Первыми начались съемки в «Тополях» — Доронина в них начала участвовать с 21 июня 1967 года. Съемки проходили в окрестностях городка Озеры (деревня Смедово Московской области), где была специально построена декорация «деревенский двор Нюры». С 3 июля съемки с Дорониной переместились в Москву (на улицу Пирогова, 51), снимали эпизоды, где ее героиня общается с героем Олега Ефремова (он играл таксиста). Кстати, их знакомство на Комсомольской площади у трех вокзалов сняли чуть позже — 7 июля (были еще досъемки во второй середине сентября).
19 августа Доронина снялась в эпизоде «свадьба» в Озерах, после чего съемки фильма были приостановлены — заболела Лиознова. И Доронина все силы переключила на «Любовь» — там в 5-м павильоне «Мосфильма» шли пробы актеров на главные и второстепенные роли. Например, на роль возлюбленного Дорониной (физика Евдокимова) пробовалось несколько разных актеров: Евгений Лазарев, Виталий Соломин и даже Владимир Высоцкий (проба 12 сентября). Но в итоге худсовет утвердит кандидатуру Лазарева (13 сентября).
Тем временем были возобновлены съемки «Тополей»: 19 сентября снимали эпизоды на Комсомольской площади (начало фильма). Эти съемки длились до 26 сентября (в тот день снова снимали свадьбу), а на следующий день Доронина начала сниматься в «Любви» в сцене, где ее героиня гуляет со своим физиком в зоопарке. Эти съемки длились четыре дня. 7 и 9 октября Доронина и Лазарев снимались возле стадиона «Динамо». А 12 октября Доронина умудрилась участвовать сразу в двух съемках сразу: сначала отснялась в «Тополях» на студии имени Горького (в 1-м павильоне), а потом отправилась к «Динамо». Та же история повторилась и 19 октября (сначала горьковский павильон № 1, потом — съемки в аэропорту «Внуково»).
20 октября Доронина снялась в «Тополях» на студии Горького, 22-го в «Любви» (в эпизоде «окно Евдокимова на Мосфильмовской улице). После чего на неделю покинула страну — улетела в Италию на Неделю советского фильма.
11 ноября актриса возобновила съемки в „Тополях“ (съемки велись на Звездном бульваре с участием Дорониной, Ефремова и Румянцевой), а в „Любви“ она вышла на съемочную площадку 14 ноября (снимали в зале Аэровокзала Доронину и Лазарева). С 21 по 29 ноября актриса снималась в „Тополях“. Это был финальный этап съемок, поэтому все спешили уложиться в график (он был сдвинут из-за болезни Лиозновой в августе — сентябре). Поэтому Доронину не отпустили на съемки в Сочи, куда перебралась съемочная группа „Любви“ (в Москве уже было холодно, выпал снег). Объявилась она там только 30 ноября (закончив сниматься в „Тополях“), чтобы сняться в эпизоде возле кинотеатра „Спутник“. Съемки в Сочи длились до 8 декабря.
13 декабря Доронина снималась уже в Москве: в аэропорту „Домодедово“ запечатлели на пленку эпизод в салоне самолета с участием героини нашего рассказа, а также Ефремова и Королевой.
18—26 декабря в 5-м павильоне „Мосфильма“ снимали эпизоды на квартире Евдокимова. Именно тогда запечатлели и знаменитую эротическую сцену (21–22 декабря). Впрочем, таковой ее можно назвать условно — она была в высшей степени целомудренной, но эротический оттенок все же присутствовал: там герои Дорониной и Лазарева лежали в постели после акта любви. Заметим, что Лазарев лежал под одеялом с голым торсом, но в… брюках и даже ботинках (!), хотя его партнерша разделась до нижнего белья. Актер просто постеснялся обнажиться до трусов — времена тогда были пуританские, не то что нынче.
26 декабря был последний день съемок в декорации „квартира Евдокимова“. Отсняли четыре кадра, после чего около одиннадцати часов вечера у Дорониной внезапно случился почечный приступ. Вызвали „Скорую помощь“, врачи которой сделали актрисе укол, после чего съемки прекратились.
28—30 декабря снимали в том же 5-м павильоне в декорации „квартира Владика“. Именно там героиня Дорониной исполнила „Песню про солнечного зайчика“. Помните: „А зимой линяют разные звери, не линяет только солнечный зайчик“.
В следующем, 1968 году, съемки фильма были продолжены: 3 января пришлось переснимать (из-за брака пленки) несколько кадров в декорации „квартира Евдокимова“. А на следующий день снимали гостиничный разговор двух стюардесс в исполнении Дорониной и Королевой.
12—16 января вернулись к началу фильма, что в кино случается часто — там снимать могут в любой последовательности. В те дни снимали эпизоды знакомства главных героев в кафе (декорацию воздвигли в 3-м павильоне).
А вот 6 февраля снимали проезд героев в московской подземке на кольцевой линии. На следующий день была досъемка в декорации „квартира Владика“. Это был последний съемочный день Дорониной в этом фильме.
То, как играла в двух этих фильмах своих разносоциальных героинь Доронина, можно смело назвать „высшим пилотажем“. Ее игрой были покорены все: начиная с узколобых кинокритиков и заканчивая массовым зрителем. Фильм „Еще раз про любовь“ вышел на широкий экран 27 мая 1968 года и занял в прокате 12-е место (36,7 млн зрителей), „Три тополя на Плющихе“ — 29 апреля и расположился на 17-м месте (26 млн). Причем эти фильмы принесли его создателям успех не только на родине, но и за рубежом. „Любовь“ взяла приз на фестивале в Картахене, а „Тополя“ — в Мар-дель-Плате. Читателями „Советского экрана“ Доронина вновь была названа лучшей актрисой года. По ее же словам:
„Когда вышел фильм „Еще раз про любовь“, то дома не смолкали телефон и звонки в дверь. По улице за мной шла толпа. У театра тоже толпа. Просили автографы, дарили кружки, медвежат… Я многое сохранила. Это куда ни шло, но был момент, когда я в „Братьях Карамазовых“ выходила на поклоны с величайшими артистами, а из зала раздавалось: „Дорониной браво и всем остальным тоже“. Все это было постыдно. На улице я закутывала лицо, убирала светлые волосы, потому что они были ориентиром, надевала черные очки. И вот таким детективным персонажем двигалась от дома к театру. И что вы думаете? На следующий день мне дарили фотографии, где меня держал за руку незнакомый мужчина. Монтаж. Это совсем не умиляло. Но количество новорожденных Татьян в то время превысило все пределы. У меня был целый альбом присланных снимков малышей, которые начали жизнь благодаря фильму „Еще раз про любовь“…“
Как ни странно, но роли, подобной той, что она сыграла в „Любви“, у Дорониной в ту пору в театре не было. Во МХАТе она получила роль в спектакле „Ночная исповедь“ и сыграла ее хорошо, но не более того. Между тем критики и зрители ждали от нее значительных работ, сродни тем ролям, которые она играла на сцене БДТ. Однако таковых на сцене МХАТа у нее так и не случилось. Из наиболее удачных работ этого периода можно отметить только две: в спектакле по пьесе ее тогдашнего супруга Э. Радзинского „О женщине“ и в первом спектакле только что пришедшего во МХАТ О. Ефремова „Дульсинея Тобосская“ (оба — 1970).
Стоит отметить, что начало 70-х для Дорониной оказалось временем трудным и крайне противоречивым. Отношения с коллегами по театральному коллективу складывались у нее не лучшим образом, неудачи преследовали ее и на съемочной площадке. В фильме „Чудный характер“ (1970) К. Воинова она исполнила главную роль — сибирячки Надежды Казаковой, однако картина оказалась настолько провальной, что 40,3 процента опрошенных журналом „Советский экран“ читателей назвали ее „худшей картиной 1970 года“. И это после триумфальных ролей двухлетней давности!
В конце концов личная и творческая неудовлетворенность сложившимися обстоятельствами вынудили ее покинуть труппу МХАТа и перейти в Театр имени Маяковского. Произошло это в 1971 году. После этого Доронина довольно быстро стала примой этого театра и сумела вернуть в него массового зрителя. Ее творческая карьера вновь стала меняться в лучшую сторону.
Тогда же распался и ее брак с Радзинским, продержавшись всего-то два года. Инициатором разрыва была актриса, стоявшая к тому времени на пороге очередного этапа в карьере, перейдя из одного театра в другой. Она вышла замуж за актера „Маяка“ Бориса Химичева. Широкому зрителю он знаком прежде всего по роли матерого рецидивиста Паленого из фильма „Сыщик“ (1980), который до сих пор с успехом демонстрируется на наших экранах.
С ним Доронина проживет десять лет (правда, после пяти лет совместной жизни супруги разводились, но потом опять сошлись). Короче, в браке было все: и хорошее, и плохое. Например, когда в Москву из провинции приехал отец Бориса, чтобы познакомиться с невесткой, та проигнорировала эту встречу, сославшись на чрезмерную занятость в театре. Но муж простил жену. Как отметил потом Химичев:
„Это свидетельствует не о черствости Татьяны Васильевны. Просто присущие ей целеустремленность, бескомпромиссность и напористость чреваты тем, что, помимо воли, человек с таким характером может нанести кому-то из близких рану…
„Это свидетельствует не о черствости Татьяны Васильевны. Просто присущие ей целеустремленность, бескомпромиссность и напористость чреваты тем, что, помимо воли, человек с таким характером может нанести кому-то из близких рану…
Когда мы выходили на поклоны после очередной размолвки, Таня шептала: „Зайди ко мне в гримерку. Мама сидр привезла, помоги до дома довезти“. Я знал, что опять просидим до трех ночи. Потом она скажет: „Оставайся, поздно“. И снова две недели счастья, после которых… очередная ссора. Ссоры случались очень бурные. Было разбито даже несколько дорогих сервизов: в меня летело все, что попадалось под руку. Причем целилась Таня достаточно метко. Никогда не бросалась лишь книгами… Повод для ссоры мог быть совершенно незначительным, потому что мы оба достаточно конфликтные и вспыльчивые люди. При этом совершенно разные: она человек более холодный и рассудочный, я — более горячий, у нее любимый цвет белый, у меня — черный. Быть мужем Дорониной означало всегда быть при ней. Она работала, блистала и не понимала, зачем работать мне. „Сиди дома и носи кефир!“ — вот основная природа наших конфликтов. Когда Басилашвили был Таниным мужем, он был никем. Развелся — сразу стал Басилашвили. Радзинский — то же самое…“
Но вернемся к творчеству Дорониной.
В 1974 году она сыграла одну из лучших своих ролей в кино. В фильме Олега Бондарева „Мачеха“ она перевоплотилась в Шуру Олеванцеву — женщину, которая удочерила дочку своего мужа от другой женщины. Как писал один из критиков об этой ее роли:
„В „Мачехе“ Доронина проживает на экране истинное чудо человеческой любви. Не к кровной сестре. Не к любимому. Это любовь к чужой, окаменевшей от беды маленькой девочке рождается на экране — в муках, радости и слезах материнских родов. Здесь столько правдивого, выстраданного, пережитого на наших глазах!.. Каким взглядом провожает она Светку в школу!.. Как любовно обносит светом керосиновой лампы лица всех своих, родных, близких!.. Какая ясная, прекрасная жизнь роли!“
В прокате „Мачеха“ заняла 3-е место, собрав на своих сеансах 59,4 млн зрителей. По опросу читателей журнала „Советский экран“ Доронина в третий раз была названа лучшей актрисой года. На кинофестивале в Тегеране ей был вручен приз за лучшее исполнение женской роли в этой замечательной картине.
Последующие годы прошли для актрисы под знаком сплошных театральных премьер. Она сыграла главные роли в спектаклях: „Человек из Ламанчи“, „Виват, королева, виват!“, „Беседы с Сократом“, „Аристократы“, „Кошка на раскаленной крыше“.
В спектакле „Виват, королева, виват!“ Доронина играла сразу две роли — Марию Стюарт и Елизавету Тюдор. Это было восхитительное зрелище! Уходя за кулисы в образе юной и ослепительно красивой Марии Стюарт, она через несколько секунд возвращалась на сцену, но уже в образе зловещей, старой Елизаветы Тюдор. Только Доронина была способна на такое волшебное перевоплощение. Не случайно, что после ее ухода эти роли играли уже две совершенно разные актрисы.
Что касается ролей в кино, то здесь мы наблюдаем странную картину. Будучи актрисой крайне щепетильной в выборе ролей, Доронина все же не сумела избежать ошибок и в дальнейшем так и не смогла создать ничего равного тому, что было ею создано в кинематографе в период с 1967 по 1973 год. Она дала согласие сниматься в фильмах „На ясный огонь“ (1976; главная роль — большевик-разведчик Анна Лаврентьевна Касьянова), т/ф „Ольга Сергеевна“ (1976; главная роль), „Капель“ (1982; главная роль — Мария Григорьевна). Несмотря на то, что эти ленты не смогли повторить успех прежних картин с участием Дорониной, однако по числу зрительских симпатий она продолжала лидировать среди актрис советского кино.
Как видим, временная пауза между выходом этих фильмов достаточно большая — шесть лет. Все эти годы Доронина не снималась. Почему? Виной тому была амурная история. Некий высокопоставленный чиновник Госкино воспылал к актрисе страстью и стал настойчиво склонять ее к сожительству. Та ответила столь резким отказом, что чиновник разгневался и пообещал: пока он занимает свой пост, Доронина сниматься в кино не будет. И ее действительно не снимали в большом кинематографе. Зато на ТВ в 1980 году был запечатлен на пленку „Бенефис Татьяны Дорониной“.
О том, какая она была в домашней обстановке, вспоминает Б. Химичев:
„В быту и еде Татьяна была сдержанна. Ни малейшей склонности к алкоголю. Любит книги — читает практически каждый день. Таня человек исключительной самодостаточности и самообразования! Абсолютно не выносит пыли, постоянно все протирает. Любит старинную мебель — украшала ею квартиру на Арбате…
У нее было множество воздыхателей. И очень известных! Один писал ей письма и даже рисовал схемы, как к нему проехать, чтобы встреча прошла конспиративно. Эти письма я читал… Вообще-то изменял ей я. Женщине это сделать сложнее…“
Как сетует сегодня Химичев, ему очень хотелось, чтобы Татьяна родила ребенка, но она на это не пошла. Впрочем, то же самое было и в предыдущих ее браках. Как скажет много позже сама актриса: „Я совершила тяжкий грех, не родив тех, которые так или иначе обозначались. А было их достаточно много. Не родила лишь потому, что дети помешали бы моей профессии. А главное, я наверняка закрепостила бы их своей любовью и сделала бы их жизнь сущим адом…“
В 1981 году Т. Дорониной было присвоено звание народной артистки СССР.
В самом начале 80-х распался брак актрисы с Химичевым. По его словам:
„В наших отношениях доминировала Таня. Меня это всегда держало в напряжении. Скорее всего я был не в состоянии обеспечить ей ни душевный комфорт, ни профессиональный масштаб… „Оторваться“ было трудно. Когда на очередном спектакле, в котором мы вместе играли, в момент поклона она шепнула: „Зайди ко мне“, — я подумал, что грозит очередное примирение. А когда вошел, она со всей прямолинейностью и откровенностью (поскольку мы не виделись в тот период месяца два или три — я уезжал на съемки) сказала: „Боречка, я замуж выхожу“. „Ну вот и все, наконец-то мы сможем расстаться“, — подумал я…“
Очередным мужем Дорониной стал человек, не имеющий никакого отношения к миру искусства, — руководитель одного из внешнеэкономических объединений, занимавшихся строительством за рубежом, Роберт Тахненко. Их знакомство началось с того, что Роберт по просьбе своих друзей пришел в Театр Маяковского, чтобы помочь Дорониной в строительстве дачного домика в садоводческом товариществе „Актер“. Далее послушаем самого Роберта:
„Никакого волнения, что иду к самой Дорониной, не было. Интерес к ней проявился, только когда услышал, как она решает хозяйственно-бытовые вопросы: я увидел руководителя, способного очень неординарно мыслить. Забегая вперед, скажу, что позднее я часто ловил себя на мысли: почему она не министр культуры? Это была бы вторая Фурцева…
Татьяна прекрасная хозяйка, умеет вкусно готовить — так же, как и я. У нас никогда не возникало проблем, кому убирать, кому готовить, кому мыть посуду. У кого было свободное время, тот и готовил.
Я привозил Татьяну из театра в двенадцатом часу ночи. Сам шел на боковую, а она обычно до четырех утра сидела с книгами. Утром я уходил, не тревожа ее, а встречались мы снова вечером — в театре. На личную жизнь у нас времени тоже хватало: и целовались, и прочее… Вместе ездили отдыхать в санатории, дома отдыха.
Для меня Татьяна есть воплощение женственности: добрая, заботливая жена, в тембре голоса и ласках которой я растворялся, как сахар в чае.
Но случались и времена, когда она могла, как говорят актеры, „выдержать паузу“. Причем „выдержать“ так, что мне легче было бы услышать бранные слова…
После нашего развода в газетах писали, что я сбежал от Татьяны в Данию „по причине ее несносного характера“. Это не так. Мы решили расстаться, когда поняли, что вместе нам стало уже неинтересно, что мы уже не получаем друг от друга ничего нового. Не было ни битья посуды, ни скандалов. Мы разошлись спокойно, продолжая уважать друг друга…“
В 1985 году Доронина снялась в своем последнем советском фильме — „Валенин и Валентина“, где сыграла роль матери Валентины.
Ближе к середине 80-х заметно осложнились отношения между главным режиссером Театра имени Маяковского А. Гончаровым и Дорониной. К тому времени творческий интерес режиссера к приме заметно упал, теперь его все больше интересовала другая актриса театра, в последнее время все громче заявлявшая о себе, — Наталья Гундарева (в Театр Маяковского они с Дорониной пришли в один год). В 1984 году конфликт достиг своей крайней точки — после очередного скандала с примой Гончаров не пришел на премьеру спектакля, где она играла главную роль. Вскоре после этого Доронина приняла решение уйти из Театра имени Маяковского. Ее вновь поманил к себе МХАТ.