— За нами может быть «хвост»? — спросил Смит, заметив, что водитель непрерывно смотрит вокруг, не упуская ничего происходящего на забитых машинами и людьми улицах, по которым они проезжали.
Макс уверенно мотнул головой.
— Нет. Это всего лишь перестраховка. Мы сейчас стараемся быть как можно осторожнее. Рэнди уже совсем извелась.
— А вы не могли бы объяснить, почему?
Агент ЦРУ хмыкнул.
— Скоро сами все узнаете, полковник. — «Ауди» нырнула в узкий проезд. По обе стороны вздымались кверху стены высоких каменных домов, почти полностью перекрывая доступ солнца и вид на небо. Макс остановил машину сразу за серым фургончиком «Рено», перегородившим переулок. — Конечная остановка, — объявил он.
Смит и Питер вышли.
Задняя дверь фургона открылась. Оказалось, что внутри машина набита телевизионным, аудио— и компьютерным оборудованием. Там же находились Рэнди Расселл, все еще загримированная под старуху, и мужчина, которого Джон не знал. Пуделя Паскаля в машине не оказалось.
Джон забрался в «Рено», по пятам сопровождаемый Питером. Они закрыли за собой дверь и теперь стояли, неловко сгорбившись в слишком низком и тесном для такого количества народа помещении.
— Очень рада вас здесь видеть, — сказала Рэнди. Она сверкнула быстрой улыбкой и указала рукой на оборудование, которым были битком забиты стеллажи, установленные вдоль трех стенок фургона. — Добро пожаловать в нашу скромную обитель, нервный центр и, не побоюсь этого слова, мозг нашей операции наблюдения. Мы используем не только наблюдателей-людей. Нам удалось также установить целую кучу скрытых камер в ключевых точках вокруг объекта.
Она кивнула мужчине, сидевшему на табурете перед компьютерным экраном и клавиатурой.
— Давайте, Хэнк, покажем им то, что у нас есть. Сначала включите камеру номер два. Я знаю, что наши гости умирают от нетерпения узнать, чем мы здесь занимаемся.
Ее подчиненный покорно забарабанил по клавиатуре. Монитор сразу же засветился, на нем появилось четкое изображение крутой голубовато-серой шиферной крыши, над которой торчало во все стороны множество антенн всех видов, размеров и форм.
Смит чуть слышно присвистнул.
— Да, — не дожидаясь каких-либо вопросов, кивнула Рэнди. — Эти парни могут посылать и получать сигналы едва ли не всех видов, какие только можно придумать. Радио, микроволновые, лазерные, спутниковые... Перечисляйте дальше, не ошибетесь.
— Так в чем же здесь проблема? — спросил Джон, все еще ничего не понимая. — Почему ты так перепугалась, что даже не сообщила всего в Лэнгли?
Рэнди иронически усмехнулась, наклонилась и положила руку оператору на плечо.
— Включите камеру номер один, Хэнк. — Она оглянулась на Смита и Питера. — Вот, пожалуйста, парадный вход в то же самое здание. Присмотритесь-ка повнимательнее.
На экране был виден пятиэтажный дом с потемневшим от грязи и выщербленным непогодой простым каменным фасадом, смотревшим на улицу множеством высоких узких окон. Верхний ряд состоял из мансардных окон, находившихся под самой крышей.
— А теперь измените масштаб изображения, — сказала Рэнди помощнику.
Изображение быстро увеличилось; большую часть экрана занимала небольшая бронзовая табличка, висевшая около парадной двери. Гравированная надпись на ней гласила:
18 Rue De Vigny Parti Lazare
— Дьявол и преисподняя, — пробормотал сквозь зубы Питер.
Рэнди кивнула с мрачным видом.
— Совершенно верно. Так уж, чисто случайно, оказалось, что этот дом — парижский штаб Движения Лазаря.
Глава 39
Часом позже Джон Смит стоял перед дверью своего номера в «Отель де шевалье». Присев на корточки, он проверил свою контрольную метку — черный волосок, который налепил на дверь и косяк на высоте примерно фута от застеленного ковром пола. Волосок находился на том же месте.
Убедившись в том, что посторонних в комнате не было, он пригласил Рэнди и Питера войти. Принадлежавший ЦРУ фургон с аппаратурой был слишком тесным для того, чтобы проводить в нем длительные совещания, а в находившихся поблизости кафе и ресторанах было слишком многолюдно. Им требовалось какое-нибудь более уединенное место для того, чтобы попытаться найти выход из затруднительного положения, в котором они внезапно оказались. На тот момент наиболее подходящим для конспиративной встречи местом являлся «Отель де шевалье».
Вернувшая себе свой настоящий облик Рэнди, одетая в черный спортивный костюм, беспокойно расхаживала по комнате. Благодаря длинным ногам, стройной фигуре, росту в пять футов девять дюймов и коротко подстриженным белокурым волосам ее часто принимали за балерину. Но никто из тех, кто смог бы увидеть ее сейчас, не сделал бы подобной ошибки. Она металась взад-вперед и больше всего походила на опасного хищника, запертого в клетке и пытающегося найти выход. Она испытывала глубокую подавленность из-за того спровоцированного изнутри паралича, который охватил ЦРУ и который она особенно сильно ощущала, так как лишилась всякой поддержки и даже возможности спросить совета — как раз сейчас, когда она больше всего нуждалась в этом. Не зная, как поступать дальше с ошеломляющим открытием, сделанным ее группой, она чувствовала себя в высшей степени неловко даже в обществе своих старых друзей и союзников.
Чтобы скрыть смущение, Рэнди окинула скептическим взглядом изящную обстановку номера и посмотрела через плечо на Смита.
— Не так уж плохо для парня, получающего командировочные от армии США, верно, Джон?
— Но ведь нужно же на что-то тратить те налоги, которые ты платишь, — быстро отозвался он, улыбнувшись в ответ.
— Типичный солдат-янки, — сказал Питер, негромко хихикнув. — Избалованный, купающийся в деньгах и выше головы заваленный снаряжением.
— Лесть вам не поможет, сэр, — с напускной строгостью сказал Смит. Он опустился на ближайший стул и посмотрел на своих друзей. — Мне кажется, что шутить хватит. Пора серьезно поговорить о том, что мы будем делать дальше.
Мужчина и женщина выжидательно взглянули на него.
— Что до меня, то я согласен, что в ситуации имеются некоторые сложности, — медленно проговорил Питер, усаживаясь в чересчур большое для маленького номера мягкое кресло.
Рэнди, не веря своим ушам, уставилась на морщинистое лицо англичанина.
— Некоторые сложности? — повторила она. — Вы предпочитаете бодриться, а не рыдать в голос, так ведь, Питер? Ситуация практически безвыходная, и вы сами это отлично знаете.
— "Безвыходно" — это очень громкое слово, Рэнди, — сказал Смит, заставив себя улыбнуться.
— Только не в моем положении, — излишне резко огрызнулась женщина. Она взволнованно мотнула головой, продолжая расхаживать между сидящими мужчинами. — Итак, сначала вы, два героя, заглянули за забор и выяснили, что кое-кто из наших людей развязал тайную, очень грязную и совершенно незаконную войну против Движения Лазаря. После чего все, включая президента и премьер-министра, ударились в панику, верно? И навалились на нас — приказали разведывательным службам немедленно прекратить все тайные операции, так или иначе связанные с Лазарем. Не говоря уже о том, что Конгресс и Парламент потребовали проведения расследования, которое вполне может растянуться на месяцы или даже на годы.
Мужчины дружно кивнули.
Рэнди совсем помрачнела.
— Поймите меня правильно, я не вижу здесь ничего странного. Любой, у кого хватило бы дурости присоединиться к Хэлу Берку, Кит Пирсон и другим болванам, заслуживает того, чтобы его распяли на кресте. Приколотили тупыми гвоздями. — Она глубоко вздохнула. — Но теперь, теперь, когда у нас над головами свистят снаряды, вы оба вдруг решаете пойти против течения... и что же вы предполагаете сделать? Мне это ясно — конечно же, забраться в дом, принадлежащий Движению Лазаря! И не в какую-нибудь кладовку с канцтоварами, а, естественно, в штаб-квартиру всей их французской организации!
— Конечно, — совершенно спокойно отозвался Питер. — А как еще, по-вашему, мы можем узнать, чем они там занимаются?
— Иисусе, — пробормотала Рэнди и резко повернулась к Смиту. — И ты с ним согласен?
Смит кивнул с мрачным видом.
— Я почти уверен, что кто-то, не имеющий отношения к разведывательным службам, управлял и Берком, и другими. И использовал их необъявленную войну как прикрытие для подготовки чего-то гораздо худшего, подобного тому, что случилось в Теллеровском институте или здесь, в Париже... только это будет в сто раз страшнее, — негромко произнес он. — Я хотел бы сам узнать, кто и почему. Прежде чем нам это объяснит кто-то другой — перед нашей смертью.
Рэнди закусила губу, немного постояла, осмысливая услышанное, а потом подошла к окну и уставилась на маленький дворик позади гостиницы.
— Движение Лазаря или, по крайней мере, некоторые из людей, работающих в доме восемнадцать по улице Виньи, знали о том, что на Ла-Курнёв будет предпринята нанофаговая атака, — продолжал Смит. Он подался вперед на стуле. — Именно поэтому они и устанавливали те датчики, которые вы там видели. Именно поэтому они и готовы были убить каждого, кто мог их увидеть.
Рэнди закусила губу, немного постояла, осмысливая услышанное, а потом подошла к окну и уставилась на маленький дворик позади гостиницы.
— Движение Лазаря или, по крайней мере, некоторые из людей, работающих в доме восемнадцать по улице Виньи, знали о том, что на Ла-Курнёв будет предпринята нанофаговая атака, — продолжал Смит. Он подался вперед на стуле. — Именно поэтому они и устанавливали те датчики, которые вы там видели. Именно поэтому они и готовы были убить каждого, кто мог их увидеть.
— Но ведь Движение выступает против технического прогресса и, прежде всего, нанотехнологии! — упорствовала Рэнди. — С какой же стати сторонники Лазаря станут помогать кому бы то ни было совершать массовое убийство, да еще и с применением средства, против которого они так горячо выступают? Это же полная бессмыслица!
— Это вполне может означать, что таинственный кто-то, кого упомянул Джон, — назовем его для краткости мистер Икс, — использует Движение для маскировки своих настоящих планов, — указал Питер. — Примерно так же, как он, по нашему глубокому убеждению, использовал нескольких дураков из ЦРУ, ФБР и, увы, МИ6.
— Вы что-то очень уж высокого мнения об этом мистере Икс, — едко заметила Рэнди. Она отвернулась от окна и смотрела на своих собеседников, воинственно выпятив подбородок и переводя взгляд с одного на другого. — Я думаю, что слишком уж высокого.
— А я так не думаю, — сурово возразил Смит. — Мы уже знаем, что Икс, будь это отдельный человек или группа, располагает огромными ресурсами. Никому не удастся спроектировать и произвести сотни миллиардов нанофагов, не имея в своем распоряжении очень и очень серьезные деньги. Самое меньшее сто миллионов долларов, но, вероятно, намного больше. Если потратить хотя бы небольшую долю на подкуп, то, не сомневаюсь, можно обеспечить себе весьма многочисленную и лояльную группу поддержки в Движении Лазаря.
Он вдруг почувствовал, что больше не может сохранять неподвижность, резко вскочил, подошел к Рэнди и мягко положил ей руку на плечо.
— А ты можешь как-то по-иному сложить все это вместе? — вполголоса спросил он.
Сотрудница ЦРУ долго молчала, словно не решалась открыть рот. А потом она медленно покачала головой и вздохнула. Можно было подумать, что ее разом покинули и с трудом сдерживаемая энергия, и возбуждение.
— Ну, и я тоже не могу, — так же мягко проронил Смит. — Именно поэтому мы и должны попасть в то здание. Мы должны выяснить, какую информацию собирали датчики в Ла-Курнёв. И, возможно, это будет даже важнее — узнать, что случилось с этой информацией. — Он насупился. — Ведь вашим техникам не удалось подслушать ничего из того, о чем разговаривали внутри, не так ли?
Рэнди с видимой неохотой снова покачала головой, признавая свое поражение.
— Нет. Место, похоже, очень старательно защищено от всякого внешнего наблюдения. Даже на окна установлены приборы, заставляющие стекла слегка вибрировать, чтобы исключить лазерное подслушивание.
— На все окна? — оживился Питер. Она пожала плечами.
— Нет. Только на верхнем этаже и в мансарде.
— Очень мило с их стороны, что они повесили для нас флажок, — заметил англичанин и взглянул через комнату на Джона.
Смит кивнул.
— Очень удобно.
Рэнди хмуро оглядела мужчин.
— По-моему, так даже слишком удобно, — заявила она. — Что, если это просто приманка?
— А почему бы не попытать счастья? — лениво проговорил Питер. — А рассуждать, зачем да почему, это не наше дело. — Впрочем, он не стал дожидаться, пока Рэнди обрушится на него, и тут же заговорил более серьезно: — Я не верю в такую возможность. Это означало бы, что люди Лазаря намеренно позволили вам и вашим людям заметить, как устанавливались эти серые коробки. По-моему, нет никакого смысла идти на такие хлопоты, расходы и риск только для того, чтобы спровоцировать на неосторожные действия пару никому не нужных старых солдат. Скажете, нет?
— Плюс одного высококлассного полевого агента ЦРУ, — откликнулась Рэнди, поколебавшись лишь секунду-другую. Она скромно потупила глаза и добавила: — Я, конечно же, говорю о себе. Смит вздернул бровь.
— Ты тоже хочешь туда лезть?
— Должен же за вами, престарелыми мальчишками, приглядывать хоть один благоразумный человек.
— А ты хоть понимаешь, что будет с твоей карьерой, если нас поймают? — веско поинтересовался Смит.
Рэнди криво усмехнулась в ответ.
— Знаешь, Джон, лучше не надо об этом, — сказала она, пытаясь заставить свой голос звучать весело. — Мне почему-то кажется, что, если нас застукают в том здании, спасение моей карьеры будет наименьшей из наших проблем!
Приняв окончательное решение, Рэнди разложила на полу множество фотографий здания парижского штаба Движения Лазаря. На снимках старый каменный дом номер 18 по улице Виньи был изображен едва ли не во всех возможных ракурсах и в различные часы дня и ночи. У нее также оказалась с собой подробная карта этого квартала со всеми близлежащими домами и переулками.
Все трое опустились на колени и принялись внимательнейшим образом изучать фотографии и карту. Каждый стремился найти путь, который не привел бы их к немедленному разоблачению и последующей катастрофе. Через несколько минут Питер подобрал под себя ноги, сел и посмотрел на Рэнди и Джона с немного печальной улыбкой.
— Боюсь, что у нас есть только один реальный вариант, — сказал он, пожимая плечами. — Может быть, он не особенно элегантен или оригинален, но он должен сработать.
— Только, пожалуйста, не говори мне, что ты собираешься предпринять вооруженную атаку через парадный вход и сразу прорваться на верхние этажи, — почти жалобно попросила Рэнди.
— О, нет. Такие вещи вообще не в моем стиле. — Он ткнул указательным пальцем в изображенный на карте многоквартирный дом, примыкающий к дому 18 по улице Виньи. — Позволю себе перефразировать «Гамлета»: в дом ведет гораздо больше путей, моя дорогая девочка, чем снилось вашим мудрецам.
Смит всмотрелся в карту и понял, что имел в виду его товарищ. Он поджал губы.
— Для этого нам потребуется специальное снаряжение. У вас, Питер, найдутся в Париже знакомые альпинисты?
— У меня как раз в Париже случайно сохранилось кое-что от запасов давних лет, — с сокрушенным видом признался Питер. — Память о давно прошедшем этапе моей порочной жизни, проведенном на службе ее величества. И я уверен, что друзья мисс Расселл с местной станции ЦРУ тоже смогут отыскать для нас что-нибудь такое, в чем мы будем особенно нуждаться. Если, конечно, она хорошенько попросит.
Рэнди с совершенно сумрачным видом продолжала рассматривать карту и фотографии.
— О боже, я, кажется, тоже поняла, — сказала она и тяжело вздохнула. — Вы собираетесь опять устроить одну из ваших штучек с опровержением закона тяготения. Я угадала?
Питер посмотрел на нее с притворным ужасом.
— Опровержение закона тяготения? — переспросил он и помотал головой. — Ни в коей мере. Напротив, мы будем полностью подчиняться этому закону. — Он взглянул на свою приятельницу и коллегу с хитрой усмешкой. — В конце концов, все, что поднимается вверх, должно потом спуститься.
Глава 40
Вторник, 19 октября
Уже перевалило за полночь, но по ярко освещенным улицам ночного Парижа все еще во множестве прогуливались подвыпившие гуляки и просто добро порядочные господа, благодушно переваривавшие пищу, поглощенную за чрезмерно затянувшимся обедом. Конечно, лежавшая в стороне от оживленных и в эту пору кафе, баров и клубов района Маре улица Виньи была потише, но пешеходов и здесь хватало.
Одна из поздних прохожих, высокая старуха с изборожденным морщинами лицом, старательно укутавшаяся для защиты от холода осенней ночи, целеустремленно ковыляла куда-то на больных ногах. Стук ее высоких каблуков по истертой брусчатке громким эхом разносился по ночной улице. Большую матерчатую сумку-мешок она несла под мышкой, крепко прижимая к себе локтем, и было совершенно ясно, что она исполнена решимости защитить свое имущество от любых злоумышленников, которые могут прятаться в древних подворотнях. Очевидно, для того чтобы дать отдых усталым ногам, она приостановилась перед домом 18. В окнах верхнего этажа, прямо под кромкой островерхой шиферной крыши старого каменного здания, ярко горел свет. А на нижних этажах было темно. Чуть слышно бормоча что-то себе под нос, престарелая дама прохромала к соседнему четырехэтажному жилому дому под номером 16. Она продолжительное время стояла в глубокой нише подъезда: сначала ей пришлось довольно долго копаться в мешке, заменявшем сумочку, а потом она, по-видимому, никак не могла отыскать нужный ключ. Но в конце концов ей удалось совладать с непокорным замком. Он щелкнул, старуха с видимым усилием потянула на себя тяжелую дверь, открыла ее и медленно проковыляла внутрь. На улице вновь наступила тишина. Через несколько минут на улицу Виньи вышли двое мужчин — один темноволосый, другой уже начал заметно седеть. Оба были одеты в темные пальто и несли на плечах тяжелые дорожные сумки с длинными ручками, позволяющими носить эти сумки за спиной, как рюкзаки. Они шли бок о бок и по-дружески непринужденно болтали на разговорном французском языке о погоде и о том, насколько дурацкими стали аэропортовские правила безопасности в последнее время. Любой, кто посмотрел бы на них, решил бы, что это двое друзей, возвращающихся домой после проведенного где-то вдали короткого отпуска.