– Мы приехали по факту исчезновения вашей подруги, – объяснил Дронго. – Как вам известно, ее тело нигде не нашли, и поэтому можно строить самые дикие, самые невероятные предположения, что же произошло на самом деле. Она могла уйти из дома, никому об этом не сказав? Как, по-вашему, она могла поступить?
– Не могла, – с каким-то внутренним ожесточением заявила Дарина Эдуардовна. – Она была очень хорошей женой и матерью. Никуда она не могла сбежать или уехать. И любовников у нее никогда не было. Я ведь числилась среди ее лучших подруг, поэтому могу вам сразу сказать, что с ней произошел несчастный случай либо ее убили.
– А куда делось тело, если это несчастный случай? – поинтересовался Резунов.
– Вам лучше знать, – отрезала Дарина Эдуардовна, – куда обычно прячут людей в таких случаях.
– Мы не местные, – напомнил Резунов.
– Это у нас каждый мальчонка знает. Либо груз на шею и в реку, либо отправят на бесплатное городское кладбище для бездомных. Много их развелось в городе за последние пятнадцать-двадцать лет.
– Мы спрашиваем вас не про это, – напомнил Шатилов. – Как вы считаете, где нам лучше искать, кроме этих двух цехов?
– Не знаю, – честно призналась Дарина Эдуардовна, – сама думаю уже сколько месяцев. Куда она могла пропасть, с кем уйти, зачем? Ничего не понимаю.
– Она часто ездила на работу рейсовым автобусом? – уточнил Дронго.
– Почти никогда, – ответила женщина. – Обычно она пользовалась своей машиной.
– В тот вечер она уехала на рейсовом автобусе, – напомнил Дронго. – Вам не показалось несколько странным такое поведение?
– Показалось. Но она была в таком прекрасном настроении – мы все обратили на это внимание.
– В прекрасном? – переспросил Дронго.
– Да. В тот день она была очень веселой.
– Понятно. Вы не поинтересовались, почему?
– Нет. Разве об этом спрашивают? Обычно интересуются, когда у человека плохое настроение.
– У нее были при себе деньги?
– Наверное, да. Как у всех. Но немного.
– Она носила ценные украшения?
– У нее были достаточно дорогие сережки. Кажется, подарок брата, он живет в Латвии. И еще обручальное кольцо. Больше ничего. В основном она предпочитала бижутерию. И даже советовала нашим девушкам не выглядеть как нарядные елки, не надевать на себя без разбора всякие ювелирные вещички.
– Ну и как? Прислушивались к советам? – улыбнулся Дронго.
– Не всегда, – немного подумав, призналась Дарина Эдуардовна.
Эксперты переглянулись. Стало ясно, что и этот свидетель им ничем не поможет.
– Спасибо, – кивнул Шатилов, – вы можете идти.
Дарина Эдуардовна поднялась и, попрощавшись со всеми, пошла к выходу. У двери она неожиданно обернулась:
– Найдите ее обязательно. Пусть хоть у детей могилка будет, куда можно приходить. Что же это такое происходит? Разве так можно? Живого человека уже сколько месяцев найти не можете.
– Мы ищем, – попытался успокоить ее Шатилов. – Делаем все, что в наших силах.
– Значит, не все, – сказала она. – Столько месяцев ребятишки без матери, муж с ума сходит. Хотя бы сказали, что с ней случилось, жива она или нет. А то ведь от этой безнадеги с ума можно сойти. Неужели вы не понимаете?
– Дарина Эдуардовна, это товарищи из Москвы, – осторожно вставил Летников.
– Тем более. Пусть слышат. Здесь не Москва, город у нас небольшой. Нужно все просмотреть, все проверить, но найти ее. По городу слухи ходят нехорошие. Родители своих дочерей боятся на улицу отпускать. Эх вы, сыщики!
Она резко повернулась и вышла из кабинета.
– Извините ее, – торопливо проговорил Летников, – она была ее лучшей подругой.
– Дарина Эдуардовна права, – мрачно ответил Резунов, – мы должны найти ее подругу. И не допускать, чтобы подобные происшествия случались.
– Сделаем так, – предложил Дронго. – Я срочно вернусь в Челябинск и снова попытаюсь переговорить с вице-губернатором. Возможно, мне удастся убедить его отдать дневник своей погибшей супруги, если, конечно, он его еще не уничтожил.
– Каким образом вы собираетесь убедить его? – удивился Резунов. – Насколько я понял, он категорически отказался даже беседовать на эту тему.
– У меня есть свои методы убеждения, – усмехнулся Дронго. – Я уверен, что он не сможет мне отказать, если я сделаю так, как задумал.
– Не знаю, что именно вы придумали, но хочу вам сообщить, что ваш запрос уже вчера был отправлен из Москвы в другие республики, – напомнил Резунов.
– Проверьте оба цеха, – сказал на прощание Дронго, – и еще раз прочешите реку, пока она не замерзла. Может, действительно стоит вызвать водолазов? Никакие деньги не смогут заменить даже одной спасенной души, даже одного человека.
– Мы все проверим еще раз, – заверил его Шатилов, – хотя убежден, что все это бесполезно. Оба цеха были опечатаны и закрыты на ремонт после перепродажи. Не думаю, что ваш убийца мог попасть внутрь и тем более убедить такую женщину, как Лилия Даниловна, пройти с ним туда.
– У него, видимо, тоже есть свои «методы убеждения», – заметил Гуртуев. – Я тоже считаю, что нужно все проверить по второму кругу.
– Значит, договорились. Я срочно выезжаю в Челябинск, а вы ждите результатов проверки, – добавил напоследок Дронго.
– Вы нарочно придумали себе командировку, чтобы избежать сегодняшнего банкета, – погрозил ему пальцем Казбек Измайлович.
– И поэтому тоже, – согласился Дронго. – Если все будет нормально, я уже завтра вечером снова буду в Кургане. Меня могут подбросить к вокзалу? – обратился он к полковнику Шатилову.
– Сейчас вызову машину, – ответил тот.
Через два часа Дронго уже сидел в купе поезда, направлявшегося в Челябинск. У него был разработан план, как заставить вице-губернатора отдать дневник. Если все пройдет как задумано, они получат бесценную информацию по поискам этого страшного типа и сумеют наконец его вычислить. Но почему он назвал себя именно Вадимом Тарасовичем? Если верить теории профессора Гуртуева, за каждым именем стоит некий образ, некий символ. Каким символом для убийцы является имя Вадим? Или это простое совпадение?
Он даже не мог предположить, насколько его догадки окажутся правильными и как неожиданно закончится этот день в Челябинске и Кургане.
Глава 8
После убийства в Санкт-Петербурге прошло несколько месяцев. И он снова чувствовал это нарастающее возбуждение, снова видел цветные сны, в которых очередная жертва билась в его крепких объятиях, снова хотел испытать чувство удовлетворения и силы. На этот раз он выбирал между жертвами в Кургане и Уфе и решил остановиться на руководителе лаборатории в Кургане. Он обратил внимание на эту хрупкую женщину, когда приехал в город с конкретной целью – поиска очередной жертвы. У нее спустило колесо, и он помог женщине, попутно познакомившись с ней и уже по привычке представившись Вадимом Тарасовичем. Это была его своеобразная месть соседу Вадиму, который осмелился склонить к сожительству его Катю, сломав их будущую семейную жизнь.
В день убийства Вениамин позвонил из Челябинска, куда приезжал в очередной раз, чтобы подготовить свою встречу с супругой вице-губернатора. И отправился в Курган. Приманку он нашел в виде материалов по экологии области, которые нужны были Сурсановой для ее научной работы. Она была очарована экологом Вадимом Тарасовичем, так любезно предложившим ей свою помощь. В этот день женщина была без машины. Он знал, что ее автомобиль стоит на ремонте, и назначил встречу недалеко от автобусной остановки. Она терпеливо ждала, пока он появится.
Дальше все должно было развиваться по привычной схеме. Он нашел заброшенный цех, который был опечатан и где не могло быть посторонних свидетелей, подобрал ключи к дверям, сделав свой дубликат. Но неожиданно произошла неприятность. Когда он достал повязку с хлороформом и попытался ее усыпить, она, словно поняв, что именно он собирается делать, резко рванула в сторону. А может, почувствовала запах хлороформа. Анализируя позже свои действия, он понял, что невольно выдал себя своим невежеством в вопросах экологии, и она была настороже. Лилия побежала и даже успела крикнуть. Тогда он бросился к ней и ударил тяжелым кастетом, который был у него в кармане, по голове. Только после этого сумел оттащить ее в заброшенный цех. Но удовольствие было испорчено. Она долго не приходила в себя, а когда наконец сознание к ней вернулось, с такой ненавистью и презрением смотрела на него, что он отводил глаза, чтобы не видеть этого горящего взгляда. Она не плакала, не вырывалась, не просила о пощаде. Просто дважды плюнула ему в лицо, чем привела его в бешенство. Это было бешенство другого рода. Бешенство бессилия и слабости. Он почувствовал, что ничего не может сделать, и это разозлило его еще больше.
Тогда он начал душить женщину, надеясь обрести прежнее возбуждение. Она хрипела и молчала. Он с досады прекратил ее душить, решив, что нанес ей слишком сильный удар и теперь она опять без сознания. Пришлось сидеть около нее еще лишний час, приходя в себя после неудачной попытки. Понимая, что он загубил эту встречу, Вениамин достал из кармана «виагру» и принял сразу две таблетки. Тут она очнулась и начала проклинать его, предрекая ему ужасные муки в этой жизни и в аду, куда он наверняка попадет. Пришлось закрыть ей рот, чтобы не слышать этих проклятий. Самое обидное, что она кричала еще и о его физической несостоятельности. «Свидание» было безнадежно испорчено. От «виагры» разболелась голова. Он еще дважды повторял попытку, но безнадежно. Он видел, с каким презрением она смотрит на него, и в ярости задушил ее, оставив прямо на полу заброшенного цеха.
Вениамин возвращался домой в ужасном настроении. Впервые, когда женщина была в его полной власти, у него ничего не получилось. Он со страхом подумал, что подобное может повториться. Тогда ему не нужны ни эти встречи, ни эти хитроумные планы, ни его новые знакомства. Неужели он полностью выдохся к своим сорока годам и теперь совсем ни на что не годен?
Он поехал в Москву и нашел лучшую клинику, лечившую мужское бесплодие. Ему выписали целый список необходимых лекарств, которые он исправно применял. Через месяц Вениамин пригласил к себе женщину, которой заплатил пять тысяч рублей. Она старалась изо всех сил, но ничего не получилось. Тогда он просто выбросил все лекарства и снова начал планировать очередное нападение. На этот раз в Уфе, где он успел познакомиться с заместителем директора библиотеки, очаровав ее своим английским и знанием мировой литературы.
Все шло по его плану. Они встретились у заброшенного здания рядом со школой, откуда каждый день шла с работы Татьяна Касимова, хрупкая блондинка, сразу понравившаяся ему. На этот раз он решил подстраховаться и не звонил на ее мобильный телефон. Он позвонил ей в библиотеку по городскому номеру, который узнал заранее.
Интересный и остроумный собеседник вызывал у Татьяны живой интерес. Он сообщил, что будет ждать ее у школы. Вениамин знал, что назначаемые свидания в людных местах вызывают доверие у любой женщины. Тем более у школы, мимо которой она проходила каждый день и где всегда было много учеников и родителей. Правда, ближе к вечеру их становилось гораздо меньше, а у заброшенного здания, предназначенного к сносу, вообще никого не было. И двери были забиты, чтобы ученики туда не лазили. Он заранее прошел в дом, найдя подходящее место, чтобы поднять свою жертву, отчетливо понимая, что, в отличие от убийства в Астане, не сможет уговорить очередную жертву подняться в этот дом. Поэтому придется рискнуть и напасть на нее ближе к дому, чтобы их не могли увидеть случайные прохожие со стороны школы.
На всякий случай он проследил, как она вышла из библиотеки, направляясь к школе и проходя дальше, к старому дому, уже предназначенному под снос. Именно в этот момент догнал ее, негромко окликнув. Она почему-то вздрогнула, словно думала о чем-то своем, затем повернулась и, узнав его, широко улыбнулась. Дальше он действовал как заправский мясник, уже привыкший к своим точным и выверенным ударам по жертвам. Быстро подошел к ней, доставая заранее приготовленную повязку в виде маски, усыпил ее, подхватив обмякшее тело, внес в здание и поднялся по крутой лестнице на просторный чердак, благо жертва была совсем хрупкой.
На этот раз он даже не стал ее связывать, настолько был уверен в своей силе. Когда он раздел ее и разделся сам, она открыла глаза. Дальше было интереснее всего, так как она даже не пыталась кричать. Татьяна впала в какой-то непонятный ступор, расширенными от ужаса глазами наблюдая за его действиями. Ему пришлось даже встряхнуть ее несколько раз. Когда он начал ее душить, она задергалась, захрипела. Он снова почувствовал себя сильным – жертва опять была в его власти. Испытывая чувство умиротворения, Вениамин ушел из этого здания вполне счастливым. Теперь он точно знал, что никакие таблетки и стимулирующие средства не помогают ему так, как живая плоть, бьющаяся от страха в его руках, как пульсирующая артерия на горле, которое он сжимал изо всех сил.
Теперь он был готов действовать и в Челябинске, рискуя бросить вызов самому вице-губернатору. Когда Вениамин впервые приехал в город и позвонил Ксении Гавриловне, она даже не сразу поняла, кто это такой. А затем, вспомнив московский отель, очень обрадовалась. Они встретились у кафе, рядом с домом ее родителей. Он был безупречно вежлив, элегантен, мило шутил, много говорил и на прощание подарил красную розу.
Надо понимать состояние молодой женщины, которая вышла замуж за постылого человека, никогда не ценившего и не любившего ее. Самое обидное, что она знала это с первого дня их знакомства. Его интересовала только карьера, только связи ее отца, их дружба с губернатором области. Когда скандал, связанный с его изменой, стал достоянием общественности и весь город сплетничал об этом, Попов приехал просить прощения у родителей Ксении, объясняя, что искал утешения в объятиях чужой женщины, так как его собственная супруга слишком часто отказывала ему в подобной близости. Это была ложь, но Ксения не хотела обсуждать семейные проблемы со своими родителями. Мать уговорила ее вернуться домой, хотя бы ради их общего ребенка. Ксения огласилась, но теперь не пускала своего мужа в их общую спальню.
В новом знакомом она видела не альтернативу своему супругу, для этого Ксения была слишком порядочной и хорошо воспитанной молодой женщиной, чтобы отвечать неверному мужу ответной изменой.
Ей были нужны либо подлинные чувства, либо страсть, когда забываешь обо всем на свете. Встречаться с другим мужчиной только для того, чтобы насолить своему мужу, – удел развращенных и слабых натур. Женщина – слишком цельное существо, чтобы размениваться на подобные мелочи. Если она внутренне готова найти другого партнера, она его все равно найдет – и с благополучным мужем, и с ловеласом, не пропускающим ни одной юбки. В противном случае, даже чувствуя себя униженной и оскорбленной, она никогда не изменит своему мужу, предпочитая остаться в одиночестве.
Ксении было приятно сознавать, что она еще может нравиться такому очаровательному человеку, как Вадим Тарасович, но ничего серьезного между ними не могло быть. Он приехал еще раз через месяц и снова позвонил, пояснив, что находится в городе проездом и они не смогут увидеться. Это было немного обидно, и она почувствовала укол уязвленного самолюбия. Значит, в город он приезжал не ради нее, а ради своих конкретных дел, и звонил ей просто лишь из вежливости, как старой знакомой.
Об этих событиях и обо всем, что случилось в «Национале», она написала в своем дневнике, который позже попал в руки ее супруга. Он читал посвященные себе строки с ужасом и волнением, понимая, что подобный дневник не должен попасть в чужие руки. Дронго был прав, Попов его не уничтожил – слишком мелким и ничтожным человеком он был для этого. Он спрятал дневник в своем сейфе, лишь иногда позволяя себе доставать эту тетрадь и читать горькие строки, посвященные их семейной жизни. В своей последней записи Ксения отмечала, что чувствует волнение и не понимает, нравится ли она на самом деле Вадиму Тарасовичу или это всего лишь вежливая форма общения.
В день убийства Вениамин позвонил ее родителям. Отец подозвал Ксению к телефону, даже не подозревая, что невольно становится соучастником убийства собственной дочери. Она услышала знакомый голос. Вадим Тарасович сообщил, что привез ей оригинальный сувенир из Швеции, куда ездил в командировку, и просит ее подойти к соседнему дому, когда она вернется домой. Ксения даже не удивилась. Наверное, он прав, подумала она, ведь он не может вручить подарок во дворе ее дома, под взглядами десятков соседей, охранников и водителей.
Она приехала домой на служебной машине мужа, отпустила его и прошла пятьдесят метров к соседнему зданию. Вадим Тарасович уже стоял там, весело улыбаясь. Она ускорила шаг. Когда он поравнялся с ней и поднял руку, она почувствовала, как неприятный запах ударил ей в нос, и успела подумать о том, что ей не нужно было приходить в этот соседний двор. Затем потеряла сознание.
Он втащил ее в подвал, закрыл за собой дверь, расстелил чистую простыню. Теперь эта гордая, сильная, самоуверенная женщина была в полной его власти. От удовольствия он даже тихо заскулил. Раздевать ее оказалось настоящим наслаждением: она носила дорогое белье – сказывался статус ее супруга и отца – и была в нем безумно хороша. Вениамин даже не стал ее связывать, иначе эта картинка могла оказаться скомканной. Он разделся сам и улегся рядом с ней. Протянул руку и погладил ее по плечу. Она все еще не открывала своих светло-зеленых прекрасных глаз. Было приятно трогать ее прохладное тело, ее небольшую грудь.
Так все просто, подумал он. Даже если ты супруга вице-губернатора или самого губернатора. Достаточно немного внимания, немного забавных шуток, несколько заумных фраз, чтобы произвести должное впечатление – и женщина с таким социальным статусом оказывается в твоей полной власти. Он дотронулся до ее плеча. Разве могла она подумать еще сегодня утром, что окажется в этом подвале, на полу рядом с чужим для нее человеком? Он усмехнулся. Как это у Булгакова? Страшно даже не то, что человек смертен. Страшно то, что он внезапно смертен, и никто не знает, что будет с ним через минуту или сегодня вечером. Кажется, похоже. Он снова посмотрел на нее – без очков она казалась еще моложе, – достал пузырек с нашатырным спиртом, поднес его к лицу. Ксения чихнула, пошевелила рукой и открыла глаза.
Он лежал рядом. Голый. Она чуть приподняла голову, убедилась, что лежит раздетая, и спокойно опустила ее. Он даже удивился. Неужели она была готова к подобному варианту?