Ладно, тебе ясно, что это значит, и мне ясно, что это значит. Это значит, что у него есть партнер, который обстряпывал вместе с ним дело, и он разделил улов на две части. А после того, как мы обнаружили одну половину, решил спустить собак на нас.
О’кей, на это у нас есть ответ. Мы отправились искать партнера. Естественно, первый ключик, попавший нам в руки, – телефонный номер, Коламбин 6-9403.
Телефон частный. Установлен в квартире 7А в Лареми. Берлога высшего класса. Владеет квартирой 7А ловкая штучка по имени Хейзл Даунер. У Хейзл Даунер полным-полно того, сего, пятого и десятого. В тот момент, когда мы туда добрались, она упаковалась и приготовилась рвать когти. Мы стали выпытывать у нее подноготную, покуда она не успела чего-нибудь предпринять. Она заявила, будто Герберт Баксли к ней клеился, да она не такая, и что он ей позванивал время от времени, неким неведомым способом разузнав телефон, а она ему никогда своего номера не давала.
.
Ну, потом мы в конце концов получили ордер, обыскали ее жилье – я имею в виду, по-настоящему обыскали. Только все, что обнаружили, – вот эту вещь у нее в кошельке, этот самый клочок бумаги с нацарапанными фамилиями «Кул и Лэм».
Теперь вот как я помножил бы два на два. Хейзл Даунер участвовала в деле с Гербертом Баксли. Умудрилась заполучить ключи от бронированного автомобиля, изготовила дубликаты, а Баксли провернул работенку.
– Она служит в «Полном судке»? – спросил я.
– Нет, не служит, – ответил сержант Селлерс. – Если б служила, уже сидела бы в камере. Но когда-то работала в автомобильной забегаловке, какое-то время была секретаршей, а потом вдруг сильно разбогатела. Проживает последние несколько месяцев в этой шикарной квартире, нигде не работает. Мы не установили местонахождение того типа, который ее так содержит. Знаем только его имя – Стэндли Даунер. Хейзл представляется его женой. А я наверняка догадываюсь, что она просто подстилка. Изловчилась каким-то манером шепнуть словечко тому типу Даунеру, или еще кто-нибудь ему стукнул, он заполз в нору и замуровал за собой вход.
Ни черта мы не смогли вытянуть из этой Хейзл Даунер, за исключением подтверждения, что Баксли звонил ей из телефонной будки. Ну, и не можем за это ее задерживать, а если она по-настоящему разозлится, вполне способна поднять адский шум вокруг ордера на обыск. Я его сам выписал. Чертовски уверен был, что отыщем вторую половину украденного, припрятанную у нее в квартире, и самостоятельно сунул шею в петлю. Партнер Баксли – это либо она, либо Стэндли Даунер, но, похоже, теперь у нас будет дьявольски много времени на поиски доказательств.
А сейчас, малыш, я хочу тебе только сказать: след за девкой горячий, как раскаленная конфорка на печке. Если ты всего-навсего улучишь время, чтоб встретиться с ней, мы заберем у тебя лицензию и…
У Берты Кул затрещал телефон.
Берта проигнорировала пару звонков, но телефон сбил Селлерса с толку, и он оглянулся, ожидая, пока та ответит.
Берта подняла трубку, сказала:
– Алло, – потом нахмурилась и проворчала: – Он сейчас занят, Элси. Что, никак нельзя подождать?
Минуту послушала, поколебалась и согласилась:
– Ладно, передаю.
Берта повернулась ко мне:
– Элси докладывает, что-то важное.
Я взял трубку, и Элси Бранд заговорила очень тихим голосом, чтобы никто в комнате не услышал:
– Здесь миссис Хейзл Даунер, Дональд. Пришла вас повидать. Выглядит на миллион долларов и утверждает, что это важно и абсолютно конфиденциально.
– Пускай он подождет, – велел я, – пока…
– Это женщина, – поправила Элси.
– Я говорю, пусть он просто меня обождет. У нас важное совещание в кабинете Берты.
Я положил трубку. Алчные маленькие глазки Берты захлопали.
– Если клиент стоящий, Дональд, ни в коем случае нельзя рисковать его потерять, – указала она. – Сержант Селлерс желал только выяснить, не связывалась ли с нами Хейзл Даунер. Он сказал уже все, что хотел.
Сержант Селлерс вытащил изо рта сигару, огляделся вокруг и полюбопытствовал:
– Почему, черт возьми, вы не держите у себя в заведении плевательниц, Берта? – И бросил остатки раскисшей, изжеванной сигары в Бертину пепельницу.
– Мы не держим плевательниц, – объяснила Берта, – потому что у нас заведение высокого класса. Уберите отсюда эту чертову гадость. Она провоняет весь офис. Мне это не нравится… Ладно, Дональд, сержант Селлерс сказал тебе все, что хотел. Отправляйся и выполняй требование клиента.
Я обратился к Селлерсу:
– Значит, он заказал два сандвича, один с луком, другой без?
– Именно так.
– А потом оба съел?
– Все было так, как я изложил.
– Стало быть, подозрения у него возникли после того, как он заказал сандвичи, и до того, как ему их вручили.
– Никаких подозрений у него не возникло, – взорвался Селлерс. – Все дело в цыпочке, которая должна была с ним встретиться. Она его продинамила. Вот поэтому он и съел оба сандвича.
– Тогда почему бы ему ей не звякнуть из забегаловки? – спросил я. – Зачем уезжать оттуда, а потом останавливаться и звонить?
– Он хотел выяснить, почему она не явилась, – растолковал Селлерс. – Он не знал, что за ним хвост.
– Но заметил бинокль? – допытывался я.
– По-моему, да.
– И запаниковал?
– Это я так подумал, – сознался Селлерс, – и слишком быстро захлопнул ловушку. Может, он и не видел бинокля, да мне показалось, будто смотрит мне прямо в глаза.
– Возможно, вы что-то упустили, сержант, – предположил я. – Не думаю, чтобы он стал звонить у вас на виду, если…
– Слушай, – угрожающим тоном перебил меня сержант Селлерс, – больно уж ты догадливый, черт тебя подери. Я ни на крошечку не собираюсь тебя недооценивать. Сижу в этом деле по горло в дерьме, но в твоей помощи не нуждаюсь и не желаю, чтоб ты мешал. Просто держись в сторонке – ясно?
– Вам нет надобности так разговаривать с Дональдом, Фрэнк, – заметила Берта.
– Черта с два нет надобности, – огрызнулся Селлерс. – Будь я проклят, этот парень чересчур для меня умный. И сообразительный. Чертовски сообразительный. А по его личному мнению, даже еще сообразительней.
– Не стану передавать никому из своих знакомых вашу рекомендацию, – пообещал я. – А теперь прошу извинить, я занят. Мы вынуждены зарабатывать себе на жизнь и не можем просиживать стулья, выслушивая от людей угрозы.
Я покинул кабинет Берты Кул, поспешно промчался через приемную к своему офису и отворил дверь.
Элси Бранд, ткнув пальцем в сторону моего личного кабинета, шепнула:
– Там. – А потом добавила: – Ой-ой-ой! Это нечто сногсшибательное!
Я вручил Элси ключ.
– Что это? – спросила она.
– Ключ от мужской туалетной в холле, – объяснил я. – Отведи ее туда и запри дверь на задвижку.
– Что?
– То, что слышишь.
– Почему туда? Почему не в женский туалет? Почему не…
– Туда, – повторил я. – Давай. – Толкнул дверь и вошел в кабинет.
Хейзл Даунер сидела лицом к двери, положив ногу на ногу. Поза была тщательно выверенной и заученной. Напоказ выставлялось ровно столько обнаженных телес, сколько требовалось, а сверх того – вероятно, из опасения, вдруг я не обращу должного внимания, – добавлено еще чуточку прозрачного нейлона. Картина грандиозная.
– Добрый день, Хейзл, – сказал я. – Я Дональд Лэм, а вы попали в переплет. Это Элси Бранд, моя секретарша. Она проведет вас по коридору. Идите с ней и ждите. – Я повернулся к Элси. – Постучу в дверь условным сигналом.
– Пойдемте, Хейзл, – пригласила Элси.
– Куда? – с некоторой подозрительностью уточнила Хейзл.
– В туалетную, – пояснила Элси.
– Ну и дела! – констатировала Хейзл, поднялась с кресла, выпятила грудь и вместе с Элси вышла из кабинета, не оглядываясь, чтобы проверить, разглядываю ли я ее бедра.
Проверки не требовалось. Одета она была так, что не разглядывать не оставалось возможности.
Я уселся в свое собственное вертящееся кресло и принялся черкать на бумаге.
Прошло около полутора минут до того, как дверь распахнул сержант Селлерс. Из-за его плеча опасливо выглядывала Берта.
– Где тот мужчина? – спросил Селлерс.
– Какой мужчина?
– Клиент.
– А, – отмахнулся я, – не стоило беспокоиться. У парня пустяковая работенка по взысканию долга.
– Дональд, – всполошилась Берта, – ты не должен отказываться ни от каких пустяковых работенок. Я все время твержу тебе снова и снова, что подобные мелочи приносят деньги.
– Только не эта, – уперся я. – Счет всего на сто двадцать пять долларов, а он даже не знает, где проживает должник. Нам пришлось бы сперва провести розыски, а потом требовать долг.
– Ну, надо было хотя бы попробовать, – ныла Берта. – За такие дела можно браться на условии пятидесяти процентов комиссионных и…
– Он сказал, что предел для него – двадцать пять, так что я посоветовал ему идти своей дорогой.
Берта подавила вздох:
– Кто бы мог подумать, в каких скупердяев превратятся нынче все эти мерзавцы!
Берта подавила вздох:
– Кто бы мог подумать, в каких скупердяев превратятся нынче все эти мерзавцы!
Селлерс оглядывал офис:
– Где твоя секретарша?
Я вздернул голову:
– В холле, наверно. А что? Она вам нужна?
– Нет, – буркнул Селлерс. – Просто спрашиваю.
Он выдернул изо рта размокшую сигару и раздавил ее в моей пепельнице. Я не стал ее оттуда вытряхивать, так как вонь отсыревшего табака несколько перебивала аромат духов, оставленный Хейзл Даунер. Нос Селлерса был полностью парализован сигарой, и сержант ничего не почувствовал, но, по-моему, когда он впервые открыл дверь, Берта подозрительно принюхалась.
– Хорошо, Фрэнк, – подытожила Берта Кул. – Вам известно, что мы не станем перебегать дорогу.
– Мне известно, что вы не станете, – подтвердил Селлерс, – только насчет малыша не уверен.
– Слушайте, сержант, – предложил я. – Если речь идет о пятидесяти тысячах, почему бы вам не посоветовать Хейзл Даунер прийти повидаться с нами, а потом посмотреть, что она скажет? Может быть, мы сумели бы вам помочь.
– Может, сумели бы, а может, нет, – заупрямился Селлерс. – Как только вы с ней свяжетесь, она станет вашей клиенткой и вы будете представлять ее интересы.
– Хорошо. А в чем состоят ее интересы? – спросил я.
– Смотаться с пятьюдесятью кусками.
Я покачал головой и заявил:
– Нет, раз они жареные. Мы можем помочь ей заключить сделку с полицией. Возможно, служба транспортировки в бронированных автомобилях выделит нам в награду пять тысяч. Тогда и вы выберетесь из заварухи, и она останется чистенькой.
– Когда мне понадобится ваша помощь, – сказал Селлерс, – я попрошу.
– Ладно, не кипятитесь, – порекомендовал я и спросил: – А что тот броневичок делал с сотней тысячедолларовых банкнотов?
– Деньги заказывал Национальный торгово-промышленный и морской банк. Они сообщили нам, что заказ сделал вкладчик, а дальше этого идти не пожелали. Мы думаем, дело касается каких-нибудь крупных букмекеров, только тут ничего не докажешь. Так или иначе, деньги были в машине, а теперь нету… У тебя есть идеи?
– Ни одной, которая вам приглянулась бы, – признался я. – Или вы уже просите помощи?
– Провались в преисподнюю, – пожелал Селлерс и вышел.
Берта подождала, пока дверь за ним закроется, после чего предупредила:
– Не надо так обращаться с сержантом Селлерсом, Дональд. Ты нарочно приводишь его в бешенство.
– Ну и что? – сказал я. – Мы тут треплемся попусту про пятьдесят тысяч наличными, а сержант Селлерс сел в лужу. Допустим, нам удастся решить его проблему – вернуть страховой компании пятьдесят тысяч – и отхватить себе кусок пирога.
Глазки Берты на миг жадно сверкнули, потом она с опасением покачала головой:
– Нельзя.
– Почему?
– Потому что они нас за это распнут, вот почему.
– За что?
– За отказ от судебного преследования ради материального вознаграждения, когда мы окажемся соучастниками после события преступления, то есть недоносителями или укрывателями…
– Вы намерены излагать мне законы? – спросил я.
– Вот именно, будь я проклята, – подтвердила она. – Я намерена изложить тебе законы.
– Я немножко и сам разбираюсь в законах, Берта, – напомнил я. – Предположим, Селлерс облаивает не то дерево. Предположим, тот тип, Баксли, просто пытался назначить свидание этой цыпочке, но предположим, ей о нем кое-что известно. Предположим, мы обойдемся с ней очень мило и она сможет дать нам ключик?
Берта, подумав, покачала головой, но на сей раз не столь решительно.
– У сержанта Селлерса права нет диктовать, что нам делать и чего нам не делать, – продолжал я. – У него есть теория, и ничего больше. К чему он собрался ее привязывать? Ни к чему, кроме номера телефона.
– А за спиной у него встанет весь растреклятый полицейский департамент, – твердила Берта. – С этими парнями только свяжись, они могут круто с тобой обойтись.
– Я не собираюсь с ними связываться, – возразил я.
– А что ты собираешься делать?
– Делать собственный бизнес своим собственным способом, – объявил я.
Берта выскочила из кабинета. Я обождал две минуты, затем открыл дверь и вышел в холл.
Сержант Селлерс торчал возле лифтов.
– В чем дело, сержант? – полюбопытствовал я. – Лифты бастуют?
– Нет, – сказал он. – Присматриваю за тобой, умник. Не нравится мне блеск твоих глаз. Куда направляешься?
– В сортир, – сказал я, помахивая ключами. – Не желаете присоединиться?
– Иди к черту, – гаркнул он.
Я пошел вниз по коридору. Сержант Селлерс провожал меня взглядом.
Сделав вид, что вставляю ключ в скважину, я выстучал по панели условный сигнал и услышал, как изнутри отодвигают задвижку. Дверь чуть-чуть приоткрылась и испуганный голос Элси спросил:
– Дональд?
– О’кей, детка, осади назад, – шепнул я, протиснулся, закрыл за собой дверь и задвинул щеколду.
– Ну, доложу я вам, мне это нравится, – провозгласила Хейзл Даунер.
– А в чем дело? – не понял я.
– В писсуарах.
– У меня времени не было менять сантехнику, – сказал я. – А теперь слушайте. Вы попали в горячее дело, все равно что на раскаленную сковородку. Сержант Селлерс из полицейского департамента дежурит в холле.
– Ну и ну! – возмутилась Хейзл Даунер. – А какое право он имеет меня преследовать? Я ничего такого не сделала.
Элси Бранд уставилась на меня, вытаращив глаза.
– Ладно, – начал я, обращаясь к Хейзл. – Чего вы хотите?
Она осмотрела меня.
– Мне необходима услуга, но я не желаю говорить о ней здесь… и не знаю, удастся ли вам мне ее оказать.
– Почему нет?
– Вы не тот, кто мне нужен.
– Кто же вам нужен?
– Широкоплечий и с крепкими кулаками, – объявила она.
– Мистер Лэм работает головой, – уведомила ее Элси, немедленно встав на мою защиту.
Хейзл Даунер оглянулась на писсуары и заметила:
– Похоже на то.
– Ладно, – сказал я ей. – Никто никому никакого вреда покуда не причинил. Я сейчас выйду и выведу за собой на тротуар сержанта Селлерса, после чего вы, девочки, выбирайтесь отсюда. Элси, возвращайся в офис. А Хейзл сама о себе позаботится. Когда окажетесь на улице, Хейзл, вас будет там поджидать сержант Селлерс. Вам часто придется общаться с Фрэнком Селлерсом.
Хейзл Даунер струсила.
– Мне ничего не известно про его пятьдесят тысяч, – доложила она. – Этот Баксли просто гангстер какой-то, помешанный на любовных приключениях. Я даже не знаю, откуда у него взялся номер моего телефона.
Я потянулся и зевнул:
– Зачем вы мне это рассказываете? Не забывайте, я вам не понравился.
Она окинула меня взглядом:
– Может, еще и понравитесь… в определенных обстоятельствах и в другой обстановке.
– В данных обстоятельствах мы вынуждены беседовать именно в такой обстановке. Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы отыскали одного человека.
– Кого?
– Стэндли Даунера.
– Кто такой Стэндли Даунер?
– Такой-сякой… Он удрал с моими деньгами.
– Родственник?
– Я когда-то ответила этому парню «да».
– Где?
– Перед алтарем.
– А потом?
– Я думала, вы догадливый, – уколола она.
– Он имеет в виду деньги, – пояснила Элси.
– Я тоже, – сказала Хейзл.
– Откуда у вас деньги? – спросил я.
– От дяди.
– Сколько?
– Шестьдесят тысяч.
– После уплаты налогов?
– После уплаты налогов и гонорара адвокатам. Чистыми.
– Можете как-нибудь доказать?
– Разумеется. Есть судебные протоколы.
– Это можно проверить, – предупредил я.
Она закусила губу.
– Хорошо, – сказал я. – В чем проблема?
– В суде ничего нет. Дядя мой был, что называется, закоренелый индивидуалист. Делал бизнес и получал наличные. Экономил на подоходном налоге. Засолил шестьдесят кусков в банковском сейфе. Когда понял, что путь его подошел к концу, послал за мной.
– А теперь, – подхватил я, – вам осталось лишь сообщить мне, будто он держал шестьдесят тысяч в тысячедолларовых банкнотах и будто все отдал вам.
– Именно так и было.
– И вы не осмелились положить их в банк, так как налоговые инспекторы пожелали бы полюбопытствовать, откуда взялись эти деньги, так что просто их где-то припрятали, а потом вышли замуж за Стэндли Даунера. Даунер заинтересовался, где вы раздобыли такой капитал. Вы не стали ему рассказывать; он пошевелил мозгами, отыскал в конце концов спрятанное, сгреб добычу и отвалил.
– Правильно.
– Итак, – заключил я, – вы хотите, чтоб я его отыскал. Что ж, если лжете и деньги составляют вашу долю украденного из бронированного автомобиля, я сяду в тюрьму как соучастник после совершения преступления и проведу там, пожалуй, лет пятнадцать. С другой стороны, если ваша история – правда, то я, отыскав деньги, стану соучастником после совершения преступления, связанного с уклонением от уплаты налогов, и, может быть, выйду на волю лет через пять. Нет, спасибо, ни то ни другое меня не устраивает.
– Постойте минуту, – вмешалась она. – Выкладываю начистоту.