– Что у тебя с голосом?
– Это не мой рот. Мне еще надо к нему привыкнуть. Кстати, как он тебе?
– По-моему, слишком большой.
– Что ты понимаешь!
Она прошла на кухню, положила на стол коробку с кремовым тортом. Мама стояла в дверях, смотрела. Потом спросила:
– И сколько ты за это отдала?
– Много. Триста тысяч долларов.
– Ты что, с ума сошла?!
– Но это мои деньги. Я так захотела.
– Ты сошла с ума! Я никогда не думала, что моя дочь… – мама всхлипнула. – Господи! Да какая ты мне дочь?! У тебя же с ней нет ничего общего! Я ТЕБЯ не рожала!
Она растерялась. Вот тебе и первая проблема! Родная мать не признает! Нет, чтобы порадоваться!
– Ты привыкнешь, мама…
Та вздрогнула:
– Не называй меня так!
– Но почему?
– Я не могу… – мама взялась рукой за шею, словно ей было душно. – Я же каждый твой пальчик… Каждую родинку… Не говоря уже о… Твое лицо… Что ты с ним сделала?
– Оно было некрасивое!
– А сейчас какое?
– Послушай… Мне и так тяжело… Но что сделано, то сделано. Я не могу вернуть все назад. Тебе придется к этому привыкнуть.
– Я не смогу.
– Сможешь. Я понимаю, у тебя шок. Во мне ничего не осталось от той Марты, которую ты знала. Я даже имя свое забыла. Меня давно уже никто не называл Мартой. Тем не менее это я. И надо как-то жить дальше.
Мама наконец села. Сложила руки на коленях, как послушная школьница, и спросила:
– Что ты собираешься делать?
– Начать новую жизнь. Я еще не вполне здорова. Но как только почувствую себя совсем хорошо, я буду искать работу.
– Моделью решила стать?
– Возможно.
– Какая глупость, менять такую хорошую, такую нужную профессию на жизнь, полную неопределенности и неустроенности.
– То-то все туда хотят, в модели.
– Потому что дурочки. Но ты-то! Ты всегда была умницей!
– И что мне это дало? Да, я была умной. А теперь хочу быть красивой. И я не жалею, что так поступила.
– Посмотрим, что будет дальше. Чайник кипит.
– Как твой гастрит?
– Тебя еще заботит мое здоровье?
– Я просто хочу, чтобы ты мне поверила. Это я, Марта, а не какая-нибудь самозванка, раздобывшая ключ от твоей квартиры. Да, лицо у меня изменилось, но с головой все в порядке. И с памятью.
– Ну, слава Богу!
– Дай мне мою любимую чашку, с розами.
Мама достала чашки. Вроде бы успокоилась. Разлила чай, пока дочь резала торт.
– Пей чай, Марта. – Марта! Ну, слава Богу!
– Ну, что тут без меня случилось? – спросила она преувеличенно бодро, размешивая сахар в чашке с розами. – Какие новости?
– Да, никаких. Снег выпал.
– Это я вижу. Только он тает. А на работе у тебя как?
– Нормально.
– Не сокращают?
– Нет, все нормально. Зарплату с Нового года прибавят.
– Это хорошо.
А вот праздника в их жизни не прибавилось. Она сидела на кухне в родном доме, похудевшая, с новым лицом, и чувствовала всю ту же скуку и безысходность. Нет, здесь ничего не изменилось.
В дверь позвонили.
– Кто это, мама?
– Соседка, должно быть.
Это и в самом деле была соседка.
– Ириша, я к тебе по делу… А кто это у тебя?
– Из собеса.
– Ой, так и мне ж надо!
– Это насчет пенсии. По выслуге.
– Так и я о пенсии хотела узнать!
Соседка рвалась на кухню, но хозяйка квартиры встала в дверях.
– Это личное. По личному вопросу.
– Да не нужны мне твои тайны, Ирина Федоровна! Я о своем хотела спросить!
– Но это лично ко мне!
– Девушка, вы из пенсионного фонда? – крикнула соседка, пытаясь разглядеть гостью.
– Нет.
– Могли бы разъяснить мне новый закон?
– Я ничего об этом не знаю. Хотите чаю? С тортом.
– Нет, не хочет! – мама стала теснить соседку к дверям.
– Хочу! – сопротивлялась та.
– В другой раз!
– Да что за тайны такие?
– Я зайду вечером и все расскажу.
– Ирина, ты что-то от меня скрываешь…
– До вечера.
Матери удалось, наконец, закрыть дверь перед носом у любопытной соседки. Щелкнул замок. Когда мама вернулась на кухню, Марта спросила:
– Почему ты ей не сказала правду?
– Какую правду? Что приехала моя дочь с новым лицом, которое ей неизвестно как досталось?
– Я же сказала: мне сделали пластическую операцию. Все равно тебе придется предъявить меня соседям.
– Я подумаю, как это сделать.
– Подумаешь?! Господи, да что здесь такого?!
– Ты хочешь, чтобы они в милицию побежали?!
– Да зачем в милицию?!
Они даже не заметили, что обе кричат.
– А как?! Как я это объясню?! Ладно бы лицо! А голос? А фигура? Ты же теперь другой человек! Да как ты жить собираешься?!!
– Как жила, так и буду жить!
– Да не получится! Ты что, не понимаешь?!
Она перевела дух. Негромко сказала:
– Мама, у меня все хорошо. У меня есть жилье, есть деньги, я красавица, наконец.
Прозвучало это не слишком уверенно. Мама вздохнула и тоже негромко спросила:
– Еще чаю хочешь?
– Да.
– Ты ешь, – мама пододвинула к ней торт. – Тебе надо поправиться. Вон какая худющая! Ах да, я забыла. Ты ж теперь модель! Что ж… И такое бывает. Я по телевизору слышала, у одной женщины сын пол переменил. Тоже операцию сделал, большие деньги отдал. Был сын, стала дочка. Всякое бывает, – повторила мама. – Я, конечно, никогда не думала, что это может случиться со мной.
– Но я же не пол переменила!
– Да то, что ты сделала, гораздо хуже. Тебе теперь назад дороги нет. Не будешь же каждому объяснять, как тебе досталось новое лицо.
Она вздрогнула. А ведь мама права!
– Надо начинать все сначала, – продолжила та. – Как с чистого листа. И стоило оно того? – не удержалась родительница.
– Время покажет.
2. 3
На следующий день она отправилась в банк. Подошла к окошку, где сидела женщина администратор, у которой в начале осени оформляла договор на аренду ячейки и, прокашлявшись, сказала:
– Здравствуйте.
– Добрый день. – Женщина отодвинулась подальше от окошка, видимо, боясь заразиться от осипшей клиентки. А вдруг грипп? – Что вы хотели?
– Я хотела бы забрать кое-что из ячейки.
– Пожалуйста, ваш договор.
Она положила в лоток договор.
– И паспорт, пожалуйста.
В железный лоток поверх договора лег паспорт Марты Свежаковой. Администратор первым делом взяла документ, открыла, глянула на фотографию, на нее и сердито сказала:
– Но это не ваш паспорт!
– Как не мой? Мой!
– Да что вы мне мозги пудрите! Фотография не ваша! Заберите!
Администратор сердито сунула паспорт в лоток и отпихнула на ту сторону, клиентке. Марта растерялась.
– А как же мой договор?
– Это не ваш договор! Паспорт не ваш, значит, и договор не ваш!
– Видите ли… Я сделала пластическую операцию.
Она настойчиво подвинула паспорт обратно в окошко. Администратор взяла его, открыла, опять глянула на фотографию, потом на стоящую перед ней женщину и возмутилась:
– Это же абсолютно другой человек, на фото! Что вы мне мозги пудрите?
– Но… моя подпись! – сообразила она. – Хотите, я на листке распишусь, и вы убедитесь, что я это я?
– Подпись и подделать можно. Мне что, почерковедческую экспертизу устраивать? – огрызнулась сотрудница банка.
– Но это мой договор! И в ячейке лежат мои деньги!
– Поймите, девушка, я не могу взять на себя такую ответственность. На фото не вы. Значит, вы пытаетесь проникнуть в хранилище по чужому удостоверению личности.
– Но, поймите…
– О Господи! Оля! Иди сюда, Оля!
Подошла оператор из соседней кассы.
– Что случилось?
– Девушка утверждает, что это ее паспорт и, следовательно, ее договор. Хочет проникнуть в хранилище.
Оля взяла паспорт, глянула на фотографию, и заявила:
– Не она, конечно! А ну, пусть распишется!
Марта взяла листок, расписалась и сунула его в окошко. Женщины принялись изучать подпись.
– Подпись, вроде, ее, – сказала Оля.
– Подпись и подделать можно, – возразила администратор.
– Можно, – согласилась Оля. – По идее, надо бы милицию вызвать.
– Может, к охраннику обратиться? Он уже на нас смотрит!
– У меня ключ есть, – сообразила Марта. – Договор и ключ. Разве этого мало?
– Ключ можно украсть, – сказала администратор.
– И договор тоже, – подхватила Оля. – А подпись подделать. Поэтому мы и требуем паспорт.
– Нет, девушка, я вас не могу впустить в хранилище, – администратор сунула документы в лоток и подпихнула их к клиентке. – Заберите!
– Но что же мне делать? Это мои деньги лежат в ячейке!
Женщины переглянулись, и администратор сказала:
– Через суд. Как у нас проблемы с документами решаются?
– Но это же долго!
– А как вы хотели? Надо справку из клиники, что вам сделали операцию. Я о таких случаях не слышала, поэтому не могу сказать, какие еще нужны документы. Бывает, дата рождения указана неправильно, отчество, ошибка в фамилии. Но чтобы фотография? Меняйте ее, либо через суд, либо в паспортном столе договаривайтесь. Возьмите ваш договор!
Она взяла документы. Вот тебе и вторая проблема! Как же теперь быть? Ведь деньги скоро закончатся! Надо же на что-то жить! А путь в хранилище закрыт! Марта еще до операции взяла какую-то сумму на расходы, но нужна новая одежда, и себя не мешало бы в порядок привести. Что же делать? Хорошо еще, договор составлен на полгода! Но до марта надо что-нибудь придумать! Просто необходимо! Думай, Марта, до марта, не дольше.
Положив в сумочку документы, она направилась к двери. Женщины в окошке под табличкой «Администратор» оживленно что-то обсуждали.
– … надо было милицию вызвать, – краем уха услышала она и ускорила шаг. Не хватало только с милицией объясняться!
Все шло не так, как хотелось. Ее красоты пока никто не замечал, зато возникли серьезные проблемы.
«Все правильно, – подумала она. – Одета я безобразно, лицом еще владею плохо, во рту каша. Не говоря уже о ногтях и прическе. Ни то ни се. Не Марта и не Рина. Переходное. И что делать с паспортом? Неужели «потерять»?
Значит, надо идти в милицию. При потере главного документа так и поступают. Пишут заявление, объяснительную и так далее. Ну вот! Опять милиция! Что писать в объяснительной? В чем ее вина? Марта Свежакова сделала пластическую операцию, а ни в одном законе не сказано, что на это надо брать разрешение в милиции! В любом случае начинать надо со справки из клиники, администратор правильно сказала. Вот что имел в виду Георгий Рубенович, когда говорил о проблемах!
… Она поехала в клинику без предварительного звонка. Вошла туда, как своя, и так же беспрепятственно проникла в кабинет Георгий Рубеновича. Толкнула дверь и побагровела:
– Извините.
Пышногрудая медсестра ойкнула и стала поспешно застегивать халат. Валя, кажется. Пропуская смущенную женщину в дверях, она, тоже смутившись, опустила глаза. Как неудобно! Надо было постучаться! Когда дверь за Валей закрылась, Георгий Рубенович, словно оправдываясь, сказал:
– Незаменимый человек. Моя помощница.
– Я так и поняла.
– Садись. С чем пришла?
Она села. Помявшись, сказала:
– Видите ли… Мне нужна справка.
– Какая справка?
– О том, что мне сделали пластическую операцию. Мне надо паспорт поменять, а то мне в банке деньги по нему не дают. Вы можете дать такую справку?
– Видишь ли… – он полез в карман за сигаретами. – Ты никогда не думала о том, как тебе досталось новое лицо?
– Что значит – досталось? Та девушка была в коме.
– Так-то оно так. Но на то, чтобы отключить ее от аппаратуры, мы разрешения не спрашивали.
– Ну и что?
– Ее тело сейчас в глубоком овраге. В мешке для мусора. И никто об этом не знает. Ни одна живая душа. Кроме…
– Кроме Вали?
– Сообразительная.
– И что же теперь делать? – она слегка растерялась.
– Я тебе помог, а теперь ты мне должна помочь. Поживи какое-то время под именем Рины.
– Что значит – поживи? – насторожилась она.
– Я дам тебе ее паспорт. Ключ от ее квартиры. Скажу адрес. От машины, извини, дать не могу, потому что ее угнали.
– Как так – угнали?
– Из-под окон клиники, пока Рина лежала на операционном столе. Да и черт с ней, с машиной. Так проще. Ты возьмешь ее паспорт, мелькнешь перед парой-тройкой ее знакомых, встретишься с ее бывшим любовником, якобы случайно…
– Вы с ума сошли!
– Скажешь: ангина. Если спросят, что с голосом, – не слушая ее, продолжил Георгий Рубенович.
– А фигура? Я, конечно, похудела, но…
– Грудь увеличила. Она же ложилась на операцию по увеличению груди, а у тебя, как я вижу, третий размер. Третий?
– Да.
– Ну и порядок.
– Но…
– Тебе будет двадцать один год. А на самом деле сколько? Двадцать шесть? Карьеру модели делать поздно. А в двадцать один у тебя еще есть шанс. Можешь даже принять участие в каком-нибудь конкурсе красоты. Я знаю, все женщины об этом мечтают. А вдруг ты его выиграешь? А? – заговорщицки подмигнул Георгий Рубенович.
– Но…
– Что, не хочешь?
– Я об этом не думала. Нет, не хочу. Я хочу справку.
– Ты даже не представляешь, какие тебя ждут проблемы. – Он глубоко затянулся. – Я что, должен признаться в убийстве? Во имя чего? У тебя в договоре этого не написано. Я должен был сделать пластическую операцию, я ее сделал. О пересадке лица в договоре ничего нет.
– Вы меня обманули!
– Надо было думать, что подписываешь. Ну что тебе, трудно?
– Но это же сплошное вранье! Как я буду жить под именем Рины? А куда делась Марта?
– А что, ее кто-нибудь хватится? – усмехнулся Георгий Рубенович.
– У меня есть мама, – обиделась она.
– Ну, с мамой ты всегда договоришься. Поменяете квартиру, соседей, на новом месте все будет по-новому. Ну, как?
– Я не знаю…
Георгий Рубенович полез в сейф, стоящий у него за спиной. На стол легла изящная дамская сумочка.
– Здесь все твое имущество, – сказал Георгий Рубенович. – Да, еще одежда. Сказать Вале, чтобы принесла?
– Зачем мне ее одежда?
– Кожаная куртка, отделанная мехом лисы, от известного дизайнера. Фирменные джинсы. И еще украшения, она их сняла перед операцией, как полагается. Я их оставил для тебя.
Георгий Рубенович вновь нырнул в сейф и достал оттуда картонную коробку небольшого размера. Вытряхнул на стол содержимое: кольцо в форме цветка, белое золото, яркие синие камни в лепестках, а в центре – крупный бриллиант, серьги, тоже с сапфирами, изящный золотой браслет, цепочку…
– Возьми.
– Зачем мне это?
– А мне зачем? Ты теперь Рина. Когда на тебе увидят ее украшения, поверят, что ты – это она.
– Я хотела всего лишь ее лицо! Не ее одежду и драгоценности! И тем более не ее жизнь!
– Ты что, не хочешь мне помочь? После всего, что я для тебя сделал?
– Для меня?! – она горько рассмеялась. – Вы для себя это сделали! И для этой своей… Вали! Я знаю, вы сговорились! А теперь и меня хотите втянуть! Но я в тюрьму не хочу! Слышите?! Не хочу!
– Не кричи, – поморщился Георгий Рубенович. – Ты и так завязла по самые ушки, девочка. Обратной дороги нет. Ни у тебя, ни у меня. Либо мы будем заодно, либо вместе сядем. Решай сама.
– Хорошо. Я это возьму.
Она сгребла со стола драгоценности.
– Ты умная девочка, – ласково сказал Георгий Рубенович. – Не сомневайся, ты их всех проведешь. И мне поможешь, и себе поможешь. Погоди, замуж тебя выдадим. За олигарха. Хочешь замуж за олигарха? Хочешь. Все хотят. Открой сумочку.
Она послушно открыла. Достала паспорт Рины. Прочитала вслух, словно примеряясь:
– Ноябрина Александровна Кудрявцева.
– Красивое имя, да? Пользуйся – теперь оно твое. Там еще ключ от квартиры. Духи, косметика. Мобильный телефон, только он отключен. Что делать дальше, решай сама. Но обязательно наведайся к ней на квартиру, потом поговори с хозяйкой, скажи, что съезжаешь. Забери вещи. В общем, так: Ноябрина Кудрявева вышла из комы и на своих ногах из этой клиники. Я для тебя сделаю все, что могу, обращайся в любое время. Ко мне, либо к Вале, она в курсе. Все образуется, поверь.
– Хотелось бы верить!
– Иди, Валя выдаст тебе куртку и джинсы. Белье она выкинула, извини.
– Только ее нижнего белья мне не хватало!
– А в куртке пару раз на людях появись. И если увидишь ее знакомых…
– Поняла, не дурочка.
– Вот и отлично! Валя! – крикнул Георгий Рубенович. Мгновенно, словно под дверью стояла, появилась пышногрудая медсестра. – Выдай Рине ее одежду.
– Я не Рина! – возмутилась она.
– А я думал, мы договорились.
– Все равно я не Рина!
– Идем, – позвала Валя.
Они пошли по длинному белому коридору со множеством дверей. Первой заговорила медсестра:
– Георгий плохого не посоветует, ты его слушайся. И что тебе стоит? Ну, побудешь Риной какое-то время…
– Вы что, подслушивали?
– У него от меня секретов нет. В этом деле все равно помощница нужна. И ему, и тебе. Обращайся в любое время. Я тебе дам номер моего мобильника…
В гардеробе Валя сняла с вешалки короткую модную куртку с мехом и висящую рядом с ней сумку, протянула ей:
– Хорошие вещи, почти новые. Носи на здоровье!
– Вы что, издеваетесь?
– Молодая ты еще, – вздохнула Валя. – Глупая. Надо же как-то жить? А мы тебе помощь предлагаем.
– Сначала искалечили, а теперь благодетелей из себя строите!
– Тебя никто не заставлял на операцию ложиться, – с неожиданной злостью сказала Валя. – Чего тебе не хватало? Молодая, здоровая, все есть. Не бомжуешь, не голодаешь. Скучно, вишь ей!
– Я не поэтому.
– А то я не знаю! Одна ты, что ли, такая? С жиру вы, девки, беситесь. А мы… Мы делаем только то, что нам скажут, силком никого не заставляем под нож ложиться. Клиент всегда прав, он деньги платит. Иной раз и отговариваешь, а без толку! И к нам никаких претензий быть не может. С себя спрашивай, почему так получилось. Ну, бери вещи-то! – Валя чуть ли не силком впихнула ей сумку.
«А ведь права… Никто не заставлял. Я сама к ним пришла, сама подписала договор. Они деньги зарабатывают. Все это недешево стоит: аренда, оборудование, зарплата персоналу…»