Кинокритик Т. Беляева писала потом, что фильм "реабилитировал мужчин в глазах огромной зрительской аудитории после выхода на экран фильмов о "странных женщинах", где современный мужчина был рыхл и вял в поступках и чувствах". Павел в "Мужиках" стал человеком действия.
Через полосы испытаний проходит каждый из нас и не всегда удачно. Моя семья - моя крепость. Но кризисы в ней неизбежны. Наступает полоса разочарования в семейной жизни - и счастливой семьи уже нет. Есть несчастная семья, в которой страдают все по-своему. И в этом, как ни парадоксально, заложена здоровая основа: через страдания осознаёшь, где счастье истинное. Но я за то, чтобы испытаний на долю человека выпадало как можно меньше.
Плохо, если в семье, когда она подвергается испытаниям, выход из конфликтной ситуации ищет один только человек, а не двое. А когда не ищет никто - тогда происходят трагедии. Поворачиваемся друг к другу затылками, и потом трудно их развернуть.
Да, каждый из нас рождается со своей позицией. Но беда наступает в тех семьях, где каждый считает: моя точка зрения - главная. Поэтому так важно, чтобы в доме был своего рода индикатор, упреждающий конфликт. Такого прибора наука не изобрела, да и вряд ли это нужно. Женщина - вот кто фиксирует душевное равновесие в семье в первую очередь. В любой ситуации она должна чувствовать и поддерживать мужское начало, возвышать мужчину. Но как только, хоть один раз, она унизит мужа, да ещё прилюдно - всё: это начало конца.
Женщине, как существу слабому, агрессивность как-то не к лицу. Ей ведь ничего не стоит создать хотя бы видимость: она - слабее всё-таки своего мужа. Но вот что мне не нравится в иных женщинах, так это стремление подавлять, руководить и через это самоутверждаться. Самоутверждение - дело хорошее, но не такой ценой: не должно оно осуществляться через унижение близкого человека. Слабостью женщина сильна, слабостью. Потому и хочется её защитить. А если в мужчине опрокидывается этот вот "ген защиты" - всё хорошее уже кончается: ничего уже не надо.
Принято считать, что мужчина - добытчик, воин, на амбразуру пойдёт... Это - упрощённое понимание. Конечно, он прежде всего - хозяин. Но не в домостроевском представлении: как сказал, так и будет. Я против такого домостроя. Вы думаете, у мужчин не бывает моментов и даже периодов слабости? В жизни случаются ситуации, когда он нуждается в поддержке. А ведь от женщины достаточно бывает в таких случаях всего лишь намёка на понимание, полуслова, полувзгляда. Тогда мужчина становится стократ увереннее в себе и решительней. И она будет под его крылом.
Конечно, талант любви к человеку - это дар, как всякий талант. И когда обладатели этого дара - он и она - найдут друг друга и обменяются дарами любви, вот тогда это будет счастливая семья.
Дальнего, чужого любить легко, дальний нами невольно идеализируется. Любить ближнего - намного сложней. Любовь к ближнему - понятие не просто евангельское и не столько чувственное, сколько социальное и нравственное. Это - скрепы нашего общества. К сожалению, многое сейчас воздействует на нас, с экранов и со страниц, только одним образом: чтобы эти скрепы раскачать, разрушить, разбить...
Например, воспринимать фразу "заниматься любовью" как современную, привычную - наивно и очень опасно. Поскольку она оскорбительна и для чувственных отношений, и для отношений родственных: к матери, к ребёнку, к друзьям. Она унижает вершины поэзии, театра, музыки, живописи. Она уничтожает ценность и смысл любви, её созидательную великую духовную основу. Высокая любовь - это наша всеобщая человеческая сплочённость в итоге. А "заниматься любовью" могут люди остывающего, циничного, пресыщенного сердца, которым не дорог ближний - дорого только животное занятие, не обязывающее ни к чему. Люди, чужие друг другу, равнодушные люди распада - какая между ними может быть любовь? Что бы они там друг с другом не вытворяли, всегда это было и всегда будет чуждо России. Чуждо, дико, омерзительно.
Очень люблю в фильме "Любовь и голуби" своего героя Васю Кузякина. За его душевную чистоту люблю. Он - дитя природы. Действие происходит в сибирской деревне наших дней. Мой Кузякин - характер русский, сибирский, мне понятный.
Мне часто кажется, что не мы выбираем роли, а роли выбирают нас. Я многое делаю по хозяйству своими только руками. Но в этом деле я любитель. Профессионалами были мои предки. Однако по моему мироощущению Фёдор Баринев в "Приезжей", Павел Зубов из "Мужиков", Кузякин из фильма "Любовь и голуби" мне близки. По-моему, тот же Кузякин, который по-детски возится с голубями, сегодня востребован обществом.
И ещё - вот что фильм "Любовь и голуби" открывает, весьма важное: через искушение познаётся настоящая это любовь или не настоящая. Не случайно моя супруга по фильму Нина Дорошина говорит: "Не случись этого (связи с Раисой Захаровной - Людмилой Гурченко), мы так бы и не узнали, как любим друг друга".
Казалось бы, фольклорный почти образ Ивана-дурачка - образ Кузякина. В немецком, французском фольклоре тоже существуют образы непутёвого Ганса, Жана. Но западно-европейский дурак существует, так сказать, в чистом виде в виде болвана как такового. А наш Иван-дурачок на деле-то всегда оказывается умнее своих умных братьев. Умнее, мудрее, дальновидней, потому что - добр. В доброте вся сила. И ведь это он - этот самый русский доверчивый Иван, которого всю жизнь только и делают, что обманывают все, кому не лень, - войну выиграл!
Он и сегодня страну из болота вытащит. И по большому счёту я в этом не сомневаюсь.
ОХОТА НА БУТЫЛКИ
Сейчас каждый человек России живёт в неественном режиме - в режиме огромных нервно-психических перегрузок, ничем не оправданных, искусственно созданных. И каждый ищет сам для себя такой способ, который позволяет выйти человеку из стресса, сбросить накопившуюся душевную усталость. У меня это так: разуешься, босиком пройдёшь по земле - всё сразу отпускает. А уж если к ручью прийти - поклониться ему, прикоснуться, напиться: ощутить через это вечную чистоту природы и этим очистить себя от мирской суеты.
К ручью именно прикасаться надо. Я люблю слово "прикосновение". Руки к руке. К ручью... Кланяться воде надо. А не сосать, стоя, прямо из бутылки кока-колу. И не "пожирать гланды", как в американских фильмах актёры целуются. Это вампиризм какой-то, а не поцелуй - сосут друг друга, как вампиры. Нет в этом чистоты - нет тонкости прикосновения.
Меня спрашивают иногда: "А правда, что актёров в институте специально целоваться учат?". Это - абсолютная правда. Как же иначе, если ты в стопятидесятый раз играешь спектакль, но пылкость чувств и их выражений должна быть свежей? Это всё техника. Мы поцелуи на этюдах отрабатывали со сжатыми губами, но на вид весьма правдоподобно. (Это же как удар кулаком совершенно не обязательно, обладая нужной техникой, по-настоящему бить морду другому актёру, чтобы зрители поверили в удар). Наше искусство отражает наше понимание любви - не чьё-то, привозное, которое становится уже на экранах стандартным. Где жадно хватают всё, что под руку подвернётся, - это не любовь: там нет высоты переживания. И это всё русской душе не только не свойственно, но противопоказано, как уродство. Неизуродованная душа нашего человека сама такое искусство отторгнет и не примет... Другая у нас культура. Потому и искусство у нас - другое.
И в песне - я не столько пою, сколько прикасаюсь к ней... Это - ещё один способ у меня отдохнуть душой: взять гитару. Сам не сочиняю. И хочется, но попробовал раза два - ничего толкового не получается. Бог не дал мне такого таланта - ни стихов создавать, ни музыки. Но очень люблю народную музыку, романсы, цыганские напевы и, конечно же, казачьи песни.
Нотной грамоты не знаю. Владею максимум пятью аккордами. Но этого достаточно, чтобы аккомпанировать себе на концертах..
А отдыхать душой от работы, от всего трудного и тяжёлого, что с нами происходит, - умение важное. И наверно, мы его недооцениваем. Во многом причину пьянства я объясняю тем, что перенапрягается наш человек. Слишком долго и отчаянно пережигает он себя, когда, почти безрезультатно, борется за право на существование. А возможности такой, существовать, ему почти не оставлено. И загоняет он себя в конце-концов в угол - своим чувством повышенной ответственности перед близкими, перед семьёй. А потом не умеет выйти оттуда нормальным образом. И приучивается выходить - через выпивку. К сожалению, это не только к нервной разгрузке ведёт, но и к деградации личности. Вот что страшно.
С другими моми увлечениями дело обстоит сложнее. К игре в бильярд я отношусь очень серьёзно. Это ещё в детстве началось. У нас в Забайкалье, в посёлке, была воинская часть. Там лётчики базировались. Для них построили Дом офицеров, где стоял бильярд. Так что, я с двенадцати лет играю. Профессионалом не стал, но играю, мягко говоря, неплохо.
Играть в бильярд на деньги я попробовал. Один только раз. И быстро понял, что играть, держа в голове "финансовый интерес", это не моё. Что-то с деньгами я не в ладах - пришлось расстаться тогда с собственным костюмом... В карты пробовал на деньги играть. С тем же примерно результатом.
Играть в бильярд на деньги я попробовал. Один только раз. И быстро понял, что играть, держа в голове "финансовый интерес", это не моё. Что-то с деньгами я не в ладах - пришлось расстаться тогда с собственным костюмом... В карты пробовал на деньги играть. С тем же примерно результатом.
Я сейчас смотрю на игроков в передаче "Что? Где? Когда?". Раньше, когда они играли на книги, было интересно. Как только стали играть на "зелёные" и на наши рубли... Когда видишь потное лицо, затравленный глаз, когда "жёлтый телец" подавляет творческую атмосферу, мне становится уже не интересно. И затмение мозгов идёт - у тех, кто играет, и у тех, кто смотрит, сидит у экранов. Расплата за такие шоу наступает неизбежно. Она бъёт по нашему мироощущениею - меняет его в опасную сторону.
Это же взаимоисключающие понятия - денежный интерес и творчество. Одно неизбежно подавляет и разрушает другое. Либо - либо... В рыночное искусство как таковое я не верю. Рынок пожирает искусство, что мы и видим теперь на каждом шагу. Настоящее искусство в режиме жёсткой денежной зависимости от рынка уходит в подполье. Эту зависимость от денег выдерживает только творческий суррогат, безвкусица, дурной штамп на потребу низменным интересам публики. В таких условиях искусство обречено на вырождение, опошление, нравственную деградацию.
Не всегда, конечно, удаётся жить по высшему счёту, в соответствии со своими идеалами. Идёшь второпях и на какие-то компромиссы, захлёстывает суета: всё бывает. Но потом, когда осознаёшь, что поддался, обливаешься холодным потом, страдаешь и просишь прощения у Всевышнего... Компромисс компромиссу, конечно, рознь. И по большому счёту я никогда не предам своих принципов: не смогу. И болезненно переживаю, что сегодня многие наши ценности продаются и предаются.
Искусство, лишённое и финансирования, и, наконец, привычного места в жизни, гибнет. Хотя именно оно и должно спасти наше общество - заложить здоровые семена в душе молодого поколения...
В любой игре, не только в большом искусстве, для меня важен лишь сам процесс, без ставок на рубли: интересен чистый азарт. Даже когда ты отдыхаешь душой, когда, проиграв, кукарекаешь под бильярдным столом, в этом что-то есть. Уж мне-то приходилось кукарекать не раз...
У меня партнёр самый замечательный - Миша Евдокимов. Мы часто с ним уезжаем куда-нибудь в глухомань, где есть бильярдная доска. Можем сутками играть, часами ходить вокруг стола, не уставая. И от этого удовольствие получаем невероятное.
А вот охотник я отвратительный. Ружьё у меня есть, но ни одного животного я в жизни не убил. Однако один грех у меня был. На Шпицбергене, много лет назад. Там наши угольные шахты были, расположенные на норвежской территории. Нас пригласили поучаствовать в отстреле оленей. Трава в той местности растёт плохо, олени погибают, поэтому желающим выдавали лицензии на отстрел небольшого количества оленей.
Каждый из нас получил по ружью... Помню, что на курок я нажал. Выстрелил. Уверен, что не попал. Точнее - попал, наверняка, не я. Потому что справа и слева от меня стояло восемь профессиональных охотников, отличных стрелков. И всё равно... Не люблю вспоминать об этом.
Когда я подошёл к убитому оленю и увидел ещё не застывшие глаза, полные боли и слёз, понял: в жизни у меня не поднимется больше рука, чтобы навести ружьё и спустить курок, прицелившись в невинную беззащитную жертву. И на "охоту" я хожу только из эстетических соображений.
По бутылкам люблю стрелять - словно по мерзости, которая нас окружает. Вышел, пальнул раз, другой, третий - и на душе полегчало. Такая охота на бутылки получается.
КОБРА ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ТРИ РАЗА
Я не понимаю, как можно не любить то прекрасное, что посылается тебе? Как можно не любить - с великой благодарностью и трепетом - то, что вокруг тебя? Если ты любишь ближнего, любишь природу, то всё начинает отвечать тебе тем же. Много раз убеждался в великой силе любви, которая идёт человеку в ответ на его любовь.
С природой можно быть только на "вы". Никогда ни одного дерева не срубил. Вижу, как вырубают лес, - за каждое дерево больно. Не говорю уже о животных. Ребёнком видел, как дебил из стройбата ударял кошку об стол. Это было такое потрясение, что я даже сознание на время потерял...
Замечал, что человек, который способен сохранять в себе детское восприятие, не может обидеть другого. Он всегда умеет сострадать живому. А дети - от беззащитности - острее, трагичней, резче чувствуют злодея. Приходит в ваш дом гость, и ребёнок сразу может определить, какой он человек. Ибо изначально в ребёнке сформировано некое космическое сознание. Но вот о чём нам, взрослым, не лишне почаще вспоминать, так это о том, как травмируем мы наших детей - своим душевным отчаянием, раздражительностью, своим нервным напряжением, с которым сами не всегда умеем справляться.
Да, жизнь сейчас трудная, и часто, слишком часто мы оказываемся в тупиковых ситуациях. Такая ответственность на каждого давит, а ладится сегодня мало у кого. Сколько срывов происходит! И всё-таки, давайте думать о детях. Они совсем не защищены от той тяжёлой энергетики, которую мы вносим в дом, бучуми раздражёнными, расстроенными, удручёнными. По детским, ещё обнажённым, слабым душам это страшно бьёт - напрямую. Всё это в них летит! Они же - тут, рядом. Не умеют они ещё заслоняться от того, что мы вносим в дом. Потому негативные наши состояния переживаются ими многократно сильнее, чем нами. А мы этого часто даже не замечаем: мы собой заняты в такие минуты. И нам их переживаний не видно - того, что им сразу становится хуже, чем нам. Только объяснить они этого не могут: не понимают, что с ними творится и почему...
Легче немного тому человеку, жизнь которого строится на влюблённости. На влюблённости в детей, вообще - в людей, в природу, в собак... Тогда человек не замыкается на своём трагическом внутреннем самоощущении. Ему плохо, а он другого пожалел, и через это сам сильнее стал. И на душе у него, глядишь, посветлело...
Собак с детства очень люблю. Вы, наверно, обращали внимание, как какой-нибудь шелудивый пёс при встрече с вами в подворотне поджимает хвост. Он же боится, что вы скажете ему злое слово или замахнётесь палкой. Но когда вы посмотрите на пса тепло, произнесёте что-то ласковое, то сразу увидите преданность в его глазах. Собаки-дворняжки, по-моему, вообще самые умные животные...
В голубей влюблён. И доверчивая отзывчивость природы - она поражает бесконечно. Голуби, те, что в фильме "Любовь и голуби" - нам с ними хватило недели, чтобы привыкнуть друг к другу. Входил в голубятню, они сразу на голову садились. У меня есть фотография, где сразу пять голубей у меня изо рта воду пьют.
Жалко, очень многие великолепные вещи не вошли в эту картину. Как пастух, сломя голову, бежал к парому за пивом. А за ним неслось орущее, блеющее стадо овец... Так же не вошла удивительная по образному решению сцена в баре. В нём Василий чувствует себя настоящим "интеллигентом". Курит длинную сигарету. Посасывает коктейль через соломинку. Раиса Захаровна кокетливо перед ним приплясывает.
Вдруг Василий смотрит направо - там жена, дети. Налево - там дядя Митя с женой. Василий в ужасе. Тут неожиданно появляется голубь и бьёт его крыльями по щекам. Это был дрессированный голубь, который в момент съёмки сидел у меня на коленях, а потом неожиданно вылетал... Вася плачет горючими слезами и - в слезах просыпается в квартире Раисы Захаровны.
Конечно, очень жаль, что такие сцены уничтожены. Но хозяин картины режиссёр. Тут я сделать ничего не мог... Однако вот в чём мы с Владимиром Меньшовым сошлись: в высокой оценке ироничной интонации в искусстве. Я очень благодарен Володе за потрясающую творческую атмосферу, которую он смог создать на съёмках этого фильма. Если нация умеет подшутить над собой и делает это смело, значит она жизнеспособна. В этом смысле очень показательным был грузинский кинематограф. Сколько там юмора и самоиронии. И куда всё ушло? Не могу и не хочу думать, что это - в прошлом.
Вообще, воспоминания о съёмках фильма "Любовь и голуби" остались самые светлые. С режиссёром Владимиром Меньшовым работалось замечательно, что называется - душа в душу. Первым, кто покатывался со смеху в ответ на наши импровизации на съёмочной площадке, был Меньшов. А ведь актёры - народ очень эмоциональный, чувствительный, и когда режиссёр так реагирует на их работу, то появляется особое вдохновение! Словно крылья вырастают.
Меня потом много раз спрашивали с тревогой: "А правда, что во время съёмок этого фильма едва не приключилась трагедия?" Там была не трагедия, а смех и грех. Просто меня чуть не потопили. Помните известный кадр, когда я падаю спиной прямо из дверей родного дома и оказываюсь в воде? Рядом плавает Люда Гурченко и говорит: "Осторожно, товарищ, вы меня забрызгали, я вся мокрая с головы до пят!"
По замыслу режиссёра, я падаю в костюме. А под водой меня раздевают водолазы. Они должны это сделать за несколько секунд, чтобы мой герой выплыл на поверхность моря уже в одних трусах. Эпизод идёт на одном плане, без монтажа. Галстук мой, конечно, намок. И водолазы под водой стали старательно развязывать на мне узел, но только затянули его сильнее. Я понял, что задыхаюсь. А они меня не отпускают: вцепились в галстук мёртвой хваткой. Добросовестные оказались...