- Вы ранены, товарищ капитан?
- Да есть, малость... ничего страшного. Кузов проверь. Кто там еще?
Полез.
- Водограй!
- Что?
И вправду - Водограй! Доигрался значит... Но живой! Избитый, связаный, раненый - но живой, чертяка! Козак, мать его... нет, скорее отца!
...Но только через танец на снегу
Багровый вальс-гемоглобин.
- Рассказывай.
- Товарищ капитан...
- Ладно, ладно, не строй из себя целочку. Колись... А то некоторые тут тебя уже похоронили.
- Это кто же?
- Да не будем тыкать грязными пальцами...
- Докладываю. Я Гришу, то есть пятого, оттащил к перешейку и тут заметил еще бункер. Он снегом прикрыт был, а когда взрыв-то был, так пласт снега с угла и сошел. Я хотел его поближе посмотреть...
- Ага, положить пару мин, - мужики тоже слушали, сидя вокруг.
- Ну, да, - не стал юлить тот, - а тут меня и зацепило. А вокруг немцы. Патроны в пистолете кончились - они и навалились. Не успел я гранату вытащить... извините, товарищ Иванова... не успел...
- Дурак! А кого бы мы тогда спасали? Дальше давай!
- А потом они меня потащили в этот самый бункер, который я заминировать хотел. Там металическая дверь дровами прикрыта - так сразу не разглядишь. А внутри... внутри у них целый лабиринт! Когда меня тащили я сумел разглядеть - там солдатов много, в основном СС.
- А чего они не выбежали, когда атака была?
- А я знаю? Может не успели, а может аэродром прикрытием был. Но те, кто меня брал - они точно СС.
- Так. Все интереснее и интереснее... Допрашивали?
- Ну... пару раз по морде дали, а потом между собой ругаться начали. Пришел какой-то тип и давай кричать. Те во фрунт вытянулись и только 'Яволь! Яволь!'. А потом меня в машину погрузили. Там на озере, которое без льда, где оно загибается есть дорога под водой. Мы как ехали, я пару раз сумел голову поднять и посмотреть, Сначала глазам не поверил - как по воде ехать можно, а потом дошло - там насыпь сделана, но так, чтобы из воды не казаться, не видно ее с берега. Хоть убей - не видно.
- Ты про бункер лучше раскажи. Что там еще увидел?
Из рассказа тринадцатого получались интересные вещи. Аэродром, хоть и использовался по прямому назначению, но был скорее всего прикрытием для спрятаной базы СС. Оно удобно - и снабжение рядом, и не подозревает никто. База сама была под землей. А может быть, тянулась даже под озером. Что ж это получается? Брать базу надо сейчас - пока немцы не знают, что мы их нашли. Ждать пока придет подмога - почти сутки потеряем - пока туда, пока обратно, а уже вечер. Да и немцы готовы будут оказать сопротивление...
- Связь со штабом.
- ... Хорошо. Так точно. - Вот и поговорили, вздыхаю. - Слушай сюда, мужики... Грузовик с ранеными отправляем. Генерал обещает подмогу, но не раньше завтрашнего утра - у них сейчас самих весело. Помимо этого - немцы тоже не будут сидеть сложа ручки - тут у них целый прорыв образовывается. А нашим получить СС в бочину будет не радостно. В общем, так - генерал приказал обезвредить немцев. Если возможно - своими силами, потому что подмога, если и будет, то обычная пехтура - все остальные заняты в боях в городе. А пехота наша ССовцам на один зуб. Так что кроме нас - некому.
- Да ладно, товарищ капитан! Понимаем же, не маленькие! Вы нас для чего три месяца гоняли? Чтоб вот таких эсесовцев на колбасу резать! Пусть теперь попробуют, что такое войска специального назначения!
Ох, блин! За что мне такое наказание! Двадцать четыре пацана... и мамочка. Но первый бой прошли - теперь адреналин гуляет, могут к самому черту в зубы полесть и не струсят. Ладно, надо пользоватся моментом... а там, будь что будет.
А серый волк зажат в кольце собак
Он рвется клочья шкуры оставляя на снегу
Кричит: 'Царевич им меня не взять!
Крепись, Ванек, я отобьюсь и прибегу!'
Саня
Снова колонна остановилась - саперы что-то нашли под снежным заносом на трассе. Не прошло и пяти минут, как в лесу ударили очереди ППС. Все-таки его звук не спутаешь ни с Лахти, ни с МП. И вот опять разведка волочет трофеи - два карабина и пулемет - что-то жиденькая засада оказалась. Снова трогаемся. За время стоянки грузовики с вешками поменялись местами - опустевший из головы колонны переместился в середину - задним особо уже показывать дорогу не надо - след наверное не забьется до следующей зимы. Насторожило, что немцы продолжают пытаться повесить над нами раму - МиГи её обычно отгоняют, но три штуки уже валяются на земле. С той высоты, где она еще может спастись - ничего не видно, а любопытные или слишком смелые уже либо едут связанными в грузовиках, либо, в большинстве своем - ждут участи корма для волков и кабанчиков смотря остекленевшими глазами в небо из груд обломков. Моя коллекция пассажиров на внешней подвеске пополнилась финским унтером-сапером - его группа не успела уйти от закладки, в результате единственный выживший из полутора десятков он греет свой зад на моторе Штурма.
Степан
С боями продвигаемся вперёд. Впереди - бывший шведский, русский, финский и снова русский город. Выборг - город древний с нехилым количеством архитектурных мамятников: Старый город, Старый замок... Смертельная для нас ловушка. Сами судите - огромное количество старинных зданий с толстыми стенами, плюс нагромождение оборонительных сооружений различных эпох, плюс узенькие улочки (не везде, правда), плюс гарнизон, готовый стоять насмерть, плюс мы, никогда города не бравшие. Весело.
...Город возникает почти сразу. Сначала - Батарейная гора (наверняка - мощный опорный пункт, ибо господствует над городом). Потом, как только расступаются закрывающие обзор деревья - весь. 'Город-сказка, город-мечта', ага, цель нашего рейда, Выборг.
Финны
-Вилле, ты понимаешь, что бешеная русская колонна завтра будет в Виипури?
-Конечно, понимаю, господин полковник.
-И ты понимаешь, что со всеми резервами которые сюда возможно стянуть даже только теоретически, против неё мы выстоим максимум сутки?
-Да, господин полковник.
-Тогда слушай мой приказ, сынок! Немедленно берешь свой фордик, переодеваешься в гражданское и едешь к дяде Карлу вот с этим письмом...
-Но отец...
-Молчи, я для тебя сейчас только полковник Пирвонен, комендант Виипури, и никто больше. Это приказ! Исполняйте, лейтенант. И упаси вас бог от встречи с русскими.
Владимир
Старший лейтенант, приподняв крышку люка, внимательно наблюдал за лесом. Его Т-34М2 медленно двигался за группой саперов. Два мощных фугаса заложенных финнами могли оставить от многотонной машины лишь воспоминания. Потомкам. У кого они есть.
Саперы извлекли опасную находку, погрузили взрывчатку в полуторку и продолжили движение. Он знал, как выглядит подорванный фугасом танк. Даже хоронить никого не придется.
В особую бригаду генерала Мындро, экипаж старшего лейтенанта попал из 1-й танковой дивизии Баранова. 19 августа 41-го, его рота, действуя в составе дивизии, уничтожила 43 немецких танка из 10-го танкового полка 8-й танковой дивизии вермахта. Из них 22 танка и одно ПТО, экипаж под его командованием уничтожил, находясь в засаде у совхоза Войсковицы. В сентябре 41-го, дивизия понесла большие потери. В последствии, была расформирована, а личный состав поступил на формирование 123-й танковой бригады. Роту под командованием старшего лейтенанта, вернее то, что от нее осталось после упорных боев, перевели под Лугу для поддержки пехоты. При попытке переправить на плацдарм последние два танка, рота осталась без машин. Немцы артиллерийским огнем разбили оба понтона, и техника оказалась на дне. 'Безлошадных' танкистов отправили в запасной полк, а через некоторое время в особую бригаду. Только уже без радиста. Паша Кисельков получил ранение на переправе, и был отправлен в армейский госпиталь.
И вот снова до боли знакомые места. Причем до боли в буквальном смысле. В 1932 году по комсомольскому набору его призвали в ряды Красной Армии. Он был буквально влюблен в технику, любые тонкости и секреты танка давались ему легко. С отличием окончил в 1936 году Орловское бронетанковое училище имени М.В. Фрунзе.
И как полагалось отличнику, он имел право выбрать место службы. С выбором проблем не возникло. Ему всегда нравился Ленинград.
В 39-м, он первый в 20-й тяжелой танковой бригаде, вывел свою роту к линии Маннергейма. И первый раз горел. Рота оказалась на острие главного удара, попав под шквальный огонь финнов.
Чуть позже, у Вуоксы, он снова вырвался с ротой вперед и снова горел. В 40-м, его танк горел третий раз уже под Выборгом. За участие в боях на Карельском перешейке, он был представлен к званию Героя Советского Союза и ему присвоили внеочередное звание капитана.
В ночь с 12 на 13 марта 1940 года, когда солдаты обеих армий узнали, что между СССР и Финляндией подписан мирный договор, началось всеобщее ликование. В финских частях об этом узнали почти сразу, и солдаты противника устремились через линию фронта для 'братания'. 'Русские пролетарии' бросились брататься с 'финским пролетариатом'. Не всем командирам и политработникам удалось удержать своих бойцов от этого шага.
К несчастью, "братание" очень дорого обошлось капитану. Его обвинили во всех смертных грехах. Понизили в звании, лишили всех наград и уволили из армии.
И вот спустя 2 года, он снова здесь. На перешейке. Только уже не в качестве командира роты, а просто командиром танка.
За деревьями мелькнула тень. Старший лейтенант быстро захлопнул люк и, падая на сидение, отдал команду.
-Внимание! Противник справа! Коля стоп!
Механик-водитель Никифоров среагировал моментально. Танк остановился как вкопанный.
-Дистанция тридцать. Ориентир... упавшая сосна.
Башня тридцатьчетверки уже разворачивалась в поисках цели.
-Осколочным!
-Есть!
-Огонь!
Ухнула танковая пушка. И лес тут же наполнился выстрелами и взрывами. Уже вся колонна открыла огонь, по всему что шевелилось. Саперы, осматривающие дорогу перед танком моментально залегли. Затем начали энергично переползать в поисках укрытий. Несколько бойцов спрятались за танком и открыли огонь по противнику. На дороге остались лежать два неподвижных тела.
Сориентировались саперы вовремя. Вздыбилась земля в том месте, где несколько секунд назад шли бойцы. Мощный взрыв поднял мерзлый грунт. Комья земли застучали по броне. По колонне ударил пулемет, и полетели ручные гранаты. Буквально через несколько секунд пулемет замолчал, уничтоженный танковым выстрелом.
-Еще осколочный!
Обращаясь к наводчику, старший лейтенант предупредил....
-Андрей! Возьми с упреждением. В просвет между деревьями. Они сейчас будут отходить. И окажутся на линии выстрела.
-Есть командир!
С потерей внезапности, финны не стали упорствовать, взорвали фугас и начали отходить. Действовали сыны Суоми быстро и без суеты. Одна группа вела огонь по русской колонне, вторая перебежками отходила, залегала и, открывая огонь, прикрывала отход первой группы. Третья группа несла раненых и убитых.
Несколько финских солдат попытались отойти за небольшой холм.
-Огонь!
Когда после разрыва осела пыль, уже никто никуда не бежал. Пехота преследовала по лесу отступающего противника. Саперы, закинув на плечи винтовки, убрав убитых, продолжили осмотр дороги. Обнаружив еще одну закладку на обочине, начали разминирование. Почему не взорвался заряд, они поняли сразу. Снаряд головного танка, с первого выстрела уничтожил двух финских солдат готовых включить 'адскую машинку'.
Старший лейтенант, откинув люк, выглянул наружу. В глубине леса раздавались редкие, удаляющиеся выстрелы. Пара бойцов провела мимо танка пленного.
К машине подбежал красноармеец.
-Товарищ старший лейтенант! Товарищ Колобанов! Командир спрашивает, почему на связь не выходите. Приказ двигаться дальше.
Колобанов оглянулся. Антенна танка, была срезана осколком под самое основание.
-Антенну сбило. Сейчас починим.
Боец умчался обратно.
-Приготовиться к движению!
Колонна снова продолжила путь. До Выборга, оставалось еще около двадцати километров.
А-1
- Товарищ капитан - окликнул командира разведроты боец в масхалате - Мы тут пленного нашли.
- Твою мать, Силантьев, пленных не находят, пленных захватывают - охладил его пыл командир роты - Ну, и видите его к остальным. Что ты ко мне приперся. Или это важный чин какой-нибудь?
- Нет, говорит сержант, артиллерист бывший.
- Это он тебе сам сказал. Когда это ты по-фински понимать научился - определенно ротный был не доволен тем, что его дергают из-за какого-то пленного - Их уже как собак не резанных, а сколько еще будет. И что теперь из-за каждого ты будешь ко мне бегать.
- Да, дело в том, что он не финн, он наш русский - уточнил боец.
- Контра что ли недобитая. Тогда ведите его к особисту, пусть он разбирается. Это по его части - ротного определенно раздражало поведение младшего сержанта.
- Товарищ капитан, это наш пленный. Он летом в плен к финнам попал. А вот сейчас убежал, а мы его заметили и привели сюда.
- Ох, Силантьев, горе ты мое луковое - махнул рукой командир разведчиков - А вдруг это шпион. А вы его привели в часть. Вот он сейчас убьет комбрига и убежит. А ты потом из-за него под трибунал пойдешь.
- Так какой он нахрен шпион, товарищ капитан. Еле на ногах держится. Он мой земляк, тоже из-под Курска. Там говор приметный. Так что шпионом он быть не может. А к особисту его везти сразу боязно. Тот прикажет расстрелять нахрен. Скажет, мол, раз в плен сдался, значит или трус, или предатель. А мне его жалко, земляк все-таки.
- Ладно, раз земляк, тогда пойдем, посмотрим, что это за зверь такой - капитан уже сменил гнев на милость. В принципе Силантьев поступил правильно, сначала проинформировав своего командира. Конечно, он должен был доставить пленного в особый отдел, но туда всегда успеется. Пусть сначала командир роты посмотрит, а там уж видно будет, что, да как.
Несколько разведчиков сидели около небольшого костерка. Кто-то курил самокрутку, кто-то ел кашу, кто-то просто грелся у огня. Все взоры бойцов были устремлены на человека, который пил большими глотками чай из армейского котелка. Выглядел он странно и страшно. Худой, даже скорее изможденный, нестриженный и небритый, грязный, одетый в какие-то лохмотья. На ногах у него вместо обуви были какие-то грязные тряпки. При приближении ротного, разведчики начали вставать, но командир остановил их порыв взмахом руки, и они уселись на свои места. Только человек, пивший чай, вскочил со своего места и представился.
- Командир орудия ?-ского артполка сержант Жигарев.
- Ну, командир, а где же твой расчет и твое орудие? - спросил капитан.
- Товарищ командир, весь расчет погиб, выполняя боевое задание. Орудие было уничтожено прямым попаданием снаряда - ответил бывший пленный.
- Садись, в ногах правды нет. Рассказывай, как дело было. Только правду рассказывай. Не дай бог соврешь, я тебя сам пристрелю.
- Да мне нечего врать - сказал, садясь на место, Жигарев - Как война началась, финны через границу полезли. Нашей батарее дали приказ прикрывать отход основных сил полка, с нами еще рота пехоты была. Финны, когда пошли в атаку, мы их отбили. День продержались, а потом они гаубицы притащили и накрыли нас. Мою пушку первым же снарядом накрыло. И пушку, и ребят всех. Финны наступали, мы стреляли пока патроны были, топом в штыковую пошли. Я толком и не помню, что было. По голове кто-то ударил, я и отключился. А очнулся уже в лагере. Нас там поначалу много было, больше тысячи. Кормили плохо, почти ничего не давали. Много народу от ран умерло. Потом приехал какой-то начальник ихний, наверное, важный очень, они забегали все. А он нам сказал, по-русски говорил, что ему стыдно за такое поведение финской армии по отношению к русским солдатам. После этого кормить стали лучше, раненых расположили в отдельном сарае, доктор к ним стал приходить. Нас в город на работы начали водить, разгрузить, загрузить, копать, строить, даже лес валить приходилось. Вот на лесоповале я и сбежал. Думал к своим выбраться. Пошел на юг. Неделю в лесах бродил, оголодал, вышел к каким-то строениям, думал наши, а это финны оказались. Связали меня и отвезли на лошади в ближайшую часть. Там побили, в лагерь привезли, опять побили. А потом комендант сказал, что за каждый побег будут теперь по десять человек расстреливать. Больше никто не решался бежать. В начале еще ничего было. А вот как морозы начались, тяжко стало. В бараке холодно, кормежка плохая, одежды теплой нету. Кто, что нашел, тот то и одел. Болели многие, умирали почти каждый день. После ихнего рождества нас, человек пятьдесят отобрали, самых здоровых и отправили окопы копать, позиции для пушек. Короче, оборону вокруг города налаживать. Кормить стали получше, но все равно мы еле ноги таскали. Я пока тут был, по-фински понимать немного научился. Вот вчера слышу, они говорят, будто русские провались к городу. Думаю, бежать надо, а то все одно пропаду здесь. Как сердцем чуял. Я ребятам сказал, кто со мной мол, давайте. А никто не пошел. Зима, замерзнем в лесу, а здесь хоть кормят. Ага, накормили, всем хватило. Я бы и сам бежать не решился, но уж больно серьезно финны перепугались, значит, думаю наши точно где-то рядом. Я по темноте ползком, ползком и в сторону. Смотрю, а охрана наших ребят построила вдоль окопа и постреляла из винтовок. А офицер финский потом из пистолета достреливал. Светит гад фонариком и стреляет. Я ползком, ползком и вперед. А утром ваши ребята - он кивнул в сторону разведчиков - Меня подобрали.
Капитан не спеша раскурил папиросу, и, посмотрев прямо в глаза Жигареву, сказал - Как-то у тебя все гладко получается. И в плен ты попал, когда без сознания был, и из лагеря бежать пытался, и тут убежал прямо перед расстрелом. Врешь ведь падла, по глазам вижу, что врешь. Правду говори, пока по хорошему спрашиваю.
Бывший пленный сник на глазах - В плен сам сдался. Патроны кончились, стрелять не чем, нас осталось человек пятнадцать. Тут финны предложили сдаться. Я еще думал, а Мишка Ващенко сказал: 'Отвоевались мы, патронов нет, гранат нет, снарядов нет. Они в атаку пойдут и все, крышка нам. Зачем просто так пропадать. Давайте пока сдадимся, а там посмотрим. Наши скоро подойдут, освободят'. Поднял руки и пошел. Все за ним, и я как все. Знал бы, что все так будет, подождал бы пока финны к нашим окопам подойдут, да штыком их. Хоть одного бы да убил. Не люди они, а сволочи. А про побег - правда. Бежал, думал наши близко где-то. А мне потом эти сказали, что их войска до Ленинграда дошли и его уже почти взяли. Не уж то и в правду они до Ленинграда дошли? Не верю я в это. Я бы и потом убежал, да жалко ребят, которых бы из-за моего побега расстреляли.