Варвар решил последовать совету почтенного Наставника. Пускай дело объявлено закрытым, месьор Рабиль наверняка захочет послушать, какие любопытные вещи удалось разузнать человекоохранителям. Именно Рабиль, потому что Барч ит'Каранг вряд ли станет разбираться, выискивая правых и виноватых, а просто распорядится прикончить человека, имевшего неосторожность причинить вред его четвероногому имуществу. И Рабиль узнает эту новость именно от Конана – поразмыслив, киммериец понял, что секрет «Корзины с яблоками» известен только Шетаси уль-Айязу, Ши да ему самому. Ши наверняка сообразит придержать язык за зубами, старый письмоводитель также не склонен к излишней болтовне, значит…
Главный вход Ристалища – огромные ворота, украшенные бронзовыми изваяниями скачущих коней – стояли закрытыми, и Конану пришлось искать другой способ проникнуть во владения Аддаха. Он без труда перемахнул через низкую стену в дальнем проулке, а затем благополучно заблудился среди многочисленных конюшен, разыскивая жилище содержателя Поля. К счастью, он натолкнулся на местных сторожей и после улаживания некоторых недоразумений, вызванных появлением незнакомого человека, наконец добрался до своей цели – маленькой пристройки к зданию конюшен, где порой ночевал Рабиль.
Рассказ вышел кратким и емким: Конан уже научился опускать лишние подробности. Выслушав, месьор Аддах какое-то время сидел молча, крутя в пальцах крохотную серебряную подкову. Варвар подумал, что эта вещица, должно быть, талисман Рабиля, а ее поблескивание помогает хозяину Поля сосредоточиться.
– Фехтие, содержатель таверны «Скрещенные ключи» на улице Кисиндо? – внезапно переспросил месьор Аддах. – Где-то я слышал это имя… Говоришь, Рекифеса вполне устраивает мысль о том, что падение Тархалла – несчастный случай? Понимаю, господину Дознавателю лишние хлопоты совершенно ни к чему. Ит'Каранг, выходит, пока ничего не знает? Тоже хорошо, иначе Барч по горячности нрава такого наворотит… С ним я сам потом потолкую. А ты убежден в виновности этого самого Фехтие, хотя доказательств тому нет и быть не может? С другой стороны, «Корзина с яблоками»… И что ты предлагаешь?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что киммериец не сразу нашелся с ответом. Он постарался распутать загадку и найти виновного, а теперь ему то настойчиво советуют угомониться и прекратить встревать в чужие трудности, то спрашивают совета касательно дальнейших действий.
– Согласно закону… – не слишком уверенно начал варвар, припомнив наставления уль-Айяза.
– Мы говорим не о законе, – сухо перебил содержатель Ристалища. – Вернее, не о том законе, который представляет Рекифес и ему подобные. Есть иные порядки, кроме тех, что записаны в различных уложениях… Именно к ним я и собираюсь прибегнуть. Можешь обождать, пока я отлучусь на миг?
Получив согласный кивок, месьор Аддах поднялся, вышел в коридор и с кем-то заговорил. Судя по тону, прозвучало распоряжение немедля кого-то разыскать и привести. Затем Рабиль вернулся, отомкнул скромно жавшийся в углу сундук, извлек оттуда пару кожаных мешочков, в коих обычно хранят монеты, и небрежно опустил их на стол.
– Собственно, на этом наши пути могут и разойтись, – заявил он, подвигая мешочки ближе к заинтересованно смотревшему гостю. – Это будет считаться моей благодарностью за проявленную Стражами Когорты бдительность. Как ты с ней поступишь – решать тебе. Однако что-то мне подсказывает, что ты не отказался бы разобраться в этой истории до конца… Ты случайно не был знаком с Тархаллом?
– Нет, – честно ответил Конан. – И в бегах я тоже не очень разбираюсь. Просто мне кажется… Знаю, в Шадизаре так не поступают… В общем, если этот Фехтие действительно виноват, то он должен быть наказан. И, наверное, не слишком важно, по закону или нет.
– Возможно, возможно, – Аддах резким движением крутанул подковку, зазвякавшую по столу. – В общем, так. Нынешней ночью двое моих людей нанесут визит некоему уважаемому месьору Ордзою и расспросят его о подробностях недавнего происшествия на Ристалище. К сожалению, эта парочка имеет привычку увлекаться и может ненароком обратить господина трактирщика в хладный труп, ничего толком не вызнав. Поэтому я предлагаю тебе прогуляться с ними. Присмотреть за порядком, так сказать. Мстить я не собираюсь, но вот проучить… Только я бы хотел сразу выяснить одно обстоятельство… Ты постоянно находишься на своей службе в Сыскной Когорте?
Ши частенько поддразнивал своего приятеля-варвара, утверждая, что более тугодумных людей ему еще встречать не доводилось, но на сей раз киммериец сразу сообразил, к чему клонит хозяин Поля. Должно быть, начало сказываться долгое общение с Ши Шеламом и подобными ему типами, умудрявшимися соображать на три шага вперед.
– Сегодня, как нарочно, у меня выдался свободный день, – со всем возможным достоинством ответил доблестный человекоохранитель. Забрал мешочки (довольно тяжеленькие и так приятно позвякивающие), пообещал вскорости навестить владельца Ристалища и удалился, гадая – не ввязывается ли он в очередную неприятность? Можно ведь просто взять вознаграждение и уйти.
Любопытство, как всегда, оказалось намного сильнее осмотрительности.
* * *
Посланцев Рабиля звали Тебби и Вильтас. В темноте они почти не отличались друг от друга, и чем-то неуловимо смахивали на давно ходящих в одной упряжке коней-тяжеловозов – упорных, неприхотливых и невозмутимых. Конан решил, что им не впервые приходится исполнять подобные поручения, и наверняка они относятся к заданиям хозяина как к грязной, но необходимой работе, которая должна быть выполнена по возможности скорее.
Посему и в таверне они не стали утруждать себя излишними церемониями.
Посетители «Скрещенных ключей» (которых, несмотря на поздний час, насчитывалось не меньше двух десятков) со вполне объяснимым недоумением воззрились на жутковатую парочку, едва не выломавшую дверь из косяка и шумно ввалившуюся в обеденный зал таверны. Сунувшийся навстречу подозрительным гостям вышибала наткнулся на чей-то кулак, по крепости сравнимый с подкованным битюжьим копытом, отлетел в угол и здраво решил более ни во что не встревать.
Такой же совет – для своей же пользы не мешаться под ногами – получил по дороге к таверне и Конан. Костоломы с Конного Ристалища безмерно уважали своего хозяина, однако полагали, что сами отлично знают, как справляться с трудностями и наказывать злоумышленников. Молодому человекоохранителю довольно вежливо намекнули, что он ничего не потеряет, мирно постояв за дверью. Ежели есть заковыристые вопросы, на которые необходимо получить ответ, то пусть огласит их прямо сейчас, а уж они постараются выбить из упомянутого Фехтие подробные и внятные ответы.
Вопросы у киммерийца имелись, причем в изрядном количестве. Однако, посмотрев на своих спутников, варвар почему-то не рискнул воспользоваться их щедрым предложением. Наверняка все перепутают. Он с помощью почтенного уль-Айяза сам потом разберется, что и как.
Хозяин таверны пребывал на подобающем ему месте – за высокой стойкой, сколоченных из дубовых плах. Конан не успел его толком разглядеть, потому что, завидев на пороге «Ключей» устрашающую парочку, месьор Ордзой преспокойно отодвинул в сторону пустую кружку и неспешно удалился в полуоткрытую дверь, ведущую куда-то в недра таверны.
– Чует кошка, чье мясо съела, – удовлетворенно бормотнул Тебби (или Вильтас, ибо киммериец пока не наловчился безошибочно отличать их друг от друга) и ринулся в погоню, свалив не изволивший быстро отскочить в сторону стол вкупе с расположившейся за ним дружеской компанией. Кто-то из гостей возмутился, получив исчерпывающий ответ:
– Это, между прочим, не ограбление, не вымогательство и не получение старых долгов. Сейчас, почтеннейшие, вы узреете… или узрите?.. заслуженное наказание уличенного мошенника. А ежели кто сомневается, – угрожающе добавил подчиненный Рабиля, – то мы можем покликать одного очень хорошего парня из Сыскной Когорты. Он быстро растолкует сомневающимся, как в нашем славном Шадизаре нынче полагается блюсти закон. Ясно?
При упоминании Сыскной Когорты перешептывания быстро затихли, а торчавший на крыльце «хороший парень» недовольно скривился. Большинство посетителей решили остаться. Всегда интересно взглянуть, как ближний твой станет расплачиваться за допущенные промахи. Особенно если тебе это ничем не грозит.
Из-за полуоткрытой двери донесся грохот падающих медных кастрюль, перемежаемый скорбными воплями и шипением пролившегося на огонь масла. Затем появился Вильтас (Тебби, как заметил Конан, был пониже ростом и отличался склонностью к разглагольствованию, тогда как его напарник предпочитал помалкивать), волоча за шиворот изловленного хозяина таверны. Фехтие небрежно прислонили к стене, и киммериец удивленно пожал плечами: в облике месьора Ордзоя не замечалось никаких коварно-злодейских черт. Человек средних лет, явный уроженец Турана, слегка потрепанный жизнью и недавней беготней. Взгляд, правда, переполнен эдаким плохо скрываемым злобным раздражением, и только.
Молчать Фехтие тоже не собирался, немедля высказав друзьям-приятелям с Конного Поля, что думает о них самих, их манерах, происхождении и возможной судьбе, закончив страшной угрозой пожаловаться старшине квартала и высказав надежду вскоре увидеть незваных гостей пребывающими на тихом кладбище.
– Тебе большой привет от Тархалла, – внезапно проронил Вильтас, заставив говорливого тавернщика сбиться на полуслове. – И от месьора Рабиля. Яблочки-то как, в горло лезут, не застревают?
– К-какие яблочки? – поперхнулся Ордзой.
– Конские. Навроде этих, – Тебби многозначительно потряс вместительным холщовым мешком, который тащил от самого Ристалища. – Сам признаешься или как?
«Он, он, точно он! – убеждал себя Конан, созерцая в приоткрытую дверь быструю смену выражений на лице владельца „Скрещенных ключей“. – Вот мерзавец! Узнать бы еще, каким образом он сумел подстроить падение? А даже если мы ошиблись – какая разница? Другим неповадно будет! Этот Фехтие точно замешан, иначе с какой стати он по сторонам косится, будто выискивает способ провалиться сквозь пол и удрать?»
– Послушайте, уважаемые, – голос Фехтие мгновенно сменился со скандально-визгливого на весьма убедительный деловой, – по-моему, произошло какое-то недоразумение. При чем здесь господин Рабиль и какие у него могут иметься причины невзлюбить бедного тавернщика, едва сводящего концы с концами? Давайте сядем и обсудим это дело, как подобает достойным людям – без ненужного шума и вульгарного мордобоя.
– Угу, обсудим, – покладисто согласился Тебби, одновременно преграждая Ордзою дорогу к бегству. – Всенепременно обсудим. Только сперва, мил человек, придется тебе накрепко запомнить, что никому, ни сейчас, ни впредь, не дозволяется пакостить на Конном Поле…
– Да который раз вам сказано – я понятия не имею, о чем вы талдычите! – неожиданно сорвался на крик Фехтие и, вопреки всем доводам здравого смысла, попытался отпихнуть удерживавших его громил. С равным успехом он мог бы сдвигать с места Карпашский хребет. Вдобавок симпатии посетителей таверны явно переменились, и кто-то уже начал вполголоса расспрашивать соседей: неужто почтеннейший месьор Ордзой в самом деле имел глупость перейти дорогу почти всемогущему Аддаху Рабилю? Говорите, недавнее падение Огненного Феникса подстроено? То-то мне сразу показалось неладным, когда заведомый победитель спотыкается на ровном месте…
– А что до понятия, то с ним мы очень даже легко управимся, – продолжил Тебби, будто его и не прерывали. – На всю оставшуюся жизнь запомнится. Виль, придержи его, чтоб не брыкался… Да стой спокойно, демонова отрыжка!
Загадочный холщовый мешок взлетел в воздух, перевернулся, распахиваясь, и тяжеловесно опустился на голову владельцу «Ключей». Тебби и Вильтас в четыре руки заботливо поддернули край мешка, дабы тот развернулся в полную длину, укрыв месьора Фехтие почти до колен. Из мешка донеслись сдавленные звуки, будто кого-то обильно тошнило, и с хлюпаньем вывалились несколько тягучих кусков, безошибочно и с первого взгляда признанных за обычнейший лошадиный навоз.
Маявшийся за дверью Конан невольно сплюнул, а затем пакостно хмыкнул. Кто-то из друзей однажды объяснил любознательному подростку-варвару смысл умного слова «репутация», и теперь он понимал, что таковая «репутация» у месьора Фехтие Ордзоя испорчена навсегда. Можно смело заколачивать двери таверны и вывешивать на нее табличку с надписью «Продается». Замечательная месть. Такую, наверное, одобрили бы даже дома, на Полуночи. Гораздо лучше, нежели простое убийство.
– Представление окончено, – подражая уличным фиглярам, раскланялся Тебби, и украдкой пнул раскачивающийся мешок, дабы тот шлепнулся на четвереньки. Раздался первый неуверенный смешок, затем второй, третий… – Конное Поле и его обитатели по-прежнему рады гостям, исключая навозных жуков. Почтенные горожане, не забывайте, что скоро грядет Осенний Приз, на который мы ждем всех любителей бегов. Счастливо оставаться.
Конану вдруг показалось, что неподалеку от него в темноте двора стоит человек. Он быстро обернулся, но никого не заметил. Появились дружки с Конного Поля, напутствуемые дружественно настроенным хором и предложениями поставить выпивку, и заявили, что можно с чистой совестью разбегаться по домам – поручение исполнено наилучшим образом.
– Думаете, он не решится… э-э… – не нашел подходящего слова киммериец, однако его сразу поняли. Вильтас презрительно свистнул, Тебби отмахнулся, словно от назойливого насекомого:
– Кишка тонка. Теперь ему всю оставшуюся жизнь ходить с прозвищем Вонючка. Спорим, он до истечения этой луны соберет барахло и подастся куда-нибудь в Коринфию, искать удачи?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ Распавшееся звено
Стук в дверь раздался, как всегда, неожиданно. Поначалу Конан даже не сообразил, что кто-то желает посетить их с Ши и Диери комнатушку на втором этаже постоялого двора «Хромая лошадь», приняв настойчивое постукивание за обрывок кошмарного сна, в котором Огненный Феникс разговаривал скрипучим голосом Мульмара Бар-Зейяра и упрямо требовал немедля доставить ему корзину с отборными яблоками, иначе он отказывается выступать на Осеннем Призе…
«Может, Диери вернулась? – с надеждой подумал киммериец. – Тогда зачем ей стучать? И Диери, и Ши отлично знают: дверь запирается на кривой гвоздь и распахивается от малейшего толчка. Удивительно, как нас до сих пор не ограбили. Понимают, что толку с нас – как молока от старого козла? Э-э, нет! Это наверняка ломится домовладелец! Явился с утра пораньше перечислить наши долги и потребовать, чтобы мы немедля расплатились или убирались прочь. Лучше убраться. Надоела эта зловонная дыра. Мы же теперь богаты… кажется. Или мне опять приснилось?»
Однако полученные от Аддаха Рабиля мешочки с золотом оказались явью, никуда не исчезнув из наскоро состряпанного тайника за двумя выпавшими из стены камнями. С улицы долетала обычная разноголосица, подтверждавшая, что день в самом разгаре. Вежливые постукивания по дверной створке звучали все громче и раздраженней. Должно быть, стоявший в коридоре человек не привык долго ждать.
– Сейчас открою! – крикнул молодой варвар, отодвигая хлипкий засов и запоздало припомнив, что вообще-то сперва надо спрашивать, как зовут незваного гостя и по каким надобностям его принесло.
– Небогато живут доблестные Стражи Когорты, – заметил Барч ит'Каранг, невозмутимо переступая порог. Конан на это справедливое замечание ничего не ответил, ибо временно потерял дар речи и ошалело тряс головой, убеждаясь, что глаза его не обманывают. – Полгорода обошел, прежде чем разыскал ваше логово.
Не дожидаясь приглашения, ит'Каранг уселся на единственный табурет, жалобно скрипнувший под непривычной тяжестью. Изучающе покосился по сторонам – впрочем, не выказывая особого удивления или снисходительного сочувствия – и обратился к киммерийцу, так и торчавшему подле двери наподобие живой статуи:
– Тебя зовут Конан, верно? Из-за причитаний дряхлого осла Мульмара и рявканья Рекифеса я не сумел сразу разобраться толком, что к чему. Должно быть, у тебя сложилось обо мне не самое лучшее мнение.
– Ну… Вообще-то да, – согласился варвар, к коему наконец вернулось умение связно выражать свои мысли.
– Барч такой, Барч сякой, у него куча денег и никакого уважения к закону, верно? – привычно уточнил ит'Каранг, рассеянно похлопывая себя по голенищу уже знакомой Конану тяжелой витой плетью. – Должно быть, весь Шадизар радостно ожидает, когда полетят головы. Они непременно полетят, дайте только разобраться с кое-какими трудностями…
– С какими? – рискнул утончить Конан. На миг ему стало неловко за непритязательный вид их обиталища, а потом он махнул рукой на сие печальное обстоятельство. Раз такой человек, как месьор Барч ит'Каранг, тратит свое драгоценное время, дабы отыскать какого-то младшего человекоохранителя Сыскной Когорты, и является к нему лично, без огромного хвоста свиты и телохранителей, значит, он пришел не «Драконью кровь» попивать. Но тогда зачем?
– Трудность первая – ты и твои дружки, похоже, знаете нечто о провалившейся скачке, чем поделились с почтенным Рабилем и почему-то не захотели поделиться со мной, – безмятежно заявил Барч и для наглядности щелкнул хвостом камчи по доскам пола, как зарубку поставил. – Трудность вторая. Сегодня с утра я нанес визит Рабилю, тот напуган до полусмерти и не желает ни с кем разговаривать. Только некоему дотошному варвару велел передать, чтобы тот даже место такое, Конное Поле, забыл, как страшный сон. Молчи, не перебивай. Я бы сказал, неудивительно, если учесть, как провел нынешнюю ночь сам Рабиль. В этом свете и меня перестали интересовать подробности злосчастной скачки, а тебя хочу предупредить: ты, сам того не ожидая, своими разысканиями крупно помешал кому-то очень, очень серьезному, так что впредь будь повнимательнее в безлюдных переулках и после захода солнца… Трудность третья, самая неразрешимая. Ты откуда родом, ежели не секрет? Нордхейм? Ах, Киммерия… Первый раз слышу… Так вот, мне неизвестно, как в столь дальних краях относятся к предложению временно одолжить свою женщину.