– Ух ты! – почему-то обрадовалась девчонка. – А за кем?
– Не знаю. Если подождешь меня здесь – схожу, посмотрю.
– Пойдем вместе!
– Нет, и не думай!
Маша не отходила от окна. Она прекрасно видела: первая из машин пуста. А во второй остались сидеть двое. Один, на переднем сиденье, – мужчина в форме. А сзади – женщина. Лица, конечно, не разглядеть, но ее куртка удивительно походила на Касину… Горничную что, арестовали? Но почему тогда она сидит на сиденье одна, без охраны?.. Или… или… Каська вовсе не арестована? Смогла каким-то образом убедить ментов, что вычислила преступника и тот находится в доме? Только какие ж аргументы надо было привести, чтоб в особняк чуть не десяток вооруженных милицейских пожаловал?..
Ох, выбраться бы, все разузнать! Но Лиза обязательно увяжется за ней, а Маша прекрасно понимала: ребенку при обыске (или что там в доме сейчас происходит) делать нечего…
И няня твердо сказала:
– Лизок. Прогулка отменяется.
– Ну, пойдем хоть по дому пройдемся! – заныла девочка. – Я хочу на дядей милиционеров посмотреть!
– И не думай, – отрезала Маша. – Если мы понадобимся – они сами придут.
Чуть не силой усадила девочку на диван. Открыла книгу сказок. И даже успела прочитать пару страниц из любимой обеими «Золушки» – когда вдруг из сада послышались громкие голоса. (Окно она предусмотрительно приотворила.) Маша разобрала:
– Он там, в саду…
Далее последовало невнятное бормотание, а потом незнакомый мужской голос отчетливо произнес:
– Да. Мертв, и уже давно.
* * *Маша еле дождалась, пока Лиза после обеда уснет.
Девочка все же умолила ее вместе сходить на разведку, и теперь обе знали: в доме случилось несчастье. Погиб один из охранников – Костя. Им с Лизой сообщили явно облегченную версию: дяде Константину просто стало плохо с сердцем, но «Скорая» приехать не успела, и он умер. Маша же не сомневалась: сердечный приступ здесь ни при чем. И если Кася сейчас же не расскажет ей, что случилось на самом деле, она ее просто прикончит!
…Однако горничная сегодня и не думала играть в конспирацию. Едва увидела Марию, заулыбалась (как-то не очень к месту в доме, где только что случилась трагедия) и триумфально произнесла:
– Ну?! Я тебе говорила? Говорила, что убийца – один из них, четверых?!
«Вообще-то это я первая предположила, не ты», – подумала Маша. Но вслух покорно произнесла:
– Так его ж самого вроде убили?
– Ты что, не поняла? Не убивал его никто! Сам повесился. На своем же шарфе.
– Но зачем? – совсем растерялась Маша.
– Потому что понял: деваться некуда. Что обложили его, – хмыкнула Кася. И снисходительно произнесла: – Ладно, ладно, глазами-то не сверкай. Расскажу сейчас все.
И поведала Марии удивительную историю.
– …Я, Машка, ведь поверила тебе, когда ты про маньяка сказала. И что если б Настьку хотели убить из мести, там, или на заказ, то пристрелили бы. Или отравили. А тут ведь как в кино все выглядело, я в ее комнату заходила, помню. Вот представь: все вещи сложены аккуратно. На стуле, возле кровати, халатик, тапки на коврике. И сама Настя в постели – ровненькая такая, прямая, как струнка. И разрезы на руках – идеальные. Будто их по линейке провели… Я тогда же еще подумала, как ее увидела: если на заказ – так не убивают. Тут явно ненормальный постарался. Которому не человека уничтожить важно – а кайф с этого словить.
Ну, и когда ты идею подала, как искать этого маньяка, я сразу с тобой согласилась. И стала, как ты мне велела, в Интернете копать. Я ж знаю, кто из наших мужиков где жил. И когда… Вот и вбивала: город, даты… Целые сутки, считай, просидела – только не нашла ничего. Разозлилась тогда на тебя, что столько времени зря потратила. Но решила: все равно не сдамся. И подумала вот о чем. После убийства всех нас допрашивали, конечно. Меня – пару раз, а Володина вообще бог знает сколько. Но в вещах ни у кого не рылись, одну Настькину комнату обыскали. И ножа, которым убили ее, нигде не нашли. Ну, и решила я: а вдруг наш маньяк совсем наглый? И нож свой не выбросил – а у себя в комнате хранит? Вот и стала потихонечку ко всем наведываться, благо у нас порядок, чтоб двери никто не запирал. Ох, скажу я тебе, много чего интересного наши мужики держат! У Саньки – порнухи полный шкаф. И журналы, и ди-ви-ди, и фоток немерено. Володин вообще извращенец, но этот на всяких йоговских штучках повернут. Книжки разные дебильные, мантры, веревочка такая прикольная, а к ней инструкция: как ее в нос засовывать, а изо рта вытаскивать – это чтобы насморка не было. У садовника носков зачем-то пар сто. Причем половина – кривцовские, даже не распечатанные. А я-то еще удивлялась, куда они пропадают!
И только у Костика ничего интересного не нашла, у него вообще шкаф самый бедненький: пара свитеров, четыре рубашки. Ну, и личных вещей совсем мало, как будто он на пару дней в командировку приехал: книжка, бритва, щетка зубная… Но только в книжке я фотографию обнаружила. Такую старую довольно и потрепанную. А на ней – девчонка. Молодая совсем, лет шестнадцати. Ничего такая, симпотная. Я еще подумала: неплохой у Костика вкус – только зачем же он с малолеткой связался? И еще знаешь что странным показалось? На фотке, в уголке правом верхнем, такой уголок нарисован. Черным фломастером. Ну, знаешь, как на похоронах. А на обороте – стишок, от руки написан. Я его запомнила, вот, послушай:
И подпись: «Дорогому Костику от Юли».
Мне это сразу подозрительным показалось. Странная, думаю, какая-то любовь. Слишком уж похоронная.
Но у Костика, конечно, не стала спрашивать. Решила окольными путями подбираться. Целый план разработала, как к нему в мобильник заглянуть. И удалось – пока Костик в душе плескался. Адресную книжку пролистала – нет в ней никакой Юли. Ну, тут уж только два варианта: или он шифрует ее, или девчонка действительно померла. Попробовала эту Юлю в Интернете поискать – вбила стишок, загрузила фотографию, ввела имя – никаких ссылок. А что дальше делать – и в голову не возьму. Хотела даже с тобой посоветоваться, да только злость разобрала: что ж я, совсем тупая? Сама только и умею туалет надраить да шторы аккуратно повесить?.. А ничего другого не могу?! Всю ночь голову ломала, а утром вспомнила, как хозяин ляпнул однажды, когда на меня за что-то орал, – что мы все у него под колпаком. Будто у него на каждого, кто в доме работает, подробное досье есть. Не то что биография, а вообще все – и про родственников самых дальних, и даже кто какие сигареты курит. И все провинности, конечно…
Ну, в хозяйские бумаги соваться, конечно, было боязно, да и у сейфа кривцовского защита какая-то совсем навороченная, но в кабинет я все же наведалась. Подумала, что вряд ли досье на нас Макар в сейфе хранит. Там у него, наверно, только деньжищи и совсем уж убойный компромат на политиков каких-нибудь. А мы не того полета птицы. Про нас он может и в шкафу держать. Шкаф, правда, тоже всегда под замком, потому что там книжки есть с картинками неприличными, и Макар боится, чтоб их Лизка не увидала. Но иногда Кривцов его запереть забывает. Вот я и решила рискнуть, проверить. И представляешь, повезло! И шкаф оказался открыт, и досье я нашла… Там про тебя, кстати, тоже есть, очень много. Ты, что ли, правда почти кандидат наук? И каратэ занимаешься?.. Впрочем, речь сейчас не о тебе. Прочитала я про Костика все подробно. Скучная такая биография: школа, армия, потом в охране работал… Ничего, короче, за что бы его зацепить. Но я и не надеялась, что там написано будет: мол, Костик – маньяк. Мне главное было номер школы узнать, где он учился. И веришь, нет – нашла! И номер, и даже год, когда он окончил. А дальше – опять в Интернет полезла. Стала к выпускникам этой школы в компанию набиваться. Биографию себе сочинила – отпад! Что модель и в кино снимаюсь. Ну, и фотку подыскала шикарную, тоже из Интернета скачала, с порносайта… А мужики, особенно молодые, возраста как Костик, – они на моделей падкие. Сразу трое его одноклассников стали меня на свидание приглашать. Я, естественно, всем им авансы раздаю и каждому обещаю: приду. Только для начала надо ж познакомиться поближе… Короче, часа три им мозги полоскала, а потом, когда уже стали друзья-друзья, решилась спросить: что у них в классе за Юля такая была? Та, что стишата загробные пописывала?.. Ну, мне и ответили все трое, дружно: действительно, была такая девица. Первая красавица, умница и типа надежда всей школы. Только с нею, увы, беда приключилась. Покончила с собой Юлечка. Еще когда они в девятом классе учились. Ну, я, конечно: ужас-ужас! И спрашиваю, будто к слову: «А что ж она сделала-то с собой?» А мне отвечают на голубом глазу: да в ванну теплую легла и вены себе перерезала. На обеих руках. Представляешь?! Я, естественно, ошалела. Минут десять в себя прийти не могла – а мужики-то успокоиться уже не могут, меня мэйлами долбят: когда свидание, мол? Я всем пообещала, что завтра, а сама все про эту Юлю. Думаю: надо дальше узнавать. И пишу: какая, типа, трагедия, я просто поражена так, что сердце колотится. И спрашиваю: чего ж она вены-то резать стала? Несчастная любовь у нее была или что? Ну, один мужик мне и ответил: совершенно точно, любофф. С одноклассником, Костей Климовым. То есть с нашим Костиком, представляешь? А дальше пишет уже сам, без наводящих вопросов, что этот самый Костя ее тело и обнаружил. Явился в гости, Юлечка не открыла, а дверь незапертой оказалась. Костик девчонку по всей квартире искать, ну, и нашел ее. В ванной. Уже мертвую… И вроде Костика даже обвинить в убийстве пытались, потому что на ноже его отпечатки пальцев нашли! Но он отбился. Повторял тупо, что убивать ему Юлю смысла никакого не было, у них полная взаимность была, они жениться собирались, когда школу окончат, он ничего не понимает и сам ужасно страдает. А нож машинально поднял… Я, конечно, обалдела конкретно. Опять всю ночь думала, уснуть не могла. Ну, и к утру решила: надо мне в милицию ехать. Рассказать им все как на духу. Наврала Володину, что должна поезд встретить, и отправилась. А менты, прикинь, возбудились. Особенно как я сказала, что вены у той девчонки были перерезаны точно так же, как у Насти, – наискось, от внешней стороны ладони до внутренней части локтя.
Вот и помчались сюда Костика трясти. Но не успели. Видать, пронюхал тот, что про него все известно. Может, на камеру заснялось, как я в кабинете у хозяина досье читала, а он увидел. Или я фотку девицы его как-то неправильно на место вернула, не так, как он сам клал. А может, ему кто-то из моих кавалеров – которые его одноклассники бывшие – позвонил. Рассказал, что про него и про любовь его умершую какая-то девица в Сети расспрашивала, а как вызнала все – исчезла. Вот Костян и решил сам со всем порвать. Не вынес мук совести. И так сколько лет в себе копил… Правильно, я считаю, сделал. Лучше уж с собой покончить, чем суд да по убойной статье в тюрьму идти… Хотя мне его жаль даже. Хороший он был мужик, не то что Санек. И к бабам у него отношение такое было… галантное. Кто ж подумать мог, что он на самом деле такой ненормальный?!
* * *Евгения Юрьевна Позднякова не сдавалась. Перебросила на подчиненных все текущие дела, а сама продолжала разгадывать ребус под названием «Маша Долинина».
Вот уж действительно: девушка-загадка!
Родители обеспеченные. Не сравнить, конечно, с Кривцовыми, но все-таки владеют частной школой. И не какой-нибудь захудалой – у них и аккредитация есть, и учеников больше сотни, и располагаются в особняке на Пречистенке. Запросто могли бы пристроить единственную дочку хоть в МГУ, хоть в МГИМО. Однако Маша отправляется учиться в педагогический институт. И даже не на престижный факультет иностранных языков, а всего лишь на дошкольное воспитание.
И в институте тоже ведет себя чуднó. Учится блестяще, легко попадает в аспирантуру, и научную руководительницу сумела очаровать настолько, что та позволяет ей работать по индивидуальному плану (или, говоря проще, безбожно прогуливать). При этом с другими аспирантами почти не общается. Дает тем понять, что выше их. И совершенно уверена: вскорости разбогатеет настолько, что станет путешествовать первым классом. С чего бы такое самомнение?..
А может быть, все совсем просто? Долинина самонадеянно решила: мол, я заслуживаю большего. Да еще и образование педагогическое – в няни охотно возьмут. Почему бы не попробовать попасть в семью олигарха, охомутать его, да и стать законной женой? Тогда уж точно первым классом будешь летать. А то, что Кривцов ее почти на тридцать лет старше, – когда это наглых девиц смущало?..
Такой расклад, конечно, для Евгении Юрьевны был предпочтительней. Но только Кривцов своей няней совсем не очарован. Наоборот: не доверяет ей. И тоже подозревает: Долинина – совсем не та, за кого себя выдает…
Но кем же, кем она может оказаться?.. Молода. Красива. Образованна. Умна. Явно тянется к «высшим кругам». Умеет ладить с людьми – смогла приручить и строгую профессоршу в институте, и даже строптивую девчонку Лизу Кривцову… Водит машину. Занимается каратэ (об этом Маша написала в анкете). Просто Никитá какая-то…
А вдруг, мелькнуло у Поздняковой, девчонка и есть суперагент? И попала в семью Кривцовых не по собственному хотению – а по заданию какой-то могущественной организации?! Или личного недруга олигарха? И цель ее, допустим, скомпрометировать Кривцова. А то и уничтожить его…
Тогда совсем получается кошмар. Даже просто поделиться этой версией с Макаром Мироновичем равносильно для хозяйки агентства смертному приговору.
Хотя вряд ли, попыталась успокоить себя Евгения Юрьевна, суперагент будет учиться в аспирантуре пединститута. Да и каратэ ее наверняка какой-нибудь обычный фитнес. Позднякова видела в спортивном клубе, который посещала сама: девчонки в тщательно отглаженных кимоно увлеченно машут ногами. Только почти всегда мимо. Потому что бьют – а сами на себя в зеркало смотрят: красиво ли получилось? И длиннющие нарощенные ногти берегут, чтоб не сломать…
Хотя, конечно, надо проверить.
Евгения Юрьевна дала секретарше срочное задание обзвонить все фитнес-клубы, расположенные поблизости от Машиной квартиры и ее института. И под любым предлогом выяснить, есть ли в числе клиенток Мария Николаевна Долинина.
Секретарша исполнила задание быстро и добросовестно. И уже через пару часов снабдила Евгению Юрьевну информацией: ни в один из фитнес-клубов у Маши карточки нет. А каратэ девушка занимается в ближайшей к дому спортивной школе.
– Что значит – «в школе»? – не поняла Позднякова. – Ты имеешь в виду, вместе с детьми?
– Нет, просто название такое, – покачала головой секретарша. – А на самом деле это центр спортивного мастерства. В Москве всего три таких, где профессионально преподают каратэ-до. У них и соревнования, и сертификации. Преподаватели – только мастера спорта, китайцы часто приезжают, семинары проводят. Вот в таком Долинина и занимается. Уже восемь лет. И черный пояс получила уже давно.
Вот это студентка педагогического института! Вот это няня!
Евгения Юрьевна велела помощнице:
– Быстренько напиши мне адрес. И узнай, на месте ли сейчас инструктор Долининой. Хочу с ним поговорить.
* * *Машин тренер оказался красивым и молодым. Не старше тридцати пяти, восхитительная фигура, мышц – ровно в меру, лицо волевое, взгляд лукавый… Девчонки от таких млеют, и Евгения Юрьевна даже подумала: не нашла ли она случайно Машиного молодого человека? А что, парочка друг другу под стать. Оба эффектные, спортивные и явно весьма уверенные в себе.
– Вы по поводу Машки? – широко улыбнулся тренер. – А зачем вам она?
Евгения Юрьевна изложила свою легенду. Мужчина даже не дослушал – расхохотался:
– Долинина? В няни собралась? В богатое семейство?! Ну и ну!
«Вряд ли он ее парень», – решила Позднякова. И поняла, что этому рада. Потому что уж никак не заслуживала авантюристка такого красавца.
– Почему вас это удивляет? – сразу вцепилась в тренера Евгения Юрьевна.
– Да потому, что Машка хоть и училка будущая, а учить не хотела. Я сколько раз ей предлагал детскую группу взять. И полезно, и деньги опять же. Но она всегда в штыки: ты что, мол? Они ж визжат и не слушаются, я их уже через полчаса поубиваю.
– Вы считаете, что Маша не любит детей? – как можно спокойнее спросила Позднякова.
– Ну, не то что не любит, – смутился тренер. – Просто считает, что детей учат одни неудачники. Которые больше ничего в жизни добиться не смогли.
– Почему же тогда Маша в педагогический институт пошла?
– Я сам всегда удивлялся, – вздохнул тренер. И неожиданно добавил: – Наверно, из вредности. Решила родителям досадить. Они ж у нее учителя оба и внушали ей с детства: только не это! Тяжелый, неблагодарный, плохо оплачиваемый труд. Но у Машки характер такой: будешь в чем-то ее убеждать, она точно все наоборот сделает. Я, кстати, давно ее раскусил и активно это использую.
– Как?
– Исключительно на пользу дела, – усмехнулся тот. – Если не получается удар, говорю: «Все, милая, хватит. Слабачка ты, только колено выбьешь». А у нее глазищи сразу из орбит лезут, орет: «Кто слабачка, я?!» И мигом второе дыхание открывается.
– А в какой степени Маша владеет… этим вашим каратэ? – осторожно произнесла Позднякова.
– Она мастер, – серьезно произнес тренер. – Могла бы и в сборную страны попасть, если б захотела. Но только не нужно ей это…
– А что ей нужно? – задушевно спросила Евгения Юрьевна. – Я сама понять не могу: какая у Марии цель в жизни?.. Защитить диссертацию? Выйти замуж? Найти хорошую работу? Или – что?
– Да у Маши глобальной цели и нет. Только маленькие, – усмехнулся тренер. – Втемяшилось кандидатом наук стать – станет. Решила, что должна уметь себя защищать, – пришла на каратэ. Научилась – и все, стоп. Я сам бы хотел ей мотивацию придумать, чтоб она дальше как спортсменка развивалась. Но у нее один ответ: хулигана любого я и так завалю, а чтобы королевой Шаолиня стать – этого мне не нужно.
– А зачем, интересно, она в няни пошла?
– Вообще загадка… – задумался каратист. – Может, решила со своей гордыней бороться? Я ей давно советовал. У Машки ведь самооценка завышенная – слишком завышенная. Я ее спросил однажды: как думаешь, зачем нормальному парню нужно обязательно в армии отслужить? Она ответила: «Ну, чтобы стрелять научиться… характер закалить…» А я ей объяснил, что это ерунда! Армия нужна для того, чтобы научиться подчиняться. Потому что тот, кто не умеет приказы исполнять беспрекословно, не рассуждая, никогда и начальником хорошим не станет.
«Да ты философ», – иронически подумала Позднякова о собеседнике. И уточнила:
– То есть Маша, по вашему мнению, пошла в няни, чтобы характер свой усовершенствовать?
– Может, да. Может, нет, – развел руками он. – Я только предположил. А вообще никогда не угадаешь, чего Машке в голову взбредет.
– А она не мечтала… о романтических профессиях? – запустила пробный шар Евгения Юрьевна. – Допустим, в спасатели пойти. Или в ту же армию?..
– Ой, не смешите меня, – мгновенно откликнулся тренер. – Куда ей в армию? Это ж форму придется носить и приказы исполнять не рассуждая. А Машка у нас не выносит, когда ей приказывают. И одежки ультрамодные обожает. Ну, и всякие рестораны, маникюры, спа… Жить красиво, короче, хочет. Не в военном городке.