— Ты уже на сегодня всё? — он потянулся вверх всем телом, перевернулся и соскочил, мягко приземлившись на ноги рядом со мной. — Можем куда-нибудь пойти.
— Потом. Есть разговор не для общественного места.
— У нас проблемы? — он вопросительно приподнял брови.
— Проблемы есть, но не у нас. К нам, а точнее ко мне, обратились за помощью, — Микина левая бровь очень выразительно поползла вверх. — Есть подозрение, что человек, один из спецов, работающих над монтировкой Парка Развлечений на Фьеване слегка неадекватен. И это должен либо подтвердить, либо опровергнуть дипломированный медик, — я со значением посмотрела на мужа.
— И сделать это должен непременно я? — в Микином голосе не послышалось не то что энтузиазма, но даже готовности взяться за работу «через не хочу».
— Ты не имеешь права проводить психиатрическое обследование? — я расстроилась. Ну вот, а мне-то казалось, что всё очень неплохо складывается и с мужниной помощью мне удастся отделаться «малой кровью».
— Имею, — он невозмутимо кивнул. — Но, понимаешь, я всё-таки не специалист в таких вещах. Нет, когда нет выбора и я единственный доступный врач, то, конечно. Но здесь-то, на нашей Станции полно специалистов любого профиля.
— Но просили именно тебя.
— Кто просил? — брови Мика удивлённо поползли вверх.
— Веи, — со вздохом призналась я. — Ситуация уж больно деликатная. Со мной они имели дело, мне они доверяют, а ты — мой супруг, то есть мы, некоторым образом, принадлежим к одному клану, и значит, ты тоже заслуживаешь некоторого доверия. Большего чем любые другие незнакомые специалисты.
— Ладно. В чём проблема-то? — спросил он, сдаваясь.
Вообще-то обсуждать всё это я имела право только после подтверждённого согласия специалиста заняться этой проблемой, но не хватало ещё, чтобы мы между собой разводили бюрократию.
— Проблема в том, — начала я, — что веи затеяли у себя, на Фьеване строительство большого современного Парка Развлечений, и закупили для этих целей аттракционы и оборудование по всей Галактике. Превосходного качества, но технологически трудносовместимого. И для того, чтобы совместить несовместимое пригласили спецов-техников, имевших опыт работы с разнородными инопланетными технологиями, среди которых оказался и землянин. Некто Харат Ёншин.
— И что? Он не справился и теперь бьётся головой об стену, а твои пушистые приятели интересуются, всё ли с ним нормально, или это у людей так весенний гон проявляется?
— Если бы. Слушай дальше. Основная часть таких приглашённых спецов — хайретты и именно с ними в плотном контакте работает наш соотечественник. И не только работает, если вея Мая удалось правильно описать поведение господина Харата, то он начал «клеиться» к одной из «птичек». Та пока только в недоумении и не знает, как относиться к закидонам человека, но на всякий случай встревожилась и сообщила их общему куратору от вей.
— Постой, хайретты это…? — меж бровей Микаэля залегла морщинка.
— Это такие большие фиолетовые птицы. Вот, — я вывела на наш домашний экран изображение из своего архива. Длинноногое существо, покрытое нежно-фиолетовыми перьями, с широким мягким клювом и очаровательным хохолком было по-своему красиво, но считать его сексуальным? Я так и этак покрутила эту мысль. Может, веи что-то напутали и наш соотечественник просто гиперобщителен, а его не так поняли?
— Я так понимаю, — Мика нахмурился, — что для всех лучше будет, если этого человека тихо-мирно отстранят от работы по медицинским показаниям?
— С чего ты так решил?
— Вспомнил я этих птичек-красоток. Мы с ними редко контактируем, зато у вей почти треть торгового межпланетного оборота идёт именно с Хайреттой. Прочные финансово-культуро-исторические связи с одной стороны и какой-то непонятный человек с другой.
— Возможно, ты прав. Я с такой точки зрения ситуацию не рассматривала, хотя о связях Хайретты и Фьевана вспоминала, конечно. И даже удивлялась, как это так удалось хищным веям и абсолютно мирным хайреттам так хорошо ужиться.
— Так вот, возвращаясь к нашей теме, если я возьмусь за это дело, то буду обязан действовать в интересах своего пациента. Без учёта текущих политических выгод и расстановок.
— Да от тебя никто ничего такого и не требует. Пока. Пока нам бы просто прояснить ситуацию.
— Кому нам? — подозрительно уточнил Мика.
— Мне и вея Мая. Ну, может, ещё кто-то из вей в курсе. Должна же была эта хайретта кому-то пожаловаться? В любом случае, широкой огласки ситуация пока не имеет.
— Этот, Харат, он где сейчас находится? — спросил Мика, смиряясь с необходимостью действовать. — Здесь или за ним ещё ехать куда-то придётся?
— Он ТАМ, — я сделала «страшные» глаза. — Я же говорила, что веи пока стараются не поднимать шума. Вея Мая обещал за пол дня доставить тебя туда и обратно по сети Пересадочных Станций и ещё несколько часов для встречи с Харатом Ёншином останется. Можно договориться на ближайший выходной.
— Ладно, звони этому своему инопланетному приятелю и пошли всё-таки куда-нибудь завеемся, — он ухмыльнулся получившемуся каламбуру. — Ну их всех, с их мировыми проблемами, я собираюсь хорошо отдохнуть в компании любимой женщины.
Знала бы я, в какое «преотличное» настроение приведёт эта поездка моего благоверного, двадцать раз подумала бы, прежде чем подсовывать ему эту работёнку. Из поездки на Фьеван он вернулся раздражённый, как растревоженный рой ос. Разве что не жужжал вслух. Бросил на постель дорожную сумку (странно, откуда она взялась, уезжал-то без ручной клади), сам плюхнулся следом, потом подскочил, сделал пару кругов по своей восьмушке, потом решительно подсел к терминалу, накатал пару строк записки, привесил к ней пару файлов и так же решительно отправил.
— И что там такое было? — решила я подать голос.
— А? — он вздрогнул и обернулся. — Я тебя не заметил.
— Как съездил, что видел?
— А что я мог видеть? С одной станции на другую, на третью, вокзал, комната отдыха при мегастройке, в которой я имел «счастье» пообщаться с земляком. И тем же порядком назад.
— В Париже был? Был! Город видел? Нет! Так куда же ты смотрел? Строго в затылок впереди идущему! — пробормотала я себе под нос старинный анекдот. Мика бледно улыбнулся:
— Зато меня нагрузили призами и подарками. Духовое ружьё и ещё какие-то примочки для охоты в пампасах. Понятия не имею, что со всем этим добром делать, разве что в качестве сувенира на стенку повесить.
— Отправь родителям в качестве презента, в их коллекцию оружия будет в самый раз, — посоветовала я и решилась перейти к наиболее интересующей меня теме. — Так что там случилось с нашим соотечественником?
— Что-что? Ошалел от одиночества и безбабья! Спермотоксикоз — третья степень. Ять! И именно в такие моменты я начинаю жалеть, что мастера-генетики ещё до рождения не подкручивают мозги типам вроде этого!
— Ты это в диагнозе написал? — спросила я про пресловутый «спермотоксикоз», представляя, как мужику дальше жить, если эта «бумажка» попадётся кому-то на глаза.
— Нет, конечно. Нету такого диагноза, это вообще не болезнь, а городской фольклор. А то бы я написал, — он зловеще сузил глаза. — Я бы такого понаписал!
— И чего ты такой злой? — нет, пациенты бывают разные, не спорю, однако обычно Мика к несовершенствам человеческой натуры относится философски.
— Я добрый. Это ты просто не представляешь, что мне пришлось выдержать. Четыре часа кряду выслушивать любовный бред явного психа, да ещё и сочувственные рожи ему корчить и наводящие вопросы подкидывать.
— Так тебе вроде бы не привыкать…
— Так я не психиатр, у меня нервы нетренированные! Выслушивать как мило бледнеют уголки её клюва, когда она смущается, как грациозно переступает длинными чешуйчатыми лапками, как трепещет её хохолок, когда она начинает нервничать… И как он на неё посмотрел и что сказал, и как она на это отреагировала. Ну и остальное, в том же духе. Все стадии флирта в интерпретации мужской особи применительно к инопланетной даме.
— И он тебе всё это вот так запросто выложил?
— Да его заткнуть невозможно было, стоило мне только аккуратно навести его на тему. Говорю же, совсем ошалел мужик. Год работал на астероидах в мужском коллективе, потом несколько месяцев вообще в одиночестве монтажом и отладкой оборудования занимался на полностью автоматической станции и сразу же после этого, не заезжая на Землю, отправился на вей поработать. Кому другому это и не принесло бы ощутимого вреда, но у парня оказался не тот тип психики.
— И что теперь с ним будет?
— Да ничего. Ничего особенного. Своим, — он выразительно указал пальцем куда-то в потолок, — я предупреждение уже отослал, так что господина Харата Ёншина аккуратно извлекут с Фьевана и вправят ему мозги. У нас есть специальная служба, которая отслеживает состояние здоровья, в том числе и психического, спецов, работающих в Дальнем Внеземелье. А то знаешь ли, всякие казусы случаются, и этот случай ещё не из худших.
— И что теперь с ним будет?
— Да ничего. Ничего особенного. Своим, — он выразительно указал пальцем куда-то в потолок, — я предупреждение уже отослал, так что господина Харата Ёншина аккуратно извлекут с Фьевана и вправят ему мозги. У нас есть специальная служба, которая отслеживает состояние здоровья, в том числе и психического, спецов, работающих в Дальнем Внеземелье. А то знаешь ли, всякие казусы случаются, и этот случай ещё не из худших.
— Так что же они так позорно его прохлопали?
— Я так понимаю, более-менее регулярно коллеги отслеживают служащих и контрактников, а вот такие фрилансеры от инженерии, бывает, выпадают из области их внимания. Их-то отмечаться, отчитываться и проходить обследования не заставишь.
— Угу. Зато можно заставить кого-то вроде нас с тобой заниматься их проблемами, когда они уже вот-вот грозят превратиться в крупные неприятности.
— Ты же говорила, что просьба о помощи исходила от вей?
— Так и есть, — согласилась я. — Просто мне представляется, что это прямо таки классический случай того, чем нам предлагалось заниматься.
Однако же уже этим вечером на наш с Миком общесемейный счёт капнула приятно округлая сумма. С пометкой от кого и за что. Отказываться от денег глупо, лишними они никогда не бывают, но то, что нас не мытьём так катаньем пытаются склонить к выгодному спецслужбам решению, злило неимоверно. А у Мика ещё и пробуждало нехорошие подозрения, которые он не замедлил проверить и однажды вечером поделился со мной результатами:
— Кстати, я связался со своими отцами, по поводу наших общих предположений, — сказал он небрежно, как бы между прочим.
— И что? — напряглась я. Если он опять поссорился с родителями, то помирить этих упрямо-твердолобых будет мне стоить километров сожженных нервов.
— Папа Куан высокомерно заявил, что к затеям безопасников они не имеют никакого отношения. Папа Джентано добавил, что кто же тогда будет воспитывать их внука, если мы примемся скакать по всей обитаемой вселенной как бешеные белки.
Я облегчённо выдохнула: как бы не интриговали Микаэлевы предки, а на прямо поставленный вопрос они всегда отвечают честно. Проверено неоднократно. Так что война на два фронта нам не грозит.
5. Космос детям не игрушка
— Скоро, — Мика на минуту оторвался от просмотра журнала, — геноформа «ящер» перейдёт в стандартные. По крайней мере, для фантомной, появляющейся и исчезающей по желанию чешуи, простой алгоритм ввода в генофонд обещают закончить уже в этом году.
— А биохимия? — я твёрдо знала, что эта геноформа одним только наличием чешуи не ограничивается — большая часть «бонусов» вообще не видна.
— С этим сложнее, но тоже, наверное, что-нибудь придумают. В конце концов, наука не стоит на месте и каждая из нынешних стандартных геноформ в прошлом была уникальной и авторской.
— Хочешь сказать, мы с тобой вскорости устареем?
— Мы УЖЕ устарели. По сравнению с собственным, ещё нерожденным сыном. И это замечательно! — мечтательно закатил глаза Мика и откинул планшетку с периодикой в сторону.
— Нет предела совершенствованию? — я криво ухмыльнулась. Ему-то хорошо, он уникален, а таких нэк как я пруд пруди. Только у нас на станции больше двух десятков.
— Предел совершенствованию есть. Как только мы дойдём до того порога, когда очередное изменение будет не столько улучшать одни признаки, сколько снижать эффективность других, активное генотворчество приостановится.
— Входящий вызов, — прервал нас мягкий баритон моего Домового, который теперь заведовал обоими жилыми модулями. — Номер в списке абонентов не значится, вызов исходит из межпланетного экскурсионного бюро. Будете разговаривать?
— Давай, — мы трансформировали своё семейное лежбище в пару удобных кресел и приготовились внимать.
— Добрый день, — скороговоркой проговорила появившаяся на экране женщина. Деловой костюм подобран по фигуре, витые рога элегантно изгибаясь, обрамляют уши, из причёски не выбивается ни один волосок — прямо таки воплощение идеальной Деловой Леди. — Меня зовут Алекса Янович, я представляю конфликтный комитет межпланетного экскурсионного буро.
— Кто мы такие, я полагаю, вы знаете, — вальяжно кивнул Мика.
— Да-да, — поспешила согласиться она. — Нам порекомендовали обратиться к вам в Министерстве Ксенологии и Дипломатии как к непревзойдённым специалистам по решению спорных вопросов, возникающих между частными лицами, людьми и инопланетниками в Дальнем Космосе.
Непревзойдёнными? Лучше скажите единственными! Так оно верней будет. Однако же как красиво загнула, так и хочется выпятить грудь вперёд и на всё согласиться не глядя. Кстати, согласиться на что? Зачем-то мы понадобились этой дамочке?
— Лучше не теряйте времени, сразу переходите к сути проблемы, — чуть склонил на бок ушастую голову Мика.
— Да, времени мало. У нас дети на Арктоиме пропали.
— Какие дети? — это уже я подала голос.
— Из группы отличников и медалистов, которые в качестве приза за победу в Олимпиаде получили путёвку на однодневную поездку на Арктоим с экскурсией. И двоих, при перекличке у Пересадочной Станции мы недосчитались.
— Но при чём тут мы? Если я что-то в чём-то понимаю, розыском ваших потеряшек должны заниматься полицейские или ещё какие спецслужбы, — сделал попытку соскочить с темы Мика.
— Никакие такие органы арктоимяне к себе не допускают, и что ещё хуже, и совершенно нам непонятно, и сами отказываются их искать!
— А как вы аргументировали необходимость поисков? — я начала догадываться, где тут собака зарыта.
— Какая ещё необходимость?! Это же дети!! И они там где-то неизвестно где бродят уже четыре часа. К тому же, это не какой-нибудь Агарополис, а Арктоим, с его вездесущей флорой-фауной!
— На Арктоиме процветает воинствующий биогуманизм, — мягко начала я, — Для простоты: если лиса охотится на зайчика, то они ни за что не буду этого самого зайчика спасать. Если конечно наблюдатель не испытывает душевной привязанности конкретно к этому ушастому.
— У нас тоже так, — не особо вдумываясь в мои аргументы, согласилась Алекса.
— Да, но у арктоимян этот принцип распространяется и на разумных. Вам просто нужно было обозначить этих детишек друзьями или родственниками кого-то из поисковой группы и их преспокойно допустили бы на планету. Вам это любой ксенолог посоветовал бы.
Она досадливо сморщилась:
— У нас было мало времени. Мы начали действовать, не дожидаясь пока придёт ответ от нашего ксенолога-консультанта.
— Но вы его всё-таки получили… — я всё-таки не сомневаюсь в профессионализме коллег, — и что теперь?
— Нам было рекомендовано найти людей, имеющих личные контакты с кем-то из арктоимян, и действовать уже через них.
— Личные контакты? — я сделала «страшные» глаза и посмотрела на Мика. Через меня ежедневно проходит столько инопланетников…
— Хаани-Нани, — сообразил он. — Помнишь этого Кеминого приятеля? Его ещё в посольстве регистрировали как нашего гостя.
Так вот откуда у этой истории «уши» растут! Между тем, пока мы занимались переглядками, Алекса не теряла времени даром:
— Я вам тут переслала личные файлы пропавших.
Экран разделился и по второй его половине поползли личные данные пропавших детей: несколько фото в разных ракурсах, рост, возраст, склонности и привычки.
— Мы свяжемся с вами через десять минут, — сказал Мика и, не дожидаясь ответа, отключил нашу собеседницу.
— В чём дело?
— Глянь, — он пальцем попридержал ползущее по экрану изображение. Встрепанная каштановая шевелюра, лукаво-лучезарная улыбка и кончики радужных крыльев, выглядывающих из-за плеч. Юкка. — Было бы странно, если бы нас не попытались задействовать. Ты — ксенолог, замеченный в дружественных контактах с арктоимяником…
— … не я, а Кеми… — пробурчала я.
— … пропал наш хороший знакомый, которого нам к тому же уже доводилось вытаскивать из неприятностей…
— … и несём пожизненную ответственность за тех, кого вовремя не послали…
— … а, кроме того, вторая — девочка и, глянь-ка, — нэка…
— … как и примерно шесть с половиной процентов женского населения Земли…
— Так какое решение мы принимаем в результате? — и выжидательно уставился на меня.
— А какое можно принять решение, чтобы не считать себя последними сволочами? — тяжело вздохнула я.
Мика наградил меня долгим взглядом, развернулся к настенному монитору и, обращаясь к Домовому, попросил:
— Верни на экран туриста-конфликтолога, — и когда на нас вопросительно уставилось изображение Алексы, которая, похоже, никуда не уходила, спросил: — Ваши предложения?
— Оплата по стандартному тарифу для ксенолога-внезамельщика, — бойко застрекотала она, — транспортные и командировочные расходы за наш счёт. Что-нибудь ещё?