— Пугаю тебя?
— Нет. Изводишь себя. Успокойся. Чему быть, того не миновать.
— И откуда ты столько мудрости понабралась? — хмыкнула я.
— А вот если со мной поедешь, и не такого наберешься. Поехали. Голову проветришь. Может, и надумаешь чего.
Эх, и умеет же она убеждать. Вот не собиралась же, и даже отговорку придумала. Но нет. Убедила. И не зря. Лето в деревне и правда на пользу может пойти, особенно если друга старого встретить на кривой дорожке судьбы. Да и природа. Она все раны залечить может, главное только ей это позволить.
* * *Когда он получил письмо, не поверил глазам. И сразу как-то решился. Сам не мог понять почему, но знал, что так нужно. Кому и зачем? Может, самой судьбе. А увидел это чудесное место и влюбился. В недостроенный замок, в местных людей, в деревеньку под названием Черемша, в которой сами люди были неправильными какими-то, слишком чистыми, добрыми, бесхитростными для этого жестокого мира. Они тоже нуждались в защите. Влюбился в лес и хозяина-лесовика. Колдунов, в отличие от ведьм, он привечал и уважал даже. Они сразу нашли общий язык. И он надеялся, что и с замком тоже получится. А еще здесь была она. И ей было плохо сейчас. Он видел. Она, конечно, скрывалась, не подавала виду, держалась, как могла. А в глазах боль. И с новой силой в душе разгорался почти угасший огонек ненависти к этому страшному существу, к этому ублюдку, выворачивающему душу его любимой наизнанку одним своим присутствием в этом мире. Подонок.
— Профессор Гаар.
— Ты снова зовешь меня так? — усмехнулся он и обнял ее, так крепко, как только мог, — И на вы? Словно черту проводишь.
— Простите, прости. Это ужасная старая привычка, от которой невозможно избавиться. Вам нравится здесь? Правда, сам воздух отдает волшебством?
— Правда, — согласился он, — Я думаю, нам стоит прогуляться. Проводишь к источнику?
Она радостно кивнула и напомнила ему ту маленькую девочку, упрямую, непокорную, но такую живую. Все же, несмотря на все эти колоссальные изменения, где-то там жила эта девочка, смотрящая на мир широко распахнутыми глазами. Эти твари не смогли у нее этого отнять даже сейчас.
— Ты хотела поговорить?
— Да, — неуверенно ответила она, и он понял, что разговор предстоит нелегкий.
— О нем?
— Обо всем.
— Тогда, думаю время и место самое подходящее. Нас никто не потревожит и не услышит, разве что…
Они оба посмотрели на кусты, в которых моргали два черных глаза.
— Батюшка Василий, вылезайте уже, мы знаем, что вы там.
Старик леший покряхтел в кустах, посопел, но появился. Нахмурился, переводя взгляд с одного на другого. А на макушке одна из веток пустила цветы, а вторая не спешила зацветать, зато радовала глаз зелеными листочками. А значит, лес здоров. Никакое зло ему не мешает.
— Да я и не прятался, — смущенно прокряхтел старик, — Я за порядком присматривал. Да за Реюшкой. Чтобы вы, молодой человек, ее не обижали.
— И в мыслях не было, — серьезно ответил Гаар, — Мы уже сколько? Лет десять знакомы? Почти родные.
— Ах так, ну тогда ладно, — ответил лесовик, — Я пойду за строителями пригляжу. А то, что-то прораб мне их не нравится. На мой лес косится. И речи странные ведет. Вроде тех, что зачем древесину издалека везти, если вон ее сколько под боком. Бери не хочу. Ух, я бы ему побрал.
— Я разберусь, — ответил мужчина, уже примеривая на себя роль руководителя. А когда лесовик исчез, обернулся, и предательское сердце пропустило удар. Как же она была…
Хотел сказать — красива, но это глупое слово так мало выражает. Увы, но даже сейчас ее понимающая полуулыбка сводила с ума.
Он отвернулся и пошел вперед. Лесовик постарался. Тропинку им организовал, только узкую очень. И не поговорить толком. Зато у источника они смогли присесть. Впрочем, это она сидела, а он смотрел на переливы силы. Хотелось прикоснуться, ощутить всю эту энергию, бьющую из под земли, а потом он почувствовал…
— Не может быть?!
— Я тоже не поверила, когда поняла.
— Сила духа?!
— Да. Я же говорю, лес волшебный. И словно создан для таких, как мы.
— Аура, ты понимаешь, что это значит?
— Что вы нашли свой дом, профессор. Я не сомневаюсь, что замок примет вас. А вы его.
— И опять это холодное вы? — он выгнул бровь и уселся рядом. Но на нее не смотрел. Не мог, — Ты хотела поговорить.
— У меня есть вопросы. Тысячи вопросов, на которые я не могу найти ответы. Думала, вы поможете, прости, ты.
— Я слушаю, — сказал он и поморщился, услышав оговорку. А потом она начала говорить, и чем больше он слышал, тем меньше понимал.
— Постой, два Нила? Тот мальчик из гильдии, который постоянно ходил за тобой хвостом? Я видел Зака, когда он учился в корпусе, видел его друзей. Обыкновенные мальчишки.
— И Нил кажется обыкновенным. Если не знать, что их двое.
— Думаешь, каким-то образом он оказался здесь из будущего? Тогда только через врата. Другого пути нет.
— Значит там, в его мире, они были открыты?
— Тобой?
— Не знаю. Он ничего не рассказывает. А я боюсь настаивать. К тому же, открыть врата могу не только я.
— Да, но здесь нужно полное слияние.
— Если этот неизвестный мне брат или сестра вообще побратим, — она встала и заходила по поляне в глубокой задумчивости, а он наблюдал. Как же она устала. Почти на грани. Он тоже поднялся. Заставил остановиться, заставил смотреть в глаза, без возможности уклониться.
— Рассказывай.
Попыталась, хотела отвернуться, но не дал. А потом она тихо всхлипнула и осела на землю. Понял, что давно не плакала, а иногда это просто необходимо, особенно для женщин.
— Я думала, легче будет. Думала, узнает и гора с плеч. А все только хуже стало. И Азраэль… он…
— Как давно ты не питалась?
Она вырвалась, глубоко вздохнула и снова заплакала.
— Одного раза хватило.
— Вы поссорились?
— Это не была ссора. Я не знаю, что это было. Просто… он умеет быть жестоким. В тот ужасный день я впервые увидела, каким он может быть.
Ее трясло, а он никак не мог успокоить. Держал в объятиях, и его колотило вместе с ней.
— А твой анвар?
— Он откажется от меня. Я знаю. Вижу это каждый раз, стоит только закрыть глаза. Говорит, что я не стою всего этого, отдает меня ему и уходит. А я бегу за ним и не могу догнать. Это невыносимо.
— Глупенькая. Я уже говорил тебе много раз. Как бы я ни относился к нему, как бы сильно ни ненавидел, в одном мы схожи. Он никогда не сможет от тебя отказаться.
Она не поверила. Такая же упрямая, как и раньше. И те же ошибки совершает. Бежит из-за глупых детских страхов, из-за комплексов, даже не понимая, какую ценность представляет для него, да и для этого существа. Остается только надеяться, что он за эти годы поумнел и не совершит прежних ошибок. А вот то, что девочка на части разрывается, нехорошо. И он знает, как ей помочь, не избавить от страхов и боли, но хотя бы облегчить их. А там судьба сама расставит все по местам. Главное, чтобы поздно не было.
* * *Ну вот, рассопливилась, как какая-то размазня. И ведь обещала себе, что реветь не буду. И что в итоге? Ну, не дура? И рубашку всю Гаару промочила. Бедный. Что он теперь обо мне думать будет? Но знаете, полегчало. Отпустило. Мы, женщины, такие — наревемся, выплеснем эмоции наружу, а потом встаем и топаем дальше за новыми свершениями или приключениями на свою… это уж кому как. А мужики все в себе держат. Может, поэтому такие серьезные вечно и суровые, как деверские зимы. И вообще, хватит слезы лить. Что, в первый раз, что ли, больно? А кому-то еще хуже. Да и за примером далеко ходить не надо. Одна Мира чего стоит. И ведь не вытравишь из души никакими настойками и снадобьями эту любовь проклятую. А так иногда хочется щелкнуть пальцами и забыть. Только вот вопрос, в кого мы тогда превратимся, без любви этой?
— Покажешь браслет?
Я кивнула и расстегнула застежку. Надо было давно отдать его Нэйне и Кариму, но как-то случай подходящий не подворачивался. А потом я заметила, что с ним легче. Он словно на грани держит. Не дает скатиться в пропасть отчаяния и слабости. А я, увы, альтернативы пока не вижу. Вот и приходится носить, хотя, была бы моя воля, избавилась бы при первой возможности.
— Вы чувствуете его магию? — с надеждой спросила я. Не знаю, что хотела услышать, но ответ разочаровал.
— Нет. Если и есть что-то, то мне не доступно.
— Жаль. И тем более я не понимаю, зачем он может понадобиться? Когда врата открывались в первый раз, он был на запястье Гвинервы.
— Возможно, это всего лишь вторая пара. Как с кольцами. Твое им не получить, кольцо Арона тем более. Остается браслет.
— То есть думаете, для открытия врат браслет будет не нужен?
— Я просто вижу сходство. Тот же металл, те же узоры. Змейки, как и твое кольцо. И опять же надпись.
— «Пока время не повернется вспять», — процитировала я.
— Я просто вижу сходство. Тот же металл, те же узоры. Змейки, как и твое кольцо. И опять же надпись.
— «Пока время не повернется вспять», — процитировала я.
— На твоем ведь тоже надпись есть.
Он не спрашивал, утверждал. И откуда только знает.
— Занятная история у этого колечка. Заинтересовал? — улыбнулся он.
— И откуда вы все знаете?
— Опять ты на «вы», — он поморщился, но продолжил, — Я пытался проследить его историю. Достал немного, в основном легенды. Все замешано на забытой магии драконов, побратимов и анвар. Но все сводится к одной простой истине. Пока любишь, или пока связь не прервется, кольцо не снимешь.
— Вон оно как?
Это открытие меня почему-то не шокировало, не вогнало в ступор и вообще, вызвало легкое недоумение и только. Может, потому, что нечто подобное подозревала. Ведь пыталась, много раз. Уж очень мешало жить мне это колечко. Да и перчатки носить в подобную жару мягко говоря глупо. А приходится. Даже сейчас. Особенно сейчас.
— Но ведь связь прервалась.
— Не для тебя, — ответил Гаар.
Заставил задуматься. О многом.
Жаль, но мне придется до скончания века носить перчатки. Надо к портному что ли зайти. Говорят, эльфийские умельцы создают ткани из тончайшего шелка, на паутинку похожего. Может, и со мной, точнее, с руками что-то придумает. Какие-нибудь дышащие перчатки.
— А про родственника что скажете?
— Здесь сложнее. Регина бы пригодилась.
— Сомневаюсь, что она что-то скажет. Упертая до невозможности. Прямо как Эльвира. Даром что сестры.
— Тогда можно еще один способ попробовать.
— Какой? — заинтересовалась я.
— Тот, который устраивает меня меньше всего. Озеро слез.
Опять заставляет задуматься, вот только…
— Оно не предоставляет видений по заказу. К тому же, после общения с Фиорой я рискую приобрести нежелательный дар.
— Думаю, твой старый друг Вил сумеет помочь тебе в этом. Если, конечно, ты готова рискнуть.
Не готова. Страшно. И опасно. Уж лучше Регина. Хотя нет… Там меня… халф… А я не готова видеть его сейчас. Я вообще ни к чему не готова. Ну вот, опять сырость развожу. Да что ж такое-то? В общем, в душе сумрак, в мыслях бардак и в сердце тоска. Убийственное сочетание. Для меня.
— Может, мы как-нибудь картой обойдемся. У меня как раз есть…
— Боюсь, что тут даже логика не поможет. Ты даже не уверена, что ребенок жив. Не знаешь пол, возраст, ничего.
— Я знаю, что мне ровесник.
— Но, ты даже не знаешь, в какой стране искать. В Адеоне ли, в Мории, в Элении, в Девере или Велесе, а может, в эльфийских землях? И потом. Ты не знаешь, как жил, что делал, чем дышал этот ребенок. А если его воспитывали, как врага? Натаскивали на тебя? Подумай.
Вот я и думала. Много думала. Всю голову сломала. Но успокоилась. Да и некогда было страдать и мучиться. Нас с Мирой Глафира припахала к строительным работам. Как она говорила, труд не только сделал из мага человека, но и вообще облагораживает. И, как оказалось, раны душевные неплохо залечивает. По крайней мере, сны кошмарные мне сниться перестали. Вот еще бы от стены избавиться, да от присутствия за ней, так вообще бы хорошо было. Да и Гаар очень помог. Он научил меня намного большему, чем я заслужила. И не могла не благодарить его за доброту, за любовь, за дружбу. Знаю, ему больно. Всегда делаю больно тем, кого люблю, но не могу отказаться. Он мой маленький спасательный круг, даже лучше браслета.
Мы слушали лес, открывались миру вместе, и я ощущала каждой клеточкой его доброжелательность, его понимание, его радость и первобытный призыв. Сама природа звала нас, и мы откликались.
— Видишь, здесь все иначе. Ты отдаешь, прикасаешься, дышишь, но и взять можешь. Столько, сколько нужно. Попробуй.
Это был иной вид магии, тот, о котором не могли знать ни универсалы, да я не уверена, что вообще кто-то знал. Но там, в том мире, дышалось легче, и появлялось невероятное ощущение легкости и покоя, так нужное сейчас. Это лечит. Сам мир лечит. Жаль, раньше не знала. Могла бы многих ошибок избежать. Быть может, не запустила бы так сильно свою связь с Азраэлем. Держалась бы на расстоянии, а не разваливалась на куски от нехватки энергии. Сейчас я ее восполняла.
— Как вы нашли его? Этот способ.
— Много читал. Хотел понять, быть может, для себя. Облегчить боль.
— Из-за меня?
— Из-за всего.
— Как вы думаете, что будет дальше?
— С тобой или с миром?
— Со всем вместе.
— Не знаю, но могу предположить. Ходят слухи, что безликие нападут.
— На Морию?
— На Свер, а точнее провинцию Аделар.
— Зачем?
— Кому-то это очень выгодно. Но не стоит недооценивать безликих или того, кто ими руководит. Если они рискнут напасть, значит, там есть что-то важное.
— Мой потерянный родственник?
— Или кто-то еще.
— Я знаю, они хотят открыть врата, но зачем? Впустить в наш мир зло? Разве его недостаточно?
— Дело не в том, достаточно или нет. И ты права, главное — понять, зачем?
— А есть ли возможность предотвратить все это?
— Я не знаю, но помогу, если попросишь.
— Вы всегда были и остаетесь моим учителем, другом, самым близким и понимающим.
— Я знаю, — грустно ответил он. А я снова вздохнула. Ну вот, ведь не желала, хотела просто сказать, насколько люблю этого замечательного человека, а сделала больно. Как бы мне хотелось, чтобы и он нашел любовь, не такую безнадежную, как со мной, а взаимную. Наполненную желанием, страстью, нежностью, тем, что должно быть. Но, как оказалось, и взаимная любовь простой не бывает. Она вообще простой не бывает.
Ох, что-то меня опять на философию потянуло. Непорядок.
— А что там со вторым вопросом?
— Найдет. Вопрос, когда?
— Надеюсь, не скоро.
— Расскажешь ему обо всем, что узнала?
— Как? Я даже о халфе своем не могу рассказать никому, только вам.
— Ты должна помириться с ним, Аура. И это не просьба. Тебя надолго не хватит, и силы браслета и природы не смогут надолго давать облегчение.
— Я и не прошу. Но и мириться не буду. Вы не понимаете. Я не начинала ссоры. Я вообще ничего не сделала. Это его проблемы.
— Нет. Нет больше его и тебя. Вы единое целое. Один организм, если хочешь. Если больна печень, то сердце страдает, если не ходят ноги, то мышцы атрофируются, мозг забывает, как нужно и как можно ходить. Думаешь, ему легко?
— Думаю, ему распрекрасно. Ему же питаться не надо, как он не преминул напомнить в нашем последнем разговоре. Он вполне доволен жизнью. И даже наслаждается ею. А я не намерена больше проверять. Одного раза с лихвой хватило.
— В тебе говорит гнев.
— Пусть так. Но он заслужил. Вы не знаете, профессор, что он тогда говорил, как он это делал. Жестоко.
Он был просто вне себя когда столкнулся с Рейвеном в комнате Регины, а я в шкафу пряталась, как не знаю кто. Глупая, просто идиотская ситуация и самое обидное, что сама же в ней и виновата оказалась. Азраэль спас меня тогда и разозлился еще больше, поняв, на какой тонкой ниточке я висела от полного разоблачения. У наследника был прекрасный слух, и он знал, что в шкафу кто-то есть. Вот только узнать не дали. Азраэль буквально влетел в комнату и в своей излюбленной манере завел старую песню, или привычку вспомнил — доводить наследника своими издевками.
— Какие люди, и без охраны? А я думал, ты с невестой, произносишь брачные клятвы.
— Не понимаю, почему тебя это заботит.
— Да я буду просто счастлив, когда ты остепенишься.
— Не волнуйся, ты узнаешь первым. Я, кстати, именно по этому поводу и зашел. Милейшая Регина собиралась просветить меня, где носит четыре года мою невесту?
Азраэль дернулся. Побледнел. И наследник прекрасно заметил, не мог не понять, не все, но что-то.
— А я думал, ее черви давно сожрали.
Наследник выгнул бровь, почувствовав фальшь.
— Интересно. И зачем тебе лгать в такой мелочи?
— А почему бы и нет? Может, тренируюсь, чтобы солгать по-крупному.
— И в чем же?
— А в том, что я…
— Мальчики, может, вы продолжите этот обмен любезностями где-нибудь в другом месте? — вмешалась Регина, пока Азраэль не сказал лишнего. Он был на грани и именно в этот момент мог сорваться.
— Мы еще не все выяснили, — ответил наследник.
— Я знаю. Позволь мне все здесь закончить, и я сама к тебе приду. Мы поговорим, обещаю.
— Я буду ждать.
А потом я услышала, как закрылась дверь, и меня, наконец, выпустили. Причем не Регина, а пылающий яростью Азраэль. Я никогда не видела его таким. Он смел со стола Регины все, что на нем было и поднял взгляд. Безумный, полный горечи и гнева. Прямо как глаза Арона, когда он узнал, что Гвинерва его предала. Но ведь я не предавала… Я всегда была честна с ним, он знал. Он все про меня знал. Тогда почему такая ужасная реакция?
Он тогда впервые схватил меня за плечи, сжал так, что кости хрустнули.