— Про сердце её узнать не забудь, — напомнил Герасим.
— И про сердце, и про печень, — широко улыбнулся Луна. — И про все остальное тоже.
— А еще, — вмешался Иван, — надо бы нам или сегодня вечером, или завтра после уроков потолкаться возле твоего подъезда. Вдруг у вас и впрямь живет или к кому-нибудь ходит похожий на Владислава человек с бордовым портфелем.
— Глядите-ка! — присвистнул Герасим. — А у Ваньки-то уже и план расследования возник. Ну, настоящий Холмс.
— А как же иначе, — отозвалась Маргарита. — У него и фамилия подходящая. Холмский.
— Нет, — решительно запротестовал Луна. — Холмс — это слишком банально.
— Почему банально? — Иван даже обиделся.
— Потому что элементарно, Ватсон, — ответил Луна.
— Ватсон ему не подходит, — на полном серьезе произнес Герасим.
— Я и не предлагаю, — продолжал Павел. — А вот Пуаро вполне подойдет. Так мы тебя и будем теперь называть.
— Но у него же усов нет! — всплеснула руками Варвара.
— Усы — дело наживное, — ничуть не смутился Луна. — Вырастут.
— Пуаро так Пуаро, — Иван ничего не имел против.
Прозвище, которое дали ему одноклассники ещё в первом классе прежней школы, нравилось ему куда меньше. Да и кому придется по сердцу, если его называют Холмиком.
Из коридора послышался громкий трезвон телефона. Герасим взглянул на часы и взвыл:
— Это мой дедушка! Слушай, Луна, — крикнул он вслед спешащему в переднюю Павлу, — если это действительно он, скажешь, что меня у тебя нет и не было!
Ребята прислушались к голосу Луны.
— Это точно не твой дедушка, — посмотрела Варвара на Герасима. — Иначе Павел не назвал бы его мамой. Так что расслабься, Муму.
— Это вы можете расслабляться, — мрачно откликнулся тот. — А я пошел. Иначе, боюсь, дед настучит на меня родителям, что я шляюсь невесть где после школы.
— Тяжелое у тебя детство, — посочувствовал Иван.
— И не говори, — вздохнул Герасим. — С тех пор как деда на пенсию выперли, у меня, можно сказать, и жизни-то нет.
— Ну, это ты, конечно, хватил, — сказала Марго.
— Мне виднее, хватил я или нет. — Муму уже готов был вступить в новую полемику, — И вообще, Марго, сытый голодного не разумеет.
— Ты, кажется, Герочка, куда-то торопился? — подчеркнуто мягким тоном напомнила Варвара. — А то, глядишь, заболтаешься с нами, а потом нас же будешь и обвинять.
Герасим, ничего не ответив, вышел в переднюю и накинул на плечо тяжелый рюкзак.
— Если что, не поминайте лихом, — загробным голосом изрек он и принялся отпирать дверь. — Помните, покойный вас очень любил.
В это время Луна, сказав: «Ну, пока, мам, до скорого! «— положил трубку.
— Куда ты? — он перехватил Герасима уже за порогом. — Мы ещё ни о чем конкретно не договорились.
— Куда, куда — домой! — огрызнулся Муму.
— Минутку ещё подождать можешь? — прикрикнул Луна.
Герасим остановился.
— Ну?
— Баранки гну, — усмехнулся Луна. — Ты в квартиру-то войди и дверь закрой. Что я, всю лестничную площадку буду оповещать о наших делах?
Муму покорно вернулся и затворил за собою дверь, однако чувствовал он себя как на иголках.
— Значит, так, — задумчиво произнес Луна. — Думаю, нам всем нужно дома отметиться, а потом подежурить у меня во дворе.
— Ой, нет! — с грустью воскликнула Марго. — Я сегодня никак не могу. Ко мне учительница музыки явится.
— Я тоже пас, — развела руками Варвара. — Занята.
— Я попробую, — неуверенно произнес Герасим.
— Попробуй, — кивнул Луна.
— А я смогу, — заявил Иван. Учебники домой закину. Пообедаю. А потом к тебе.
— Отлично, — обрадовался Луна. — Как придешь, устроим наблюдательный пункт на детской площадке.
— То, что надо, — одобрил Иван. — Сядем там будто бы невзначай на лавочку и попробуем установить, не войдет ли в твой подъезд кто-нибудь похожий на Владислава Николаевича.
— Забито, Пуаро, — улыбнулся Луна. — А ты, Муму, если сможешь, подходи. Ладно, ребята, пока, — начал он прощаться со всеми. — Пойду обед себе разогрею.
Четверо ребят гурьбой вылетели на лестницу. И с грохотом побежали вниз.
Иван надеялся, наскоро перекусив, вернуться обратно к Луне. Однако бабушка внесла серьезные коррективы в планы внука, лишний раз доказав ему, что человек отнюдь не всегда может быть хозяином обстоятельств.
— Ну, как в новой школе, Ванюша? — она настроилась на длительную беседу.
— Нормально, — заглатывая суп, отвечал внук.
— У нынешнего поколения на все один ответ: «Нормально», — посетовала бабушка. — Неужели нельзя по-человечески рассказать?
— Да школа как школа, — Иван пододвинул к себе тарелку котлет с жареной картошкой.
— Тебя там никто не обижал? — пристально посмотрела на него бабушка.
— Ну, ба-а! — обозлился Иван. — Мне чего, пять лет?
— Да лет-то тебе не пять, а гораздо хуже, — вздохнула бабушка. — А время теперь какое? Неспокойное. Сложное. И люди пошли такие…
— Нормальные люди пошли! — Иван торопливо запихивал в рот куски котлеты. — И у меня все нормально.
— Ваня, не ешь так быстро. Это вредно, — заботливо проговорила бабушка.
— Для чего вредно? — внук отправил в рот новую порцию.
— Для желудка, — пояснила бабушка. — Ты там с ребятами-то какими-нибудь познакомился?
— Познакомился, — скороговоркой изрек мальчик. — С целым классом. Все, ба, — он отодвинул от себя пустую тарелку. — Спасибо. Очень вкусно.
Выскочив из-за стола, он кинулся в ещё пахнущий краской после недавнего ремонта коридор и начал торопливо зашнуровывать кроссовки.
— Куда ты? Куда так несешься? — вышла из кухни бабушка. — Расскажи сперва по порядку.
— Ба, да я уже все рассказал.
— Уже-е, — разочарованно протянула пожилая женщина. — Разве так нужно рассказывать о новой школе?
С самого утра Генриетта Густавовна сидела дома одна, и это ей порядком наскучило. А потому она не могла дождаться, когда внук вернется из школы и поделится какими-нибудь новостями. На его месте она, оказавшись в новой школе, уж наверняка поведала бы своим уже ныне давно покойным родителям множество животрепещущих подробностей. А вот Ваня… Ну ничего от него никогда не добьешься. Слова путного не вытянешь. Нормально, спасибо, до свидания, и точка. И отец у Ивана точно такой же.
Внук справился со шнурками.
— Ба! Я к другу. Вернусь в восемь.
— Погоди, погоди, — встала на его пути к двери Генриетта Густавовна. — К какому другу?
— К Паше. Из двадцать шестого дома, — словно о чем-то само собой разумеющемся, объявил он.
— К какому ещё Паше? Когда ты успел с ним как следует познакомиться?
— В школе, — Иван по-прежнему оставался немногословен.
— Продиктуй мне его телефон, — потребовала бабушка.
— Тебе телефон его без пользы, — заартачился внук. — Мы во дворе гулять будем.
— Все равно продиктуй, — не сдалась Генриетта Густавовна.
Потеряв на мгновение бдительность, она подошла к столику с телефоном, чтобы взять записную книжку и ручку. Иван своего шанса не упустил. Мигом отворив дверь, он припустился вниз по лестнице.
— Телефон… — простонала бабушка. Затем, с безнадежным видом махнув рукой, захлопнула дверь.
Когда Иван явился к Луне, тот мыл на кухне посуду.
— Вот прямо сейчас и пойдем, — вытерев руки, он побежал надевать ботинки.
— Фу, еле от бабки сбег, — пожаловался Иван.
— Выходит, Герасим как в воду глядел? Проблемы со старшим поколением все же возникли? — усмехнулся Павел.
— Да нет, — пояснил Иван. — Просто бабке поговорить хотелось, ну и… сам понимаешь.
— Понимаю, — кивнул Луна. — Ладно. Пошли.
Они спустились во двор. На детской площадке сидели две бабушки и одна молодая мама с коляской.
— Вовремя мы пришли, — тихо произнес Иван. — По-моему, скоро тут ни одной свободной лавочки не останется.
Они уселись на ту, что стояла под сенью дерева. С неё подъезд Луны был виден как ладони. Правда, далековато. Но зато и их никто ни в чем не заподозрит.
Ребята какое-то время молча наблюдали. Но возле подъезда никто не показывался. И из него тоже никто не выходил.
— Что-то глухо, — наконец разочарованно произнес Иван.
— А ты думал, вот так, сразу? — с иронией спросил Луна. — Не успеем мы явиться, и сразу возникнет что-нибудь интересное.
— Ну, так я, конечно, не думал, — Иван немного смутился.
— Приготовься к тому, что мы вообще сегодня уйдем отсюда несолоно хлебавши, — счел своим долгом предупредить Луна.
— Спасибо за информацию. А то я сам не знал, — с бывалым видом откликнулся Пуаро.
Снова повисло молчание. Тишину нарушало лишь ритмичное поскрипывание коляски, которую, уткнувшись в толстый цветной журнал, раскачивала молодая мать. Потом послышался крик из песочницы. Это один из карапузов высыпал другому за шиворот полное пластмассовое ведерко песка.
Снова повисло молчание. Тишину нарушало лишь ритмичное поскрипывание коляски, которую, уткнувшись в толстый цветной журнал, раскачивала молодая мать. Потом послышался крик из песочницы. Это один из карапузов высыпал другому за шиворот полное пластмассовое ведерко песка.
— Сереженька! — Бабушка, вскочив со скамейки, бросилась на помощь пострадавшему.
Тот, ощутив за собою поддержку, немедленно схватил лопатку и от души огрел обидчика по голове. Обидчик взвыл, как сирена воздушной тревоги.
— Ярослав! — пробежала к песочнице вторая бабушка.
Крик разбудил ребенка в коляске. Оттуда раздалось громкое «уа-уа».
— Потише нельзя? — подняв голову от журнала, недовольно уставилась на двух бабушек и их питомцев молодая мать.
— Не нравится, ищи себе другое место! — огрызнулась бабушка Ярослава. Затем совсем другим тоном просюсюкала: — Ну, Ярочка. Ну, успокойся. Где бо-бо? Бабуся сейчас поцелует.
— Поцелует она! — вытряхивая песок из Сереженьки, откликнулась вторая бабушка. — Ремня бы лучше своему Ярочке задала хорошего, чтобы песком на детей не сыпался.
Луна подмигнул Ивану.
— Ну, думаю, началось.
— Крутая разборка, — усмехнулся тот.
Конфликт между старушками нарастал. Ярочка по-прежнему издавал истошные вопли. Неизвестно, во что бы вылились усиливающиеся раз от раза взаимные обвинения, если бы из самого ближнего к детской площадке подъезда не показалась весьма живописная парочка. Толстая пожилая тетка в одеянии, смахивающем на халат, вела под руку очень старое высохшее существо, облаченное, несмотря на почти летнюю жару, в натуральную, но порядком потертую шубу. Бабуся в шубе еле ковыляла, зато очень громко говорила:
— В такую погоду, Нина Степановна, я, как выйду на улицу, сразу большой прилив бодрости ощущаю.
— Слышал, Луна? — с изумлением покосился на бабушку в шубе Иван. — Если это у неё бодрость, то как же она ощущает себя обычно?
— Трудно сказать, — терялся в догадках Луна. — Наверное, спит.
Шествуя черепашьим шагом к детской площадке, две старушенции продолжали беседу. Та, что в шубе, громко вещала в пространство двора о своем здоровье, а спутница её ещё более громким голосом выкрикивала ответы ей в самое ухо.
— Во, — мигом оставили собственные распри бабушки Ярослава и Сереженьки, — правнук-то у неё — «новый русский». Вот и нанял Нину Степановну. Теперь она целыми днями барыню эту водит и слушает.
— За деньги чего не сделаешь, — отозвалась вторая, и обе уселись на лавочку. Внуки их давно уже заключили перемирие и упоенно строили что-то в песочнице.
Прабабушка «нового русского» и сопровождающее её лицо наконец достигли детской площадки и прямиком направились к скамье, где сидели Иван и Павел. Подойдя к ним вплотную, антикварное создание в шубе требовательно изрекло:
— Молодые люди! Это наша скамейка!
— Садитесь, пожалуйста, — улыбнулся Луна. — Места всем хватит.
Они с Иваном подвинулись на самый край.
— Нина Степановна, что он там говорит? — поджала губы старуха.
— Он место тебе, Эдуардовна, уступает! Садись! — грянуло ей в самое ухо сопровождающее лицо.
— Нет, молодые люди, — величественно отвечала Эдуардовна, — у нас с Ниной Степановной приватный разговор. Нам свидетели не нужны.
— А вы что, эту лавочку арендуете или вообще купили? — стало обидно Ивану.
— Хам! — взвизгнула Нина Степановна.
— Что он говорит? Что он говорит? — приложила ладонь к уху её спутница.
— Не обращайте внимания, — живо отреагировали две бабушки на соседней скамейке. — Они теперь все такие. Ни уважения к старшим, ни страха. Расселись на детской площадке. Будто она для них сделана.
— А это что, скажете, тоже дети? — указал на уже усевшихся рядом с ними старух Иван.
Нина Степановна исторгла из груди возмущенный клекот. В это время Луна дернул Ивана за рукав:
— Гляди.
Иван посмотрел. Как раз в это время к подъезду Луны подошел рослый стройный мужчина с портфелем. Миг — и дверь за ним захлопнулась.
— Скорее! — уже кинулся к подъезду Луна. — Лифт не работает! Должны успеть!
Глава V. СНОВА БОРДОВЫЙ ПОРТФЕЛЬ
Мальчики, запыхавшись, вбежали в подъезд. Спина незнакомца мелькнула в конце первого пролета и скрылась.
— Бегом, — шепотом скомандовал Луна. — Нам нужно его догнать. Во-первых, проверим, какой у него портфель. А во-вторых, выясним, в какую квартиру он войдет. Или позвонит.
Иван кивнул, и они что было сил понеслись вверх по лестнице. Незнакомец тоже поднимался весьма ходко. Где-то этажу к третьему ребятам наконец удалось разглядеть портфель. Этому в немалой степени способствовало удачное стечение обстоятельств. Остановившись возле пятой квартиры, мужчина трижды нажал на звонок.
Луна, приложив вдруг руку к груди, согнулся чуть ли не вдвое и шумно задышал. Иван разгадал его замысел и тоже стал тяжело отдуваться и повторять:
— Ой, не могу! Ой, устал!
Незнакомец обернулся, кинул на них недоуменный взгляд и ещё раз позвонил в квартиру.
— Ну, отдышался, что ли? — с нарочитой отчетливостью спросил Луна у Ивана. — Тогда пошли. Нас ждут.
— Нет, погоди, — весьма натурально взмолился тот. — Я ещё не того…
Дверь пятой квартиры открылась. Впустив незнакомца внутрь, её тут же захлопнули.
— Ты его знаешь? — посмотрел на друга Иван.
— Не здесь. — Луна опасливо покосился на пятую квартиру и взлетел на пролет выше.
— Так знаешь ты его или нет? — Иван тут же оказался рядом.
— Да не знаю, не знаю, — Павел покачал головою. — Но точно могу сказать, что он не из этой квартиры.
— А кто там живет? — продолжал расспросы Иван.
— Семейство… вполне обыкновенное.
— Что значит — обыкновенное? — не совсем понял Иван.
— То и значит. Ничем не примечательное. Мать. И сын. Потомок учится в нашей школе. В седьмом классе. В общем, они не бедные, но и не богатые. Пользуются общественным транспортом. Типичная среднестатистическая семья.
— А он тогда зачем пришел к ним? — пожал плечами Иван.
— Этот вопрос не ко мне, — усмехнулся Луна. — Может, в гости пришел, а может, наоборот, по делу.
— Портфельчик-то у него похож на тот, — многозначительно произнес Иван.
— Не только портфель, Пуаро, — откликнулся Павел. — Этот мужик ещё и фигурой на Владислава похож, и роста такого же.
— Словом, — Иван посмотрел на друга, — его запросто могли перепутать.
— Могли, — согласился Павел. — Особенно в спешке. Ведь им, насколько я понимаю, нужно было срочно дать ему по кумполу, а потом в темпе отнять какие-то камни.
— Вот именно, — подхватил Иван. — Я, знаешь, вдруг поставил себя на их место. И понял: в таких обстоятельствах нормальный человек будет смотреть не на лицо, а на то, что нужно отнять. То есть на портфель.
— Логично мыслишь, Пуаро, — подхватил Павел. — Теперь предлагаю следующий план: спускаемся снова во двор. Подождем, пока этот парень выйдет. Если мы правы и те двое действительно спутали его с соседом, то, вполне вероятно, уже снова сидят в засаде. А потому, как только этот мужик выйдет на лестницу, могут произойти очень интересные события.
— Значит, по идее, они могут в любой момент и сюда заявиться, — только сейчас осенило Ивана.
— Запросто, — подтвердил Павел.
Дверь подъезда громко хлопнула. Мальчики, вздрогнув, уставились друг на друга. Снизу послышались осторожные шаги. Присев на корточки, ребята пытались разглядеть, кто идет. Ничего, однако, видно не было. Обзор закрывала кабина лифта, стоящая на первом этаже.
Иван и Павел вновь обменялись испуганными взглядами. Кто-то осторожно и тихо поднимался по лестнице. Если это те самые типы, что напали на Владислава, то неизвестно, как они отнесутся к случайным свидетелям.
Ребята вглядывались сквозь сетку шахты в пролет. Пока несколько успокаивало лишь одно: судя по звуку шагов, вверх шел только один человек. Но где гарантия, что второй не затаился внизу?
Павел, склонившись к уху Ивана, едва слышно прошептал:
— В случае чего, дуем в мою квартиру.
Друг кивнул. Это был выход.
Человек, крадучись, ступил на площадку второго этажа. Теперь ребята наконец смогли разглядеть его. У обоих вырвался вздох облегчения. Это был не кто иной, как Каменное Муму. Иван хотел уж было окликнуть его, но Павел зажал ему рот ладонью. На пухлом его лице заиграла ухмылка. И он предложил:
— Давай подколем его.
— Как? — прошептал Иван.
— Элементарно, — мигом созрел план в голове у Луны. — Пошли. Только очень тихо.
Оба двинулись на цыпочках вверх. Достигнув площадки четвертого этажа, они затаились за углом. Герасим, периодически останавливаясь и явно прислушиваясь, продолжал медленно красться.