На самом деле, кое-что они нашли – а именно отсутствие документов, точнее, целых разделов. Не существовало приходных записей совладельцев или же отчетов о доходах, сделанных позднее 1985 года. Однако дело было вовсе не в том, что кто-то стер эти данные. Запустив электронный анализатор базы данных, Елена установила, что после 1985 года не был зафиксирован ни один документ, касающийся денежных вкладов совладельцев банка.
Время шло. Нервное напряжение становилось невыносимым. Наконец Брайсон решил сосредоточить все внимание на одном-единственном совладельце банка – Ричарде Ланчестере. Брайсон внимательно просматривал все документы, касающиеся Ланчестера, – личное дело, выплаты, клиенты. Судя по этим документам, ходящие о Ланчестере легенды не лгали – это действительно была история жизни умненького мальчика с Уолл-Стрит. Сразу после окончания Гарварда Ланчестер поступил на службу в «Мередит Уотерман» и в течение довольно долгого времени не имел постоянной работы. Через несколько лет он получил должность распространителя облигаций и благодаря своей энергичности обеспечил неплохой приток денег в банк. Вскоре после этого Ланчестер возглавил одно из отделений банка. Затем он добавил к списку услуг, обеспечиваемых банком, еще одну – валютные операции и вклады. Полученный благодаря этому доход был так велик, что по сравнению с ним вся прибыль, полученная Ланчестером ранее, казалась лишь мелочью на карманные расходы. За десять лет Ричард Ланчестер стал самой «доходной курицей» в истории банка «Мередит Уотерман».
Умненький мальчик с Уолл-Стрит превратился в финансового магната. Благодаря своим сделкам он разбогател сам и сделал богатыми других основных совладельцев банка. Большинство этих сделок представляли собой сложный комплекс финансовых операций. Очевидно, Ланчестер в совершенстве овладел тонким искусством обращения с деньгами – он помещал огромные вклады, исчислявшиеся миллиардами долларов, в фьючерные контракты и процентные бумаги. В сущности, он играл – азартно, по-крупному, но вместо казино полем его деятельности были мировые рынки капитала. Ланчестер все выигрывал, выигрывал и выигрывал. Несомненно, как всякий азартный игрок, он уверовал в то, что удача никогда не покинет его.
Однако удача кончилась – в самом конце 1985 года.
В 1985 году все изменилось. Брайсон просматривал содержимое тонкой папки, не чувствуя холода бетонного пола, на котором сидел. Отчетные документы внутренней ревизии четко обрисовывали ужасающую картину – полная потеря вкладов. Это случилось так быстро и в таких гигантских масштабах, что в это почти невозможно было поверить.
Один из гигантских фьючерных вкладов Ланчестера в евродоллар оказался пшиком. За одну ночь он потерял на акциях три миллиарда долларов. Это во много раз превосходило активы банка.
«Мередит Уотерман» обанкротился. Он пережил полтора столетия финансовых кризисов, пережил даже Великую депрессию. А потом Ричард Ланчестер проиграл ставку, и старейший частный банк Америки лопнул.
– Боже мой, – выдохнула Елена, просматривая отчеты ревизии. – Но... ничего из этого так и не стало известно общественности!
Брайсон, столь же потрясенный открытием, медленно покачал головой.
– Ничего и никогда. Не было ни одной статьи, ни одного упоминания в прессе – ничего.
– Как же это могло быть?
Брайсон глянул на часы. Они находились здесь уже почти два часа. Оставаться дальше – означало испытывать терпение судьбы.
Когда Брайсон снова поднял взгляд на Елену, в его широко раскрытых глазах светилось озарение.
– Кажется, я понял, почему мы не смогли найти никаких записей о вкладах совладельцев, начиная с 1985 года.
– Почему?
– Потому что они нашли благодетеля. Кого-то, кто взял их на поруки.
– Что ты имеешь в виду?
Брайсон поднялся на ноги и нашел на стеллаже серую коробку, помеченную неприметной надписью: «Соглашения владельцев о капиталовложениях». Он и раньше видел ее, но не стал даже открывать – слишком много документов нужно было просмотреть, а в этой коробке, казалось, не было ничего, что представляло бы какой-то интерес для них. Открыв коробку, Брайсон обнаружил внутри одну-единственную тонкую картонную папку. В папке лежали четырнадцать документов, скрепленных степлером. Каждый документ насчитывал не более трех страничек текста.
Все документы были озаглавлены одинаково: «Соглашение владельца о капиталовложении». Брайсон прочел первое соглашение, и сердце его сбилось с ритма. Хотя он знал, что должно говориться в этих бумагах, он был потрясен и даже испуган, увидев подтверждение своей догадки.
– Николас, что это? Что это такое?
Бегло пролистывая документы, Брайсон зачитал вслух несколько фраз:
– «Я, нижеподписавшийся, согласен продать все права основателя, собственника и вкладчика в качестве совладельца в совместной собственности... Вследствие чего... наследует все права и обязанности, связанные с собственностью».
– Что ты читаешь? Николас, что это за бумаги?
– В ноябре 1985 года каждый из четырнадцати основных совладельцев «Мередит Уотерман» подписал законный документ о продаже своей доли собственности в банке, – ответил Брайсон. Во рту у него пересохло. – Каждый из совладельцев нес прямую и персональную ответственность за долг, сделанный Ланчестером, – долг более чем в три миллиарда долларов. У них явно не было иного выбора, их загнали угол. Им пришлось продать все.
– Но... я не понимаю. Что еще осталось такого, что можно было продать?
– Одно только название. Пустая оболочка банка.
– И покупатель получил... что?
– Покупатель заплатил четырнадцать миллионов долларов – по миллиону каждому из бывших совладельцев. О, они были невероятно счастливы получить этот миллион. Потому что отныне долг в миллиарды долларов был переложен на плечи покупателя. Частью сделки было некое побочное условие – помимо всего прочего, каждый совладелец должен был подписать соглашение о неразглашении всего произошедшего. Принести клятву о сохранении тайны. Под угрозой того, что в противном случае выплаты будут приостановлены – поскольку деньги выплачивались им не сразу, а на протяжении пяти лет.
– Это так... странно, – произнесла Елена, покачав головой. – Я правильно поняла? Ты сказал, что в 1985 году банк «Мередит Уотерман» был тайно продан одному-единственному человеку? И никто об этом не знал?
– Вот именно.
– Но кто был этот покупатель? Кому могло хватить дури пойти на такую сделку?
– Человек, который желал стать тайным владельцем престижного, широко известного инвестиционного банка. Он мог использовать этот банк как средство для достижения своих целей, как ширму для незаконных платежей по всему миру.
– Но кто это был?
Брайсон улыбнулся слабой, невеселой улыбкой и тоже покачал головой в замешательстве.
– Миллиардер по имени Грегсон Мэннинг.
– Грегсон Мэннинг? Из «Систематикс»?
Брайсон помолчал, потом кивнул и добавил:
– Человек, который стоит за заговором «Прометея».
И тут Брайсон вздрогнул и подобрался, услышав шаркающий звук – шорох подошв по бетонному полу. Подняв взгляд от папок, разложенных на маленьком столике.
Брайсон увидел высокого крепкого мужчину в форме офицера охраны. Охранник смотрел на них с неприкрытой враждебностью и подозрительностью.
– Вы... эй, что за черт? Вы же сказали, что вы из компьютерной компании! Чем вы тут занимаетесь?
Глава 30
В данный момент Брайсон и Елена находились в одном конце помещения, а компьютерный терминал с сетевым сервером – в другом. Коробка с документацией стояла на столике перед двумя нарушителями пропускной системы, и любой желающий мог без труда прочесть надпись на ней. Четырнадцать соглашений были веером разложены на столе.
– И где вас черти носили так долго? – с отвращением поинтересовался Брайсон. – Я по меньшей мере полчаса вызываю охрану, а вы явились только сейчас!
Прищурившись, охранник с подозрением окинул их взглядом. Передатчик на его поясе хрипел и потрескивал.
– Что за ерунду вы несете? Никто меня не вызывал.
Елена встала и помахала в воздухе своим чемоданчиком.
– Понимаете, без контракта об оказании услуг мы просто задаром тратим тут свое время! Его должны были оставлять для нас всякий раз в одном и том же месте! Мы не обязаны рыться тут в поисках этого контракта. Вы хотя бы понимаете, сколько данных будет потеряно за это время?
Она взмахнула рукой и наставила указательный палец в грудь охраннику. Брайсон с уважением посмотрел на Елену и подхватил начатую ею игру.
– Охрана должна была отключить всю систему, – произнес он, раздраженно мотнув головой, и медленно выпрямился.
– Эй, дамочка, – запротестовал охранник, глядя на Елену. – Я не знаю, что за чушь вы тут несете...
Брайсон вскинул руки неуловимо быстрым движением атакующего удава, левой рукой схватил охранника сзади за горло, а жестким ребром правой ладони нанес удар в основание шеи, в нервный узел. Охранник сразу же обмяк, повалившись на руки Брайсону. Тот осторожно опустил потерявшего сознание стража на пол, оттащил за ближайший стеллаж и спрятал в промежутке между двумя полками. Охранник пробудет в отключке по крайней мере час а может быть, и больше.
Она взмахнула рукой и наставила указательный палец в грудь охраннику. Брайсон с уважением посмотрел на Елену и подхватил начатую ею игру.
– Охрана должна была отключить всю систему, – произнес он, раздраженно мотнув головой, и медленно выпрямился.
– Эй, дамочка, – запротестовал охранник, глядя на Елену. – Я не знаю, что за чушь вы тут несете...
Брайсон вскинул руки неуловимо быстрым движением атакующего удава, левой рукой схватил охранника сзади за горло, а жестким ребром правой ладони нанес удар в основание шеи, в нервный узел. Охранник сразу же обмяк, повалившись на руки Брайсону. Тот осторожно опустил потерявшего сознание стража на пол, оттащил за ближайший стеллаж и спрятал в промежутке между двумя полками. Охранник пробудет в отключке по крайней мере час а может быть, и больше.
* * *Покинув банк через погрузочный люк, Брайсон и Елена почти бегом направились к взятой напрокат машине. Машина была припаркована в нескольких кварталах от здания банка, на противоположной стороне улицы. Оба не произнесли ни слова до тех пор, пока не отъехали подальше. И Брайсон, и Елена были потрясены сделанным открытием. Оба устали до полного изнеможения, однако сейчас с этим ничего нельзя, было поделать. Если им удастся поспать хоть немного – замечательно; в противном случае кофе и адреналин придадут им сил, чтобы двигаться.
Было двадцать минут четвертого утра, улицы были темны и пустынны. Брайсон вел машину через нижний Манхэттен; оказавшись в районе Южного морского порта, он заметил узкий переулок и свернул туда, остановив автомобиль у тротуара.
– Это поразительно, – негромко произнес Брайсон. – Один из самых богатых людей в стране – да что там в стране, во всем мире! Самый уважаемый политик Америки. «Последний честный человек в Вашингтоне», или как там его еще называют! Соглашение подписано несколько лет назад, в условиях полной секретности. Мэннинг и Ланчестер никогда не появлялись на публике вместе, их имена не упоминались рядом друг с другом ни в одной газете. Такое впечатление, что они никак не связаны.
– Внешнее впечатление – очень важный фактор.
– Можно даже сказать, ключевой. Я уверен, что Мэннинг желал сохранить безупречную репутацию «Мередит Уотерман» – в таком качестве, в качестве образца старых традиций Уолл-Стрит, банк был для него более ценен. Благодаря этому Мэннинг мог втайне использовать банк как орудие контроля над политическими лидерами всего мира. Он заполучил идеальное прикрытие, ширму, пользующуюся непоколебимым доверием и уважением. И под этой ширмой он прятал каналы для переправки денег, идущих на взятки и на прочие незаконные цели. Вероятно, эти средства шли в карманы членов английского парламента и американского конгресса, быть может, в русскую Думу и парламент, во французскую Генеральную ассамблею – ну, ты сама знаешь. А используя «Мередит Уотерман» в качестве прикрытия, Мэннинг мог, в свою очередь, покупать акции других банков, других компаний, так что его имя даже не упоминалось в связи с этими операциями. Как «Вашингтон-банк», вкладчиками которого были в основном конгрессмены. Вот так оно все и было – подкуп, возможность для шантажа с использованием наиболее важных личных сведений...
– И не забывай про Белый дом, – указала Елена. – С ним Мэннинг связан через Ланчестера.
– Несомненно, по большей части Мэннинг воздействовал на внешнюю политику США именно через Ланчестера. Вот потому-то им обоим было позарез нужно, чтобы наружу не просочилось ни единого слова о том, что Мэннинг буквально купил «Мередит Уотерман» на корню. Репутация Ричарда Ланчестера должна была оставаться незапятнанной. Если бы хоть кто-нибудь прознал, что он в один миг разорил своими безрассудными спекуляциями старейший частный банк Америки, то его карьере пришел бы конец. Однако всеобщее мнение о том, что Ланчестер – финансовый гений, так и не получило опровержения. Талантливый, но высоконравственный человек, сделавший состояние на Уолл-Стрит, ставший неподкупным благодаря своему неисчислимому богатству и решивший отдать все силы работе на благо своей страны. Ради «службы народу». Разве могла Америка не дать такому человеку войти в Белый дом? Разве могла она не призвать его в помощь президенту?
Несколько секунд Брайсон и Елена молчали.
– Интересно, действительно ли это Грегсон Мэннинг заслал Ланчестера в Белый дом? Быть может, это было одно из поставленных им условий сохранения «Мередит Уотерман»?
– Интересно. Но не забывай, Ланчестер уже был знаком с Малкольмом Дэвисом, когда тот выставил свою кандидатуру на пост президента.
– Ланчестер был одним из тех, кто активнее всего поддержал его, так? В политике дружба легко покупается за деньги. А Ланчестер сам вызвался вести предвыборную кампанию Дэвиса.
– Несомненно, Мэннинг и здесь тайно помогал ему – пропихивая кандидатуру Дэвиса. Деньги на это он брал из «Систематикс», у своих служащих, друзей, приятелей, да черт знает у кого еще! И тем самым он позволил Ланчестеру выглядеть этаким славным парнем, а точнее – абсолютно бесценным человеком. И таким образом Ричард Ланчестер, который уже столкнулся с банкротством, который видел, как рушится и горит синим пламенем его блестящая карьера, неожиданно стал главным участником всемирного политического спектакля. Он буквально воссиял, как новая звезда на небосклоне.
– И всем этим он обязан Мэннингу. Но у нас нет способа добраться до Мэннинга, верно?
Брайсон покачал головой.
– Но ты знаешь Ланчестера – вы встречались в Женеве. Он примет тебя.
– Не примет – по крайней мере, теперь. Сейчас ему уже известно обо мне все, этого достаточно, чтобы понять, что я представляю для него угрозу. Он ни за что не согласится встретиться со мной.
– Согласится – если ты сделаешь эту угрозу зримой и явной. И потребуешь встречи.
– Ради чего? Зачем мне встречаться с ним, ради какой цели? Нет, прямой, непосредственный контакт с ним был бы слишком простым, а следовательно, неверным решением. Насколько я понимаю, лучше всего сейчас действовать через Гарри Данне.
– Данне?!
– Я знаю характер этого типа. Он не сможет устоять перед искушением поговорить со мной – он знает, что именно мне известно. Ему придется со мной встретиться.
– Что ты имеешь в виду?
– Тот телефонный номер, который мы разузнали в доме престарелых, – это код города Франклин, штат Пенсильвания. В списке этот номер значится как телефон маленького частного, чрезвычайно закрытого медицинского заведения. Хосписа. Быть может, Гарри Данне и скрывается – но он к тому же еще и умирает.
Прямых авиарейсов в город Франклин, штат Пенсильвания, не было. Быстрее всего они могли добраться туда на машине. Однако и Брайсону, и Елене просто необходимо было поспать хотя бы несколько часов. Для них было жизненно важно оставаться бодрыми – Брайсона не покидала уверенность, что им еще многое предстоит сделать.
Однако, проспав четыре часа, он почувствовал себя хуже, чем если бы не спал вовсе. На отдых они остановились в мотеле, расположенном в получасе езды от Манхэттена и выглядевшем достаточно безобидно. Брайсон проснулся с головной болью; разбудило его щелканье клавиш компьютера.
Елена, казалось, неплохо отдохнула; возможно, она уже приняла душ. Она сидела перед раскрытым ноутбуком, подсоединенным к телефонной розетке на стене.
Вероятно, Елена услышала, как Брайсон заворочался спросонья, и сказала, не оборачиваясь:
– «Систематикс» – это либо наиболее впечатляющее воплощение неограниченных возможностей мирового капитализма, либо наиболее страшная организация всех времен и народов. Зависит от того, как на это смотреть.
Брайсон сел на постели.
– Мне просто необходимо выпить кофе, прежде чем я буду в состоянии смотреть хоть на что-нибудь.
Елена указала на картонный стаканчик, стоящий на прикроватном столике.
– Я выходила за кофе примерно час назад. Сейчас он, должно быть, уже остыл. Извини.
– Спасибо. Холодный кофе вполне сойдет. Ты вообще спала?
Она покачала головой:
– Я встала примерно полтора часа назад. Не смогла уснуть – слишком много всяких мыслей.
– И что тебе удалось найти? Расскажи...
Елена обернулась к Брайсону:
– Ну, если считать, что знание – сила, то «Систематикс» – самая сильная организация на нашей планете. Девиз этой корпорации – «Бизнес Знания», и, судя по всему, это их единственный организационный принцип – единственное, что объединяет все это невероятное количество офисов, предприятий и прочих учреждений.
Брайсон отпил кофе. Кофе действительно совсем остыл.
– Но я думал, что «Систематикс» – компания по производству программного обеспечения, один из главных соперников «Майкрософта».
– Программное обеспечение и компьютеры он тоже производит – но, как выяснилось, это лишь ничтожная доля его настоящего бизнеса. Сам этот бизнес чрезвычайно разнообразен. Мы уже знаем, что «Систематикс» принадлежит банк «Мередит Уотерман», а через него – Первый Вашингтонский банк. Я не могу доказать, что «Систематикс» контролирует британские банки, где держат свои деньги большинство членов парламента, однако сильно подозреваю, что так оно и есть.