– Иными словами, ее страховкой была ты? Она надеялась, что заставит твое чутье сработать этим странным поступком – внезапным изменением завещания в твою пользу?
– Вот именно.
– О Боже! – простонала Сильвия. – Неужели нельзя было решить все как-то иначе? Например, поделиться подозрениями со мной и Гарднером?
– И к чему бы это привело? У тети Весты ведь не было никаких доказательств. Попытка объяснить свои подозрения чутьем не внушила бы доверия ни тебе, ни Гарднеру. Она опасалась насмешек и, я думаю, в глубине души побаивалась, что Рэндалл все-таки имеет отношение к торговле подделками. Прежде чем что-то предпринимать, она хотела проверить эту возможность.
– Нонсенс! – тут же запротестовала Сильвия. – Лично я вижу все иначе: тетя Веста не захотела нам довериться в силу своей скрытности. Она была со странностями, и эти странности прогрессировали.
– Да, конечно, – со вздохом признала Кейди.
Некоторое время сестры молчали.
– Значит, ты собираешься опять сделать нам всем ручкой? – вдруг спросила Сильвия.
– Да.
– Не понимаю. Нет, не понимаю. Обрести все и… и отказаться от всего без малейшего сожаления!
– Я не вижу это как «обрести все», – терпеливо объяснила Кейди. – Для меня контрольный пакет – ненужное бремя. Я всегда ненавидела коммерцию как таковую, особенно крупную коммерцию. Мне хватает собственной маленькой фирмы, и я страшно рада, что тетя Веста это понимала.
– Я бы не удивилась, узнав, что у нее было предчувствие насчет близкой смерти. В последнее время она казалась какой-то… не знаю… поникшей. Я считала, что это обычная возрастная депрессия, и даже как-то предложила обратиться с этим к врачу. Разумеется, она наотрез отказалась.
– В каком смысле «насчет близкой смерти»? Естественной или насильственной?
– Да теперь уже и не знаю…
– Тем лучше. Хороший администратор должен принимать в расчет все возможности.
Сильвия только улыбнулась.
– Послушай… – начала Кейди и запнулась.
– Что?
– А как насчет меня? Я тоже со странностями?
– Я не думаю, что ты кончишь, как тетя Веста, если именно это тебя беспокоит.
– Еще как беспокоит! А почему ты думаешь, что нет?
– Потому что ты рано или поздно выйдешь замуж и заведешь детей.
– Это что же, спасительная пилюля?
– Сильнейшая. Муж и дети – то главное, что не дает женщине замкнуться на самой себе, как это случилось с тетей Вестой. Наша бедная старая тетка так никогда и не узнала, что такое любовь к другому человеку.
– Почему ты так в этом уверена? – тут же ощетинилась Кейди, всегда готовая встать на защиту родственной души. – Она любила нас всех, только по-своему.
– Она не любила нас, дорогая моя Кейди, она вкладывала в нас средства, потому что в ее глазах мы представляли собой будущее «Шатлейна».
– Хм.
– Ты не согласна?
– Я много раз слышала подобные рассуждения и признаю, что теория эта довольно стройная. Тем не менее она не до конца объясняет, почему тетя Веста была такой, какой была.
– У тебя есть другая теория?
– Есть. – Кейди подтянула колени к груди и обвила их руками, готовясь выразить в словах то, что зрело в ней вот уже некоторое время. – Я думаю, тетя Веста выбрала одиночество потому, что так и не встретила человека, который бы по-настоящему ее понял и принял.
– Чтобы тебя поняли и приняли, надо самому пытаться понять и принять других, а она даже не пыталась, – отмахнулась Сильвия. – Другой такой эгоистки я не видывала.
– Ну знаешь!
– Возможно, я перегибаю палку, но не слишком. – Сильвия прошла в комнату и остановилась перед Кейди. – Ты влюблена в своего Истона, ведь так?
– Не знаю… возможно.
– Я рассчитывала на более ясный ответ, – сухо заметила она.
– Слишком много неясностей.
– Например?
– Например, Мак – вдовец. Безумно любил первую жену, обожает дочь, и тернистый путь отцовства у него уже в прошлом. Не думаю, чтобы он хотел пройти его снова. По-моему, жизнь имеет свои вехи, которые не то чтобы нельзя, но не так-то просто повторить. Теперь, когда дочь в колледже, Мак имеете право на следующий этап.
– Который заключается в чем? Только не говори, что отцовство – это нечто чисто возрастное, как, скажем, детство!
– Мак был со мной честен насчет того, как он на это смотрит. Его вполне устраивают легкие, необременительные отношения с женщинами. Он даже хочет избавиться от дома, где жил с первой женой, – говорит, этот дом слишком велик для него теперь, когда дочь живет в другом месте и только время от времени наезжает в гости. Он намерен много путешествовать и расширить свой бизнес. По-твоему, это не следующий этап?
– Вот как! – Сильвия вернулась к окну и забарабанила пальцами по раме. – Одно из двух: или он предельно честен и откровенен с тобой, потому что не желает внушать несбыточных надежд, или…
– Или?
– Или ты ничего не поняла.
– То есть? – нахмурилась Кейди.
– Не важно. Важно, что нельзя до бесконечности болтаться между небом и землей. Надо что-то делать.
– А что я могу сделать? Только ждать, как все повернется. Обычно жизнь сама дает ответ…
– Ха! – сказала Сильвия. – Это что-то новое. У Кейди, которую я так хорошо знаю, другой подход.
– То есть я должна как-то повлиять на ход событий? Форсировать их? Или как это там называется в высших эшелонах административной власти?
– До сих пор это была твоя излюбленная политика. Под лежачий камень, знаешь ли, вода не течет.
– Так я теперь, по-твоему, лежачий камень? – рассердилась Кейди. – А по-моему, я заняла выжидательную позицию. В личной жизни это умнее, потому что мужчины шарахаются от чересчур активных женщин!
– Понимаю. Ты боишься, что мистер Истон от тебя шарахнется? Боишься его отпугнуть?
– Вообще-то… – Кейди помолчала, остывая, – вообще-то говорят: твое от тебя не уйдет. В смысле если избранника так легко отпугнуть, значит, он не тот единственный. Но говорить легко, когда…
Она так и не смогла себя заставить произнести то, что на уме. Сильвия договорила за нее:
– Когда не влюблен.
Кейди только вздохнула.
Гарднер несколько секунд смотрел на склонившегося над блокнотом Мака, потом звучно шлепнул на стол папку и уселся.
– Слушай, что там у вас с Кейди?
– А? – рассеянно откликнулся Мак и сдвинул брови, пытаясь воссоздать в памяти его реплику. – Повтори, я не расслышал.
– Ты и Кейди, как пара. Что там у вас в смысле отношений? У тебя в самом деле серьезные намерения, или все это просто камуфляж на время вашего грандиозного расследования?
– По-моему, я опять не врубился. – Мак аккуратно вложил ручку между страниц блокнота и встретил взгляд Гарднера. – Разве в наше время еще существует такое понятие, как «серьезные намерения»? Спроси еще, собираюсь ли я жениться, как честный человек!
– А что, и спрошу. В конце концов, меня это тоже касается. – Гарднер налил себе кофе из кофейника. – И потом, кто-то наконец должен проявить заинтересованность. Кто? Родители Кейди по-прежнему в Англии, брат на Востоке. Сильвия возложила эту миссию на меня.
– Она тобой командует?
– Есть такое дело, – непринужденно допустил Гарднер, попробовал кофе и скривился. – Давно заваривал?
– Часа два назад. – Мак потянулся, сцепив руки над головой. – Скажу честно, мне не по душе, когда сваливаются как снег на голову, чтобы сунуть нос в мою личную жизнь.
– Понимаю. И даже пытался объяснить это Сильвии. Кроме прочего, подчеркнул, что Кейди уже взрослая.
– Но она настаивала, так?
– К сожалению, так. – Гарднер с неудовольствием отодвинул кружку. – Ничего, если я заварю свежий?
– Потом. Когда закроем тему.
– Так я и думал. Учти, я совершенно не настаиваю на детальном изложении и согласен на самое краткое резюме. Отрапортую своей глубоко обеспокоенной супруге, и проблема будет снята с повестки дня.
– Ты имеешь в виду, конечно, что она будет снята с вашей семейной повестки дня? – Криво усмехнувшись, Мак начал протирать очки. – С моей ее так просто не снимешь.
– Сочувствую, но помочь ничем не могу. Так уж устроен мир, что проблемы решает тот, кого они больше всего касаются. Как правило.
– Хм.
– Ты ведь понимаешь, из-за чего весь сыр-бор? Семейство Бриггз спит и видит, что у Кейди наконец появится муж. И дети. Иначе, по их мнению, из нее будет вторая Веста.
– То есть тронутая старая дама?
– Примерно так.
– Чему быть, того не миновать, – философски заметил Мак и снова взялся за ручку. – А теперь к делу!
– Эй, эй, не спеши! Ты так и не ответил на вопрос. Между нами, без новостей меня не пустят на порог.
– Да.
– Что «да»?
– Да, у меня серьезные намерения. Да, я намерен жениться, как честный человек. Можем мы наконец заняться делом?
– Уфф! – вырвалось у Гарднера, и лицо его прояснилось. – Ладно, давай займемся. Чем еще могу помочь?
– Уфф! – вырвалось у Гарднера, и лицо его прояснилось. – Ладно, давай займемся. Чем еще могу помочь?
– Насколько помню, ты не довольствовался отчетом экономистов «Шатлейна» и подробно изучил проект договора о слиянии?
– В самом деле. Веста и Сильвия попросили меня об этом как о дополнительной мере предосторожности. Много толку, ничего не скажешь!
– Только не нужно заниматься самоедством. Другое дело, если бы ты сразу целеустремленно выискивал доказательства аферы и не нашел их. Я совсем не к тому веду.
– А к чему?
– Хочу знать, как были бы перераспределены доли акций в объединенной компании, если бы слияние состоялось.
– Ну, это сложно…
– Я так и подозревал. – Мак перехватил ручку поудобнее и застыл в боевой готовности. – Вот и изложи эти сложности.
По прошествии четверти часа Мак отложил ручку и пробежал взглядом записи, сделанные в ходе объяснения.
– М-да… теперь видно, что я ошибался.
– Ты ошибался? – Самодовольное выражение всезнайки исчезло с лица Гарднера, словно его стерли. – То есть?
– Видишь ли, я всегда исходил из предположения, что лица, заинтересованные в слиянии, были все как один…
Зазвонил телефон.
– Истон! – отрывисто бросил Мак в трубку. – Кто говорит?
– Джонатан Арден. Я только что прочел ваше послание.
– Где вы сейчас?
– Это не существенно. Меня интересует, насколько серьезны ваши намерения.
Мак не удержался от смешка.
– Вы имеете в виду намерение разоблачить убийцу? Серьезнее не бывает, и хочу заметить, в ваших интересах отнестись к этому с той же серьезностью. Думаю, убийца Фелгроува хочет подобрать все болтающиеся концы.
Гарднер за столом даже привстал, внимательно прислушиваясь.
– То есть он за мной охотится? – уточнил Арден.
– Не сам, а с помощью полиции, чтобы пришить убийство и упечь за решетку. Тоже неплохой способ устранения. Советую поторопиться.
– Как я могу быть уверен, что это не ловушка?
– Я не предлагаю вам личную встречу, так что опасаться нечего. Прошу только поделиться со мной сведениями, которые могут пригодиться. Время работает против нас.
Несколько секунд длилось молчание – видимо, Арден взвешивал «за» и «против».
– А конкретнее? – наконец спросил он осторожно.
– Для начала расскажите все об афере с подделками.
– Это займет уйму времени!
– Ну хорошо, не все, только по существу. У меня имеется подозрение, что в аферу был замешан еще кто-то, кроме Фелгроува и вас. Это так?
– Так. Я сам не сразу заподозрил, – признался Арден со смешком. – В области антиквариата я человек новый, большого опыта не имею. Поначалу я был на побегушках у Фелгроува. Он предоставлял поддельный предмет мебели, наводил на клиента, ну а я всего лишь помогал сделке совершиться.
– Невинный подручный?
– Да. Но постепенно я начал разбираться, что к чему. Понял, что Фелгроув – болван, не способный отличить стоящую подделку от дрянной, что он в конечном счете такая же пешка, как и я. Короче, сообразил, что основная движущая сила этой аферы остается вне поля моего зрения.
– Но внутри галереи?
– Разумеется. Ведь надо знать территорию, на которой работаешь! Этот третий имел связи в Европе. Он добывал товар, причем с гарантией отличного качества, то есть знал толк в антиквариате. А как же иначе? Знатоку дрянь не подсунешь. К тому же, чтобы попасть в демонстрационный зал «Аустри-Пост», мебель должна была пройти первичный, самый поверхностный контроль на подлинность. Моей задачей было сбыть ее как можно скорее, пока не намозолила глаза и не дошло до независимой экспертизы.
– Если я правильно рассуждаю, Фелгроув задействовал кого-то из своих экспертов. – Мак переложил трубку к другому уху. – Человека, который по ходу деятельности часто бывал в Европе.
– Ловко, правда?
– Очень. Только Фелгроуву и не снилось, на что способен этот его эксперт. Как только афера посыпалась, он быстренько взялся устранять всех, кто мог на него навести.
– Что верно, то верно. – Арден неожиданно вздохнул. – Вы не поверите, Истон, но в области финансов рынок как-то… я не знаю… чище, что ли. Сроду не слышал, чтобы кого-то шлепнули, когда «пирамида» накрылась!
– Если это вас утешит, скажу, что речь здесь идет не просто об афере с поддельной мебелью. Увы, приятель, вы вляпались в нечто много более опасное. Ваши парапсихологические штучки были всего лишь крохотной частью целого.
– Ну и нисколько вы меня не утешили! – брюзгливо произнес Арден. – Между прочим, Истон, отчасти это ваша вина. Пока вы не влезли в это дело, все шло гладко как по маслу. Вообще, кто вы такой?
– Друг семьи.
– Как же! Так я и поверил!
Разговор продолжался еще несколько минут, после чего собеседники распрощались.
Когда Мак положил трубку, Гарднер вскочил:
– Это был он? Он?!
– Да, Арден, – буркнул Мак, настукивая по клавиатуре. – Не сказал бы, что от него много помощи. Что ж, по крайней мере мы теперь знаем наверняка, что в афере было замешано третье лицо. Остается проверить даты… – Немного погодя он потер переносицу и поднял на Гарднера усталый взгляд. – С учетом нарисованной тобой картины перераспределения акций и номера кредитной карты, что я выловил по наводке Ардена, у нас появляется солидный кандидат на роль третьего. Вот уж не подумал бы, что есть еще один человек, которому были на руку и слияние, и афера с подделками! Он и территорию знает, как выразился Арден, он и нырять умеет… более того, в день смерти Весты Бриггз он брал напрокат акваланг!
– И кто же, черт возьми, подходит по всем этим параметрам? – в возбуждении спросил Гарднер, взглянул на экран и схватился за голову. – Чтоб мне пропасть! Что будем делать? Звонить в полицию?
– Рано, – с сожалением ответил Мак, вставая. – У нас пока нет никаких доказательств. Это может быть простым совпадением, по крайней мере в глазах закона. – Он устремился к дверям.
– Ты куда?
– Искать доказательства.
– Так я и думал! Одного я тебя не пущу.
– Я справлюсь.
– Конечно, справишься. Только Бриггзы мне голову оторвут, если я за тобой не присмотрю.
Кейди стояла на круговом балконе и удрученно разглядывала те несколько шкатулок, которые оставалось перебрать, разыскивая нужную. Ладонь с зажатым ключиком стала влажной. В душе гнездились сомнения.
Что, если она неверно истолковала подарок? Что, если ключик отпирает что-то совсем другое?
Она встряхнулась, напомнив себе, что узнает правду лишь по завершении этого титанического труда.
Следующая по счету шкатулка была прелестной миниатюрной безделушкой и, судя по всему, была призвана хранить наиболее ценные украшения. То был поистине образчик изысканного вкуса: с ажурным плетением тончайшей золотой нити, с вкраплениями мельчайших бриллиантов и гербом владелицы на передней стенке.
Семнадцатый век, Вена.
Кейди уже собиралась вложить ключик в замочную скважину, но ее отвлек звонок в дверь. Вернув шкатулку на место, она поспешила вон из хранилища.
Вторичный звонок колокольным звоном раскатился по дому. По глубоко укоренившейся привычке заглянув в глазок, Кейди невольно улыбнулась при виде того, кто явился к ней в гости.
– Входи, Габриэла.
Девушка была одета, мягко выражаясь, неформально: в потертых джинсах и майке.
– Я к папе, – объяснила Габриэла с некоторым вызовом.
– Я так сразу и поняла, – мирно произнесла Кейди, пропуская ее в холл. – Только его сейчас нет и, когда я пришла, уже не было, так что не могу сказать, где он и когда вернется.
– Не важно, я подожду.
– Ты опять добиралась сюда автобусом и паромом?
– Да.
– В таком случае это была долгая дорога. Садись, отдыхай. Кстати, а почему не на занятиях? Сегодня вроде не выходной.
– Подумаешь! Перепишу лекции.
– Если будет у кого, – хмыкнула Кейди. – Чаю? Воды?
– Спасибо, ничего.
– Слушай, а может, вместо отдыха поможешь мне кое с чем? Так время пройдет быстрее. Это в подвале.
– Тут и подвал есть? – изумилась Габриэла.
– Есть. Примерно как в швейцарском банке. Моя тетка хранила там свою коллекцию шкатулок. Разумная предосторожность – они все ценные, а некоторые стоят целое состояние. Так ты идешь?
– А чем вы там занимаетесь, в подвале? – Габриэла последовала за Кейди с явной неохотой.
– Роюсь в шкатулках. После смерти тетки мне достался ключик, который, я думаю, открывает дорогу к тайнам ее прошлого. Никаких точных указаний она не оставила, вот и приходится пробовать каждую шкатулку. Не терпится разузнать, что она там скрывала.
– Это она? – с любопытством спросила Габриэла, помедлив перед одним из портретов в гостиной.
– Да, в возрасте тридцати лет.
– Вылитая вы!
– Это не новость, – с усмешкой заметила Кейди, спускаясь к подвальной двери.
– Что, все так говорят?
– Все до единого.