– Как бы там ни было, ни в коем случае не закрывай галерею! Это все равно что признать поражение. Ведь в конечном счете ты ни в чем не виноват, вот и держи голову высоко.
– Да, но…
– Я знаю, в чем дело, Рэндалл. Ты опасаешься, что Брук не захочет ждать, пока ты снова встанешь на ноги?
Он ответил не сразу, некоторое время сидел понурившись, глядя на руки. Когда поднял голову, на лице у него была написана безнадежность.
– Брук не раз упрекала меня в маниакальной страсти к «Аустри-Пост», в нездоровой жажде власти. Все мои мечты как будто сбылись, но что я имею? Контроль над бизнесом, который катится в пропасть! Все силы отдал на то, чтобы принести Брук в дар не меньше, чем она получила от Джорджа Лангуорта, а в конечном счете не могу предложить ничего.
Мак ждал со всех сторон пылких заверений, но ни Сильвия, ни Гарднер не сказали ни слова. Леандра смотрела на Рэндалла с жалостью. Только Кейди нашла в себе достаточно уверенности, чтобы сказать:
– Ты ошибаешься. Более того, ты обижаешь Брук. По-моему, она далеко не так меркантильна.
– Ты в самом деле веришь, что богатая вдова снова выйдет замуж без достаточных гарантий? – спросил Мак Кейди, когда они остались одни. – Когда Брук узнает, в каком сомнительном состоянии находится бизнес Рэндалла…
– То будет только рада прийти ему на помощь, – сказала Кейди с длинным зевком.
– Откуда ты знаешь? – полюбопытствовал он, расстегивая пуговицы на рубашке.
– Да уж знаю. – Кейди зевнула снова.
– Объясни.
– Это не так просто. – Она забралась в постель и прикрыла глаза, размышляя над ответом. – Я плохо знаю Брук, но думаю, ее поведение перед лицом близкой смерти не слишком горячо любимого мужа говорит само за себя. Я хочу сказать, однажды она уже действовала из лучших побуждений, почему не снова?
– Возможно, не из лучших побуждений, а из чисто практических соображений. Развод со смертельно больным мужем чернит женщину, зато преданный уход за ним ее только красит. Быть может, она знала, что ей недолго придется нести этот крест.
– Ну, знаешь! Послушай сам себя. Чернишь Брук даже вопреки ее преданности. Ты что, не можешь допустить, что она просто поступила правильно? Так, как следует поступать в таких случаях?
Жизнь научила Мака не слишком доверять великодушию, но он не хотел, чтобы спор затянулся.
– Знаешь, время покажет, кто из нас прав. Новости насчет убийства на причале яхт-клуба будут уже в утренних газетах. Увидим, с какой стороны проявит себя Брук.
На это Кейди не сказала ничего, однако упоминание о случившемся явно не привело ее в восторг.
– Ты меня сегодня снова до смерти перепугала, – сказал Мак, стараясь не повышать голоса. – Надеюсь, это понятно?
– Я не нарочно.
– Меня также интересует, понятно ли тебе, что вот уже второй раз за короткую – в самом деле очень короткую – историю нашего знакомства ты чуть было не простилась с жизнью. Такие привычки нервируют.
– Ну что я могу сказать в свое оправдание? – Кейди с деланным простодушием развела руками. – Только то, что обычно веду очень спокойную, даже скучную жизнь, поэтому так и обрадовалась возможности немного ее расцветить, работая на тебя.
– Ты стала работать на меня от скуки?!
– Ну да, а что тут такого? Как женщины идут в морские пехотинцы.
– Хм. – Мак наконец справился с последней пуговицей и отбросил рубашку. – Приятно сознавать, что обставил морскую пехоту.
– Не задавайся, – усмехнулась Кейди. – Я просто шучу, а на деле никогда и не помышляла о том, чтобы нацепить форму.
Ее легкомысленный тон раздосадовал Мака, но он напомнил себе, что это лишь психологическая реакция на стресс и что надо быть снисходительнее. С этой мыслью он прошел к кровати, уселся рядом с Кейди и устремил на нее сочувственный взгляд.
– Ты не в своей тарелке, да?
– Нет, почему?
– Может, что-нибудь нужно? Успокоительное? Снотворное?
– Ничего такого мне не требуется, – отмахнулась Кейди, не отрывая глаз от антикварной вазы на антикварном же столике у окна. – И так усну.
Мак проследил за ее взглядом. Судя по оформлению, ваза была французским фарфором начала девятнадцатого столетия.
– Ты любуешься или суммируешь информацию? – поинтересовался он.
– Суммирую. Вернее, пытаюсь, но не очень-то получается.
– Да уж, концы с концами явно не сходятся, – признал он.
– Все произошло так быстро, – сказала Кейди со вздохом, – и потом, не такой это был момент, чтобы обращать внимание на детали. И все-таки мне кажется, что Арден явился туда совсем не для того, чтобы обсуждать отступные. Сейчас я явно припоминаю, что он вышел из-за яхты уже с пистолетом в руке. Это было обдуманное убийство!
– А разве не может быть, что он лучше знал Фелгроува, чем все мы, вместе взятые? Что он его вычислил и знал, на что он способен. Потому и держал пистолет наготове. Правда, в этом случае не ясно, чего ради он потом тебя высматривал.
– Как это чего ради? Я же главный свидетель! Правда, он не подозревал, что я видела костюм… но наверняка боялся, что я укажу на него. Ведь Фелгроув его окликнул.
– Все это очень странно… В том, что Эмброузу удалось раскопать на Ардена, нет никаких упоминаний о случаях насилия.
– Люди меняются. Ты же сам говорил: маньяками не рождаются, маньяками становятся.
– Верно.
Мак задумался.
– О чем ты думаешь? – спросила Кейди немного погодя.
– Да вот, пришла одна занятная мысль. Не хочется еще больше все запутать, но ты уверена, что под плащом и маской скрывался Арден?
– Ты что! – испугалась Кейди. – Я же сказала, Фелгроув назвал его по имени!
– Ну да, потому что ждал Ардена. Но тот, кто появился, был в маске, и Фелгроув тоже не мог знать наверняка.
– Ну… да.
– А как Арден его вызвал?
– Он что-то упомянул о послании.
– Не о звонке?
– Нет.
– Это тоже представляется мне странным. Арден и Фелгроув вместе обделывали темные делишки, были партнерами в незаконном бизнесе. Допустим, Арден в самом деле решил шантажировать бывшего сообщника. Почему он не вызвал его простым телефонным звонком? Зачем взялся писать?
– Ты думаешь… – Кейди наморщила лоб, – это для того, чтобы голос по телефону не показался Фелгроуву странным? В смысле это был не Арден?
– И вот еще что. Надо быть полным идиотом, чтобы, замышляя убийство, явиться на встречу в костюме, который не только привлекает внимание, но и может быть прослежен к месту покупки. Проще говоря, который может на тебя навести.
Четверть часа спустя Мак сидел в кабинете перед компьютером и обдумывал возможности. Прежде всего нужно было внести поправки в общую картину. Результат, однако, оставлял желать лучшего. Общая картина, еще недавно такая стройная, стала размытой и неопределенной.
Помимо прочего, Мак никак не мог сосредоточиться – мешали мысли о том, что он вторично чуть не потерял Кейди.
Только приложив титаническое усилие воли, он заставил себя думать исключительно об Ардене. Заново проштудировав всю накопленную информацию, некоторое время пытался внести корректировки в свои недавние представления, потом занялся составлением электронного письма.
– Ты намерен просидеть тут всю ночь? – спросила Кейди от двери.
– Мм…
– Чем хоть ты занят?
– Пишу Ардену.
– Шутишь? – Она подошла и бросила взгляд на монитор. – Откуда у тебя его электронный адрес?
– Эмброуз раскопал в Интернете, – объяснил Мак, не отрываясь от своего занятия. – Это вполне может быть устаревший адрес, и даже если нет, еще не известно, проверяет ли Арден почту. В конце концов, он вроде как в бегах. Тем не менее хочу предложить ему сделку.
– Какую?
Вместо ответа Мак закончил письмо и отодвинулся, давая Кейди возможность прочесть.
«Мне известно, что вы не убивали Стэнфорда Фелгроува, и если не хотите, чтобы вам пришили это убийство, как можно скорее свяжитесь со мной. У меня имеется информация, которая вас, конечно, заинтересует. Думаю, мы оба в равной мере желаем изобличить настоящего убийцу».
– Думаешь, он откликнется?
– Не уверен. Но попробовать стоит.
Глава 27
Кейди вошла на кухню и молча уселась за стол. Мак поставил перед ней кружку с чаем и вгляделся в нее внимательнее. Темные круги под глазами говорили, что подобно ему самому Кейди провела бессонную ночь.
– Как твоя йога? Занималась сегодня?
– Конечно.
– Вижу, это не слишком помогло.
– Спасибо за комплимент.
Мак помолчал, автоматически выравнивая стопку тостов на тарелке. Взяв верхний, заметил:
– Надо бы нам покончить с такими встречами.
– Какими? – удивилась Кейди.
– А вот с такими. – Он сделал широкий всеобъемлющий жест. – Ты. Я. Кухня, полная солнца. Светская беседа за чашечкой чаю на другое утро после того, как ты чуть не простилась с жизнью. Это не лучшим образом действует на нервы.
– Спасибо за комплимент.
Мак помолчал, автоматически выравнивая стопку тостов на тарелке. Взяв верхний, заметил:
– Надо бы нам покончить с такими встречами.
– Какими? – удивилась Кейди.
– А вот с такими. – Он сделал широкий всеобъемлющий жест. – Ты. Я. Кухня, полная солнца. Светская беседа за чашечкой чаю на другое утро после того, как ты чуть не простилась с жизнью. Это не лучшим образом действует на нервы.
Шутка, однако, не вызвала на губах Кейди улыбки.
– Только не пытайся представить, что это у нас вошло в привычку, – сказала она вполне серьезно. – Такое случилось лишь раз. Я имею в виду утреннюю светскую беседу после того, как меня чуть не убили.
– Не знаю, поверишь ты или нет, но большинству людей удается как-то избежать даже одного-единственного покушения на их жизнь. Может, потому, что они не лезут во что не следует.
– Вижу, светская беседа плавно переходит в нотацию. Предупреждаю: я не в том настроении!
– Это всего лишь не слишком удачная попытка поддразнить. Нотации я обычно читаю по вечерам.
– Жду не дождусь!
– Что с тобой? – Не выдержав, Мак отставил чай и сложил пальцы домиком. – Ты как будто не в себе.
– Просто устала.
Кейди поднялась, не выпуская из рук кружку.
– Я вот что думаю… – начал Мак мягко. – Обобщив факты, получаем как бы два их набора: один подкрепляет идею насчет того, что Весту Бриггз устранили как препятствие к слиянию «Шатлейна» с «Аустри-Пост», второй проливает свет на аферу с подделками. Частично эти наборы перекрываются, накладываются друг на друга. Полагаю, надо сосредоточиться на моменте наложения…
Через полчаса на столе возвышались две аккуратные стопки распечаток, а Кейди, откинувшись в кресле, задумчиво просматривала лист за листом.
– Знаешь, – сказала она наконец, – я умываю руки. Дай мне реальную вещь, и я скажу, подлинник это или подделка, а вот читать тарабарскую грамоту не умею. Что хоть это такое?
– Все, что угодно, – хмыкнул Мак. – Подтверждения о плате кредитной картой, о снятии денег с кредитных карт, банковские стейтменты. Все это предельно четкая информация, а никак не тарабарская грамота. Эмброуз был настолько любезен, что прошелся по счетам всех, кто у нас значится в списке подозреваемых. Остается выяснить, где эти данные перекрываются, а еще лучше – сходятся в одну точку.
– По-моему, – сказала Кейди, пожимая плечами, – они сходились в точку только на Фелгроуве. Ему одному были на руку и слияние, и афера с подделками. Но теперь он мертв.
– Ну, он мертв не сам по себе. Он убит, и, очевидно, не без причины. Кому-то его смерть была выгодна. Кому и почему? Чем больше я ломаю над этим голову, тем яснее вижу, что не Ардену. Он ничего бы этим не выиграл, а рисковал бы всем.
– Кто знает… может, он струсил и решил, что Фелгроув свалит на него все, в том числе убийство тети Весты?
– Шанс есть, но небольшой. Для простоты допустим, Арден не имеет отношения к убийству Фелгроува. Кто еще это мог быть? Кому было выгодно навсегда удалить Фелгроува со сцены? Кто надеялся что-то с этого поиметь?
– Или боялся что-то потерять.
– Или это, – согласился Мак.
– Ты подозреваешь Брук Лангуорт, ведь так?
– Да, она не последняя в моем списке. Брук была прямо заинтересована в слиянии двух галерей, если знала, что Рэндалл ждал лишь смерти Джорджа, чтобы сделать ей предложение.
– Ну хорошо, если чисто теоретически допустить, что у Брук был мотив для убийства тети Весты, то какова связь между ней и аферой с подделками?
– Признаю, что в данный момент не могу указать на очевидное звено. Это не значит, однако, что его нет.
Кейди мысленно вернулась в дом, где близкая смерть висела удушливым туманом, и еще раз перебрала в памяти разговор с хозяйкой.
– Нет, – сказала она решительно, – я просто не могу представить Брук в роли хладнокровной убийцы. Будь она в принципе способна на убийство, наверняка уже помогла бы Джорджу переселиться на тот свет! Когда человек дышит на ладан, его нетрудно подтолкнуть, хотя бы немного превысив дозу лекарства.
Мак помолчал.
– Ладно, в случае с Брук я принимаю твои доводы. Не скажу, что они кажутся мне стопроцентно убедительными, но принимаю.
– Минус в том, что это оставляет нас все с тем же главным подозреваемым – Арденом. Ты еще надеешься, что он как-то себя проявит: позвонит или напишет?
– Я с самого начала не возлагал на это больших надежд, – напомнил Мак. – Не забывай, это профессиональный мошенник, а их нелегко выманить из норы даже самой аппетитной приманкой.
– Тогда что нам делать?
– А вот что. Позвоню-ка я Гарднеру. – Мак потянулся к телефону. – Гарднер разбирается в финансах лучше нас всех, вместе взятых, а ситуация, похоже, только и крутится возле финансов.
Сильвия стояла у окна своей гостиной, глядя в сад, на близнецов, деливших внимание между собаками и грудой полученных в подарок игрушек. Сама ее поза выражала тяжкое раздумье.
– Мак так надеется на Гарднера… – сказала она вполголоса. – По-твоему, это оправдано?
– Вот уж не знаю. – Кейди откинулась на спинку кресла. – А что нам остается? Должна признаться, эта история меня совершенно вымотала!
– Думаешь, только тебя? – хмыкнула Сильвия. – Что до меня, я как выжатый лимон. Прямо чертовщина какая-то! Вчера вечером мы вздохнули свободно – думали: ну вот, афера разоблачена, один негодяй застрелил другого, дело за его поимкой. Для меня все это по крайней мере укладывалось в разумные рамки… да и для полиции, конечно, тоже.
– Для всех нас, но ненадолго. Ни Мак, ни я уже не видим в случившемся логики. Арден не так глуп, чтобы явиться на место тщательно продуманного убийства в покупном карнавальном костюме. Ведь согласись, покупку нетрудно проследить. Два убийства почти подряд…
– Постой, постой! Вы, что же, упорно не желаете расстаться с мыслью, что тетя Веста была убита?
– А почему мы должны с ней расстаться? Вспомни, ведь у меня с самого начала было такое подозрение.
– Помню, помню. Ты что-то там чуяла нутром.
– Вот именно! – с вызовом подтвердила Кейди.
– Только не надо сразу вскидываться. В конце концов твое нутро помогает отличить подлинник от подделки.
– Смеешься?
– Нисколько. Лично у меня нет такого чутья, потому я и простой администратор. Зато тебя и тетю Весту природа наделила им с избытком. Именно по этой причине, а не по какой-то другой тетя считала, что вы с ней родственные души. Именно поэтому она оставила контрольный пакет тебе. Не могла вынести того, что ее обожаемый «Шатлейн» окажется в руках человека, по сути своей совершенно ординарного.
Пораженная этим заявлением, Кейди приподнялась в кресле.
– Совсем даже не поэтому!
– Ты и сама знаешь, что поэтому, Кейди. Она хотела, чтобы во главе «Шатлейна» стоял кто-то вроде нее. Тот, кому достаточно беглого взгляда на вещь, чтобы сразу определить, стоящая она или нет. Кто-то с чутьем.
– Это не так!
– И она была права, теперь я это ясно вижу, – словно для себя тихо продолжала Сильвия. – Чего стоит в мире искусства человек с одними лишь административными данными? Конечно, и у меня есть свой дар предвидения – на деловом уровне. И я могу поднять «Шатлейн» до больших высот – в коммерческом отношении. И я могу довести его до совершенства – в организационных деталях. Я – менеджер, администратор. Других талантов у меня нет.
– Ох, ради Бога, Сильвия! – возмутилась Кейди. – «Шатлейн» – не просто серия залов для развешивания картин. Это фирма. Это бизнес! Если мы хотим, чтобы он процветал, чтобы приносил доход, во главе должен стоять именно гениальный администратор, талантливый менеджер, человек с коммерческим складом ума! Зачем тебе чутье, скажи на милость? Человека с чутьем можно пригласить со стороны, и он охотно пойдет работать в процветающую фирму – любой, хотя бы и я! А теперь представь, что я со своим чутьем встану во главе «Шатлейна». Да я его развалю за полгода! Я не могу управлять фирмой, более того, не имею ни малейшего желания!
– Что ты этим хочешь сказать?
– Только то, что я намерена сразу, как только эта история закончится, передать тебе контрольный пакет. Боже меня сохрани от повседневной деловой рутины, от всех этих заседаний! Раньше обходилась без права голоса, обойдусь и впредь.
– Да, но…
– Клянусь, мне эти акции без надобности. Такая ответственность просто не по мне, и я охотно переложу ее на твои плечи. Ты будешь на своем месте в директорском кресле «Шатлейна», и я уверена, тетя Веста прекрасно это представляла.
– Тогда почему не завещала контрольный пакет мне?
– Да ведь в преддверии слияния выяснилось, что галерея «Аустри-Пост» далека от совершенства! Что там занимаются темными делишками! Завещание было изменено, чтобы заручиться гарантиями на случай безвременной смерти – в смысле чтобы тогда уж точно никакого слияния не было. Это был шаг в защиту интересов фирмы. Так сказать, страховой полис на случай несчастья.