– Мы уже над этим работаем.
Герман Воронин прошел в ванную комнату и закрыл кран. Ноги моментально промокли, но он не обратил на это внимания. Задание шефа не было выполнено.
– Но надо же вытереть воду! – надрывалась женщина.
– Зачем?
– Она льется на нас!
– Хозяйки нет дома, – спокойно ответил Воронин.
– Вот шалава! Я видела, как она выходила ночью, с коробками! А с ней мужик!
– Стоп! Когда это было? – Воронин оставил в покое толстяка и занялся женщиной.
– Я же сказала: ночью!
– Что за мужчина был с ней?
– Я-то откуда знаю? Было темно! Да пустите же меня в ванную!
– Не имеем права.
– А заливать нас вы тоже не имеете права! Я недавно сделала ремонт!
– Тогда можете остаться в квартире.
Воронин уже понял, что кукол здесь нет. И даже зауважал блондинку. Она что-то почувствовала и съехала отсюда вместе с коробками, в одной из которых наверняка лежала коллекция кукол. Съехала в то время, как он отпустил наблюдение. Кто-то должен за это ответить. Воронин посмотрел на толстяка:
– А ты – идем с нами.
– Но…
В ванной комнате хлюпала вода: соседка снизу спасала свой ремонт, собирая ее тряпкой в синее пластмассовое ведро. Судьба этой женщины и этой квартиры Воронина больше не волновала. Он шагнул к дверному проему. Помощники взяли под руки толстяка и вслед за ним вышли на лестничную клетку.
Приоткрылась соседняя дверь.
– Вы уходите? – пискнула женщина средних лет. Отвратительный пес породы пудель несмело тявкнул.
– Баксик, тихо! А как же дверь?
– Дверь сломана, – констатировал Воронин.
– Что ж, теперь открыто будет?
Воронин нагнулся, легко поднял дверь и поставил ее на место.
– Она ж не заперта! – не унималась женщина.
– Вернется хозяйка, врежет новый замок и запрет.
– Но там же вещи!
– Присмотрите за ними.
– Какой кошмар! Вот вам: сдавать квартиры!
– Согласен с вами.
Воронин дождался, наконец, грузового лифта и первым в него вошел. Следом его помощники вели упирающегося толстяка.
– А его зачем? – несмело спросила соседка Рины.
– Пытался совершить взлом, – из лифта сказал Воронин.
– Но дверь была открыта!
– Это не имеет никакого значения.
Лифт закрылся.
– Не докажете! – взвыл толстяк.
– Помолчи, – предупредил Воронин.
– Куда вы меня тащите?!
– Где кукла?
– О Господи! Вы сами слышали! Она ее увезла вместе с остальными вещами!
– Как она узнала о том, что кукла ценная? От кого?
– Не знаю!
– Придется вспомнить.
Эта фраза Воронину тоже нравилась чрезвычайно. И опять к месту! Что за удачный день сегодня!
– Куда его? – спросил помощник, имея в виду толстяка, когда они вышли на улицу. Тот затрясся от страха.
– Где твоя машина? – строго поглядел на толстяка Воронин.
– Да вот же она, Герман Дмитриевич, – указал один из помощников на серебристый «Форд», и Воронин поморщился от досады: прокол. Объект узнал, что за ним следили. Помощника надо увольнять, в лучшем случае, поставить на вид. Указать на недостатки в работе.
– Ведите его в машину, а я пока позвоню.
Помощники повели толстяка к «Форду», а Воронин достал из кармана мобильный телефон. Звонил с улицы, недоступный прослушивающим устройствам и видеонаблюдению, если такое осуществлялось. Жильцы взяли моду украшать подъезды домов видеокамерами. Воронин встал так, чтобы быть вне зоны их видимости и позвонил Василию Андреевичу.
– Что? Достал? – спросил хозяин.
– Она съехала ночью, – отрапортовал Воронин. – Кукол увезла.
– Как узнала?! – вскипел шеф.
– Здесь ее агент. Пришел, когда мы взломали дверь. Думаю, за куклой. Это агент сказал девчонке, что кукла ценная, не иначе.
– Ты уверен?
– Наверняка буду знать, когда его допрошу. Вопрос: что с ним делать дальше?
– Агент, говоришь… – шеф задумался. – Ох, сколько он мне крови попортил! Скунс вонючий!
– Так может его… – Воронин сделал паузу. Указание должно поступить свыше. Никакой самодеятельности. И потом: в случае чего, за все отвечает заказчик, с него и спрашивают больше, чем с исполнителя.
– Убрать! – распорядился шеф.
– Понял.
– А перед этим допросить с пристрастием. Вытряси из него все, слышишь? Обставишь все так… В общем, ты понял.
– А девушка?
– Найти! Я по уши в дерьме из-за этой куклы. Она нужна мне позарез, понял?
– Так, может, с девчонкой пожестче?
– Ты ее сначала найди, – с иронией сказал хозяин. – Она не так глупа, как тебе показалось. Что, провела тебя? Ай, Герка! Хватку потерял! Перед девчонкой спасовал! – подзадорил его хозяин.
– Найду! – скрипнул зубами Воронин. – Из-под земли достану!
– Вот когда достанешь… Не трогай ее, слышишь? Я ее понимаю: деньги нужны. Но почему она мне ее просто не продаст, эту чертову куклу? Зачем прячется?
– Я попытаюсь установить личность мужчины, который ее увез.
– Мужчины, говоришь? Проверь-ка Чаплыгина. Олегом его зовут. А скунса – убрать! – добавил шеф и дал отбой.
«Задание понял», – мысленно отрапортовал Воронин, вытянувшись в струнку.
3. 9
Пробка была мертвой. Причем и в Москву, и в область. Два конца займут часов восемь, не меньше! Это Володя Стеценко понял, когда ехал с коробками, в которых лежали куклы, на Новослободскую. Часа через полтора, из машины, облепленной мокрым снегом, он позвонил Ма-Рине и сказал:
– Я попал в пробку. Когда приеду, не знаю.
– К утру приедешь? – спросила она.
– К утру приеду.
– Жду.
Володя перезвонил ей, когда поставил коробки с куклами за ширму, в самом углу студии. Хотелось спать, но он надеялся выспаться у Ма-Рины. Милиция – не загс, туда можно и не спешить на регистрацию отношений. Скорее всего, над ним посмеются. Так они и поверили в пересадку лица! Это еще доказать надо! Да и девушку жалко. Видно, что она не в себе, нервничает, переживает. Ее ведь заставили. И запугали.
Он набрал номер. Раздались длинные гудки, потом короткие. Ма-Рина сбросила звонок, не захотела с ним разговаривать. Вновь набрав ее номер, Володя услышал металлическое: «Абонент временно не доступен…»
– Что за шутки?
Пока Стеценко ехал к Ма-Рине, трижды ей перезванивал, но слышал все то же: абонент недоступен. Не хотелось думать, что его кинули, но в квартире на одиннадцатом этаже было тихо, когда он туда позвонил. Хорошо, запомнил код, когда они с Ма-Риной спасались от верзилы из зеленой «пятерки» и та дрожащим пальцем набирала 1536 К. А дальше – номер квартиры. Все просто, и счастье, что у него хорошая память на цифры, а то пришлось бы стоять под дверью, на ледяном ветру, дожидаясь, когда кто-нибудь войдет в подъезд или оттуда выйдет. Так и до утра можно прождать! Была глубокая ночь, оставалась надежда, что она дома, но крепко уснула, и Стеценко все звонил и звонил, один раз, другой, третий, пока палец не заболел.
То, что произошло, в голове не укладывалось. Сбежала? Куда, с кем? Одна, на ночь глядя? Испугалась милиции? Не он же предложил туда пойти!
Володя вернулся в машину и почувствовал, что смертельно устал и хочет спать. Валил мокрый снег, свет фонарей едва пробивался через насыщенную влагой темноту зимней московской ночи.
«Бензина у меня много…» – подумал он, привалившись к дверце. В салоне было тепло, урчал мотор, работала печка. Глаза закрылись сами собой. Проснулся он через два часа от боли в спине и шее. Разумеется, не выспался, но в состоянии был ехать домой. Пробки наверняка уже рассосались. На всякий случай он еще раз поднялся на одиннадцатый этаж и позвонил в квартиру Ма-Рины. Тщетно!
Спускаясь вниз, Володя подумал: «Она вернется. Когда-нибудь вернется». Квартиры не бросают. Почему же МаРина отдала ему кукол? А куда с таким довеском? Неизвестно еще, какая в них ценность! Во всех или в одной? И в какой именно? На вид это просто изящные безделушки.
На следующий день Володя приехал в студию и внимательно рассмотрел кукол и даже каждую взвесил в руке. Кажется, он понял, в чем дело. Руки дрожали, когда он нетерпеливо снимал голову с красавицы-брюнетки в костюме полицейского…
Во второй половине дня он поехал в клинику пластической хирургии.
– Что вы хотели? – спросила пышногрудая женщина на ресепшн. Взгляд Володи остановился на бейдже с ее именем: Валентина.
«Георгий Рубенович и Валя, медсестра. Его любовница», – вспомнил он и сказал:
– Я хотел бы поговорить с Георгием Рубеновичем.
– Проконсультироваться? – Валентина глянула на него, оценивая, и кивнула: – Понимаю вас.
В его внешности было что исправлять. Сплошные недостатки: маленький рост, узкие плечи, такое же узкое лицо с острым подбородком и торчащие уши, которые он скрывал за длинными волосами. Это не лечится, если только Владимира Стеценко отправить в плавильню, сделать из него болванку – заготовку и отлить из нее новый человеческий экземпляр. А еще, как выяснилось, есть операция по пересадке лица. Он вздрогнул, вспомнив Ма-Рину. Это же воровство! Воровство и убийство!
– Проходите, пожалуйста, – пригласила Валя. – Первая консультация у нас бесплатная, а дальше по обстоятельствам. Что Георгий Рубенович вам посоветует.
Слова «Георгий Рубенович» медсестра произносила с придыханием, Володя заметил, как билась синяя жилка на ее шее. Георгий Рубенович – это был Валин Бог.
Он оценил лицо бога, как широкое поле деятельности для пластического хирурга: нос ну очень большой. И сросшиеся брови. Бородавка на левой щеке. Узкие губы. Хирург смотрел на него так же, видимо думая об остром подбородке и маленьких, близко посаженных глазах. Об ушах тоже, кажется, догадался.
– Садитесь. Как вас зовут?
– Володя.
– Ну-с, Володя? С чем пришли? Рассказывайте!
Стеценко оглянулся: в кабинете они были одни, Валя ушла. А скорее всего, стоит под дверью, подслушивает.
– Ну-с? – повторил хирург нетерпеливо.
– Могу я говорить прямо?
– Разумеется, можете! Вы затем сюда и пришли! Ну-с? Что вас беспокоит?
«Подбородок или нос? А может, уши?» – Пронзительный взгляд хирурга уперся в его переносицу.
– Осенью вы сделали в своей клинике уникальную операцию: пересадку лица.
Георгий Рубенович вздрогнул:
– Откуда вы знаете?
– Я был знаком с девушкой, которая стала донором, – немного волнуясь, сказал Володя. – Вернее, я знаком с обеими. И с той, которой досталось лицо Рины тоже. С Мартой.
– Послушайте, это был единичный случай! – взмолился хирург. – Просто повезло с донором!
– Повезло?! Да вы ее убили! Рину!
– Вы что, из милиции? – занервничал хирург и тут же полез в карман за пачкой сигарет. Щелкнула зажигалка.
– Нет. Но я любил Рину, – соврал он. – Я хотел бы знать: как она умерла?
– Зачем вам это? – сигарета в сильных пальцах хирурга слегка дрожала.
– Ведь это же убийство! Я хочу знать, кто…
– Я не виноват, – оборвал его Георгий Рубенович. – Поймите, молодой человек, у меня выхода не было. Любовник отказался платить за лечение и уход, я ему звонил. И даже разговаривал с его женой. Меня, грубо говоря, послали. Оба. Потом я звонил ее матери.
– Вы?
– Валя звонила, – с досадой сказал хирург. – Какая разница? Мы даже в милицию обращались, искали адрес матери, ведь Рина указала как место жительства съемную квартиру. Поверьте, я предпринял все усилия, чтобы ее спасти. Но у меня нет таких денег: годами платить сиделке, пока чужая мне девушка находится в коме. Шансов, что Рина из нее выйдет, было мало, я приглашал специалиста. Я сделал все, что мог, – повторил Георгий Рубенович.
– А почему она оказалась в коме?
– Анафилактический шок. – Хирург глубоко затянулся. – Сильнейшая аллергия на антибиотики. Причем, она указала, как аллерген, аспирин. Я лично велел Рине сделать маркеры, чтобы определить, какое именно лекарство является для нее аллергеном.
– Как же так получилось, что в заключении указали аспирин? Ошибка клиники, где она сдавала анализы?
– Не было никакого заключения, – сердито сказал Георгий Рубенович. – Об аспирине я знаю с ее слов. А также об аллергии на какое-то лекарство. Что касается анализов, то они были в порядке. Гемоглобин низковат, но это не повод отказаться от операции по увеличению груди.
– Но у нее же на руках были анализы! Где заключение об аллергии на антибиотики? Куда оно делось?
– Вы меня спрашиваете? Не знаю. Поверьте, я тоже был на грани инфаркта, когда у меня в палате после несложной операции пациентка вдруг начала задыхаться.
– Значит, кто-то хотел ее смерти до того, как Рина оказалась в клинике, – задумчиво сказал Володя.
– А что с ней такое случилось? – напрягся Георгий Рубенович. – Она давно не приходила. Я имею в виду Марту.
– За ней слежка. Причины не знаю. – О кукле Володя пока умолчал.
– Но что она натворила?!
– Не она. Рина. Выясняется, что на модель уже покушались. Заключение об аллергии на антибиотики куда-то пропало. Уверен, что оно было! Получается, что Рину убили! Но тот, кто ее убил, этого не понял, он ведь провожал Рину на операцию по увеличению груди и не знал о том фокусе, который выкинули вы. Увидел Марту и подумал, что Рина выжила! И все началось сначала! Зачем вы дали Марте документы Рины? Ее вещи?
– Надо же было девушке помочь. У нее проблема: деньги в ячейке, а в паспорте совсем другое лицо. Рина, то есть Марта, никак не может их оттуда взять. А жить на что-то надо? Я подумал, что она теперь может стать моделью, вместо Рины.
– Заботитесь о ней, значит. Ценный экспонат, да? Сначала искалечили, а теперь…
– Слушай, ты кто такой, чтобы мораль мне читать?! – вскочил хирург. – В милицию хочешь пойти?! Иди, дарагой. – Георгий Рубенович разволновался и стал говорить с акцентом. – Что хочешь от меня? Дэньги? Сколька?
– Хочу знать, кто ее убил.
– Дурак ты! – сердито сказал Георгий Рубенович. Потом дрожащими руками достал еще одну сигарету, закурил, после чего немного успокоился, сел и вдруг предложил: – Хочешь, я тебе операцию сделаю? Бесплатно? Нос новый хочешь? А уши?
– Ага! Вы меня усыпите, а потом, как Рину – в кому! И разберете на запчасти. Лицо-то у меня, может, ни на что не годится, но на здоровье не жалуюсь. Вдруг у вас кто-то в очереди за почкой стоит?
– Дурак ты, – повторил Георгий Рубенович.
– Я хочу знать, кто убил Рину.
– Слушай, мальчик… – Хирург тяжело вздохнул. – Кто ты такой? Хочешь пойти в милицию? Иди! Можешь даже заявление написать. Они посмеются. Ты ей никто, понял? И то, что ты расскажешь, воспримут как бред сумасшедшего. Такие операции у нас в стране не делают, это все знают. Иди, дорогой. Иди.
– Я к вам претензий не имею, – сдался он. – Скажите мне адрес поликлиники, где Рина сдавала анализы. Я хочу выяснить, кто их оттуда забрал.
– Зачем тебе это? – подозрительно спросил хирург.
– Потому что этот же человек пытается ее убить сейчас, когда это уже не Рина, а Марта! Понимаете? За ней ходит убийца с ножом!
– Тебе-то что?
– А вам ее не жалко? Убьют – ваша работа насмарку. Операция-то дорогая! Кого будете предъявлять клиентам?
Георгий Рубенович задумался, потом сказал:
– Ну, хорошо. Я скажу Вале, чтобы подняла карту Ноябрины Кудрявцевой. Узнаешь, кто ее убил – у меня камень с души. Я тоже человек, – хирург ткнул в пепельницу недокуренную сигарету и крикнул: – Валя!
В кабинете тут же появилась пышногрудая медсестра:
– Слушаю вас, Георгий Рубенович!
– Найди ему карту Рины.
– Хорошо.
Вскоре Володя узнал, что Рина сдавала анализы в частной клинике «Медина», находящейся в центре Москвы, недалеко от квартиры, которую снимала модель, и решил ехать туда, не откладывая. Только заскочил в студию и прихватил Ринины фотографии.
В регистратуре «Медины» сидела очень хорошенькая шатенка, он машинально отметил, что если изменить цвет волос и добавить яркости в макияж, получатся отличные фото для глянца.
– Что вы хотели? – шатенка зевнула.
– У вас есть минут десять?
– А в чем дело?
– Я фотограф из глянцевого журнала. Пришел по делу, но увидел вас и вдруг подумал… – перед девушкой легла его визитка, – …подумал, что вы, возможно, то, что я ищу.
Она зарделась. Тут же обернулась и крикнула:
– Света! Подмени меня на десять минут!
А кто бы на ее месте поступил иначе?
Они сели на диванчик, у двери с надписью: «Дежурный терапевт».
– Как вас зовут? – спросил он.
– Ира.
– Ира, у меня к вам разговор. Надеюсь только на вашу память. В начале октября здесь сдавала анализы шикарная блондинка по имени Ноябрина Кудрявцева. Я хочу знать, кто забирал результаты анализов?
Шатенка растерялась:
– А как же я? Вы же сказали… Вы что, меня обманули?! – подбородок девушки задрожал от обиды. Сейчас расплачется!
– Нет, что вы! Я действительно фотограф из глянцевого журнала. У меня своя фотостудия и много заказов. Обещаю вам фотосессию, вы и в самом деле находка! Как увидел вас, сразу подумал: вот новое лицо глянца! Но и вы должны постараться. Эта девушка была моей любимой моделью.
– Была?
– Она умерла. Анафилактический шок. Вот я и хочу узнать, почему вы не предупредили ее об аллергии на антибиотики?
– Этого не могло быть! – горячо заговорила Ира. – Мы – клиника с солидной репутацией! У нас ошибок быть не может!
– Да я не вас обвиняю. Вы все сделали, как надо. Вот, посмотрите… – он достал из кармана фото Рины.
Едва взяв их в руки, Ира прошептала:
– Да, я ее помню. – И с чувством добавила: – Очень красивая!
– Что именно вы помните?
– Я еще подумала… – девушка завистливо вздохнула, – подумала, что она модель. Очень красивая!
– Она сдавала анализы, так?
– Да. Я ей выписывала направление к терапевту. Потом она оплачивала анализы на ВИЧ, три креста, гепатит… Общий анализ крови. Маркеры, кажется, были. Но на что, я сейчас не припомню.
– А результаты? Кто забирал результаты? – нетерпеливо спросил он.
Ира задумалась, потом сказала:
– Постойте-ка… Я в тот день работала… Она позвонила и сказала… Ну да! Ноябрина Кудрявцева! Я еще подумала: везет кому-то! Мало того, что красавица, имя редкое. И такое красивое! Она сказала, что очень занята и не сможет забрать результаты анализов. Можно, за ними приедет подруга?