— Но мне всего-то и требуется, что пройтись полчаса от места высадки до тамошней станции! — запротестовал Форзон. — К тому же будет совсем темно. Уилер говорит, что весь этот маскарад исключительно для перестраховки.
— Полевые команды БМО добиваются успехов именно потому, что всегда принимают все возможные предосторожности. Я не позволю вам пойти на такой риск.
— А вот это уже мне решать, координатор, — сухо ответил Форзон.
— Конечно, вы выше меня по рангу на четыре ступени, старший инспектор… Но это ровно ничего не значит. Координатор планеты несет полную ответственность за безопасность любого сотрудника, независимо от его ранга и статуса.
— Уилер уже вернулся?
— Думаю, да. А что?
— Вызовите его сюда.
Раштадт неохотно включил коммуникатор и отдал распоряжение. Уилер явился моментально, дружелюбно кивнул Форзону и спросил:
— В чем проблема?
— Разве ты не знаешь, Уилер, как надо приветствовать старшего инспектора? — раздраженно рыкнул Раштадт.
Ассистент вспыхнул, промямлил «извините» и поспешно отсалютовал.
— Не удивительно, что на планете этакий бардак! Никто ничего не умеет делать как следует!
— Вы сказали мне, Уилер, что я волен отправиться на Курр, как только буду готов? — вступил Форзон.
— Ну… да.
— Ассистент координатора Уилер! — рявкнул Раштадт, резко подавшись вперед. — Назовите мне параграф устава, согласно которому вы узурпировали мои полномочия.
— Но, сэр… Я спрашивал у вас, сэр, и вы сказали…
— Я сказал, что инспектор отправится на Курр, когда он будет готов. Я не говорил, что инспектор отправится туда, когда он решит, что готов. Что вы оба намереваетесь сотворить — взорвать планету?!
Побледневший Уилер открыл рот… и закрыл без единого звука. Через секунду он пустит слезу, подумал Форзон, а что совершенно невыносимо, так это рыдающие клоуны.
— Полагаю, координатор, — сказал он, — самое время обратиться в вашу Верховную штаб-квартиру, дабы прояснить ситуацию. Пускай они раз и навсегда определят, кто тут кем командует. Вы отправите запрос или я?
Раштадт вскочил, сжимая кулаки, но через несколько долгих секунд разжал их.
— Это сделаю я, — буркнул он.
Уилер догнал Форзона на втором этаже.
— Все в порядке. Я переправлю вас на Курр в любой нужный момент.
— Послезавтра?
— Когда угодно.
— С чего бы такая перемена?
Ассистент нервно оглянулся и прошептал:
— Пойдем туда, где мы сможем поговорить.
Форзон привел его к себе, усадил в кресло и заметил:
— Вам не повредило бы опрокинуть стаканчик. Но боюсь, мне нечего предложить.
— Спиртное категорически запрещено, — мрачно сказал тот. — Приказ координатора. — Он с детской обидой взглянул на Форзона, и оба расхохотались.
— Я хотел попросить об одолжении, — внезапно сказал Уилер. — Полевая команда БМО автономна, однако ее начальник всегда работает под руководством планетного координатора. Но поскольку вы старший офицер на планете… Ситуация крайне щекотливая.
— Что вы предлагаете?
— Не усугублять положение. Вы представляете координатору свои планы, как положено по традиционной схеме, а он, конечно же, полностью их одобряет. Раштадт, в сущности, неплохой старикан с блестящим послужным списком за плечами, но тут он ухватил себе кусок не по зубам.
— Поскольку я не осведомлен о традиционных методах БМО, — вежливо ответил Форзон, — не вижу ничего дурного в том, чтобы сведущий человек оценил мои планы. Однако я настаиваю, что не смогу эффективно работать, пребывая на базе. Здесь меня не пускают в столовую, а ваш персонал даже говорить со мной не желает.
Уилер легкомысленно взмахнул рукой.
— Ну что вы, они вас просто боятся! Большинство наших людей впервые в жизни увидели офицера такого ранга. Значит, послезавтра? Вам известно, что брать с собой ничего нельзя?
— Совсем ничего?
— Совсем, — твердо сказал Уилер. — Никаких вещей, которых не может быть у куррианского жреца. А эти странники почти что нищие. Кстати, для контактов с материком мы используем планеры на гравитяге… Они маломощны и тихоходны, зато абсолютно бесшумны. Агентов высаживают в малонаселенных местах побережья, дабы избежать возникновения нежелательных суеверий. Что еще? Ах да, завтра координатор отправит уведомление, и вас обязательно встретят. И еще: Раштадт против того, чтобы вы летели на Курр. Но раз уж вы настаиваете, он полетит вместе с вами.
— Что ж, в этом нет ничего плохого, не так ли?
— Надеюсь. Но я бы предпочел приставить к вам опытного агента. Я сам собирался лететь с вами, ведь я какое-то время был оперативником Команды Б и хорошо знаю Курр. Но координатор заявил, что вся ответственность ложится лично на него.
— В самом деле?
— Вообще-то он прав, однако… Видите ли, координатор Раштадт ни разу не был на Курре.
Глава 4Планер приблизился к берегу на бреющем полете и совершил круг над назначенным местом высадки. Бегущие по небу рваные тучи то и дело заслоняли крошечную луну Гурнила, и земля внизу казалась слишком темной, угрюмой и враждебной. Пилот зашел на второй круг, и когда они снова очутились над морем, Форзон углядел близ берега одинокое пятнышко света, а подальше, в подернутой туманом долине, расплывчатые огоньки небольшой деревушки.
— Кажется, все нормально, — сказал Раштадт пилоту. — Садимся.
Машина зависла над узкой полоской пляжа и медленно опустилась на песок. Форзон спрыгнул на землю первым: сандалии его утонули в песке, а набежавшая волна тихонько облизала кончики пальцев. Координатор Раштадт выбирался из кабины неуклюже, путаясь в жреческом облачении и отчаянно свистя могучим накладным носом.
— Прилив невысокий, но следы смоет, — пробормотал он, задрав подол балахона выше колен. — Куда запропастились эти агенты, хотел бы я знать?
Придерживая подол, координатор затрусил вдоль пляжа, немного постоял и вернулся обратно. Выглянула луна, и белый балахон слабо засиял в ее молочных лучах.
— Мы немного рано, но все равно они уже должны быть здесь, — пропыхтел Раштадт. — Дьявольщина! Не хватало только, чтобы какой-нибудь рыбак…
Он вполголоса переговорил с пилотом, нетерпеливо взмахнул рукой и, обратившись к Форзону, буркнул:
— За мной.
Обрывистый берег козырьком нависал над пляжем. Раштадт, бормоча что-то о запропастившейся тропинке, медведем попер в темноту, споткнулся, издал несколько энергичных чертыханий и, сопя, начал Карабкаться вверх. Форзон последовал за ним, предварительно обмотав свой балахон вокруг талии. Забравшись наверх, они увидели перед собой темную массу леса, но за деревьями, у вершины вздымающегося холма, по-прежнему сиял одинокий огонек.
— Фермерская усадьба, — с удовлетворением произнес координатор. — Она же станция Команды Б. Агенты должны были встретить нас, черт бы их побрал!
Форзон внимательно посмотрел на огонек. Ночью оценить расстояние довольно трудно, но кажется, мили две, может быть, три. Надеюсь, не четыре, подумал он и, оглянувшись, увидел пустынный пляж: планер исчез совершенно беззвучно.
— Постойте, Раштадт, ведь вы собирались вернуться?
— Ну и что? Не могу же я бросить новичка на произвол судьбы? Проклятие, им следовало нас встретить! — Он все еще не мог отдышаться после подъема. — Пилот вернется за мной завтрашней ночью. Ну ладно, добраться до фермы нетрудно. Это единственный дом между берегом и деревней, и там горит свет. Пошли.
Форзон наступил на полу балахона и чуть не упал.
— Поаккуратнее! — рявкнул Раштадт. — Жрецу надлежит ходить плавно, с потусторонним выражением лица, и тогда никто не посмеет обратиться к вам с вопросом. Но если вы будете спотыкаться, словно в первый раз надели рясу…
— Прошу прощения, — смиренно пробормотал Форзон. — Я постараюсь.
— Идем. Мы наверняка встретим их на полпути.
Координатор размашисто шагнул, наступил на полу балахона и чуть не упал.
— Проклятие!
Они вломились в лес и долго блуждали ощупью среди деревьев, пока не набрели на нечто вроде узкой просеки с выбоинами от колес. Густая листва заслоняла огонек, и Форзон не видел ни зги.
— Ну вот, теперь можно пойти по дороге, — заметил Раштадт.
— Валяйте! Если вы видите, куда она ведет.
Пока они колебались, в придорожных кустах раздался треск, что-то завозилось, и невидимые руки вцепились в балахон Форзона. Одновременно какой-то тяжелый предмет вскользь проехался по его черепу и с силой ударил в плечо. Форзон инстинктивно извернулся и резким ударом ноги отправил нападающего назад в кусты. Громкий треск, вскрик боли и дружный галдеж! Резкий голос с повелительными интонациями прокричал нечто вроде команды. Форзон удачно выскользнул из очередной пары рук, зайцем отпрыгнул в сторону и нырнул в подлесок.
Суматоха разрасталась. Кто-то зажег факел, и в его колеблющемся свете Форзон различил множество мужчин в униформе с плащами по колено. Армия? Он попятился назад, мысленно проклиная хрустящие под ногами сучья. Надо бежать за помощью! Два человека ничего не могут против армии.
Он мысленно представил местоположение холма и решил пробираться к ферме напрямик, насколько позволят густо растущие деревья. Если координатору удалось удрать, он наверняка сделает то же самое. А если его схватили, надо срочно предупредить Команду Б, чтобы местные агенты не оказались в той же западне.
Звуки погони вскоре остались позади. Лес внезапно кончился, Форзон вышел на дорогу и побежал. Луна опять выглянула из-за туч, и белый жреческий балахон залюминесцировал в лунном свете. Форзон не рискнул остановиться, чтобы снять проклятую одежку, и продолжал бежать, придерживая подол. Справа тянулось засеянное поле. Слева, по-видимому, пастбище, отделенное от дороги деревянной изгородью. Воздух с хрипом вырывался из его груди. Поле кончилось, дорога стала взбираться на холм. Форзон был уже на середине склона и хорошо различал темные очертания фермы, когда путеводный огонек внезапно погас.
Он добежал до вершины и остановился в нерешительности. Внизу, в долине за холмом, все еще светили сквозь туман тусклые огоньки деревни. Фермерский дом, стоящий всего в нескольких шагах от дороги, был загадочно темен и тих, но вид его успокоил Форзона: те же выгнутые наружу стены, та же горбатая крыша, как и на картинах из приемной. Он спустился по ступенькам, ведущим к утопленной в фундамент двери, тяжело вздохнул и постучал.
Какая-то птица, захлопав крыльями, с криком сорвалась с крыши, стрекочущий хор насекомых замолк, и наступила мертвая тишина. Он постучал еще раз, дверь отворилась.
Мужчина с тоненькой свечкой в руке был одет в одну лишь полотняную юбку. Какой-то миг он неподвижно глазел на нежданного гостя, потом с резким вскриком отступил назад, прикрывая лицо свободной рукой, и выронил свечу. Форзон удачно подхватил ее, перешагнув порог, поспешно захлопнул дверь и запер на засов.
— Кто здесь главный? — спросил он на галактическом и сразу повторил на куррианском. Мужчина молча попятился с выражением ужаса на лице. Появилась женщина с сонным ребенком на руках и с визгом осела на пол при виде Форзона. Малышка широко раскрыла глаза и тоненько захныкала.
Форзон беспомощно огляделся, теряя драгоценные минуты в попытке найти хоть какой-нибудь смысл в абсолютно непонятной ситуации. Одна мысль в его голове лихорадочно сменяла другую, и каждая последующая нравилась ему все меньше и меньше… Ясно было лишь одно: эта ферма никак не могла быть станцией полевых агентов БМО!
Хозяин дома не понял его слов. Сам Форзон не понял команды, отданной в лесу армейским офицером. Кроме того, у всех, кого он здесь успел увидеть, были совершенно нормальные носы. Получается, подумал Форзон, что мы высадились не на том материке? Он еще раз огляделся и, подняв свечу повыше, увидел на дальней стене несколько картин. Один лишь взгляд сказал ему все: великолепная, типично куррианская живопись!
Значит, это все-таки Курр.
Но если туземцы не понимают его, а он не понимает их… То язык, на котором он говорит, не куррианский?
И тут, в мгновенной вспышке прозрения, Форзон постиг всю глубину подлого предательства.
Координатор Раштадт заставил его выучить не тот язык. Он нарядил его в костюм чужого жреца, наводящий ужас на местных жителей, снабдил для верности кошмарным искусственным носом, завел в темный лес, набитый солдатней, и преспокойно испарился. И кабы не кромешная тьма и не всеобщая суматоха, позволившая Форзону улизнуть, он мог бы уже быть на пути в деревню одноруких пансионеров короля Роввы!
Погоня, конечно, продолжается. Здесь нельзя оставаться. С другой стороны, идти совершенно некуда!
Хозяин фермы меж тем, словно загипнотизированный, не мог оторвать глаз от фальшивого органа дыхания, уродующего физиономию пришельца. Женщина, в свою очередь, завороженно созерцала его наряд, и что-то давно знакомое почудилось Форзону в выражении ее лица. Ну разумеется! Ему не раз случалось видеть — в музеях, на концертах, в картинных галереях — такие лица, выражающие чистейший эстетический восторг.
Материя, из которой сшили жреческое облачение, была действительно превосходной: легкая, шелковистая, прозрачно люминесцирующая при слабом свете; тоненькие золотые ниточки посверкивали тут и там в роскошных кремовато-белых складках. Невзирая на все перипетии в густом лесу, она не только не порвалась и не испачкалась, но даже не помялась.
Форзон решительно содрал накладной нос, швырнул его на пол и попытался растоптать, но проклятая штуковина не желала поддаваться насилию. Тогда он кинул нос в тлеющие угольки металлической курильницы, стоявшей на столе: пластик не загорелся, но через несколько секунд расплавился, обратившись в бесформенную массу.
Потом он поставил на стол свечу, которую все еще держал в руке, и хладнокровно разоблачился.
Женщина и ребенок глядели на гостя, разинув рот. Хозяин истерически хихикнул. Форзон свернул обширный балахон в компактный комок, шагнул к хозяйке и низко поклонился.
— Вот, возьми, — сказал он, протягивая ей сверток. — Тебе нравится эта вещь? Она твоя.
Женщина не шелохнулась. Форзон положил подарок у ее ног и отступил назад. На нем остались лишь сандалии и узкая набедренная повязка, которую ему выдали вместо белья. Мужчина изумленно уставился на сверток, словно впервые его увидел. Он сказал жене несколько слов, та ответила. Потом она усадила ребенка на пол и, робко протянув руку, потрогала мерцающую ткань. Муж подошел поближе, и они взволнованно затараторили вполголоса.
Снаружи послышались громкие голоса, и три мощных удара обрушились на дверь. Супруги быстро взглянули друг на друга, потом на Форзона. Еще один удар — и хриплый голос офицера прокричал команду.
Женщина вскочила, подхватив подарок, и повелительно зашипела на мужа; тот всплеснул руками и покорно кивнул головой. Нежно прижимая сверток к груди, она подбежала к внутренней двери, обернулась и сердито зашипела на Форзона. Тот поспешил за ней. В соседней комнате хозяйка указала на вертикальную лестницу, ведущую на второй этаж, и сама последовала за ним, неловко удерживая драгоценную ткань одной рукой. Тем временем хозяин отпер дверь, и дом наполнился нестройным гвалтом мужских голосов.
Взобравшись наверх, Форзон нерешительно остановился в полной темноте. Женщина снова что-то прошипела и скользнула мимо, он запнулся о порог, но удержал равновесие и двинулся вслед за ней. Раздался скрипучий звук, хозяйка ухватила его за плечо и резко подтолкнула вперед. Форзон ударился лбом о стену, обнаружил в ней невысокий проем и неуклюже пролез куда-то, сгорбившись и низко наклонив голову. Снова раздался скрип, и он почувствовал, что остался один.
Закуток, в котором он очутился, был так мал, что ему не удалось ни распрямиться, ни улечься на пол. Ощупав стены и потолок, Форзон сообразил, что находится в узком пространстве между самой верхней частью выгнутой наружу стены и горбатой кровлей дома. Тогда он сел на пол, скрестив ноги, и принялся ждать неизвестно чего.
Сидеть в такой позе с непривычки было неудобно, но уютно обнимавшая его тьма подействовала успокаивающе. Голоса внизу звучали слишком тихо, чтобы казаться опасными. Потом он услышал, как захлопнулась дверь, и наступила полная тишина. Форзон окончательно расслабился и заснул.
Проснулся он от боли в спине, с затекшими руками и ногами, голодный и холодный. Но главное — переполненный невыразимым, всепожирающим гневом! Он готов был собственными руками прикончить координатора Раштадта, ассистента координатора Уилера и полевого агента Энн Кори, личный номер Б-627, Гурнил. Если на то пошло, он злобно ненавидел планету Гурнил целиком и богатый материк Курр в частности, но более всего — проклятое Бюро Межпланетных Отношений, чтоб ему было пусто на все оставшиеся времена.
Тесное убежище теперь было освещено: свет пробивался через V-образный вырез в стене под самой крышей. Форзон вспомнил, что видел нечто подобное на картинах, но решил тогда, что это орнаментальные украшения. Он встал на четвереньки и выглянул наружу: узкая грунтовая дорога, пожухлая трава, ничем не примечательный утоптанный двор.
Потом он обследовал свою каморку — узкое замкнутое пространство с тремя прямыми стенами и одной выгибающейся наружу — и с немалым трудом обнаружил, что одна из широких деревянных планок закреплена только сверху и может качаться взад-вперед, как маятник.
Все это было довольно интересно, однако Форзон по-прежнему был голоден и зол. Он принялся заново прокручивать в голове все, что случилось с ним на Гурниле, но тут подвижная планка, скрипнув, приподнялась и упала на место. Форзон поспешно схватил просунутый в убежище высокий цилиндрический сосуд: он оказался горячим, из горловины торчала ручка длинной двузубой вилки. Сперва он выудил круглый хлебец с толстой хрустящей корочкой, потом кусочки тушеного мяса, перемешанные с кусочками зеленых овощей, потом пару каких-то темных клубней, отдаленно напоминающих по вкусу тушеную морковь. Покончив с ними, он с наслаждением выпил густую, горячую, жирную подливу; у нее был странный горьковато-сладкий привкус.