У Евгении Юрьевны отлегло на сердце. А то ведь с Лизы бы стало: раскричаться, подарок вышвырнуть, да еще и отцу нажаловаться. Завтра можно будет Кривцову порадовать.
Однако та в агентство не позвонила, а звонить ей Евгения Юрьевна тоже сочла неразумным: не буди лихо, пока оно тихо.
День прошел в обычных хлопотах, всю вторую половину дня заняли собеседования с соискательницами (их начальница теперь проводила тоже только лично, подчиненным не доверяла), и домой она приехала после всех пробок – в одиннадцатом часу.
Отперла своим ключом дверь и в изумлении застыла на пороге. Во всей квартире был включен свет, а из гостиной слышались голоса. Мужские. Гости? Но сын их приглашал очень редко. И всегда ее об этом предупреждал…
Евгения Юрьевна, не разуваясь, прошла в гостиную – и еле удержалась от вскрика. Потому что гостями оказались адвокат Кривцова (кажется, того звали Нурлан), начальник его охраны Володин (оба ютились на стульях), и сам большой босс (раскинулся на диване). Присутствовал здесь и ее сын – неприкаянно стоял у окна, и лицо у него было неприкрыто испуганным.
Евгения Юрьевна выдохнула:
– Что здесь происходит?
– А-а, вот и наша идеальная няня пожаловала! – глумливо приветствовал ее адвокатишка.
Кривцов – тот наградил ее одним лишь испепеляющим взглядом.
А Володин гибкой пантерой переместился ко входу в комнату, закрывая тем самым Поздняковой путь к отступлению.
Сын же виновато пробормотал:
– Я пытался их не пускать, но они…
– Заткнись, – оборвал его адвокат.
Кривцов швырнул к ее ногам несчастного китайского зайца. Того самого, что вчера дежурная няня отвезла Лизочке. Ледяным тоном спросил:
– Ты передала?
Что ж. Отпираться – и бесполезно, и глупо.
– Да, я, – спокойно кивнула она. – Это подарок матери, она очень переживает, специально написала для своей дочки сказку, и я не могла…
– Все, помолчи, – досадливо поморщился Кривцов.
И с брезгливыми нотками в голосе велел:
– Сядь и послушай.
Евгения Юрьевна покорно опустилась рядом с ним на диван – больше сесть в комнате было просто негде.
Она тоже могла упрекнуть незваных гостей. С какой стати они, всей ордой, нагрянули к ней домой? Без предупреждения? И кто дал этому Макару право разговаривать с ней в подобном тоне?
Хотя она понимала: хотел бы Кривцов всего лишь высказать претензии, которые можно решить в рабочем порядке, – пришел бы к ней в агентство. В рабочее время. И один, безо всей своей своры. Но Макар явно явился ее наказывать.
Эх, зря она согласилась помочь Елене… Тем более что внутренний голос совершенно точно подсказал: сильная сторона в паре Кривцовых – отнюдь не супруга. А этот, с холодным взглядом, неприветливый мужик.
Он же тихо, но с все нарастающей злобой начал:
– Ты понимаешь, что я тебя только за Настю уничтожить могу?! За то, что ты в мой дом аферистку прислала. Преступницу! Полуграмотную, без образования, бабу! И эта тварь в течение пяти лет воспитывала мою дочь. Думаешь, раз я промолчал, тебе и с рук все сошло? Ошибаешься. Ох, как ошибаешься…
Спорить и оправдываться было бессмысленно, потому Позднякова лишь опустила голову.
А Макар Миронович неожиданно выстрелил в нее вопросом:
– Кто такая Мария Долинина?
Евгения Юрьевна внутренне ахнула.
Вот и пришел час расплаты. Но сдаваться нельзя. Прежде нужно выяснить, что Кривцову известно.
И она пробормотала:
– У вас к ней какие-то претензии?
– Никаких, – отрезал Макар.
Она бросила на него просветленный взгляд. А он добавил:
– Кроме одной. Меня обманывают. Мария – не няня. Никогда ею не была и не будет.
– Я не понимаю вас…
– А понимать тут нечего. Эта штучка – честолюбива. Хорошо образованна. Обеспечена. Умна. Живет в Москве и может работать в любом месте, где пожелает. Однако она явилась в мой дом. На жалкую должность. Зачем? Уж явно не зарабатывать. У нее другая цель. И я хочу знать – какая.
– Но объяснение есть. Я уже рассказывала вашей жене, и ее это не смутило… Я думала, что и вы знаете… Мария пишет диссертацию. Тема: дети из обеспеченных семей. Она просто хотела бы собрать в процессе работы необходимый материал…
– Чушь, – отрезал Кривцов.
«Сама понимаю», – внутренне усмехнулась Евгения Юрьевна. И горячо продолжила:
– Но девушку действительно зовут Мария Долинина. И проживает она по тому адресу, что указала в анкете. Я даже с родителями ее встречалась: интеллигентные, порядочные люди. Подтвердили мне, что их дочь действительно работает над диссертацией. И еще любит детей. Да и деньги ей, как всем аспиранткам, нужны, а у папы с мамой она брать не хочет. Вот и решила немного отвлечься от науки. Поработать няней в обеспеченной семье…
«Только почему-то хотела именно в вашей».
– И вообще, – подняла голову Позднякова, – выбирала ее не я. Мое дело – порекомендовать, а принимала Машу на работу ваша супруга. И, если вас что-то не устраивает в Марии, напоминаю: у нас с вами эксклюзивный договор. Вы можете потребовать замены и даже не обязаны объяснять причину. У нас огромная база данных, и в ней немало достойных кандидатур…
– Очередных мошенниц, – встрял в разговор адвокат.
Евгения Юрьевна наградила его гневным взглядом и ответила, обращаясь к главному здесь, к Кривцову:
– Кстати, и договор с моим агентством вы тоже можете расторгнуть в любой момент. Безо всякой дополнительной оплаты и неустоек. Однако вместо этого вы врываетесь глубокой ночью ко мне домой, пытаетесь угрожать…
– Ошибаешься, милочка, – плотоядно усмехнулся Макар Миронович. – Угрожать тебе я еще и не начинал.
Сделал паузу. Пробуравил ее очередным ледяным взглядом. И безапелляционно произнес:
– У тебя, впрочем, еще есть шанс все уладить. Один-единственный. Три дня тебе даю, чтоб узнать, какого черта эта красотка внедрилась в мой дом. Кто ее послал. И кто за нею стоит. Или – с тобой все кончено.
– Но как я могу…
– А мне плевать, как ты можешь. Поднимай все свои связи. Крутись. Езжай к ней в институт. Ищи ее любовников. Друзей.
– Но если Мария действительно всего лишь пишет диссертацию? – пробормотала Евгения Юрьевна.
– Тогда, считай, тебе повезло. Очень, очень повезло, – усмехнулся Кривцов. – Но я не сомневаюсь: эту Долинину в мой дом подослали. И я должен знать, кто это сделал и зачем. Так что запомни: только три дня. А не сможешь, считай, агентства у тебя больше нет. И денег тоже. Как, Нурик? На пару миллиончиков дамочку в суде наказать сможем? За все ее подвиги?
– Да не вопрос! – хохотнул адвокат.
Кривцов поднялся. Свита потянулась за ним. Евгения Юрьевна потерянно смотрела им вслед…
Макар, уже с порога, бросил:
– И с женой моей чтоб больше никаких дел. Заказчик твой теперь я.
* * *Следующий день начался суматошно. Обычно-то Маша никогда не торопила по утрам свою подопечную. Давала девочке поваляться в постели, сама присаживалась рядом. Или сказки читала, или будили вместе игрушки, а то и просто болтали. И Лиза очень любила эти первые, неспешные моменты. Преданно улыбалась няне, а иногда брала ее руку и прикладывала к своей мордахе.
Когда девочка сделала так в первый раз, Маша удивленно спросила:
– Ты замерзла?
Лиза серьезно ответила:
– Нет. Я просто за тебя – держусь. Можно?
– Конечно, можно, – вздохнула няня.
Она ждала многого от своей работы в семье Кривцовых. В том числе чему-то научиться у Лизы. Но уж никак не думала, что полюбит хозяйскую дочку.
…Сегодня никаких уютных посиделок с подопечной не получилось. Едва в восемь утра девочка открыла глаза, как в комнату ворвалась повариха. Озабоченно спросила у Маши:
– Ты не знаешь, где Кася?
– Понятия не имею, – пожала плечами няня. – Может, покурить вышла?..
– Слушай, найди ее, а? – просительно обратилась к ней повариха. – А то Макар ни свет ни заря вскочил: и завтрак ему срочно, и Касю, и рубашку новую погладить, Верка сейчас возится…
Разыскивать по всему дому горничных, конечно, не Машино дело. Но повариху тоже жаль: женщина пожилая, вчера на давление жаловалась, да и сейчас лицо красное, на лбу капельки пота блестят. А когда хозяин бушует, он и здорового до инсульта довести может, это Мария уже поняла.
– Ладно. Поищу, – пообещала она. И ласково спросила у Лизы: – Ты ведь меня отпустишь?
– Иди, – ухмыльнулась девчонка.
Подождала, пока повариха выйдет из комнаты, и добавила:
– Только чего ее искать? Каська в мамином кабинете сидит.
Ну вот, опять. Как она может видеть сквозь стены?..
– С чего ты взяла? – прищурилась Мария.
– Мне так кажется, – серьезно ответила Лиза. И тоном послушной девочки добавила: – Но, может быть, я ошибаюсь.
Однако Маша не сомневалась, что ее питомица права. И побежала именно в белый кабинет. Действительно застала там Касю – та как раз выключала компьютер.
– Ты что, обалдела? – напустилась на горничную Мария. – А если б тебя здесь хозяин застукал?!
Однако Маша не сомневалась, что ее питомица права. И побежала именно в белый кабинет. Действительно застала там Касю – та как раз выключала компьютер.
– Ты что, обалдела? – напустилась на горничную Мария. – А если б тебя здесь хозяин застукал?!
Но та лишь хитро улыбнулась. И небрежно изрекла:
– Ему и в голову не придет меня тут искать. Чего – уже встал, что ли?
– Давно. И тебя требует. Срочно.
– А что ему нужно? – слегка занервничала Кася.
– Откуда я знаю? – буркнула Маша. И понизила голос: – Может, донесли ему? Что мы вчера в его джакузи валялись?
– Да ладно, никто не видел! – неуверенно произнесла та.
– Сама ж говорила, что тут ничего не скроешь, – возразила Мария.
– Ну и хрен с ним, – пожала плечами Кася. – Подумаешь, преступление. Отобьемся.
Однако уверенности в ее голосе не было.
Горничная поспешила к Макару. Мария вернулась к своей подопечной. Помогла девчонке одеться, загнала в ванную – умываться и чистить зубы. А сама все прислушивалась: не затопочут ли в коридоре шаги? Не призовут ли и ее на разборку к хозяину?
Однако все было тихо. Маша с Лизой спокойно позавтракали (кроме них, никого больше в гостиной не было), и няня решила от греха подальше увести девочку на прогулку. Но едва уговорила Лизу натянуть свитер, в комнату явился Кривцов.
«Все-таки мы попались», – пронеслось в голове у Маши.
Но великий человек на нее едва взглянул. Рассеянно поздоровался:
– Доброе утро, Мария Николаевна…
А дочери деловито велел:
– Пойдем ко мне в кабинет. Надо поговорить.
– Вы надолго? – осмелилась вклиниться няня.
Хозяин мазнул по ней хмурым взглядом. Небрежно поинтересовался:
– Вы куда-то опаздываете?
– Просто Лиза уже на прогулку оделась, – пожала плечами Маша. – И в свитере может вспотеть.
– Вспотеет – снимем, – заверил Кривцов.
Вложил ладошку дочери в свою руку и увел.
А Маша пока что решила разыскать горничную. Разузнать у Каси, не ожидает ли и ее хозяйская кара.
Застала девушку в кухне – та с беззаботным видом попивала кофе, закусывала свежими булочками. Увидела Машу, хмыкнула:
– Что, дрожишь? Расслабься. Не знает он ничего. Просто энергии с утра много. Повод искал, чтобы поворчать. Придрался, что окна у него в комнате грязные.
И философски добавила:
– Только смысл их мыть, пока дожди постоянно идут? Все равно испачкаются…
Мысли у горничной явно витали совсем далеко от ее непосредственных обязанностей. И Маша спросила:
– А чего ты в Интернет-то полезла с утра? Виртуальный поклонник завелся?
– Да какие поклонники! – всплеснула руками Кася. – Я ж твое поручение выполняю!
– Чего-чего?.. – удивилась Маша.
– Как чего? Проверяю! Всех мужиков наших. Сама ведь вчера сказала! – с укором взглянула на нее девушка. – Вот, ищу: не было ли в тех местах, где они жили, убийств, как у нас?
– Кася, да я разве тебе предлагала их проверять?! – всплеснула руками няня. – Просто ляпнула первое, что в голову пришло. Одну из миллиона возможных версий… Да потом: не найдешь ты в Интернете ничего. Тут по милицейским базам смотреть надо…
– Да ладно – по милицейским! – хмыкнула та. – У нас свобода слова. Если маньяк имелся, о нем и в открытом доступе сведения есть. А где кто из наших раньше жил – я знаю про всех, кроме садовника. Но сегодня и у него спрошу.
– Ты с ума сошла, – констатировала Мария.
– Деловая ты, Машка! – обиделась горничная. – Сама меня вчера с толку сбила, а сегодня – в кусты!
– Ну… просто очень маловероятно все это, – сбавила тон Маша. – Да и опасно. А вдруг я права? И этот, маньяк, узнает, что ты под него копаешь?!
– Как он узнает? Ты, что ли, выдашь? – с вызовом произнесла горничная.
– Вот дернул меня вчера черт за язык! – вздохнула Маша. – Тем более что глупость я ляпнула. Первое, что в голову взбрело.
– Да ладно тебе страдать! Не найду ничего – и не найду. Я ж тебя ни в чем упрекать не буду. Все равно это куда интересней, чем окна мыть! – подмигнула горничная.
– Давай, давай. Бросай свою работу – и детективное агентство открывай, – фыркнула няня.
А про себя решила: в следующий раз надо быть осторожней в высказываниях. Просто так ведь вчера сболтнула, не подумав, исключительно для поддержания разговора. Кто ж знал, что доверчивая Кася все воспримет всерьез. И кинется в Интернет проверять…
* * *Лиза вернулась от отца через час. Вся какая-то потерянная, глаза грустные. Молча вошла в комнату. Села на кровать.
Маша не трогала девочку. Ждала, чтоб та заговорила сама. Но Лиза вдруг бросилась лицом в подушки и зарыдала. И бормотала сквозь слезы:
– Я этого Володина… убью! Просто убью, и все!
– Лизочка, милая… – Маша осторожно коснулась ее плеча.
Но девочка отшвырнула ее руку. Вскочила – лицо в слезах, губы трясутся. Кинулась к огромному одежному шкафу, к секции, где стояла зимняя обувь, начала лихорадочно вышвыривать коробки. И повторяла сквозь слезы:
– Как он мог, сволочь! Как он мог?!
– Расскажи мне, в чем дело, – твердо произнесла Маша. – И я тебе помогу. Обязательно. Я обещаю.
– Ничем ты мне не поможешь, – обреченно вздохнула Лиза.
Злым и быстрым движением смахнула с глаз слезы. И печально произнесла:
– Мне мама подарок передала. Через ту няню, которая тебя заменяла. Позавчера. Там был Тишкин брат, тоже котенок, и сказка, мама специально для меня написала… Печатными буквами, чтобы я сама прочитать могла. Я их спрятала, далеко-далеко. А Володин, скотина, нашел. И папе отдал. Как он мог?!
И вопросительно взглянула на Машу:
– Откуда узнал только? Про мое самое секретное место?.. Он что… в моих вещах роется?!
«Зачем ему рыться? Видеокамера есть», – едва не брякнула няня.
Но удержалась. Раз не ведает девочка, что ее комната просматривается, значит, и не положено ей.
Да и сама Мария про видеонаблюдение узнала случайно, от доброго Костика. Не предупреди он ее, тысячу раз бы уже, наверно, прокололась. Ляпнула бы в комнате что-нибудь, что не понравилось бы Кривцову, – и все, пакуй чемодан.
Хотя очень тянуло высказать свое мнение. И под камеру, и Кривцову лично. Что нельзя так с ребенком… Помнится, у Маши у самой в детстве был тайник. Под паркетиной, в большой комнате. Какую-то ерунду она там хранила – маленького солдатика, подарок соседского мальчика, конфеты, жвачки… Папа с мамой о ее тайнике догадывались, конечно. Только им никогда и в голову не приходило не то что разорить ее секретное местечко, но и просто заглянуть в него. Даже когда пол циклевали, отстававшую паркетину не тронули, приклеивать не стали. Но тут, у Кривцовых, подобных церемоний явно нет… Как только Лизе это все объяснить? Тем более что видеокамера наверняка и сейчас включена. Макар, если не дурак, позаботился. Сидит небось в дежурке у пульта и наблюдает, как няня из щекотливой ситуации выкручиваться будет…
– Понимаешь, зайка… – осторожно начала Маша. – Папа, наверно, на тебя просто обиделся.
– За что? – непонимающе уставилась на нее Лиза.
– Ты ведь его дочка, самый родной ему человек. И он не хочет, чтобы у тебя были от него какие-то тайны…
– Но у него полно своих собственных тайн! – совершенно резонно, на Машин взгляд, возразила девчонка. – И я никогда в них не лезу! И стол в его кабинете на ключ закрыт…
– Твой папа – взрослый, – пожала плечами няня. – А ты его ребенок. Он за тебя волнуется. И, кстати, если бы ты сама показала ему мамин подарок – он бы не стал так сердиться. И даже, наверно, разрешил тебе его оставить.
– Да ну что ты! – отмахнулась Лиза. – Ничего бы не разрешил. Сразу б выбросил.
М-да. Непросто приводить аргументы, когда понимаешь, что твой оппонент прав.
– Нет, Лиза, родителям виднее. Просто потому, что они старше. И больше знают, – вздохнула Маша. – Вот я, например, когда тоже маленькая была, только в школу начинала ходить… Принесла домой сигареты. Мы с подружками попробовали их курить – как взрослые тети делают. И моей маме попались. Ты думаешь, она что-то слушать стала? Сигареты вышвырнула. А меня отшлепала. Так что тебе повезло еще, что папа тебя не наказал…
– Да лучше б он наказал! – еле слышно пробормотала девочка. – Но только котенка бы оставил… Он такой красивый был! Гораздо даже красивей, чем Тишка…
– Все равно, Лиза, – твердо произнесла Мария. – Иногда решения родителей обсуждать просто нельзя. Папа решил – значит, так надо. А теперь одевайся, и пойдем с тобой, наконец, гулять.
Помогала девочке одеться и грустно думала: Кривцов, если слышал их разговор, наверно, остался доволен. И за свое место она может не опасаться. Только почему же так тяжело на душе?..
* * *Едва вышли во двор, Лиза сразу повеселела. То ли свежий воздух подействовал, а может, инстинктивно чувствовала, что в комнате за ней наблюдают, а сейчас она свободна. В небе, впервые за неделю, показалось солнце, опадающие листья в его робком свете играли всеми своими красками. Девочка весело шагала по дорожке, улыбалась солнечным лучам, ловко, будто пацан, подкидывала носком ботинка сосновые шишки.