Они тоже свернули к номеру 16. Младший, темноволосый, распахнул дверь и придержал ее, пропуская вперед своего старшего товарища.
— Только после вас, Пьер.
— Красота уступает зрелости, так, что ли? — не без язвительности заметил тот и, войдя в маленький темный вестибюль, вполголоса вежливо поздоровался с пожилой женщиной, которая все еще стояла там, чего-то ожидая.
Джон Смит тоже вошел в подъезд, небрежным движением удалив на ходу полоску прочного скотча, который наклеила «старуха», чтобы не дать язычку замка защелкнуться. Скомкав скотч, он сунул его в карман пальто и позволил двери мягко закрыться позади него.
— Совершенно виртуозная работа с отмычками, — похвалил он пожилую даму, стоявшую рядом с Питером Хауэллом.
Рэнди Расселл усмехнулась в ответ. Конечно, умело нарисованные морщины прибавляли ей лет сорок, но глаза светились от возбуждения и сдерживаемой энергии.
— А что же, зря, что ли, я закончила курс на Ферме лучше всех в классе, — ответила она. Фермой разведчики называли Кемп-Перри, учебный лагерь ЦРУ, расположенный в Вирджинии, неподалеку от Вильямсбурга. — По крайней мере, убедилась, что не зря проводила там время.
— И куда теперь? — спросил Смит.
Она кивнула в сторону просторного холла.
— Туда. Центральная лестница идет до самого верха. На каждой лестничной площадке вход в квартиры.
— А как ведут себя аборигены? — поинтересовался Питер.
Рэнди покачала головой.
— Спокойно. Из-под нескольких дверей пробивается свет, но в остальном все довольно тихо. И знаете, парни, давайте подниматься. Мне вовсе не улыбается провести следующие сутки, отвечая на щекотливые вопросы в ближайшей полицейской префектуре.
Во главе с Рэнди они осторожно поднялись по лестнице, бесшумно преодолев площадки, загроможденные велосипедами, детскими колясками и сумками-тележками. Следующая запертая дверь, ведущая на крышу, в считанные секунды поддалась отмычке, которой умело орудовала Рэнди. Разведчики оказались в миниатюрном садике, которые так любят парижане: здесь росли в больших керамических горшках карликовые деревья, кусты и множество цветов. Они находились в задней части крыши, и от улицы Виньи их отделяли высокие, покрытые многолетней копотью дымовые трубы и целый лес радио— и телевизионных антенн.
Даже сюда, на немалую высоту, холодный осенний ветерок доносил приглушенные звуки города — автомобильные гудки на бульваре Бомарше, высокое жужжанье мотороллеров, проносившихся на недозволенной скорости по узким улочкам, смех и музыку, вырывавшиеся, очевидно, из открытой двери какого-нибудь из находившихся поблизости ночных клубов. Севернее призрачно белели в отблесках городского света вздымавшиеся к небу на склоне Монмартра белые купола базилики Сакре-Кёр, строителей которой вдохновляла архитектура древней Византии.
Смит осторожно подошел к краю крыши, перегнулся через ограждавшую ее железную решетку, сделанную с претензией на изящество, и посмотрел вниз. В темноте он не смог рассмотреть ничего, кроме ряда мусорных баков, выстроившихся вдоль узкого переулка, по другую сторону которого поднималась стена другого, более высокого старинного здания, стоявшего напротив, также преобразованного в многоквартирный дом. Сквозь закрытые жалюзи и шторы тут и там пробивались полоски теплого золотого света. Смит отошел от края и присоединился к Питеру и Рэнди, стоявшим в глубине садика, пользуясь его ненадежным укрытием.
Справа от них вырисовывалась темная масса парижского штаба Движения Лазаря. Два здания были смежными, но дом 18 по улице Виньи имел на один этаж больше. Поэтому от крутой крыши, являвшейся целью троих разведчиков, их отделял сплошной каменный брандмауэр высотой в двадцать футов.
— Справа, — прошептал Питер. Быстро опустившись на колени, он открыл первую из принесенных с собой сумок и начал раздавать снаряжение. — Не стоит тянуть.
Все трое начали быстро преображаться из обычных на первый взгляд гражданских жителей в экипированных едва ли не на все случаи жизни оперативных агентов. Прежде всего Рэнди сняла седой парик, явив свету свои белокурые волосы, а потом стерла морщины, старившие ее на несколько десятков лет.
Все сбросили свои тяжелые пальто И остались в черных свитерах с высоким горлом и черных же джинсах. Надели на головы черные шапочки-подшлемники. Зачернили лица камуфляжной краской. Уличную обувь сменили на высокие ботинки. Для защиты рук в сумках оказались прочные кожаные перчатки. Все трое надели кевларовые бронежилеты, поверх которых еще и боевые жилеты-разгрузки, а потом приладили кобуры для оружия. Каждый решил воспользоваться пистолетом излюбленной марки: Смит взял «зиг-зауэр», Питер — «браунинг-хай-пауэр», а Рэнди — 9-миллиметровую «беретту». Затем они застегнули ремни «сбруи» и надели на плечи сумки, в которых у каждого лежало по мотку тонкой, но очень прочной веревки.
Напоследок Питер извлек шесть цилиндрических банок размером с баллончик пены для бритья.
— Светошумовые гранаты, — пояснил он. — Очень удобно для того, чтобы заставить врага растеряться.
Считаются наилучшей хохмой на всех великосветских вечеринках. По крайней мере, так мне говорили.
— Но ведь мы вроде бы собирались проделать все это тайно, — не без яда в голосе напомнила Рэнди, — а вовсе не развязывать третью мировую войну.
— Безусловно, — ответил Питер. — Но мне кажется, лучше перестраховаться заранее, чем жалеть потом, что не сделал этого. И еще мне кажется, что эти друзья, — он кивнул на высокую темную стену штаба Движения Лазаря, — могут изрядно рассердиться, если узнают, что мы без спроса заглянули к ним. — Он обошел Джона и Рэнди, осмотрев и подергав все застежки, чтобы удостовериться, что все они в порядке. После этого он терпеливо выдержал такую же процедуру, проведенную Смитом с ним.
— Ну, а теперь, как вы насчет того, чтобы заняться скалолазанием? — предложил Питер, как только осмотр был закончен. Он полез в свой рюкзак и извлек оттуда небольшой пневматический пистолет, уже заряженный зазубренной титановой стрелой, к которой был присоединен конец очень гибкой проволоки в нейлоновой оболочке. Высокопарно поклонившись, он вручил пистолет Рэнди. — Не соблаговолите ли оказать нам честь?
Отступив на несколько шагов, Рэнди внимательно осмотрела темную стену, выискивая место, где стрела могла бы хорошо зацепиться. Узкая трещина показалась ей подходящей для этой цели. Она тщательно прицелилась и нажала на спуск. Пистолет чуть слышно кашлянул, и крошечная титановая стрела устремилась к цели, неся за собой провод. Негромко лязгнув, зубцы глубоко впились в каменную кладку.
Смит шагнул вперед и с силой дернул за канатик. Стрела даже не пошевелилась. Тогда он повернулся в своим спутникам.
— Готовы? Они кивнули.
Один за другим они вскарабкались на стену и осторожно поднялись на гребень крутой шиферной крыши дома номер 18 по улице Виньи.
* * *Центр организации Лазаря, Азорские острова
Сидя за просторным тиковым столом в своем личном кабинете, Хидео Номура со все увеличивающимся удовольствием наблюдал за смоделированной на компьютере в ускоренном временном масштабе атакой «Танатосов». На большой экран перед ним было выведено цифровое изображение карты западного полушария. По ней медленно ползли точки, говорившие о местонахождении каждого из «Танатосов», которые должны были взлететь с его базы, расположенной на Азорских островах, примерно в двух с половиной тысячах миль от американского побережья.
По мере того как каждая мигающая точка пересекала Атлантику и наплывала на большое пятно, изображавшее Соединенные Штаты, целые участки карты начинали менять цвет. Это говорило о том, что здесь высотный самолет-невидимка начал распыление нанофагов серии IV, подхватываемых и разносимых господствующими в данной местности ветрами. Различные оттенки показывали расчетные значения коэффициента летальности для каждого распыления. Ярко-красный обозначал почти полное уничтожение всех людей, которые находились бы в указанной зоне.
И сейчас Номура наслаждался, глядя на то, как весь район Нью-Йорка, Вашингтона, Филадельфии и Бостона вспыхнул алым, сигнализируя о том, что здесь должны умереть более 35 миллионов американских мужчин, женщин и детей. Он кивнул и улыбнулся. Сами по себе эти смерти не будут иметь никакого значения — так, первый шаг того необходимого истребления, которое он запланировал. Зато факт первой атаки окажется очень важным. Быстрое разрушение такой большой части самого густонаселенного участка этой страны, средоточия ее государственной власти и экономической мощи неизбежно ввергнет Соединенные Штаты в кризис, а те лидеры, которым, возможно, повезет уцелеть, окажутся полностью бессильными обнаружить, откуда исходят губительные атаки против их беспомощной нации.
И сейчас Номура наслаждался, глядя на то, как весь район Нью-Йорка, Вашингтона, Филадельфии и Бостона вспыхнул алым, сигнализируя о том, что здесь должны умереть более 35 миллионов американских мужчин, женщин и детей. Он кивнул и улыбнулся. Сами по себе эти смерти не будут иметь никакого значения — так, первый шаг того необходимого истребления, которое он запланировал. Зато факт первой атаки окажется очень важным. Быстрое разрушение такой большой части самого густонаселенного участка этой страны, средоточия ее государственной власти и экономической мощи неизбежно ввергнет Соединенные Штаты в кризис, а те лидеры, которым, возможно, повезет уцелеть, окажутся полностью бессильными обнаружить, откуда исходят губительные атаки против их беспомощной нации.
Внутренний телефон коротко звякнул, извещая о том, что у кого-то из приближенных появилась необходимость сказать ему что-то важное.
Номура неохотно оторвал взгляд от генерируемой компьютером картины его грядущей славы и нажал кнопку громкоговорителя.
— Да? В чем дело?
— Лазарь, мы получили все необходимые данные из парижского релейного пункта, — сообщил сухим академическим тоном его главный специалист по молекулярным технологиям. — Исходя из результатов полевого эксперимента номер три мы не видим необходимости проводить в настоящее время какие-либо дальнейшие модификации проекта.
— Превосходная новость, — сказал Номура. Он снова взглянул на экран симулятора. Мертвые зоны теперь быстро распространялись в глубь страны, приближаясь к самому сердцу континента. — А когда полностью закончится выпуск первой партии серии IV?
— Приблизительно через двенадцать часов, — осторожно пообещал ученый.
— Очень хорошо. Держите меня в курсе дела. — Номура выключил компьютерный симулятор нападения и запустил другую программу, которая позволяла ему следить в режиме реального времени за ходом работ, проводимых в огромных ангарах, расположенных по обоим концам его летного поля.
Компьютер сообщил ему, что бригады, собирающие ударные машины его воздушного флота, беспилотные самолеты «Танатос», работают в полном соответствии с графиком. К тому времени, когда первые баллоны, содержащие новые нанофаги, сойдут с конвейера, у него уже будет три самолета, готовых принять груз.
Номура поднял трубку своего безопасного спутникового телефона и, нажав одну кнопку, набрал запрограммированный номер.
Ноунс, третий из созданных им Горациев, ответил сразу же:
— Какие будут приказания, Лазарь?
— Ваша работа в Париже закончена, — сказал ему Номура. — Возвращайтесь в Центр как можно скорее. Билеты и необходимые документы для вас и вашей группы безопасности будут в кассе «Эйр-Франс» в аэропорту Орли.
— А как быть с Линденом и его командой наблюдателей? — спокойно спросил Ноунс. — Какие планы у вас имеются для них?
Номура пожал плечами.
— Линден и его помощники удовлетворительно справились с порученными им задачами. Но я не вижу возможности использовать их услуги в будущем. Никакой возможности. Вы понимаете, что я хочу сказать? — холодно спросил он.
— Я вас понимаю, — подтвердил его собеседник. — А как быть с оборудованием на Виньи, 18?
— Уничтожьте все, — приказал Номура и жестоко усмехнулся. — Мы докажем испуганному миру, что американские и британские шпионы продолжают свою незаконную войну против благородного Движения Лазаря!
Глава 41
Париж
Смит пробирался вперед вдоль высокого, острого конька крыши дома 18 по улице Виньи. Он опирался на руки и подтаскивал тело вперед. Зная, что его ботинки на резиновой подошве будут скользить и скрипеть по растрескавшемуся шиферу, он предпочитал не рисковать и потому двигался медленно, используя любые упоры, какие ему только удавалось отыскать на гладкой, скользкой поверхности.
Штаб Движения Лазаря был одним из самых высоких домов в этой части Маре, и потому ничто не преграждало путь холодному восточному ветру, гулявшему над Парижем. Он посвистывал в растяжках антенн и креплениях спутниковых чаш, нагроможденных на крыше. Вдруг налетел особенно сильный порыв, опасно дернувший Смита за одежду.
Джон, застигнутый врасплох этим порывом, почувствовал, что начал медленно сползать по скату крыши. Стиснув зубы, он отчаянно вцепился пальцами в шифер. Если он сорвется, то ему предстоит падать с высоты в сто футов, и на этом пути его будут ждать острые пики ограждения крыши, припаркованные у дома автомобили и каменная брусчатка. Он слышал, как пульс громко стучал в его ушах, заглушая слабые звуки, доносившиеся с лежавших далеко внизу городских улиц. Обливаясь потом, несмотря на холод, он прижался всем телом к крыше, дожидаясь, чтобы ветер хоть немного ослабел. Потом, все еще чувствуя, что его немного трясет, он сдвинулся с места, подтянулся немного повыше и пополз дальше.
Через минуту Смит наконец-то добрался до относительного убежища, предоставленного им толстой кирпичной трубой. Рэнди и Питер успели добраться туда раньше и уже накинули на трубу веревку, обеспечивавшую прочную опору. Смит с тихим вздохом благодарности ухватился за нее и некоторое время сидел, тяжело дыша и так же, как его спутники, тревожно поглядывая на острый гребень крыши.
Питер обвел своих компаньонов взглядом и хихикнул.
— Ну, вот мы и сидим здесь, — сказал он вполголоса, — больше всего похожие на стаю изрядно потрепанных и печальных ворон.
— Пусть лучше будут две мерзкие старые вороны и один прекрасный лебедь, — поправила его Рэнди, улыбнувшись в ответ.
Она щелкнула кнопкой своей карманной рации.
— Ну что, Макс? — спросила она. — Есть какая-нибудь активность?
Ее подчиненный находился на замаскированном наблюдательном посту на той же самой улице Виньи, но чуть поодаль.
— Ответ отрицательный, босс, — ответил он. — Все абсолютно тихо. Несколько минут назад зажегся свет в одном окне третьего этажа, но больше никаких признаков жизни не было. Никто не входил и не выходил. Рэнди Рассел с довольным видом кивнула своим спутникам.
— Пока что все в порядке.
— Точно, — уверенно подтвердил Смит. — Пора двигаться дальше.
Один за другим они подобрались вплотную к трубе и в очередной раз проверили свое альпинистское снаряжение, чтобы быть уверенными в том, что веревки и десантеры не подведут.
— Кто пойдет первым? — спросила Рэнди.
— Пожалуй, я, — предложил Смит, смерив взглядом резко уходивший вниз скат крыши. — Вы, надеюсь, не забыли, что эта блестящая идея пришла в голову именно мне?
Рэнди кивнула.
— Ты прав. Хотя я, пожалуй, не стала бы называть ее блестящей. — Впрочем, она тут же положила Смиту на плечо свою руку в перчатке. — Только будь осторожен, Джон, — негромко сказала она. Ее глаза были полны тревоги.
Он ответил ей быстрой уверенной улыбкой.
— Я постараюсь.
Смит несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоить подразыгравшиеся нервы. Потом он лег плашмя и медленно пополз вниз по откосу, крепко держась за разматывающуюся из сумки веревку, чтобы полностью контролировать свое движение. Крошечные кусочки отвалившегося шифера сползали перед ним — Сначала так же медленно, как он, потом все быстрее и в конце концов срывались в темноту.
* * *Ноунс, очень высокий широкоплечий мужчина с темно-рыжими волосами, прохаживался по большому кабинету на третьем этаже, который он занял, как только прибыл в Париж. Это помещение, обычно резервируемое для руководителя программы помощи и просвещения африканцев, было самым большим во всем доме и лучше всего обставленным. Но местные активисты предпочитали не возражать против его немногословно высказываемых решений и не решались задавать нескромные вопросы. В конце концов, Ноунс олицетворял здесь персону самого Лазаря. И потому в настоящее время его слово было законом. Он холодно улыбнулся. Очень скоро у последователей Движения появятся основания сожалеть о своем овечьем послушании, но к тому времени будет уже слишком поздно. Пятеро мужчин, составлявших его личную группу безопасности, терпеливо ждали Ноунса на лестничной площадке у кабинета. Перед ними лежали сумки с какими-то вещами и личное оружие. Когда Ноунс появился, они молча встали.
— Мы получили инструкции, — сказал он. — От Лазаря — лично.
— Инструкции, которых вы ожидали? — спокойно спросил низкорослый азиат по имени Широ.
Третий из группы Горациев кивнул.
— До мельчайших подробностей. — Он вынул пистолет, передернул затвор и вновь положил его в подплечную кобуру. Его люди сделали то же самое и дружно наклонились, чтобы поднять сумки.
Они разделились. Двое направились по главной лестнице вниз, к маленькому гаражу, примыкавшему к зданию со двора. Остальные проследовали за Ноунсом вверх по лестнице, решительно направляясь к помещениям на пятом этаже, занятым командой, осуществлявшей наблюдение за ходом полевого эксперимента.