— Так там же Петренко и Голубин. И Ероменко тоже.
— Не справляются они. Народу слишком много. И вообще! Чего я перед вами тут распинаюсь?! А ну, живо поднялись и в автобус!
Исаакиевская площадь была полна людьми и красным цветом. Красные полотнища трепетали на ветру, люди, от молодежи, до стариков, которых было большинство, создавали многоголосый шум, похожий на морской прибой.
Вася поморщился, он не любил громких звуков вообще, и таких как эти, с начинающейся истерией, в частности. С самодельной, наверняка сделанной перед самым началом митинга трибуны, кто-то лысоватый и с бородкой, смахивающий на Ленина, нес вдохновенную чушь, пургу, размахивая ритмично руками.
— Вот подлец! Поглядите-ка, — почти восхищенно сказал Семен Анатольевич, — Все по науке делает, толпу заводит.
— По науке? — поинтересовался Вася.
— Ну да. Воздействие на массовое сознание, программирование толпы. Не слышал про такой специальный раздел психологии? Хотя куда тебе… Ну в общем, для тех, кто на бронепоезде, поясню — примерно так как он, действуют разнообразные секты и лохотроны. Они проводят так называемые «семинары», само собой бесплатные, и там начинают гнать ахинею. Тут главное даже не то, что говорят, а как говорят. Вот обрати внимание на этого деятеля. Видишь, как он рукой взмахивает? У Ленина, кстати, тоже был характерный жест — в светлое будущее путь казал. А Гитлер использовал в качестве подобного «якоря» вскинутую вверх руку. Это на долю секунды отвлекает внимание слушателя и позволяет манипулятору закрепить в подсознании какое-нибудь ключевое слово. У Ленина это было слово «Революция», интересно, а у этого что? Хм… «новая власть». В общем, ничего оригинального, только вот манипулятор толпы попался знающий. Может и до кровопролития довести.
Сергей Анатольевич взял рацию и забубнил что-то в нее тихо, невнятно. Когда он закончил, на его карманном компьютере уже высветился небольшой план митинга, вид сверху, так сказать. Изображение смахивало на карту движения циклонов и антициклонов. Разными оттенками красного в толпе обозначались очаги повышения нервозности и потери людьми контроля над своими эмоциями. Голубоватым и синим показывались спокойные участки, как и следовало ожидать, они располагались дальше всех от трибуны. Перед манипулятором, словно жадный язык, протянулась багровая полоса истерии, где митингующие были почти уже в состоянии близком к потере человеческого облика.
Вся карта была разбита на пронумерованные квадраты. Сергей Анатольевич, внимательно осмотрев своих подчиненных, так и не заметил на лицах ни следа страха или волнения, пожал плечами и начал раздавать грядки, как принято было говорить в команде.
— Семенов, квадрат четыре, Лёня, ты пойдешь в пятый, тебе самое трудное. Стажер, сегодня ты допускаешься к самостоятельной работе, людей у нас не хватает. Пойдешь в седьмой квадрат. Будь осторожен. В случае чего, сразу выбирайся или дай условный сигнал. Помнишь какой? Молодец. За тобой придут немедленно. Прошу всех помнить, что на таких мероприятиях обязательно присутствуют катализаторы. Для тебя, Петров, поясню — это такие люди, которые больше всех орут и подогревают ситуацию. Наняты они устроителями митинга и работают за деньги, потому опасны. В общем, мужики, остальные по периметру и работаем. Но без самопожертвования только, без фанатизма… Хотя, кому я это говорю??
* * *Вася выбрался из машины, закурил и осмотрелся — кругом была людская каша. Громкая людская каша, волнующаяся, шумная, неспокойная, плотная. Отдельного человека в ней было не рассмотреть: одеты все примерно одинаково, по причине зимы; стоят плотно, как монолитная, сплавленная масса. Даже на панк-концертах такого не увидишь, там обязательно есть толкучка, или драка, или кого-то вытаскивают из толпы, кто-то приходит или уходит. Эти же стоят, как деревья, вросшие корнями в асфальт, только колышутся вместо ветвей и листвы древки флагов и широкие полотнища лозунгов на красном, страшном цвете.
Будто пытаясь соответствовать карте на карманном компьютере Семена Анатольевича, знамена больше всего реяли ближе к сцене, там, куда надо было пробиться Василию. Он вздохнул, глубоко, будто ныряльщик, и рванул в серо-черное людское желе, щедро пихаясь локтями, иначе не пробиться. Вслед ему летел мат, но он не обращал на него внимания.
В назначенном квадрате, примерно пятнадцать на пятнадцать метров, собралось столько народу, сколько не видало питерское метро на станциях пересадок: каждое движение любого человека вызывало волну и давку. Стоило хоть немного ослабить внимание, и тебя могли нечаянно раздавить, не спасла бы даже плотная, с мягким подбоем, кожаная куртка. Вася все не мог понять, как же у него получилось сюда добраться, но больше всего его волновал тот факт, что сжатые соседями руки не позволяли ему достать сигареты и прикурить. А отравиться табачным дымом ой, как хотелось!
Над Васей орал в микрофон и вскидывал руки манипулятор. Кем он себя возомнил? Кем сейчас себя представлял? Новый Гитлер или Сталин? Еще немного, всего чуточку, и он сможет приказать всем этим людям начать революцию. И они ее начнут. Успеха им, конечно, при таком небольшом количестве и в такой большой стране не видать, но… Но получилось же на Украине и в Узбекистане? Бархатные революции, так их назвали. Что-то Васе ничего бархатного не виделось и очень хотелось курить.
Слева, через квадрат, Вася заметил Леонида. Тот стоял будто скала, почти недвижимый людьми и возвышался надо всеми на целую голову. Хорошо все-таки быть таким здоровенным. Лёня флегматично крутил головой по сторонам и думал, скорее всего, о том, что как всегда не успел выспаться — по ночам он сражался в онлайн битвах, о чем утром с жаром рассказывал, пугая несведущих разными словами вроде «Кастую я, значит, фаербол» или «За три часа прокачался на пять уровней!». Семеныч, как самый пожилой, но одновременно самый опытный, стоял не так далеко от эпицентра, но и не близко. Он был на подхвате, должен был вступить, если понадобится кому-то помощь.
— Вася, алё? Это Вовчик, слышно меня?
— Привет, где пропадал? — ответил Вася. Говорить можно было безбоязненно, все равно никто не услышит, каждый занят тем, что пытается перекричать соседа в своей любви к оратору.
— Да инструктаж у нас тут был… Оружие даже выдали на всякий случай. Ладно, это все лирика. Значит ситуация осложняется, так что работай.
— А я, по-твоему, чем занят?
— Понятия не имею. По-моему, ты балду гоняешь.
Оратор, тем временем, работал куда активнее Васи, толкал речь в народ, будто бульдозер, напористо и мощно:
— Мы — сила! Только от нас зависит, какой будет Россия! Хотим ли мы царскую тиранию? Нет! Хотим ли мы жить за деньги при капитализме? Нет! Мы — новая власть!! — он взмахнул рукой, будто отгонял мошкару от лица. — Мы те, от кого зависит будущее нашей великой страны и наших детей! Хотим ли мы жить на нищенскую пенсию?
Задето было за живое, кто-то из толпы выкрикнул:
— Не-е-ет!
— Хотим ли мы бояться завтрашнего дня?
— Не-е-ет!
— Будем ли мы терпеть?
— Не-е-ет!
— Вашими словами говорит весь народ, затравленный и забитый! Народ, который боится жить в такой стране, в которую превратилась великая Россия! Мы возродим ее! — он снова махнул рукой, — Мы — новая власть!
Речь безо всякого сомнения была пламенная. Да что там, Троцкий, как говорится, отдыхает. Только вот Васе и его коллегам на эту речь было глубоко и всеобъемлюще наплевать. Каждый размышлял, внимательно и сосредоточенно, только о своих делах. Семеныч, глядя куда-то вверх и многозначительно поводя густыми бровями, перебирал дни рождения своих внуков, и пытался вспомнить, не заказывала ли сегодня на вечер жена чего-нибудь купить. Леонид обдумывал новую тактику для командной игры в контр-страйк, а так же сравнивал в уме характеристики двух новых видеокарт, что появились на прилавках в этом месяце. Со своей новой зарплатой он мог бы купить их себе обе, но выбрать хотел, все-таки, лучшую.
Вася прикидывал, успеет ли он сегодня освободиться до семи часов вечера. Судя по размаху, митинг мог продлиться и до глубокой ночи, если его не разгонят, и тогда Вася опоздает на свидание с Мариной. Чудесная девушка! Познакомились на какой-то вечеринке, уже и не вспомнить на какой именно. На сегодня Вася запланировал обширную развлекательную программу. На первое предлагался поход в хорошее кафе на чашечку эспрессо, потом в кино. Неважно, на какой именно фильм, главное места подальше от экрана. Потом можно зайти в боулинг или бильярд…
— Нам придется бороться! Ворюги, которые устроились в теплых креслах там, в Кремле, никогда не отдадут народу то, что ему принадлежит по праву! Только силой, своим духом и верой в победу мы сможем изменить ситуацию! У большевиков это получилось в семнадцатом году прошлого века, получится и у нас в семнадцатом году века нынешнего! Мы — новая власть! Власть народа, которая не повторит ошибок прошлого! У советской власти было много врагов, которые разрушали страну изнутри, и потому, не вычистив общество от негодяев и мерзавцев, не уничтожив даже сами ростки вредных идей капитализма, невозможно построить процветающее государство! И мы справимся с этим! Мы будем сражаться и положим на алтарь справедливости саму нашу жизнь, потому что мы новая власть! — взмах руки.
— Нам придется бороться! Ворюги, которые устроились в теплых креслах там, в Кремле, никогда не отдадут народу то, что ему принадлежит по праву! Только силой, своим духом и верой в победу мы сможем изменить ситуацию! У большевиков это получилось в семнадцатом году прошлого века, получится и у нас в семнадцатом году века нынешнего! Мы — новая власть! Власть народа, которая не повторит ошибок прошлого! У советской власти было много врагов, которые разрушали страну изнутри, и потому, не вычистив общество от негодяев и мерзавцев, не уничтожив даже сами ростки вредных идей капитализма, невозможно построить процветающее государство! И мы справимся с этим! Мы будем сражаться и положим на алтарь справедливости саму нашу жизнь, потому что мы новая власть! — взмах руки.
Люди вокруг уже просто ревели, некоторые плакали. Вася видел такое по телевизору, там по сцене бродил какой-то полноватый человек в очках и восклицал «Любим ли мы Господа? Да-а-а-а! Скажите, как мы его любим! Да!!! Громче, Господь не слышит вас!!!». Как сказали в той программе, люди, посетившие одно-два таких собрания, становились фанатично преданными церкви, которую представлял тот толстенький очкарик, продавали дачи, машины и квартиры, отдавали это все секте, и при этом были счастливы.
Когда-то очень давно, когда Вася был студентом и его еще не выгнали из института за прогулы, ради пустого интереса и от обилия свободного времени он сходил на сборище (по-другому не назвать) секты сайентологов. Впечатлений было много, правда, самого важного он не запомнил, потому что банально заснул в самый кульминационный момент. Больше всего ему понравилось, что прямо в зале разносили кофе, чай и лимонады и пирожными. В остальном же лекция, иногда прерываемая общими, хорошо срежиссированными и направленными на новичков, аплодисментами, оставила его равнодушным.
На выходе из зала к нему подошли трое чрезвычайно крепких, но с «просветленным» взором, молодых людей и очень вежливо попросили больше не появляться на собраниях. Потом уже, когда Вася проходил обучение в спеццентре ФСБ он вспомнил, что вокруг того места, где он сидел, образовалась своего рода мертвая зона. Как ни старались лектор и подставные лица, но никакого воздействия на посетителей так называемая лекция не оказала — все сидели тихо и откровенно скучали, не задетые общим наведенным психозом.
— Коррупция — бич нашего времени! Чиновник это уже не должностное лицо, а член мафии! Мы, новая власть, начнем с чиновников, этих кровопийц, паразитов на теле трудового народа! Бумажную волокиту — уберем! Чиновника — сделаем честным или поступим, как с врагом!! Мы — новая власть!
Рядом с Васей, активно размахивая красным флагом, стояла замотанная в огромный платок бабка. Ее очки, на пол лица, увеличивали полуслепые глаза, и в них отражалась такая дикая смесь обуревающих ее эмоций, что только диву даваться. Ей бы с такой внутренней экспрессией в театре играть, а она вон с флагом по зимним улицам носится. Бабка, будто заведенная, выкрикивала «Мы новая власть!» и пихалась локтями от избытка чувств. Благодаря ее энергии рядом с ней вскоре стало посвободнее и Вася, наконец-то, смог закурить. С наслаждением вдохнув дым, он выпустил его тонкой струйкой вверх и посмотрел по сторонам. Если не считать бабки, то несколько человек справа и слева уже приходили в норму. Они, конечно, кричали, но уже скорее по инерции. Один, вероятно самый внушаемый, теперь удивленно тер переносицу и выглядел смущенным. Наверняка задавал самому себе вопрос: «что я тут делаю?». Еще полчасика и ситуация нормализуется, а пока еще остается опасность снова потерять контроль.
— Готовы мы к борьбе??? — заорал манипулятор и вскинул руку.
— Да-а-а! — раздались со всех сторон вопли. Бабушка крикнула так громко, что Вася даже вздрогнул и чуть не выронил сигарету.
— Мы должны быть готовы к давлению! Нас будут пытаться унизить! Нас будут сажать в лагеря и обвинять в преступлениях, которых мы не совершали! Но мы не сдадимся!! — продолжал свою речь оратор. Он старался и старался, но по его несколько удивленному виду стало понятно, что он заметил изменение настроение толпы, снижение градуса истерии. Едва заметно кивнув куда-то в сторону, он продолжил, — Мы будем идти до конца и победим! Не посрамим идеи наших отцов и дедов, отвоевавших страну у царизма! Их не пугала царская охранка, не испугает она и нас! Поборники преступного режима будут наказаны! Мы — новая власть!
— Это, слышь Вась, приготовься! — немного нервничая, сказал Вовчик.
— Что случилось?
— К вам подставки, катализаторы пошли. Наверное, выяснять, почему орать меньше стали. И подогревать, если потребуется.
— Ага, уловил, спасибо. — Вася видел, как в толпе потихоньку, разглядывая лица митингующих, пробираются какие-то люди. Выглядели они совершенно обыкновенно. Вон, например плотный мужчина лет пятидесяти, седоватый и страдающий одышкой. Еще молодой, суховатый парень-студент. С другой стороны подбиралась женщина неопределенного возраста, остальных было не разглядеть. Ничем особенным эта компания не выделялась, если бы только не внимательный и жесткий взгляд у каждого и ощущение того, что для того седоватого мужичка, например, ничего не стоит воткнуть в спину нож…
«Подставки», как их метко назвал наблюдатель Вовчик, без особого труда вычислили возмутителей, точнее успокоителей митинга, и направились в их сторону:
— Я могу сказать больше! — продолжал кричать в микрофон человечек, похожий на Ильича, — Мы настолько пугаем нынешнюю власть, что уже сейчас за нами следят! Среди нас есть шпионы! Продажные люди! У них нет идеала, нет другой идеи, кроме денег!! В нашей стране, захваченной долларами, теперь нет понятия чести и справедливости! Тот, кто работает на правительство, может с легкостью и убить, и украсть, и изнасиловать! Хотим ли мы, чтобы наше спокойствие охраняли люди без совести?
— Не-е-ет!
— Они следят за каждым нашим шагом! Но мы не боимся их! Мы справимся, потому что на нашей стороне справедливость, и, следовательно, сила! Мы — новая власть и мы победим любой ценой!
Вася мельком глянул вправо, когда доставал новую сигарету, и увидел, что к нему почти подобралась женщина. Слева, неторопливо, отдуваясь, проталкивались студент и седоватый. Вася закурил. Наверняка к Леониду и Семенычу, да и к остальным тоже, пожаловал такой же эскорт. Женщина едва заметно шевелила губами, похоже, что у нее такая же система связи, как и у Васи, и она докладывала кому-то обстановку. Взгляд ее был очень странный и даже страшный, как у тигра. Вроде бы обыкновенная такая тетка, но вряд ли бы кто-то рискнул вступать с ней в конфликт. Отчего-то казалось, что тетка может натворить очень много плохого.
— Даже сейчас, да, да! Прямо сейчас, среди вас есть цепные псы режима! Обернитесь вокруг. Все вызывают доверие? Они такие! — укоризненно покачал головой Ильич, — Маскируются, прячутся за улыбками, добрыми и понимающими! Но на самом деле они только и хотят, что лишить нас с вами уверенности в победе. Они будут нашептывать «Сверни со своего пути. То, что ты делаешь — неправильно». Не верьте им! Наше дело правое и мы победим! Враги среди нас! Они будут мешать нашей борьбе изнутри, потому мы должны в первую очередь избавиться именно от них!
Женщина подошла почти вплотную, ей мешала бешеная бабка, а вот студент уже стоял совсем рядом, практически пихал локтями. Где-то недалеко крутился и седоватый. Студент на поверку оказался не таким хилым, как показалось с первого взгляда. Жилистый и худой — да, но вовсе не слабак, судя по ширине плеч и многочисленным шрамам на лбу и щеках, видать, не раз и не два драться приходилось. Наверное, этот орел и будет основной ударной силой в случае чего.
— Вася, ну, в общем, ты сам смотри, но я группу уже выслал, они исходные позиции занимают. По первой же команде вас вытаскивать будут.
— Угу, — буркнул Вася, ощущая себя шпионом в логове врага, и затянулся. Катализаторы мало волновали его. Дым сигареты, такой густой и емкий, вызвал воспоминания. Юношеские годы. Многодневные походы на сплав. Тяжеленные рюкзаки, водка по ночам у костра, запах пропахшей костром ухи, темные, непроглядные ночи…
А кольцо, тем временем, сжималось все туже и туже. Оратор, со своей самодельной трибуны распалялся все больше и больше, иногда посматривая на Васю, словно выжидая какого-то момента:
— Будьте готовы ко всему! Будьте готовы, что однажды ночью к вам постучатся люди с красными корочками и увезут от семьи. И никто никогда не узнает, что же с вами случилось! Всякий раз, как вы начнете говорить, или что-то делать ради улучшения жизни в нашей стране — смотрите за плечо. Не поленитесь и оглянитесь! Всем ли из тех кто стоит рядом с вами можно доверять? Будьте бдительны!
… Бурная горная река, или многодневные походы в такую глушь, что даже и не верится в существование таких вот нетронутых людьми местечек.