Дим тоже прислушался к своим ощущениям и обонятельным рецепторам. После чего озадаченно согласился:
– Ты прав, воздух совсем не тот. Как и запахи. Всего этого у нас в Пятом быть не может. Значит, мы… – и стал переводить вопросительный взгляд с девушки на мохнатика, явно требуя от них ответа. Но те смотрели на него слишком сурово и пристально, не спеша выбрать один из миллионов миров, который могла подсказать их фантазия.
Пришлось самому озвучивать очевидное:
– Скорей всего, мы в мире этого Бавэла. Угодили в его ловушку, устроенную с помощью похищенной в другом мире приманки.
Черный пес оскалился с явным скепсисом и презрением:
– А-а? А-ан? – «Она-то?! Приманка?!»
Переводить парень не стал, догадываясь о подноготной такого отношения: «Ничего! Вот отыщем самку твоего вида, я посмотрю, как станешь слюни распускать, разглагольствуя при этом о ее якобы непривлекательности».
Девушка опять повела тему сиюминутного существования:
– Так что мы, домой к тебе не идем? И останемся умирать в этой пещере?
– Зачем же умирать? – удивился Дмитрий. – Либо сейчас появится хозяин этих мест, либо мы чуть подождем и сами попытаемся пробиться наружу.
Он имел в виду имеющееся при себе оружие. Два арбалета у каждого, да с двойными комплектами болтов из горного хрусталя, могут помочь при разрушении стены любой толщины. Да и напоследок три файербола имеется, если учитывать личный запас собранной энергии.
Только красавица, упоминая о возможной смерти, имела в виду совсем иное:
– Меня буквально трясет от голода и начинает лихорадить от жажды!
– С этим проще всего! – порадовал парень, ловко снимая с себя вещмешок с продуктами, вскрывая его прямо на полу и доставая оттуда разные вяленые вкусности: – Вот мясо, это овощи и фрукты. Здесь хлеб… Ну и вот вода, разбавленная гиссарпом.
С последними словами он отцепил у себя от пояса одну из фляг и протянул девушке.
– А что такое «гиссарп»? – настороженно спросила Алекса, принюхиваясь к открытой моментально фляге.
– Это в Эфире такое пьянящее вещество, которое очень долго не дает воде испортиться даже в тепле.
После чего только и оставалось удивляться, с каким энтузиазмом и рвением девушка набросилась на угощение. Умяла все, что ей дали, за несколько минут. Выпила флягу до дна и продолжала жадно поглядывать на оставшийся у ног мешок.
Только чуть позже догадалась поблагодарить и объяснить свою прожорливость:
– Спасибо! И не смотри на меня так! У меня такое впечатление, что без пищи и еды я не менее двух суток пробыла. Даже уверена в правильности моих ощущений.
– Вполне возможно, – пустился Дим в очередные рассуждения. – Тебя могли похитить заранее и держать где-то в специальном излучении… – Но не удержался и все-таки добавил: – Конечно, если это не очень, очень давние твои воспоминания. Потому что допускаю, какое-то время ты жила на Земле, потом оказалась в мире Райзека и стала его помощницей.
– И с тех пор перестала стареть? – нельзя было отказать Алексе в логике.
– О-о! Ты еще не знаешь, на что способны великие шабены! – пустился было в рекламу колдовских миров уверенный в своих познаниях парень.
Но вдруг был прерван громким голосом:
– Дмитрий совершенно прав! Все мои помощники работают у меня обязательных пятнадцать лет за право оставаться двадцатилетними на вид до столетнего возраста. Ты, Алекса, уже отработала у меня двадцать два года и по возможностям долгожителя имеешь все шансы догнать даже меня. Ну и ко всему прочему, твой уровень жизни – это мечта для большинства населения нашего мира.
Мужской голос несся отовсюду, казалось, его источают даже стены, если не сам воздух. Мужчина говорил с сильным акцентом. Голос отдавал металлом, словно говорил робот.
Все трое стояли несколько ошеломленные, пытаясь понять, что здесь не так и почему этому голосу совершенно не хочется верить. Ну и первым, вполне естественно, начал знакомство и дальнейший диалог Дмитрий:
– А ты кто такой? Неужели тот самый Бавэл?
– Не «тот самый», а самый могущественный шабен в мире Титана Хайкари. Мне уже почти четыреста лет, и все эти годы я служу на поприще высшей магической науки. И обращаются ко мне «эйшер Бавэл». Только ближайшие родственники, мои друзья и самые незаменимые помощники, в том числе и прекрасная Алекса, имеют право обратиться ко мне по имени Райзек и на «ты».
– Неправда, ты не Райзек! – продолжал парень нагло «тыкать» невидимому собеседнику. – Потому что дядя Райзек обещал нас вытянуть через пробой, который будут поддерживать устройства, возводимые возле нашего дома.
– Хе-хе! Какой подозрительный и недоверчивый молодой человек! – перешел на добродушный смех невидимый собеседник. – Но вскоре ты выйдешь, пообщаешься со мной и со всеми и сам убедишься, что все имеет свои объяснения. А чтобы сразу тебя успокоить, все-таки растолкую, что и как случилось. Алекса весьма опасалась, что в Эфире вдруг попадется в зубы какому-то монстру. Зная, что перенесется к вам далеко не копия, она не хотела такой участи для своего прекрасного тела. Поэтому потребовала от меня нанести на все ее тело особую метку экстренного возвращения и клятвенно обещала, что воспользуется ею лишь при опасности быть съеденной заживо. Неужели так и случилось, милая Сашенька?
Девушка дернулась, как от удара током, при таком странном обращении. Но все-таки ответила, как-то через силу и скомканно:
– В общем, да… Там было страшно… Я очень испугалась и…
За нее продолжил шабен из Титана Хайкари:
– Наверняка начала убегать, стресс усилился, эмоции стали зашкаливать, что и заставило сработать экстренное возвращение твоего тела в наш мир. И я понял, что это случилось, как только ты исчезла совсем недавно из лаборатории во время весьма важного эксперимента. Вот и поспешил в этот изолятор.
– Как это исчезла? – недоумевала красавица, не зная, что и думать об услышанном.
– Ох, горе с этой амнезией, – вполне искренне сокрушался голос. – Это же час надо втолковывать только азы такого взаимоотношения… Но если коротко, то при возвращении твоей копии два одинаковых тела не могут существовать одновременно в одном мире. Таков закон энтропии идентичных противоположностей. Вот потому «застоявшееся» здесь тело развеивается, а разум переносится в вернувшуюся копию. Я надеялся, что память у тебя, Алекса, в порядке, и очень досадую, что это не так. Не пришлось бы вести все эти глупые и бессмысленные разговоры.
– Именно! – ухватился Дим за прозвучавшую подсказку. – И не надо вести! Выпускай нас отсюда. Мы глянем, что да как, и ты нам на конкретных примерах докажешь всю правильность своих деяний.
– Именно! – в тон ему и явно передразнивая ответил шабен. – Я вас еще и должен уговорить правильно выйти оттуда, не привнося в наш мир опасную заразу из Пятого слоя! – Он явно стал сердиться, если не истерить во всплеске злобных эмоций: – Ты бы только знал, сколько нам всем пришлось намучиться с уничтожением опасных микробов, попавших сюда вместе с четырьмя монстрами! А на зачистке полигона от последствий взрыва облака растительной живицы работали почти все шабены, слетевшиеся с нашего южного полушария!
Диму представилось, как некий старикашка подпрыгивает на месте и размахивает посохом от избытка эмоций. Да и действительно – подозрительный стук и топот сопровождали выкрики, так что вполне возможно, так и было на самом деле.
Но демона-человека, родившегося и выросшего в Пятом слое Эфира, криком не испугаешь:
– И что нам теперь делать?
– Выход-то у вас один. Но из-за вашей неуместной паранойи всем троим даю право выбора. Первый протокол, который обычно соблюдается при выходе из этого изолятора. Вы скидываете с себя все свои аксессуары, оружие и одежды, складывая все в подсвеченном углу. Потом выходите к противоположной стороне, идете не спеша по тоннелям жесткой зачистки и уже через полчаса оказываетесь в объятиях цивилизации.
Голос прервался на некоторое время, как бы давая возможность подумать и ответить согласием. Дмитрий первым делом уставился на Алексу, которая еще крепче прижала к себе обрывки платья и отрицательно помотала головой.
Своего друга парень даже взглядом не спрашивал, их мнения и так всегда совпадали:
– А что там по второму протоколу?
– Нет никакого второго! Есть просто незыблемое правило, написанное кровью наших предков и гласящее: все, что остается в изоляторе, облучается малым санитарным излучением не менее четырех суток. Вот потому вас и спрашиваю: согласны торчать в этом каменном мешке пять суток?
– Гы-ы я? – наконец-то и Отелло решил поучаствовать в оживленной дискуссии.
Повисла тишина, которую осторожным голосом прервал невидимый собеседник:
– Он что, в самом деле разумный?
– Не хуже тебя все понимает, – обиделся Дим за друга. – Просто из-за устройства гортани не все буквы выговаривает.
– Надо же!.. И что он… мм, пролаял?
– Он возмутился, почему пять суток, коль достаточно для облучения четырех?
– Феноменально! Этот пес по лаконичности речи может стать основателем нового языка! – восхитился шабен, но тут же вернулся к практичной стороне разговора: – Пятый день набегает из-за технических поломок, случившихся от перегрузки. Ведь вместо одного тела сюда вдруг свалилось сразу три. Причем каждое мужское по массе вдвое больше, чем женское. Вот облучатели и взвыли, перед тем как сгореть. Сейчас срочно устраняются поврежденные линии, ставятся дополнительные устройства. На это уйдет не меньше суток.
– А-а е-ы, гы-ы? – потребовал мохнатик. И тут же прозвучал перевод:
– «Что мы будем есть и пить?» – Дим всем видом показывал, что расставаться с оружием он не собирается.
– С этим проблем не возникнет, сбросим вам по узкому желобу тонкие банки с консервами. Есть тут такой, уж не помню, для чего… Туда же и воды польем, – в тоне Райзека чуть ли отчаяние не звучало. – Ну хоть ты, Алекса, одумайся! Неужели захочешь торчать в обществе этих ди… э-эм, диковинно одетых джентльменов? Выходи оттуда, милая, выходи! Я тебя умоляю, не трави душу старику! Ты и так выглядишь, как с креста снятая, а сырые и холодные камни тебя в мокрицу превратят.
Неожиданно для всех девушка согласилась:
– Хорошо, выхожу. Куда складывать одежду?
– Вон в тот угол, – тут же подсказал ставший радостным голос, – где намного светлей.
Один угол и в самом деле засветился неестественным, насыщенным желтым светом. И все-таки Дим поразился тому, что девушка с Земли согласилась уйти сразу, а не переждать каких-то жалких пять суток. Куда она так торопится? Или в самом деле память стала к ней возвращаться? Ведь если все сказанное правда, то она из высших слоев местного общества, и тогда ей уж точно не пристало прозябать в жутких неудобствах данного изолятора.
Словно позабыв о смущении и стыдливости, Алекса освободилась от остатков одежды и вновь двинулась к центру пещеры. Тут же голос шабена зазвучал с новой силой и уверенностью:
– Милая, иди вон в тот, противоположный угол с зеленым свечением. А вы, джентльмены, постарайтесь переместиться в желтый угол. Во избежание, так сказать, и для успокоения моих помощников. Они слишком опасаются, что вы поведете себя не совсем адекватно, имея на себе столько оружия.
– Да ладно, нам не сложно, – согласился парень, увлекая за собой и приятеля. Но никто и представить не мог, что в тот момент у него творилось в душе. Его первая любовь уходила от него, даже не оглянувшись. И уходила, вполне возможно, навсегда. Ну и факт ее полной обнаженности теперь уже окончательно сорвал все стопоры ментального плана все еще полного девственника. Ему хотелось кричать, требовать ее возвращения, самому броситься к изумительной фигурке и, сжав ее в объятиях, защитить от всего мира.
Но разум вовремя подсказал: «Остановись! Ты не имеешь права так обращаться с этой дамой. Она не твоя собственность и не игрушка. Она сама руководствуется своим правом выбора и совершает соответствующие поступки».
Замерев на указанном для него месте, Дим не выдержал и озвучил давно вертящийся у него в сознании вопрос:
– Почему твоя помощница – землянка? Ты указывал в послании, что знания магии запретны, а значит, не подлежат распространению.
– Запретны для всех обывателей нашего мира! – подчеркнул шабен. – Потому что наши жители бездарны и, получив некие страшные знания, используют их во вред себе же. Тогда как выходцы из иных миров невероятно восприимчивы к знаниям и к росту своих умений. Для них открыты все дороги в мире магии, и самое главное – найти таких иномирцев, потому что попадают они к нам случайно, в результате редких природных пробоев между мирами. У меня в этом направлении, по их поиску, работает более тысячи человек. И это затратное действо окупает себя.
Далее Райзек инструктировал свою помощницу:
– Милая, ты помнишь правило перехода сквозь санитарные зоны? – Девушка отрицательно покачала головой. – Тогда слушай внимательно! Створки раскроются всего лишь на короткое время, на четыре удара сердца. За это время ты должна проскочить по жидкому раствору внутри порога, как минимум раз ступив туда каждой ногой, и успеть перешагнуть за планку зеленого цвета. Дальше я тебя буду вести подсказками. Хорошо запомнила?
Несмотря на прозвучавшее «Да!», шабен не поленился еще три раза повторить сказанное. Похоже, и в самом деле страшно переживал за свою помощницу.
Наконец та замерла перед глухой на вид стеной, готовая к немедленному движению. Еще и наклонилась вперед, словно готовая сорваться на бег. А ее наставник и учитель начал обратный отсчет времени:
– Пять… Четыре… Три… Два… Один… Ноль! – довольно резко стены разошлись в стороны, а образовавшаяся метровая щель заполыхала отблесками радуги. – Пошла!
Только вот Алекса словно окаменела и осталась стоять на месте.
Глава 26 Нагромождения лжи
Створки в самом деле сошлись, громко щелкнув после четвертого удара спокойно работающего сердца. Но вряд ли кто тут оставался спокоен.
Тот же голос вдруг стал истерическим:
– Сашенька! Ты что творишь?! Хочешь довести меня до инфаркта?! А если бы в створке так вот замерла?!. Что с тобой?.. Ну?! Отзовись? – Тон довольно быстро сменился на отчаянный и переживающий: – Ну хоть словечко скажи! Не молчи! Прошу тебя, сокровище мое…
Девушка распрямилась и на удивление спокойно поинтересовалась:
– С чего это вдруг ты меня своим сокровищем называешь?
– Ну так э-э… – вроде как растерялся наставник. – Среди моих помощников ты самая лучшая, самая талантливая, самая знаменитая! Причем не только в магии, твоя музыка и твои песни звучат по всему миру.
– Только это? Или еще что-то?
– Конечно, не все. Но… при твоей амнезии мне даже как-то неудобно упоминать о наших… хм, личностных отношениях… Хотя, вполне возможно, что это подтолкнет твои воспоминания в нужную сторону.
– Это как понимать? – растерялась девушка. – Мы что, с тобой спим вместе?
– Ну-у… не так чтобы часто. Ты порой бываешь сердита или капризна. Но… двое детей совместных у нас есть.
– Сколько?! – Похоже, мать детей нисколько не обрадовалась такому счастью, потому что пошатнулась, словно вот-вот рухнет в обморок.
– Двое. Старшая девочка, ты ее назвала Алисой. Шесть лет. Мальчик трех лет, и опять ты назвала его по-своему, Илья. Хотя как отец, по правилам нашего мира я просто обязан был дать сыну имя отца, деда или прадеда. Хорошо, что с тобой у меня уже далеко не первая семья, иначе опозорился бы на весь Титан Хайкари.
Землянка, пошатываясь, двинулась в желтый угол, и Дим ринулся ей навстречу. Подхватил деликатно обнаженную даму под локоток, покрылся весь мурашками и, с трудом передвигая ноги, повел дальше.
А голос все надрывался:
– Что-то вспомнила? Милая! Ну не молчи же!
Он еще что-то там такое лопотал, умильно сюсюкал, вспоминал какие-то детали семейной жизни и забавные случаи из проделок детей, но Алекса словно оглохла. Встав над кучкой своего тряпья, она его даже поднимать не стала. Только забормотала еле слышно, упомянув некое изделие, изготавливаемое обычно триясой Люссией на завтрак:
– Блин! А тут и в самом деле холодно. Задубею, к ядреной бабушке…
Без единого слова вслух Дим стал спешно разоблачаться. Что с кучей ремней, разгрузок и креплений, лично когда-то спроектированных отцом, было не так-то просто. Но раз богиня возжелала во что-то одеться, какие могут возникнуть сомнения или сложности? Вот парень и решил поделиться тем, что у него было. А было у него всего-то под ремнями и разгрузкой: специальная жилетка из прочной кожи удава и варана, а также отличная рубаха из кожи фистранов. Мягкая рубашка получилась прочная, со множеством карманов под всякую мелочь. Другой вопрос, что прямо так, «с барского плеча». А это плечо сегодня успело набегать не один десяток километров. Но Дим ничего плохого о своей рубашке не подумал. Видимо, и даме одежонка понравилась, потому что она закуталась в нее, как в плащ, оказавшийся ей по колени, и довольная замурлыкала:
– Мягонькая какая! Словно шелк с велюром… И теплая!.. Спасибо!
И вот оно – счастье! Безграничное и всеобъемлющее! Парень после полученной благодарности впал в нирвану блаженства, и хорошо, что друг вовремя толкнул кулачищем в плечо:
– О-ил-я! О-и! – Это он вовремя подсказал: «Оделся бы, что ли!»
– Да. Одеваюсь! – Жилетку на место, поверх нее все остальное, арбалет в руки и на изготовку. Ну разве что мысли при этом продолжали работать в направлении улучшения комфорта для дамы: – Эй, Райзек! – крикнул он в сторону свода. – Подкинь нам одеял и плетеных циновок на пол!
– Как?! – сердился тот. – Хорошо, если плоские консервы в желобе не застрянут.
– И ты позволишь, чтобы мать твоих детей спала на каменном полу в таких вот условиях?