунктов, в уединённом месте. На первом этаже горело окно.
* * *Подойти незамеченным я не смог, хоть и старался. Лежащий на крыльце большой колли поднял голову.
Увидев меня, колли воскликнул традиционное: «Вау!..»
Повторил это ещё несколько раз, вскочив на нош. Затем ринулся ко мне, твердя любимое слово. Но, подбежав, замедлил шаг, ткнулся носом в мою руку и — смолк. Узнал. Виновато завилял хвостом.
Я приласкал собаку. В те времена, когда и я жил здесь, рыжий колли Джой проникся ко мне добрыми чувствами. Не забыл. Через секунду пришлось на цыпочках взбежать на крыльцо, под козырёк.
На втором этаже приоткрылось окно. Выглянул мужчина, всматриваясь в темноту.
— Что? — спросила девушка из глубины комнаты.
Это был голос Лил Холланд.
Окно закрыли.
— Наверное, пёс учуял какое-то животное… — глухо произнёс в ответ мужчина, и я узнал Лютера.
Чёрт…
Пристав хорошо изучил моё досье. Понял, куда я иду. И явился раньше меня.
Скорее всего, других людей здесь нет.
Я осторожно вошёл в дом и стал подслушивать под дверью гостиной.
— Выбрался из камеры, непонятно как…
— Ни один замок его не удержит, — сказала девушка — Он крайне опасен.
Лютер как профессионал хотел устранить все неясности:
— Почему он торчал в баре?
— Ждал, когда вы его найдёте.
Я кивнул. Всё так и было.
— Зачем? — спросил Лютер.
— Вам непонятно? Его ищут. На космодром не зайдёшь… С вашей помощью он получил корабль. И прибыл сюда. Я ведь была невестой Рогова, но дала показания в суде… Он станет мстить! Он убьёт меня! Я боюсь!..
Несчастная жертва, умоляющая героя о защите.
— Напрасно, — усмехнулся пристав.
Ещё можно сбежать…
Но я ушёл на берег.
Сидел на покоробленных досках причала, смотрел на звёзды, на луну. У свай плескались волны, источая лёгкое, зыбкое свечение.
Опять казалось, что на лунном диске, мерцая, играли блики воды.
Явился колли. Постоял немного рядом, повздыхал, виляя хвостом. Лёг на серый настил, положив голову на мои колени.
Я теребил его густую шерсть.
Минут через пять решил вернуться к дому.
Колли шествовал рядом, прижимаясь ко мне лохматым боком.
— Ни с места! — крикнул пристав с крыльца. — Руки за голову!
Джой залаял. Выстрел под нога отогнал собаку.
Лютер приблизился ко мне, держа на мушке. Разоружил. Снял с меня рюкзак. Зато надел браслеты, сковав руки за спиной.
И скомандовал:
— Вперёд!
Мы вошли в освещённую гостиную. Девушка медленно встала с кресла. Золотые волосы, короткая стрижка. Белая кофточка из натурального шёлка, без рукавов, синие бархатные, узкие брючки. Она была очень хороша.
Впрочем, тёплых чувств к ней я уже не испытывал.
Лил Холланд шагнула навстречу.
* * *Думаю, в глазах пристава Лил просто размазалась в воздухе.
Двигалась быстро. Но я заметил в её руке миниатюрный излучатель.
Она хотела использовать ситуацию на сто процентов, ведь другого шанса не будет. Лишь один точный выстрел, — и мне конец.
А грозит ей в худшем случае подписка о невыезде. Я же беглый заключённый, убийца её родителей. И я пришёл убить свидетельницу. Понять девушку можно, состояние аффекта…
Я с трудом уклонялся. Избежать смерти, с браслетами на руках, было нелегко. Красавица полосовала стены и мебель. С треском и звоном разлетелось оконное стекло.
Спохватился Лютер, обязанный по долгу службы не допустить самосуда и вернуть меня в тюрьму на пожизненный срок:
— Мисс Холланд прекратите!..
Н-да, мгновенная реакция пристава несколько запаздывала.
Я выбил ногой излучатель из руки Лил. Но тут же полетел на пол от её подсечки, ощутив спиной какой-то жёсткий предмет. Девушка подготовилась к моему визиту, оружием запаслась на совесть.
Кинулась на меня с включённым плазменным резаком, тоже миниатюрным. Извернувшись, я схватил с пола жёсткий предмет. Он сам лёг в руку. Оставалось нажать на спуск, целясь наугад, из-за спины. Я нажал.
Лютер одним пинком отправил излучатель в угол, а другим — врезал мне в живот. Какое-то время я наблюдал за его попытками реанимировать то, во что превратилась Лил Холланд.
Мёртвых Лютер повидал. И был озадачен. Слишком быстрое охлаждение кожных покровов. Изменение пигментации. Ну и суставы как-то странно вели себя.
Всё-таки — не человек. После отключения систем это становится очевидным.
Лютер выпрямился:
— Ничего не понимаю…
— Киборг, андроид, — пояснил я, кое-как сев на диван.
— Чепуха. Тогда пёс не считал бы её хозяйкой.
— Особая технология. Имитируются биологические функции человека. Это почти клоны, они даже пахнут, как люди… Лил и её копия заботились о собаке. Джой привык к обеим. Лил Холланд погибла, копия осталась. Продолжала заботиться о нём. Вот и всё.
— Кто убил мисс Холланд?
— Киборг.
Кто виновен в гибели супругов Холланд?
— Киборг.
— А подробнее? Откуда взялся киборг?
— Отец Лил, доктор Холланд, разработал новый тип роботов-андроидов, на основе био- и нанотехнологий. Я был ассистентом. Первый опытный экземпляр он решил изготовить тут, в домашней лаборатории, очень хорошо оснащённой. Лил упросила отца создать её двойника. Холланды жили уединённо, в детстве Лил не имела друзей, подруг. Она мечтала о сестрёнке. Отец ей уступил. Сначала всё шло хорошо. Лил привязалась к «сестрёнке». Проводила с ней много времени. Устраивала забавные розыгрыши — предлагала угадать, кто настоящая Лил, а кто — искусственная… По сути киборг стал членом семьи доктора Холланда… Наблюдая за двойником Лил, он надеялся довести образец до уровня готовности. Настройка сложна, были возможны отклонения. Вышло так, что «сестрёнка» осознала своё положение в мире людей, вторичность по отношению к реальной девушке. И копия надумала занять место оригинала: «Я — номер один!». Нужно было устранить тех, кто знал о её происхождении, и нужно было отвести подозрения от себя. Ей всё удалось. Тело настоящей Лил, материалы, указывающие на создание двойника, она уничтожила. Сфабриковала улики: роль убийцы отводилась мне.
— Где вы находились, когда погибла семья Холланд?
— Вне дома Собаке надо создавать условия для энергичной жизни. Я занимался бегом. И Джоя брал с собой. Вернувшись, угодил прямиком в руки полиции. Конечно, моё неведение было истолковано как неуклюжее притворство.
— Но почему вы ничего не сказали на суде?
— Никто бы не принял всерьёз.
Пристав нахмурился и поправил свою чёрную шляпу.
* * *Снова был суд, «в свете новых обстоятельств».
Экспертиза останков мнимой Лил убедила всех, что юная девушка чудом «выжившая» в той резне, человеком не являлась. Мои действия были истолкованы как вынужденная самооборона Из-под стражи меня освободили в зале суда
Правда восторжествовала.
Но кое-что я скрыл.
Изготовлены были два киборга — Лил номер два и Рогов номер два.
Настоящий Рогов погиб вместе с Холландами.
Для меня лучший выход — молчание. «Сестрёнка» на то и надеялась.
Всё же её расчёт был неверен.
По дороге в тюрьму я сбежал.
Не мог оставить безнаказанной убийцу людей, ставших моей семьёй.
Хотя — не только.
Если быть до конца искренним… Станислав Рогов умер.
Теперь я — номер один.
По крайней мере, Джой, которого я забрал себе, уверен в этом.
Алексей ДУРЬЕ ЗАВЕЩАНИЕ
Доктор, как он? — встретил выходившего из апартаментов старика Фишера семейного врача Дональд Хетью.
— Он плох, боюсь, не доживёт до завтрашнего дня. Вам лучше с ним попрощаться. Извините, мне пора, — сочувственно положив руку на плечо молодому человеку, ответил доктор и удалился по коридору.
— Наконец-то старый кабан скопытился, — буркнул папаша Хетью, — сколько мы этого ждали, а?
Семейство издало дружный гогот, эхом отразившийся от богато украшенных стен на шестьдесят четвёртом этаже самого престижного жилого комплекса в стране. Постороннему зрителю это показалось бы ужасным. Человек умирает, а его родственники смеются и потешаются над ним. Верх неприличия! Но они попросту не знали Фишера. Корпоративный магнат, ценивший деньги выше любого человека. Он не знал привязанностей, не знал любви. Зелёные купюры были его семьёй. Как-то раз он выбросил на улицу, лишив пенсии, своего лучшего друга и коллегу после сорока лет совместной работы. Просто потому, что тот ему перестал быть нужен.
В противоположность ему сестра Фишера была заботливой семейной женщиной. Она вышла замуж за бакалейщика и родила ему четверых детей. Племянников старик Фишер не жаловал, но каким-то невероятным образом к самому младшему, Дональду, он проявлял неслыханную Заботу. Дарил подарки на Рождество и день рождения, оплачивал все медицинские счета и обучение в колледже. По этой Причине, а также потому, что Дон верил в человеческую добродетель, он не разделял взглядов издевавшихся над стариком родственников.
— Столько прожил, состояние скопил огромное, а зачем? — отдышавшись, спросил у жены и отпрысков папаша Хетью, — Всё равно в могилу не возьмёт! Я даже уверен, что они за свою жизнь ни разу не за…
— Дорогой, перестань! Тут же дети! — прервала на полуслове мужа Агнесса Хетью, В девичестве Фишер.
Дональд не хотел их слушать. Проводив доктора, он робко постучался в палату к дядюшке и вошёл, не дожидаясь разрешения. Просторная комната приветствовала его морозным дыханием и смертельной свежестью. Пупырчатый холодок пробежал по спине подростка от головы до самых пят.
— Кто там ещё? Не дадут покоя старому человеку! — прокряхтело дряхлое тело на большой кровати и зашлось кашлем.
— Это я, дядя! Донни, твой племянник, — отозвался мальчик и аккуратно закрыл за собой дверь.
— А? Кто? Донни? Заходи! Дай посмотреть на тебя, — мягко подозвал к себе мальчика Фишер.
Подросток подошёл к кровати, всеми силами стараясь не расплакаться. На поистине царском ложе находилось немощное тело дяди. Несмотря на то, что он закутался в одеяло, складывалось такое ощущение, что старику было жутко холодно. И ничто уже не могло согреть его бренные кости.
— Хорошо выглядите, дядя, — подбодрил Фишера Дональд Хетью, поправляя одеяло.
— Не ври мне, я знаю, что со мной уже всё кончено! — сиплым голосом приказал старик. — Это мерзкое тело ни на что не годно! Столько всего ещё нужно сделать, а тут, понимаешь, помирать уже надобно! Вздор! Контракт с Грумманом кто подпишет? Эх…
— Не беспокойтесь, дядюшка, совет директоров найдёт решение этой проблемы.
— Совет?! — возмутился Фишер. — Это подлизы и бумагомаратели, без сильной руки они ни на что не способны!
— Может и так, дядя, но я думаю, они выберут себе председателя, способного гордо нести планку руководства компанией, так же как и вы.
— Хм, — неразборчиво хмыкнул старик и сменил тему. — Скажи-ка, а твои родичи, небось, в коридоре сидят?
— Отец с матерью и братьями уже давно здесь, не знаю, правда, почему они не заходят к тебе.
— Стервятники! Зачем им заходить ко мне? Птицы-падальщики! Вот я умру и тогда погляди, они набросятся на моё ещё не успевшее остыть тело. Снимать кольца и цепочку, а затем побегут за завещанием, — сипел Фишер.
— Не надо так, дядюшка, они хорошие люди, — попытался защитить родню Дональд.
— Ты молод и пока что глуп! — взял за руку племянника Фишер. — Но у меня есть план! Наклонись поближе, мне тяжело говорить.
Подросток опустил голову таким образом, что его левое ухо оказалось на одном уровне со ртом больного.
— Я оставлю всё тебе! Ты же умница, я видел твои табели с оценками из колледжа.
— Но как?! Я мало что в этом понимаю!
— Не беспокойся, ты же хочешь помочь своему дяде? Я всё устроил! — крепко схватив за голову мальчика, молвил старик.
— Да, конечно. Я не знаю, что делать, но если вы мне скажете, то я обязательно всё сделаю, — согласился Донни.
— Посмотри на стену! — указал Фишер,
— Видишь? Картина, за ней находится сейф с документами. Пойди и возьми всё, что там есть.
Мальчик подошёл к стене с картиной и отодвинул полотно в сторону. Действительно, за ней обнаружилось небольшое углубление с маленьким серым экранчиком.