— Спасти девушку или устроиться на работу. Или…
— Познакомиться с новым другом! Вот ты и знаешь теперь все.
— Последний вопрос, а почему тебя боится тот задира, который у вас в компании вечно на кого-нибудь быковал?
— Раньше он и на меня пробовал. Но ведь для того, чтобы вырубить человека, нужен всего один удачный, точный удар. Он нарвался как раз на такой. Потом решил повторить, но уже с дружками, и снова нарвался. С тех пор он меня и не трогает больше.
— Здорово! А ты не пытался рассказать кому-нибудь? Научить?
— Пробовал. Ученые меня осмеяли, против неверия не помогает даже накопленная удача, но рано или поздно кто-нибудь еще дойдет до того же, до чего докопался я. И еще знаешь что?
— Что?
— Ко всему прочему, я могу не только собирать удачу, я могу еще и делиться ею. Не со всеми, только с теми, кто остро в ней нуждается. И я поделюсь своей удачей!
— С кем?
— Скоро узнаешь.
А спустя полгода, спасенная Сергеем девушка, Марина, от рождения страдавшая глухотой, вдруг стала слышать. Помог новый способ лечения. Неслыханная удача, говорили врачи. Еще через два месяца Марина и Сергей поженились, и Дима был свидетелем на этой свадьбе.
Как с гуся вода
День начался как обычно — Вася проспал. И ничуть этому не удивился, даже не забеспокоился. «Опять на работу опоздаю», подумал он и пожал плечами. Изучив свое отражение в зеркале, в частности трехдневную щетину, Вася философски решил, что борода его красит, делает мужественнее что ли, и бриться не стал.
На остановке царило оживление: какие-то барышни увлеченно гавкались на тему «Вас тут не стояло» с двумя тетками неопределенного возраста, пока маршрутка набивалась пассажирами. Невысокий и сизый от холода или от любви к выпивке мужичок, сосредоточенно сопя, пытался втащить необъятную сумку на подножку. У него это не получалось и барышни, вместе с неопределенными тетками, немедленно перестали склочиться друг с другом, и вместе, будто всегда так делали, насели на бедного мужичка. Тот сначала бормотал что-то извинительное, утирал под носом, а потом вдруг махнул рукой, плюнул, и выбрался из толчеи, таща за собой злополучную сумку.
— Блин! Что ж такое-то! — в сердцах ругнулся пассажир-неудачник, — Каждое утро! Как штурм Зимнего! Неужто нельзя было больше автобусов пустить!?
Ни к кому конкретно он не обращался, скорее всего, просто накипело, вот и высказался, но Василий решил ответить:
— Правильно, что не стал ты туда лезть. Сейчас полупустой подойдет.
— Да? А ты откуда знаешь?
— Времени-то сколько? Без двадцати девять. Чтобы к девяти успеть, именно в это время все из дому и ломятся. Час пик, так сказать. Вместо того чтобы выйти на пять минут раньше или позже, все атакуют именно эту несчастную маршрутку. А они же по расписанию ходят. Вон, смотри, следующая пошла. Почти никого.
— Действительно! — удивился сизоватый, — А я раньше думал, что тут всегда такая каша, в любое время.
— Это потому, что каждый день в одно и тоже время выходишь. В час пик. И никогда не опаздываешь, а «задерживаться» иногда бывает полезно.
Мужичок, как услышал эти слова, так и замер, будто ударенный по голове. Бывают такие люди, которые делают все в своей жизни правильно и по распорядку, никуда не опаздывают, на работу вот не просыпают, а жизнь при этом как-то не складывается. И крутятся они, как ерши на сковородке, но выбиться из системы привычного дневного графика не в состоянии. Одинаково у них все в жизни, серо и скучно, как циферблат часов. Тик-тик, тик-тик, все вовремя и все правильно. Стоит сшибить такого человека с привычной орбиты, выдать ему немножко свободного времени, или же наоборот отнять оное, как он не будет знать, чем себя занять, и, как правило, начинает много пить. Такому жизненно необходимо работать «у станка, от звонка и до звонка», знать, что 25-го будет аванс, и ходить с корешами в баню, припрятывая в потертом портфеле пару запотевших бутылок пива…
Такие люди не любят перемен, и перемены не любят их. Сам факт разрушения привычного порядка вещей приводит эти «серенькие часики» в состояние паники, а в депрессии они способны натворить много глупостей.
Мужичок обдумал тезис об опозданиях, пришел в ужас, и решил высказать все, что думает по этому поводу. Василий подлил масла в огонь:
— И, кстати, если иногда опаздывать, то можно на работу даже раньше приехать.
Тут уже пациента как-то переклинило, он даже шапку снял, отчего вдруг сделался какой-то беззащитный и глуповатый:
— Это еще почему? — не поверил он.
— Так ведь не только вы в одно время выходите, верно? Многие при этом на своих машинах едут. От того пробки у нас, ну там, за поворотом, как вы знаете, всегда в одно и то же время. То есть получается, что мы сейчас в пустой маршрутке едем, да еще и пробка рассасывается уже. И получится, что если не одновременно с предыдущим автобусом приедем, то с разницей в минуту. И нервы в порядке и овцы целы, — невпопад подбил расклад Вася и улыбнулся.
Мужичок до конца поездки сидел молча, возможно, подбирал аргументы против Васиной теории. Но, судя по решительному выражению его лица, опаздывать в будущем он, не смотря ни на какую логику, вовсе и не планировал. Завтра он, как обычно, опять выйдет из дома без двадцати девять, и будет штурмовать автобус в одном каре с тетками и бабушками-культуристками, вооруженными многокилограммовыми авоськами. Опять будет привычно злиться, но зато, преодолев трудности, окажется на работе вовремя и будет собою горд.
Вася, безразличный к этим внутренним страданиям, покачал головой и отвернулся к окну.
* * *Начальник тоже не удивил, повел себя как обычно. Он закатил глаза, демонстрируя недюжинный актерский талант, всплеснул руками и заголосил своим грассирующим баритоном:
— Петро-о-о-ов! Петро-о-о-ов! Ты меня в могилу сведешь, Петров! Поч-ч-чему ты опять опозда-а-ал??
— Проспал, — индифферентно ответил Вася и с интересом проследил за судорогами лица начальника.
— Проспал? Проспал??? Слушай, Петров, мог бы ты хоть раз, из уважения ко мне, придумать какую-нибудь уважительную причину??
— Я не люблю врать, Сергей Анатольевич…
— Врать он не любит! — начальник подскочил на своем месте, — Ты не врать должен, а приходить к началу рабочего дня! Ты не на пляже спасателем работаешь, а в серьезной конторе!!
Василий пожал плечами и доброжелательно улыбнулся:
— Это все?
Сергей Анатольевич изучал спокойное лицо подчиненного еще секунду, потом плечи его расслабились, уголки рта опустились, и он устало махнул рукой:
— Все, все… Иди уже, стажер, не маячь.
Вася повернулся, чтобы выйти из кабинета, но начальник снова заговорил.
— Почему не брит? — без особой надежды спросил Сергей Анатольевич.
— Ну-у-у…
— А, фиг с ним, — окончательно сник начальник, — Вали отсюда, что ли.
Работа в отделе, конечно же, кипела. Семеныч разгадывал кроссворд, могучий Леонид самозабвенно дрых, своим храпом поднимая в воздух исчерканные листочки, что лежали на столе. Остальные занимались, чем придется, в основном пили кофе или лихорадочно стучали по клавиатуре, гоняя монстров по коридорам мрачных замков.
— Привет, мужики. Что, вызовов не было?
— Не было пока, — откликнулся Семеныч.
— Странно, ну ладно, — хмыкнул Вася и уселся за компьютер.
Служебные мобильные телефоны Семеныча и Васи затренькали одновременно — пришли смс-ки с заданием.
— Ну что, стажер, на выход, — флегматично сказал Семеныч, — Задание мелкое, но неприятное.
— Почему же неприятное, — хохотнул Вася, рассматривая экранчик телефона, — По пивку придется взять, покурить, прогуляться по парку. Еще не слишком холодно, так что одно сплошное удовольствие.
— Это кому как, — поморщился Семеныч и поправил очки, — У меня печень больная.
* * *Машина затормозила возле входа в парк. Наблюдатели должны были остаться в машине и от того заранее впали в депрессию:
— Везет же вам, оболтусам. Сначала пиво, потом, небось, с девочками познакомитесь, а нам тут сидеть, в мониторы пялиться… Скука смертная! — пожаловался Вовчик.
— Хочешь поменяться? — с ленинским прищуром глядя на Вовчика, поинтересовался Семеныч. — Ты вон с молодым сходишь, а я тут посижу, чайку попью.
Вовчик сразу же захлопнул рот, немного побледнел и пробормотал:
— Не, мужики, ну его… Я ж чего? Я ничего. Я не псих, на Политехе тусить после сессии, да еще целенаправленно нарываясь на неприятности. Это вы уж без меня.
— То-то же.
Вася и его напарник вышли из машины и направились к ближайшему ларьку, возле которого уже собралась солидная компания. Судя по всему, трое были курсантами из Академии Связи, ее общежитие находилось как раз напротив корпусов Политеха. А остальные, человек пять, были студентами пятого курса Политехнического Университета. Несмотря на середину дня, успешно или не успешно сдавшие сессионные экзамены, молодые люди уже были навеселе и явно искали приключений. Студенты с вызовом поглядывали на курсантов, те же, зная, что сила и выносливость на их стороне, откровенно усмехались в сторону малотрезвых студиозов. По всем признакам, с минуты на минуту должна была начаться драка. Конечно, ничего страшного бы по результатам не случилось, но парочка перебитых носов оказалась бы обязательным итогом.
— Хочешь поменяться? — с ленинским прищуром глядя на Вовчика, поинтересовался Семеныч. — Ты вон с молодым сходишь, а я тут посижу, чайку попью.
Вовчик сразу же захлопнул рот, немного побледнел и пробормотал:
— Не, мужики, ну его… Я ж чего? Я ничего. Я не псих, на Политехе тусить после сессии, да еще целенаправленно нарываясь на неприятности. Это вы уж без меня.
— То-то же.
Вася и его напарник вышли из машины и направились к ближайшему ларьку, возле которого уже собралась солидная компания. Судя по всему, трое были курсантами из Академии Связи, ее общежитие находилось как раз напротив корпусов Политеха. А остальные, человек пять, были студентами пятого курса Политехнического Университета. Несмотря на середину дня, успешно или не успешно сдавшие сессионные экзамены, молодые люди уже были навеселе и явно искали приключений. Студенты с вызовом поглядывали на курсантов, те же, зная, что сила и выносливость на их стороне, откровенно усмехались в сторону малотрезвых студиозов. По всем признакам, с минуты на минуту должна была начаться драка. Конечно, ничего страшного бы по результатам не случилось, но парочка перебитых носов оказалась бы обязательным итогом.
Семеныч подошел к окошку первым, заказал себе легкого пива, расплатился и отошел в сторону. Он стоял совсем недалеко от выпивших молодых людей и мило улыбался. Больше он не делал ничего.
— Гляди-ка, вон тот с хайрами на нас чего-то как-то криво смотрит, — сказал один курсант, кивнул на вихрастого студента и отхлебнул из банки.
— Да он вообще кривой. С рождения. Уронили небось, — достаточно громко ответил второй курсант. Ровно настолько громко, чтобы услышал тот, кому это было адресовано.
— Ч-чего-о? — протянул студент и прищурился.
— Он еще и заикается! Их там в Политех всех таких набирают? С недостатками в развитии центральной нервной системы, или это ему Джек Пот выпал?
Ситуация накалялась. Все это время Вася мило беседовал с продавщицей, набирая пиво в пакет. На развивающуюся за спиной ситуацию ему было ровным счетом плевать.
— Вась, отвлекись от дамы! Займись делом, что ли! — забубнил в ухе Вовчик. Василий недовольно поморщился и снизил уровень звука в наушнике, голос был скрипуч и неприятен. Когда он обернулся, парень «с хайрами» решил уточнить вопрос: у кого же из присутствующих есть недостатки в развитии, путем применения извечного лекарственного средства — кулака в подбородок. Немного покачиваясь, он вышел вперед, и, с высоты принятых на грудь стакана водки и банки пива, решил прицельным ударом разрешить все сомнения.
В этот самый момент Вася громко хлопнул пробкой, открытое пиво брызнуло пеной во все стороны и попало хозяину на куртку.
— Твою мать! — выругался стажер и попробовал отряхнуться. Ничего путного из этого не получилось, только размазал пахнущую хмелем жидкость по куртке. Разочарованно подняв пиво повыше, Вася горестно посмотрел на стекающую пену и возвестил, — Теплое… а говорили, что из холодильника.
Потом Вася виновато улыбнулся. Следом, будто подхватив улыбку, как мастер-футболист пасованный мяч, улыбнулся Семеныч. У него это получилось очень мягко, так смотрят на студенческие работы вечно рассеянные профессора, позабывшие, какой же предмет они все-таки преподают.
Ситуация разрядилась. Хмыкнул курсант, подхватили студенты, и потом, уже вместе, над недотепой Васей рассмеялись все. По-доброму, как подначивают лучшего друга.
— Тебе, может, еще купить? Хотя не надо, а то всё разольешь, — сказал курсант.
— Ну так голуби подлетят, попробуют, и им радость, — сказал один из студентов.
— Голуби, это летающие крысы, надо котов поить. Причем валерьянкой! — заметил тот, что «с хаером», при этом вовсе даже не заикаясь.
— А тут же аптека рядом! И котов поблизости много водится! Пошли за пойлом для живности! — провозгласил курсант и лично возглавил общее шествие.
Готовые минуту назад к уничтожению, втаптыванию друг друга в грязь, молодые люди мирно, перебрасываясь шутками, отправились в сторону мерцающей вывески «Круглосуточная Аптека».
— Молодец, стажер! — похвалил Семеныч, когда процессия удалилась, — Без моей помощи справился, только вот возился долго очень. Ты не забывайся, мы все-таки на задании. Пошли уже в парк. Там, по прогнозам, еще три столкновения обещалось.
— Вот именно, возился он там. Справился он там! Пиво он открыл, понимаешь, как у него просто всё. А о товарищах боевых не подумал даже! — пробубнил в микрофон Вовчик и что-то громко хлебнул. И сдается так, что вовсе даже не чай!
* * *Это задание было легким, даже для стажера, просто тренировка, чтобы навыки не потерять. Так, разминка, прогулка, что в прямом, что в переносном смысле. Для Васи вообще никогда не было действительно жестких и тяжелых ситуаций. То есть для кого-то они могли показаться тяжелыми, даже безысходными, но только не для Васи и его коллег. Потому что проблемы, хоть и существовали в реальности, просто обтекали их стороной. Да, с ними случались всё те же неприятности, что и со всеми остальными, их тормозили гаишники, у них отключали свет за неуплату, их пытались бить гопники и грабили, бывали, воришки, но ни одна из таких ситуаций не приводила их в состояние «грогги», что-то вроде нокдауна. Почему? Потому что в основном они относились к такому положению вещей философски. Если быть более точным, то им было все равно.
Таких людей много — скажет любой более или менее наблюдательный человек — и все они живут на свалке и собирают бутылки, чтобы сдать их ради другой бутылки, только с бормотухой. Наблюдательный будет прав! Это действительно так, но если не считать исключений, которых становится все больше и больше. Человек-исключение, если ему действительно глубоко и всеобъемлюще наплевать на подобные проблемы, удачно эти самые проблемы обходит. Если быть до конца откровенным, то это проблемы, точнее их последствия, обходят такого человека стороной, будто сталкиваются с чем-то непреодолимым и решают, что лучше бы поискать другую жертву.
Вот, скажем, на прошлом месте работы, до того как Васю пригласили, почти силком, в ту контору, где он и поныне пребывает, его просто и банально уволили. Если кто-то думает, что ему от этого стало плохо, что он купил бутылку водки и выпил ее, заливая горе, то будет неправ. Водка была. И была выпита с друзьями, только не за упокой, а за здравие. Выпили за освобождение от постылых обязанностей, за прошлую малую зарплату и большую зарплату будущую. За начальника дурака в прошлом и начальника умного и понимающего в будущем. За все хорошее в прошлом и за все хорошее в будущем.
В общем, Вася пил не за то, что ушло, а за то, что следом должно прийти. Оптимизм, скажете вы? Именно! Только оптимизм человека, которому наплевать на работу (начальника, зарплату) в частности и свою жизнь в целом.
Потому что он уверен, что все будет не замечательно или здорово, а просто нормально, как всегда.
Работал Вася не так уж и много на этом месте, всего два месяца, но уже успел зарекомендовать себя с лучшей стороны. Там где был Вася, гасли склоки и раздоры, растворялась агрессия, боль, злоба, страх — эмоции, прежде бурлившие и девятым валом сводящие людей с ума, затихали, и устанавливался ровный и спокойный эмоциональный «штиль». Это и была работа стажера — быть там, где необходимо спокойствие. Вместе с остальными сотрудниками странного отдела, приписанного почему-то к управлению «Р» ФСБ по Санкт-Петербургу, Вася разгонял над городом тучи черных эмоций, которые сопровождают любое место, где обитает много людей. И был доволен своим жизненным положением, впрочем, как всегда. Начальник вот, правда, нервный какой-то, но не все ж коту масленица? Хотя, плевать…
* * *Когда Семеныч и стажер вернулись в отдел ситуация в нем ровным счетом не изменилась, по крайней мере Леонид все так же заставлял своим храпом дрожать стены, и начальник косился на небритую Васину физиономию, правда, ничего не говорил при этом. Время было около трех часов дня, но небо уже стало темнеть — ночь на зимний Петербург опускается быстро. Снова затрезвонили мобильные телефоны, только вот почему-то у всех сразу. Такое случалось редко, значит, случилось что-то серьезное.
Из своего кабинета выскочил чуть более взъерошенный, чем обычно, Сергей Анатольевич со своим телефоном наперевес, и принялся бегать по кабинету, периодически дергая Леонида за плечо.
— Что случилось? — сонно спросил Леонид, приоткрыв один глаз, — Вы мне мешаете, Сергей Анатольевич, я занят!
— Что-о-о!? За-а-анят? Вообще обленились уже! Подъем! Тревога! Общее построение, в штыки, в бой!
— Ура? — уточнил на всякий случай Леонид и потянулся, будто сытый, толстый, ленивый кот.
— И «ура» тоже! И за Родину и за Сталина! Собирайтесь-ка живенько и вылетайте к автобусу! Едем на Исаакиевскую площадь, там эти… как их… коммуняки свой митинг очередной устроили. Ситуация выходит из-под контроля. По данным наблюдения, они могут натворить дел, примерно через час. Не дай бог сейчас еще на штурм Зимнего по привычке пойдут.