– Почему, пан полковник? Так, немцы же им дань по Версальскому миру выплачивали, я ж вроде…
– Не, не так. Вот если бы я назвал ее как положено – Великобритания, тогда бы ты сразу…
– А, ну да! Колонии! За счет колоний, ясный перец. Об том, вроде, и речь шла.
– Правильно, колонии. Конкретно, от депрессии англичан спасли сверхприбыли, получаемые с этих колоний. А как добываются сверхприбыли, ведаешь?
– Снова элементарно, Ватсон. Солдатушки-браво-ребятушки, штыки примкнуть! И…
– В общем, да. Но вот тебе лучшее пояснение, пан Володя. Настоящий великий демократ и либерал – господин Уинстон Черчилль – был большим изобретателем-рационализатором. Он переложил функции контроля колоний с сухопутных войск на ВВС. Знаешь, какая получилась экономия?
– Говори уж, Михаил Юрьевич. Что у нас тут – «Угадай мелодию»?
– В восемь раз. Просто налоги собирать стало удобнее.
– Хм… Это за счет чего? Деньги возить самолетом, что ли?
– А-а, – подстроился по частоте Бубякин. – Все еще интереснее и жутче. Вот не заплатила деревня налог. Раньше что?
– Счет с процентами присылали, что ли?
– Да уж, конечно! Если б так, англичане никогда бы колонии не удержали, да и не завоевали. Именно то, о чем ты ранее… Солдатушки – ать-два! Карательная экспедиция. Ну, а ныне… Точнее, тогда, в каком-нибудь Ираке. Не заплатила деревня вовремя – самолетики на взлет – бомбардировка с воздуха. ПВО, как понимаешь, у туземцев ёк. Когда за полчаса в деревне несколько сот убитых – по сусекам поскребут быстро, все вычистят, лишь бы аэропланы не вернулись. Окружающие села, города, тоже сразу уму-разуму учатся. Вот и экономия.
– Подишь ты, экие чудеса в мире деются, пан Михаил Юрьевич. Как думаешь, нас, в смысле, «неньку» Украину, тоже за долги «Туречына» утюжит? Мы разве им должны?
– Ну, колония всегда кому-то должна. Турки здесь просто ближайший дяденька-вышибала.
– Да, подрос мальчик.
– Он подрос, а мы усохли. Разоружились, мать твою перемать. Вошли в царство доброго-светлого либерализма.
142. Уздечка
Вот теперь все у отряда типа «Альфа» стало на свое место. Теперь имелась зацепка, маленький ключик с помощью которого получалось откупорить все замочки данной головоломки. И не придется командиру «Измира» Кямрану Нури краснеть за невыполенное задание, не придется рубить будущую генеральскую (а почему нет?) карьеру. Ибо настоящие войны случаются нечасто, и упущенный сейчас шанс может не появиться более никогда. Ныне под рукой у капитана Нури имелся пленный украинский офицер. Причем офицер местный, а к тому же молодой сопляк. Правда, Кямран не сомневался, что он с ребятами смог бы обработать и окропленного сединами полковника: любой человек состоит из плоти и крови, а биологическим объектам самой природой назначено приспосабливаться к внешней среде. Роль внешней среды играл Нури и другие специалисты по допросам, а поскольку они все были хорошими профессионалами, и конкретно в плане пыток прошли удачную подготовку в несостоявшемся Курдистане, значит на преобразования осуществляемые природой-мамой за десятки лет они затрачивали даже не часы, ибо часы для жертвы это геологические периоды, а десятки минут. Но ведь и это все равно время! А главное, ускоренная эволюция не дает полной уверенности в момент осуществления акции. Мало ли что взбредет в голову отягченному долгой службой майору? Ведь для него предательство своих – разворот жизни наизнанку. То ли дело «племя младое». Они с пеленок обработаны постмодерном, в плане того, что добро и зло одно и то же, важна лишь точка зрения. Так что Кямрану Нури с компанией остается только довершить дело – поставить жирную, сдобренную кровушкой, точку.
В настоящее время пойманный за хвост зайчишка-лейтенант представлял из себя совершенную, управляемую даже не словами, а жестами, или даже тычками (ибо жесты в ночи потеряли коммуникативную составляющую) машину. Конечно, для надежности через ягодицы манипулятора пропустили толстую нейлоновую нить, причем в двух местах. Следовательно, данным лейтенантом получалось теперь управлять как лошадью в удилах – легонько дергая за нити, заставлять выруливать направо или налево, а то и просто бесшумно замирать. В данный момент отряд с позывным «Измир» приблизился к отчужденной под группу дивизионов территории вплотную. И вообще-то, со снаряжением отряда типа «α» вполне бы получилось вскрыть колючку в любом месте, но почему бы не воспользоваться уже протоптанной солдатами-самоходчиками тропой?
143. Житие по уставу
– Послушайте, а чего вы в такое нежилое местечко-то забрались, мстители? Или, кто вы там? освободители? – интересуется Дмитрий Гаврилович Беда. – Неужели, нельзя было на какой-то квартире устроится, а?
– Мы и это место собираемся менять, – поясняет майор Шмалько. – Считали, что после акции на площади Ленина нас будут искать. И кстати, уже ищут. В прошлый раз явились как раз на квартиру. Так то еще до площади. Спасло, что с некоторых пор у нас по-военному – завсегда выставляем караул. И кстати, явились-то не турки?
– Менты?
– Не, не угадали, Дмитрий Гаврилович.
– Щас угадаю, – щурится Беда. – Мафиози местные, так?
– Да, наверное, они самые. Отчего догадался?
– Да, падальщики они. Мы вот, с ребятишками, вообще на их утку клюнули, остолопы. Развели нас как лохов последних. Благо… Они сейчас с турками сотрудничают вполне уверенно. У них теперь, как бы, совместное предприятие.
– Грязь к грязи липнет, известное дело, – кивает Шмалько. – Но правда, мы своих доброходов не допросили. Зато двух удалось тюкнуть, а вот один, сука, сбежал. Царапнуни его только, мне кажется. Хорошо мобилки не пашут, а то бы он помощь вызвонил, сто пудов. Вот тогда мы с квартиры и свалили. Жильцов тоже уговаривали, но…
– Это в плане, тетку твою с дядей?
– Не, это уже тут, не в Макеевке. Здесь одни знакомые приютили. Кстати, теткины как раз.
– Ну, и что ж им потом?
– Да, не знаю. Надо бы, конечно, выяснить. Но мы к тому времени уж с Алексеем сошлись, Нелесным. Уже планировали операцию. Потому лишний раз засвечиваться, посылать пацанов, или самому топать, узнавать, что к чему, стало бы не лучшей тактикой. Да, и опять же, их подставлять. Ведь, если спрашивали, то им лучше было отвечать, как я инструктировал: мол, «держали под дулами; благо ваши братки сами полегли, но спугнули сволочей». Так что, не знаю. Может и живы. Хочется надеяться. Люди-то неплохие были. Ну, а здесь, с одной стороны, конечно, менее удобно, но с другой, если опять что завяжется, так мы уж совершенно никого не подставляем.
– Турки, вообще-то, я думаю, могли и весь дом, всю пятиэтажку, или что там у вас было тогда, вместе с жильцами разметелить минометами, лишь бы вас положить. Чего ж, только бандюков отправили? – рассуждает Тигран Григорьевич Чикоян.
– Откуда ж я ведаю? Мы ж этим гадам-палицаям (как еще назвать?) экспресс-опрос не устраивали. Наверное, армейцы турецкие не успевают везде и всюду. И минометов с техникой не так уж у них много для миллионного города. Да еще и область, к тому ж. Вы сами говорили, что и в Мариуполе они.
– Может, они не уверены были? – предполагает Чикоян. – Потому столь маленькую группу послали уточнить. Или даже так. За ваши головы награда обещана, вот халявшики эти и подсуетились уже на свою голову.
– Эти козлы, вместо того, чтобы маскироваться, на тачке крутой прямо к дому подогнались, только к дальнему подъезду. А потом уж, стали вдоль дома красться. Причем, фары не выключили. Ну, тут им Ладыженский Олег и сказал, из окошка: «Стий! Кто идэ! Осяять облычья!» Все, по «статуту» нынешнему. Они за пистолетики. Тут мы по ним и выдали. Я из подъезда, и по машине. Но гад из-за руля выскочил и пехом драпанул. Я покуда выцеливал он уж… Потом даже испугался, мог запросто соседнюю «хрущёвку» изрешетить. Короче, в населенных местах работать партизанами нельзя – заложников много.
– Молодец Олег, – хмыкает Беда. – Прямо таки: «Живи по уставу – завоюешь честь и славу».
Некоторое время все смеются. Молчаливый в среде взрослых дядечек младший сержант Ладыженский смущен донельзя.
Четвертая власть:
«…похоже, втянутые в конфликт стороны решили сделать паузу. Может, они тайно договорились, но не исключено, что все произошло само собой. Однако сейчас между противниками установилось перемирие. Никто не нарушает чужих воздушных и прочих пространств. Хотя конечно приходится признать, что Турция ведет более активную, даже агрессивную политику. А вот Россия ушла в тень. Но быть может она просто копит силы?…»
144. Диверсионный отряд «Альфа»
Когда капитан Нури продевал через ягодицы «поводыря» «уздечку», Мунис Реши, главный отрядный шутник выдал великолепную хохму.
– Вот, лейтенант, будешь первым офицером «Нэнькы» Украины вступившим в НАТО.
И все немножечко поржали, ибо пока было можно – противник находился далековато. А когда Незиф Молла, самый благоразумный солдат «Измира» заметил для других забывчивых, что мол Турция более не входит в блок и потому мол… Все снова заржали, а сержант Мунис похлопали его по плечу и сказал:
И все немножечко поржали, ибо пока было можно – противник находился далековато. А когда Незиф Молла, самый благоразумный солдат «Измира» заметил для других забывчивых, что мол Турция более не входит в блок и потому мол… Все снова заржали, а сержант Мунис похлопали его по плечу и сказал:
– Ну ты и хохмач, Незиф-бей. Я и не ведал.
И снова все закатились, ибо, кроме всего прочего, то была разрядка, разрядка перед неотвратимостью и неясностью будущего. Правда, пленный офицерик не ржал совершенно, наверное ему мешал языковый барьер, все-таки Мунис Реши обращался к нему не по-украински, а на русском.
Потом они наконец-то тронулись в путь. Но предварительно Кямран Нури строго предупредил Муниса, чтобы больше никаких шуточек, или это будет его последним заданием.
– Само-собой, Кямран-бей, само собой, – кивнул сержант.
Они долго двигались в темноте. В двух местах пришлось даже ползти – равнинная поверхность со всей очевидностью просматривалась с танков. К сожалению, выпытывать у зенитчика что-то на счет оснастки пришлых танкистов было совершенно бессмысленно. Но Кямран Нури очень надеялся, что осуществленные за долгие годы «самостийности» мероприятия гарантировано привели к тому, что у оных ни коим образом не имеется приборов ночного видения. Разве что башенный прожектор. А всяческие «ночники» – они где-то на центральном армейском складе НЗ, дожидаются продажи в какие-то глупые, зачем-то вооружающиеся Эмираты. Правда, теперь они вряд ли доберутся до арабов – еще чего не хватало, вооружать потенциальных террористов. Неплохо было бы вообще вывезти все эти НЗ в Турцию, еще до прибытия прочих хапуг из НАТО; вон их сколько в последнее время понаплодилось, считать не пересчитать.
Однако сейчас было не до размышлений о будущих трофейных богатствах или мародерской удали разграбления заразившихся флегматизмом славян, хотя им конечно надо было бы отомстить за когда-тошний Синоп и прочее унижение. Но ведь по сути именно сейчас отряд «Измир» и осуществлял приближение возмездия.
Четвертая власть:
«…точно установлено, что российские самолеты вторглись в воздушное пространство Украины над Азовским морем и совершили какую-то провокацию. В прессе уже крейсирует несколько слухов, большее число из которых сходится на том, будто русские истребители сбили несколько гражданских лайнеров. Как все понимают, это неслыханное, циничное преступление. Но надо разбираться…»
145. Репарации
– Говорят, эти сволочи тянут из города всё подряд, – демонстрирует осведомленность Беда.
– В смысле, Дмитрий Гаврилович? – уточняет Шмалько.
– Женщина, которая приносила в последний раз еду, рассказала, будто с завода «Топаз» даже станки волокут. Рушат стены, чтобы погрузку убыстрить и кранами орудуют.
– На хрена им станки?
– Вот тебе на? – натурально удивляется Беда. – Что, по-твоему, Турция самая развитая в мире держава? Чего не хапнуть-то чужое?
– Прямо, репарации, – озаглавливает происходящее Шмалько.
– И с других заводов тянут вовсю. Вроде даже с металлургического что-то. Домны им, конечно, не выволочь. Но наверное, есть там кой-чего и покомпактней, так?
– Определенно есть, – соглашается в меру говорливый Чикоян.
– А знаете, что во всем этом самое интересное? – вопрошает Шмалько в неком озарении.
– Что, майор, думаете, надо воспользоваться ситуацией и попортить им мародерский праздничек? – ухмыляется Чикоян.
– Вот тут, я с тобой не согласен, Тигран, в корне не согласен! – вклинивается Беда. – Какого хрена мы должны вмешиваться?
– То есть? – сбит с толку «полуснайпер» Чикоян. Мы ж партизаны или как? Тут народное добро уволакивают, а мы будем…
– Какое народное, Тигран? Окнись, дорогой? Ты где застрял? В СССР-е? Что у нас сейчас, осталось что-то народное? Или хоть, государственное? Держи карман!
– Так что, по-твоему…
– А что, я должен класть свою жизнь ради какого-то капиталюги? Его имущества? Пусть разворовывают, подумаешь. Или он нам потом премиальные за службу выплатит, что ли? Так я и за премию ставить на кон житие не жажду. А уж тем паче друзей и пацанчиков подставлять. Ты вот, майор, кому присягал? Конкретному воротиле бизнеса, что ли? Будешь за его станки кровь лить?
– Вообще-то по экономике следует, что к государственному имуществу относится и частное тоже, – просыпается дремлющий до того на разложенном на полу матрасе, Нелесный.
– Это где ж вы, товарищ капитан, вычитали такое, а? – щурится Беда. – В современном «либерастком» учебнике?
– Ну да, я ж заочно учусь на экономиста, Дмитрий Гаврилович. Как же без науки-то нынче. Лишняя корочка, она всегда сгодится для чего-нибудь.
– Все равно, специально такое вписали, дабы даже думающий народ окончательно запутать.
– А я бы все-таки дал турчакам прикурить, просто из принципа, – не унимается Тигран Чикоян. Не думаю, что они все бригады сборщиков падали прикрывают пулеметами. Вполне можно шандарахнуть по ним. Перебить, кого успеем. Кто там, кстати, крановщиками? Не говорили? Наши, наверное? Штрейкбрехеры хреновы. Сотрудничают с оккупантами. Вот и по ним тоже врезать. Пусть, между делом, полечатся от предательства, если выжить удастся. Давайте, правда, спланируем, мужики? У тебя, капитан, вроде бы еще гранатометы с зарядами завалялось, так? Или, есть чего еще посерьезней?
– Ладно, Тигран Григорьевич, давай чуть позже о боевой задаче погутарим, – говорит Шмалько. – У меня мысль тут возникла, более общая. Щас забуду.
– Ну, выдай, выдай, – соглашается «полуснайпер».
– Ведь главное-то, люди, в чем? Турки волокут имущество, репарируют нас, так сказать? О чем такое говорит?
– Ну, не томи уж, майор, раз взялся, – подталкивает Чикоян.
– Не собираются они нас оккупировать навсегда, понятно? Потому и грабят, что скоро надо будет сматываться. Если бы навечно, так наоборот бы, рабочих к станкам загнали, и заставили пахать, разве что не на кого-то, а на свою Турцию.
– Мысль верная, – замечает Алексей Нелесный. – Слушай, Андрей, а может тебе тоже, на экономический пойти? Тем более, в Национальном теперь, вроде, будет недобор…
Шмалько бледнеет.
Капитан Нелесный прерывается. Тема слишком больная. Совершенно непреднамеренно он наступил на самый жуткий мозоль.
146. Подарок свыше
В какой-то мере можно было констатировать, что идею подсказал пленный. Вернее именно при «беседе» с кролём-лейтенантиком у Кямрана Нури и родилось преобразование плана нападения. В самом деле, теперь, ведая точное место склада боевых ракетных запчастей, получалось выполнить задачу одним махом. Правда, украинский офицерик ведать не ведал, в каком количестве хранятся на складе эти самые БЧ, но зато он весьма внятно оговорился об ускорителях. Оказывается, эти ракетные шайтаны, пусками коих капитна Нури с подчиненными любовался накануне, разгонялись четырьмя пороховыми движками. Вообще-то когда-то в инструктаже об этом упоминалось, но как-то вскользь, как о чем-то мало существенном. К тому же никто не подсказал, что эти самые четырехметровые пороховые трубы могут храниться в одном месте с осколочными боевыми частями. Теперь получалось решить все проблемы враз. Что толку «охотиться» за каждой отдельной пусковой, на что может совершенно не хватить нынешней укороченности летней ночи, если при ликвидации боевых частей, во-первых, исчезнет запас пополнения пусковых, а во-вторых, шандарахнуть может так, что эти самые пусковые, или хотя бы ракеты на них находящиеся, сдует напрочь. Кстати, вначале Кямран Нури заподозрил неладное, уж слишком охотно украинец стал объяснять про этот «техдивизион». Может, он кого-то там конкретным образом недолюбливал? Рисковать не стоило, потому пришлось, дабы убедиться в правдивости, прикусить плоскогубцами мизинец. Судя по тому, как извивался во время процедуры этот русско-украинский офицерик, он вроде бы не врал, и не пытался завести отряд «Измир» в ловушку. Понятно, если бы ему не зажали рот, то он бы завизжал на всю округу почище тревожной сирены, но может тогда бы он трепыхался в конвульсиях не столь бойко, ибо часть энергии выплеснулась бы на крик?
Вообще, дознание и пытки в условиях близкого враждебного окружения, имели свою специфику – благо все подчиненные капитана Нури прошли специальную подготовку на живых врагах. Правда, там для дела пользовали пленных курдов, но по сути, когда человеческому существу срезают слой кожи, всякие национальные и расовые признаки проваливаются в тартарары. Различным остается только язык, на коем жертвы признаются во всех грехах перед Аллахом, порой еще только планируемым, а не совершенным. Необходимость подавления шума набрасывает на арсенал годных к применению средств воздействия изрядную цензуру. Кроме того, сейчас требовалось еще и сохранять горизонтальное положение, все-таки было не совсем ясно на счет оснастки танкистов «ночниками». Кстати, по этому поводу, Кямран Нури поинтересовался у пленника в первую очередь. Помочь в данной проблеме он явно не мог. Зато он ведал, где содержатся захваченные ракетчиками американцы, та еще заноза в заднице грядущих проблем. Тем не менее, после разговора с лейтенантиком «по душам», командир турецкого спецназа внес в план предстоящего боя солидную правку.