– Да ладно, пользуйся, – настороженно пожала плечами арестантка. – Мне чужого не жалко… Ты, вообще, откуда такая, деревянная?
Настя снова промолчала. Казалось, оскорбление совсем ее не тронуло.
– Меня Руза зовут, – присмирев, сказала девушка.
– Настя.
– А я уже начала думать, что ты немая.
Настя равнодушно пожала плечами. Ей было абсолютно все равно, кто и что про нее думает.
Она расправила матрац, села. Рядом на ее же койку опустилась и Руза.
– Ты какая-то смурная. Случилось что?
– Если я здесь, значит, случилось, – безучастно усмехнулась Настя.
– А ты шутница… Хотя какие уж тут шутки… За что ты здесь?
Настя едва заметно качнула головой. Ей не хотелось говорить на эту тему.
– Ты здесь впервые? – не унималась Руза.
Девушка кивнула.
– Тогда ты ничего не понимаешь. Нельзя ничего в себе хранить. Выговориться надо. Тогда и на душе легче будет. И мы чураться тебя не будем. Может, ты убила кого…
– Убила.
– Ну вот!.. Кого?
– Бандита.
– Да ну!
– И не одного… Они моего парня убили. За долги. А я их за это. Из ружья…
– Ну, ты крутая баба! – восхитилась Руза.
– Мне от этого не легче…
– А любила его, ну, парня своего?
– Жить без него не могу… И не живу…
– А надо жить.
– Зачем?
– Чтобы жить… Вот мне одна сука лицо порезала. И еще парня увела… И ничего, живу… Я живу. И она живет. Только морда в кислоте… И у него, и у нее… Обоим отомстила…
– Поэтому здесь?
– Ну, за это я уже отмотала… Сейчас по второму кругу… Поверь, там, за колючкой, есть своя жизнь. Но там жить нужно для того, чтобы выживать. А отмотаешь срок, выйдешь на волю, на жизнь как на радугу будешь смотреть. Нового парня найдешь, и о том, что было, как о страшном сне забудешь…
– Сон, – кивнула Настя. – Страшный сон… И я никак не могу проснуться…
– А вот с ума сходить не надо. Это лишнее… За что тебя упекли, за убийство или за превышение пределов?
– И то, и другое…
Настя сама пришла в милицию, созналась во всем. Сначала ее отпустили домой под подписку о невыезде, а через неделю за ней пришли. Оказалось, что она не должна была убивать бандитов. Да, они надругались над ней, да, они убили ее парня. И все равно она не должна была в них стрелять. Надо было в милицию заявлять, а не устраивать самосуд.
– И много обещают?
– Адвокат сказал, что немного, лет шесть-семь. А потом он отказался от дела…
– Почему?
– Надавили на него.
– Кто, братва?
– Судя по всему, да.
– Дело дрянь, если братва подключилась… И убить могут. Здесь, в тюрьме… Ты отдыхай, сил набирайся, а я пойду…
Похоже, до Рузы дошло, что дружбу с Настей лучше не заводить. И ушла, оставив в одиночестве… Камера была большой, женщин много, а Настя чувствовала себя в одиночестве. Потому что она умерла для всех.
2Настю вызвали на встречу со следователем, но в помещении для допросов ее ждал незнакомый мужчина, светловолосый, с монгольскими глазами.
– Меня зовут Григорий Викторович.
Он улыбался, но его глаза ничего не выражали.
– Не знаю, как вам это сказать, Анастасия Богдановна… – издалека начал он. – Не думаю, что вас это обрадует… В общем, дела ваши плохи. Бандиты делают все, чтобы отомстить вам.
– Какие бандиты?
– Вы убили трех бандитов, Настя… Ничего, что по имени?.. Вы убили трех членов организованной преступной группировки, и теперь их друзья хотят отомстить вам…
– Бандиты, организованная преступная группировка, – горько усмехнулась девушка. – Вы меня смешите… Следователь утверждает, что я убила обычных законопослушных граждан. Просто они случайно нашли оружие и случайно заехали к нам домой, чтобы случайно изнасиловать и случайно убить…
– Следователю заплатили деньги, чтобы утопить вас.
– Думаете, я этого не понимаю?.. Кто вы?
– Я представляю Комитет государственной безопасности, – сказал Григорий Викторович.
И для убедительности раскрыл красные корочки с золотым тиснением. Всматриваться в них Настя не стала.
– Комитет государственной безопасности – это, насколько я знаю, КГБ, – равнодушным тоном сказала она.
– Совершенно верно.
– Но вместо КГБ сейчас… Федеральная… что там, не помню…
– И не надо помнить. Как нашу структуру ни называй, она все равно будет стоять на страже безопасности нашей страны.
– Мне все равно, – безразлично пожала плечами девушка.
– Что вам все равно? Безопасность нашей страны?
– Мне вообще все равно.
– И то, что за вами охотятся бандиты, тоже все равно?
– Да.
– Но вас могут убить!
– Ну и что?
– Тебе всего восемнадцать лет, девочка, – перешел на «ты» Григорий Викторович. – Тебе еще жить и жить!
– Не хочу я жить… К Сергею хочу. Он меня ждет…
– Но тебе еще рано к нему. У тебя миссия! Здесь, на земле, миссия…
– О чем это вы?
– Жить она не хочет… А кто-то хочет! У кого-то еще есть парень! Кто-то еще строит планы на будущее!.. А потом появятся бандиты. Сначала изнасилуют, потом убьют вместе с парнем. И некому будет взять ружье, защитить себя и наказать этих ублюдков…
– Я не совсем вас понимаю, – уже заинтригованно, но все еще заторможенно сказала Настя.
– Вот за что убили твоего Сергея?
– Его убили из-за денег…
Сергей был коммерсантом. Он открыл свою оптовую базу, честно зарабатывал деньги. А потом взял в долг, чтобы купить крупную партию товаров, но прогорел на сделке. Он мог бы вернуть деньги, но появились бандиты, обложили его данью. Он продал свой бизнес, но денег, чтобы расплатиться с уголовниками, не хватило. А они угрожали. Поэтому он и сбежал вместе с Настей…
– Да, его убили из-за денег, – кивнул Григорий Викторович. – Из-за денег, которые он честно зарабатывал… Почему он должен был делиться с какими-то паразитами? Потому что за ними сила? Это, по-твоему, справедливо?
– Я этого и не говорила.
– И сколько по стране таких девушек, как ты, которым еще только предстоит потерять своих парней из-за уголовного беспредела, который царит в нашей стране… Сколько погибнет парней… И кто должен их защитить?
– Кто?
– Ты… Такие, как ты… Бандитов нужно истреблять. Отстреливать как бешеных собак. И ты могла бы этим заняться. Отомстить за Сергея, защитить тех, кто еще только может стать их жертвой… Поверь, это лучше, чем отбывать срок в колонии. А бандиты сделают все, чтобы ты получила как минимум пятнадцать лет лагерей. Тебе это нужно?
Настя задумалась… Что, если Сергей хочет, чтобы она отомстила за него? Что, если ей на роду написано – отстреливать бешеных волков. Отец истреблял четвероногих хищников, а она может открыть охоту на двуногих…
3Настя смотрела в окно. В то самое, через которое убегала от бандитов. Примерно четверть часа назад деревенскую тишину разорвала автоматная очередь. А сейчас через двор на носилках пронесли женское тело, накрытое простыней. И два милиционера с автоматами прошли. Хлопнула калитка, и все стихло…
– Ну, вот и все, – сказал стоявший рядом Григорий Викторович. – Нет больше Насти Мещеряковой…
На какой-то миг ей показалось, что находится в склепе. Тепло здесь, светло и сухо, но все равно как в могиле. Потому что закончилась ее прежняя жизнь. И что примечательно, на том самом месте, где погиб Сергей.
– А кто есть?
– Пока никто…
Настя Мещерякова «погибла» при попытке к бегству. Под этим именем похоронят другую девушку из категории невостребованных трупов. И не важно, что подставное тело почти месяц пролежало в морге. Никто не будет опознавать труп, его просто похоронят, а личное дело заключенной Мещеряковой сдадут в архив, откуда оно вскоре исчезнет. Так говорил Григорий Викторович. И она ему верила.
– Пока ты просто номер сто восьмой, – продолжал он. – А пройдешь подготовку, получишь новое имя.
– А если не пройду? – забеспокоилась Настя.
Она понимала, что попала в собственность очень серьезной организации. Ее могут использовать как орудие возмездия, но если вдруг она не сможет оправдать возложенное на нее доверие, от нее могут просто-напросто избавиться. Ведь ее как бы уже и нет в природе…
Она «умерла», но именно сейчас ей больше всего хотелось жить. Чтобы мстить за Сергея. Чтобы очищать землю от уголовной нечисти… Теперь у нее был смысл жизни, и она не хотела умирать.
– Пройдешь. На что-нибудь сгодишься… Если не сможешь убивать, место диспетчера тебе обеспечено…
Григорий Викторович не стал объяснять ей, чем в их организации занимается диспетчер. Можно было догадаться и самой. И уж точно ясно, что это – вовсе не передовая невидимого фронта. А она должна быть на острие событий.
– Я смогу, – твердо сказала девушка.
– Тогда будешь исполнителем, – поощрительно сказал он. – Кстати, ты ничего не хотела бы изменить в своей внешности?
– В каком смысле изменить? – не поняла Настя.
– В прямом. Я имею в виду пластическую операцию… Это дорогое удовольствие, позволить которое мы можем только исполнителям. И если ты им станешь, тебе придется пройти пластику.
– В каком смысле изменить? – не поняла Настя.
– В прямом. Я имею в виду пластическую операцию… Это дорогое удовольствие, позволить которое мы можем только исполнителям. И если ты им станешь, тебе придется пройти пластику.
– Зачем?
– Ты умерла для прошлой жизни. Но в ней остались твои враги. Вполне реальные и осязаемые враги. И нам бы не хотелось, чтобы они вдруг нашли тебя и опознали…
– Понятно.
– Вот я и спрашиваю, что ты хотела бы изменить в своей внешности?
В недавнем прошлом Настя с удовольствием бы исправила себе нос, уши, прикус. Но сейчас ей было все равно…
– Я подумаю, – пожала девушка плечами.
– Думай… Времени у тебя много, целый год.
– Так много?
– Я бы сказал, мало… К своему кадровому составу мы относимся очень бережно. И не хотим, чтобы наши люди погибали. Поэтому они должны знать и уметь все, чтобы выйти сухими из воды. Знания – сила. И безопасность… Если существует наука убивать, значит, в ней должны быть свои профессора. Вот тебе и предлагается им стать…
– Я готова.
Григорий Викторович пристально посмотрел ей в глаза, но не нашел в них и тени сомнения. Она действительно готова была убивать.
Часть вторая
Глава 12
1Экзамен сдавался в боевых условиях, а принимала его Смерть с косой…
Выстрелить в цель – дело не хитрое. Куда сложней ждать. Антон шесть дней провел на чердаке недостроенного дома в полной неподвижности, потому что на позиционный объект внезапно нагрянули мастера. Их было всего двое, и занимались они системой отопления. На чердак не лезли, но все равно встреча с ними не исключалась. Поэтому Антон и не подавал признаков жизни. Но при этом продолжал следить за домом, где в любой момент мог появиться приговоренный к смерти бандитский авторитет.
И вот, наконец, долгожданный час настал. Авторитетный браток подъехал к своему дому в сопровождении целой своры телохранителей. Но, видимо, никто из его окружения не воспринимал всерьез угрозу ликвидации. Церберы должны были взять своего босса в плотное кольцо, но они просто шли рядом с ним. А сам авторитет обнимал за талию сексапильную блондинку и с лукавой улыбкой нашептывал ей что-то на ухо.
Объект поднялся на крыльцо своего дома, и в этот момент Антон нажал на спусковой крючок.
Винтовка была без глушителя, чтобы выстрел был точней. Но пуля оказалась быстрей звука, и когда до телохранителей донесся смазанный расстоянием хлопок, было уже поздно чем-либо помочь боссу. Разве что бережно уложить на пол его труп…
Антон удостоверился в том, что во лбу приговоренного преступника темнеет отверстие, бросил использованную винтовку и по винтовой лестнице спустился на второй этаж дома. Маску он надел еще до того, как взяться за винтовку, – чтобы при выстреле пороховые газы не попали на кожу лица. Сейчас же она была нужна ему, чтобы его позже не опознали работающие в доме мастера.
Руки защищали нитяные перчатки – чтобы не оставить жирового отпечатка… Внешность ему слегка изменили, но папиллярный узор с пальцев срезать не стали. Хоть он и побывал в тюрьме, но дактилоскопические данные на «погибшего» Антона Шмелева бесследно исчезли из милицейских картотек. Но это вовсе не означало, что ему можно светить свои «пальчики». Убегая, он был уверен в том, что нигде не оставил отпечатков. Даже на патронах в обойме винтовки не было его следов… Не зря он целый год учился у профессионалов мастерству киллера.
Дождаться жертву и выстрелить… На это ушла почти неделя. И еще целых три дня он потратил на изучение и подготовку маршрута отхода. Здесь не должно было быть никаких осечек. Потому что у Антона не было уверенности в собственном превосходстве над телохранителями покойного авторитета. К противнику нужно относиться с уважением, учили его на курсах подготовки. Да он и сам понимал, что за какой-то год нельзя стать большим профессионалом своего дела. А телохранители бандита в прошлом могли служить в силовых структурах – разведка, спецназ и тому подобное. И если они действительно знали свое дело, Антону могло не поздоровиться.
Он мог бы перемахнуть через забор, как через преграду на полосе препятствий. Но при этом он мог оставить на нем нитку от своего комбинезона или даже пуговицу. Поэтому он воспользовался шаблонным способом – взобрался на забор по приставной лестнице, которую сам же загодя и установил. А следующую преграду преодолел, запрыгнув на штабель из досок. Далее – рывок через открытый участок местности, через поле по тропке, которая вывела его в молодую березовую рощу, а затем и в сосновый бор. Бежал он быстро, дыхалка не подводила. Даже приятно было поразмять затекшие члены после долгой неподвижности.
Оглянувшись, Антон увидел бегущих за ним людей… Все-таки бандитские телохранители оказались профессионалами. И можно было не сомневаться в том, что бегать на длинные дистанции они умеют.
На курсах Антона учили устраивать схроны в лесу. Он мог бы соорудить нечто наподобие землянки, где можно было бы переждать время. Но он выбрал более простой вариант. В кустах неподалеку от брошенного и загаженного вагончика должна была находиться маскировочная накидка под цвет местности. Добраться до нее, чтобы не примять по пути траву, было просто. Запрыгнуть на вагончик, прыжок на кучу мусора, рывок в кусты. И под покрывало…
Психологический расчет был прост. Преследователи сосредоточат все свое внимание на вагончике. Если мог беглец где-то спрятаться, то в нем. А об окрестностях они если и подумают, то вскользь.
Так и оказалось. Телохранители обследовали вагончик и, никого там не обнаружив, продолжили путь. Антон же остался на своем месте. Но вовсе не потому, что хотел посмотреть, как противник будет возвращаться обратно.
Спустя два-три часа телохранители действительно прошли мимо него. Несолоно хлебавши, изможденные долгим преследованием, они возвращались к дому своего покойного босса. На вагончик они даже не взглянули. О том, чтобы обшарить местность вокруг, не могло быть и речи.
Антон же дождался темноты и растворился в ней.
2Темная туча неторопливо отступала на запад. Ветер живо разогнал оставшиеся облака и открыл простор для солнца… Жизнь продолжалась – для всех, и для Антона в частности.
Он сидел в машине своего куратора, невысокого худощавого мужчины с короткими усиками. Его звали Тимофеем Евгеньевичем, но Антон был уверен, что это вымышленное имя.
– Поздравляю вас, Сергей, вы сдали экзамен, – сухим монотонным голосом сказал он. – Исполнили приговор и не оставили после себя никаких следов. Могу вас уверить, что у следствия нет никаких зацепок.
– Вы назвали меня Сергеем, – Антон не удивился. Он всего лишь констатировал факт.
– Это тебе – вместо свидетельства об успешном окончании курсов, – куратор протянул ему новенький паспорт.
Шестаков Сергей Павлович, одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения. Место регистрации – город Санкт-Петербург, улица, дом. Семейное положение – холост.
– Почему Санкт-Петербург?
– Потому что будешь работать там.
– Я не знаю города.
– У тебя будет целых три недели, чтобы ознакомиться с планом Санкт-Петербурга. На досуге. Под жарким солнцем Черноморского побережья.
– Как вас прикажете понимать?
– Прикажу. Отправиться в отпуск прикажу. Вот билет на поезд до Симферополя, а в Ялте для тебя заказан небольшой домик в частном секторе. Все удобства, десять минут ходьбы до моря. Тебе понравится…
– Вы меня балуете.
– Это не баловство. Это забота о подчиненных. Чтобы человек нормально трудился весь год, он должен хотя бы две недели провести в отпуске. А ты, Сергей, целый год находился под постоянным прессингом. К тому же исполнил первый свой заказ. Тебе необходимо отдохнуть…
– Мне нравится такой подход к делу, – сдержанно улыбнулся Антон.
Целый год он проходил обучение в специальном лагере, оборудованном на месте бывшего лечебно-трудового профилактория. Обучаемых было немного – сколько именно, Антон мог только догадываться. Дело в том, что курсанты проживали отдельно друг от друга, пищу принимали в своих комнатах, обучались у одних и тех же инструкторов, но в разное время и поодиночке. Словом, начальство делало все, чтобы свести к минимуму общение между курсантами. Делалось это для того, чтобы при случайной встрече где-нибудь в городе они не узнали друг друга – по глазам, по голосам, по манере поведения.
После окончания курсов Антону подкорректировали внешность. Видимо, подобную процедуру прошли и все остальные выпускники. И теперь вероятность взаимного распознавания практически равнялась нулю. Что, впрочем, Антона волновало мало. Он уже привык думать и отвечать только за самого себя.
– А потом работа, – сказал куратор.
– Да хоть сейчас.
– Что, даже без отдыха? – пристально посмотрел на парня Тимофей Евгеньевич.