— Можно мне сказать? — задал встречный вопрос Валдис. Ника кивнула и отвернулась, предполагая, что он высмеет ее. — Ты не дура. Логика в этом есть. Доказательств нет.
— Доказательства? — задумалась Ника. — Да, нет. Это мое предположение. А скажи: почему убийца не сказал на протоке ни слова? Ни одного! Потому что по голосу Лера определила бы, что это женщина.
— Логично, — и на этот раз согласился Валдис. — Но если у мужчины голос имеет особенный тембр, или есть дефекты речи, или он заикается, то в этом случае безопасней молчать… — Внезапно он спустил ноги на пол и предложил: — А давайте прокачаем эту версию. Допустим, убийца женщина. Кто это может быть? Если отталкиваться от пистолета Маркова, который мог взять человек, знающий, где он лежит, то, скорей всего, она родственница… мать отпадает, ее убили вместе с Марковым… сестра?
— Если бы у него или его жены была сестра, разве стала бы опекуном Варвара Даниловна? — отвергла эту идею Ника. — Родственники не позволили бы ей пользоваться деньгами Маркова. Я все же думаю, что это одна из тех трех женщин. Хотя мы не знаем, сколько на самом деле их было.
Спор они вынуждены были прекратить, так как по телефону сообщили, что машина найдена, все трое рванули в спальный район города.
Стоянка, на которой находилась машина, на самом деле оказалась неподалеку от гостиницы. Администратор подтвердила, что Энс снял номер-люкс, просил не беспокоить его. На стук Энс не откликнулся. Валдис послал Леху узнать, выходил ли он.
— Ключа нет, — ответила администраторша. — Он в номере. Ну, может, вышел ненадолго, но ключ не сдал, такое часто бывает. Значит, скоро вернется.
Леха помчался назад. Валдис не удовлетворился докладом:
— Мы должны удостовериться, что его там нет. Если вещи в номере, будем ждать, если он смылся потихоньку, значит, не только от убийцы сбежал.
Он спустился вниз и потребовал открыть номер.
— Да как можно?! — возмутилась администраторша. — А если клиент спит? Или вышел, а вы ворветесь туда, и он скажет, будто у него украли…
Валдис ткнул ей под нос удостоверение и потребовал:
— Ключ. Запасной. Или вызывайте слесаря, чтобы взломал замок.
Она дала ключ, но последовала за ним, решив стать добровольной свидетельницей. Номер открыли. В первой комнате Энса не было, а во второй он лежал на полу ничком, под ним растеклась, как ковер, лужа крови, успевшая подсохнуть. Администраторша завизжала, испугав своим диким воплем всех, кто находился в номере. Ника, чувствующая запах крови, как собака молекулу уксусной кислоты — за километр, дала задний ход, рухнула в кресло, прикрыла глаза, чтобы переждать нахлынувшую тошноту.
28
Остаток ночи Ника провела… у Валдиса. Сама напросилась к нему, потому что не в состоянии была ехать домой. Оба едва переставляли ноги, Ника сразу поплелась к кровати, упала на нее. Валдис бухнулся рядом, обнял девушку, но до секса не дошло, наверняка у обоих была мысль: как хорошо лежать, а не стоять, сидеть или ходить.
Утром Валдис толкнул Нику, она промычала что-то бессвязное, значит, внутренний будильник ей тоже напомнил: пора.
— Поставь чайник, — промямлил Валдис, не открывая глаз.
— Сам поставь, — пробормотала она, повернулась к нему спиной и свернулась калачиком. — Я полежу.
— Тогда и я лежу.
Лежали. Однако внутренний звонок будил: вставай. Валдис поднес руку к глазам, еле разлепил веки — неумолимое время показывало, что уже и чайку не успеют попить. Ну а раз не успеют, то в запасе есть десять минут. Валдис опустил руку, закрыл глаза, но, представив лицо Ротвейлера, сел.
— Рота, подъем! — гаркнул он.
Автоматически села и Ника, но глаз не открыла:
— Ты с ума сошел. Чего кричишь?
— Вставай, у нас нет времени.
— У нас всегда нет времени. — И упала на подушку.
Валдис был уже на ногах, умылся, а Ника и не думала подниматься. Он взвалил ее на плечо и понес в ванную. Очутившись фактически вниз головой, она только вяло бубнила:
— Меня не кантовать. Садист. Верни на место… Ай!
«Ай» — это реакция Ники на то, что он поставил ее на ноги. Валдис открутил кран, приказал ей умыться и ушел. На кухне он бросил в пакет кусок копченой колбасы, хлеб и налил в бутылку воды из чайника. Постучал в ванную — ни звука. Он открыл дверь, его глазам предстала дивная картина. Вода лилась себе и лилась, а Ника в согнутом положении, поставив локти на раковину и подперев кулаками скулы, стояла с закрытыми глазами. Валдис набрал в ладонь воды и безжалостно плеснул в лицо Ники. Произошел атомный взрыв:
— А! Ты, придурок! Псих конченый! Я тебя размажу!..
Ника, девушка из девятнадцатого века, принялась махать кулаками, пардон — кулачками, которые не сравнить с кулаками Валдиса. Но он отступил в коридор, отбивая атаку руками:
— Полегче, полегче! Я все же мужчина, а ты меня обижаешь.
— Садюга! — Ника прошла в комнату, отыскала сумочку. — Издеваться над человеком! У вас там все такие?
— Ну, извини! Нам пора, Ротвейлер придет в ярость. Хочешь, чтобы он на куски нас порвал? Можешь остаться и спать, а я поеду.
— На чем ты поедешь? — огрызнулась она. — Тоже мне — Железный Феникс…
— Феликс, — исправил оговорку Валдис.
— Все равно! — Ника двинула к двери. — Поехали, черт тебя возьми. Даже воды не дал попить…
— На, пей. — Валдис протянул бутылку. Она взяла. Отпила, но не подобрела. — У, какая ты злая бываешь.
— Еще бы! — буркнула Ника, спускаясь по лестнице.
По дороге в прокуратуру они отгрызали куски от палки колбасы и от батона, запивали водой, чтобы протолкнуть. Тем не менее Ника вела машину к цели, не задерживаясь.
Владимир Васильевич был чернее тучи, нет, пожалуй, чернее черных чернил. Первым досталось оперативникам, которые не должны были упустить Энса, но упустили и прошляпили убийцу. Орал Владимир Васильевич так, что стены тряслись. Виновники помалкивали, шеф должен выпустить пар полностью, иначе в паузе его паровая машина получит новый заряд. На вопли прибежал прокурор, однако, увидев, что до смертоубийства дело не дошло, тихонько прикрыл дверь, предпочтя не вмешиваться.
Внезапно наступила благодатная тишина, которую в полной мере можно оценить только после бомбежки. Все замерли уже не от напряжения, а от наслаждения. Владимир Васильевич смотрел в сторону, он всегда заканчивал разгон, демонстрируя подчиненным свой свирепый профиль. Посидели, помолчали.
— Что с опросом гостей Кривуна?
Вопрос, заданный неласковым тоном, предназначался Степаняну, хотя на него зам не посмотрел.
— Практически всех опросили… — не закончил тот.
— Практически! — окатил его презрением Ротвейлер. — А должен был всех опросить. Дальше!
— Все гости так или иначе знакомы и с Энсом… — Степанян запнулся, ожидая после упоминания о банкире нового взрыва. Не случилось. — Были знакомы. Вычислить, кто из них подкинул ужа в вазу, невозможно.
— Хорошо. — В устах Владимира Васильевича слово «хорошо» означало «плохо». — Валдис, Ника! Что по Энсу удалось выяснить?
— Он поселился в номере, — Валдис взял на себя доклад, — просил его не беспокоить. Оплатил за полтора суток. Гостиница — проходной двор, кто приходил к нему, установить не удалось. Накануне убийства Энс позвонил администратору и заказал ужин, который принесла официантка в восемь вечера. Она последняя видела Энса живым, но убила не она. Девчонка работает в кафе при гостинице три года…
— Хватит про девчонку, — оборвал Владимир Васильевич. — Он пролежал почти сутки. Горничная не рвалась к нему убраться?
— Поскольку ключ он не сдавал, то…
— Понятно, — снова перебил его зам. — Катитесь все к черту. — Посланные дружно встали. — Валдис и Ника останьтесь. — Оба сели.
Владимир Васильевич следил за выходившими, храня молчание. Как только захлопнулась дверь, он опустил глаза на свои руки, лежавшие на столе, вздохнул миролюбиво:
— Нам сам черт мешает. Что у нас есть еще?
— Пистолет и уж, попавший в постель Энса. Последний пункт меня озадачил. Непонятно, как подбросили ужа. И нет ни одного предположения, кто это сделал.
Зам открыл ящик стола, оттуда выудил тощую папку, кинул Валдису:
— На, почитай.
Валдис взял, раскрыл, попутно поинтересовавшись:
— А что это?
— Протокол. Ты же знаешь, Энс вызвал милицию искать змею, промурыжил ребят до утра. Они пришли в особняк через день или два и решили тоже помурыжить его с сожительницей, записали по минутам каждый их шаг в ту ночь. Но не собирались искать шутника, других дел полно. Когда узнали, сколько у нас трупов со змеями, принесли протокол, мол, вдруг пригодится. Я читал, но там ничего нет, за что можно уцепиться. Почитай и ты внимательно. Что с пистолетом Маркова?
— Тот же вариант с неизвестным, — листая протокол, сказал Валдис. — Варвара Даниловна высказала мысль, что пистолет забрали во время похорон. Может, и так, но почему ствол всплыл только сейчас? Где он был раньше?
— Тот же вариант с неизвестным, — листая протокол, сказал Валдис. — Варвара Даниловна высказала мысль, что пистолет забрали во время похорон. Может, и так, но почему ствол всплыл только сейчас? Где он был раньше?
— А Варвара Даниловна не могла сама отдать пистолет убийце?
— Запросто, — уверенно заявил Валдис. — Была у нас с Никой такая мысль, но доказать ее невозможно. Если бы у Марковых остались родственники, то они бы и попали в подозреваемые, а так… Друзья вряд ли возьмут на себя роль карателя.
— Верно, — кивнул Владимир Васильевич. — Валдис, думай. А я подумаю, как вытащить Платона.
— Придется рисковать и звонить Бамбе под видом «ошиблись номером», — сказал Валдис. — Но это опасно. Звонить можно только один раз, ну, два. Он может быть в любом месте, уйти через минуту после звонка, его не успеют подхватить, следовательно, не проследят за ним. И не дай бог он догадается, что мы…
— У меня родилась идея получше, — неожиданно улыбнулся зам, что случается крайне редко. — В городе отключены таксофоны, оставили десять штук. Возле них дежурят круглосуточно. Так что, когда Бамба позвонит тебе, его возьмут под наблюдение. В крайнем случае задержат. Идите.
В коридоре их ждали оперативники, подступили с банальным вопросом, что делать. Валдис развел руками:
— Не знаю. Пока отдыхайте и будьте в зоне досягаемости. Поехали, Ника.
— Куда? — Она бежала за ним, так как он шел размашистым и скорым шагом.
— Для начала поедим.
В кафе под открытым небом посетителей не было, их обслужили быстро. Валдис ел и читал протокол. Раздался звонок. Номер не был определен.
— Слушаю, — сказал в трубку Валдис.
— Убийцу нашел?
— Нашел.
— Да? — удивился Бамба. — И где он?
— Его еще надо поймать.
— Тогда скажи, кто это.
— Скажу. Только когда мне отдадут Платона Холода. Идет?
— Подумаем.
Валдис сразу же набрал номер зама:
— Бамба звонил.
— Понял, сейчас узнаю, как с ним обстоят дела.
Валдис положил трубку на стол, отодвинул тарелку — аппетит улетучился, потом и локти водрузил на стол.
— Зачем ты солгал Бамбе? — спросила Ника.
— Да пошел он… — И уткнулся в протокол, перечитал, сложил листы. — Поехали к ребятам, может, на словах что-нибудь добавят.
— Мы в подробностях все записали, — сказал кэп, он был старшим в ту ночь, когда их вызвали к Энсу. — В мельчайших. Из-за какого-то ужа этот Энс устроил такой переполох, а мы ему в отместку…
— А двери, балконы, окна проверяли? — поинтересовался Валдис.
— Все проверили, чужой мог проникнуть в дом только с шапкой-невидимкой.
— Спасибо.
Ударили по рукам, Валдис с Никой вернулись в машину. Она взялась за ключ зажигания, но он ее остановил:
— Не торопись, ехать нам некуда.
И уткнулся в протокол. После прочитанного абзаца он надолго задумывался, представляя, как и по каким точкам передвигались люди, а планировку в доме он запомнил. Ничего дельного в голову не пришло. Валдис откинулся на спинку кресла, закинул голову и прикрыл веки.
И Ника улеглась боком на спинку сиденья, смотрела на него и думала. Не об убийце, а о нем. Наверняка у него нет недостатка в женщинах, почему же он к ней пристает? Не из-за папы же! Нет, такие люди горды и самолюбивы — это его плюс. Но Валдис неуравновешен, груб и напорист — это минус. Он искренний, правда, его искренность частенько переходит в невоспитанность, но это качество тоже можно отнести к плюсам. Ника вдруг поймала себя на мысли, что слишком уж рационально подходит к нему, а ведь вопрос в том — любит ли она его? Кто ж ответит? Иногда ей кажется, что влюблена в него по уши, а иногда…
— Представь, — заговорил он, — ты приходишь домой. Ты сыта, пьяна, устала. Ложишься в кровать, а под одеялом тебя ждет змея. И ползает по тебе…
— Брр! — передернула плечами Ника.
— Вот именно. Ужа положили под одеяло…
Внезапно он выпрямился. Если бы они находились на улице, а не в машине, то Ника подумала бы, что он увидел своего врага — до того напряженно-сосредоточенным стало его лицо, даже покраснело.
— Что с тобой? — тронула она его за плечо.
Он достал телефон, набрал номер и заорал в трубку:
— Владимир Васильевич, я все понял! Мы сейчас приедем. Ника, гони в прокуратуру.
Едва они вошли, Владимир Васильевич бросил секретарше:
— Выйди.
Валдис плюхнулся на стул, провел ладонью по лицу, стирая пот, он явно был в взбудораженном состоянии. Владимир Васильевич терпеливо ждал, когда опер сам начнет, а тот, видимо, соображал, в какие слова оформить мысли. Но вот Валдис уперся руками в стол, словно ему опора необходима, и, глядя в упор на зама, выпалил:
— Уж лежал под одеялом, когда на кровать лег Энс. — Собственно, ничего нового он не сказал. Видя недоумение на лице Владимира Васильевича, добавил: — Он не мог долго находиться под одеялом. Хоть пресмыкающиеся и живучи, но под одеялом, в сухом месте, практически без воздуха уж не протянул бы долго. Подох бы. Или постарался бы выбраться.
— То есть ужа положили под одеяло непосредственно перед приходом хозяев, — сделал вывод зам прокурора. — Согласен. Дальше.
— Отсюда два варианта. Либо ужа подсунули охранники, либо… это сделала Илона.
У зама вытянулось лицо, впрочем, у Ники тоже. Валдис понял, что его предположение произвело неизгладимое впечатление, и развел руками:
— А больше некому.
— Илона или охранники, — повторил задумчиво зам.
— Да, — закивал Валдис, но он заготовил еще одну пульку. — Охранников я исключаю. — Какая одинаковая реакция у зама с Никой! У обоих глаза полезли на лоб. — Их у Кривуна не было. А Илона была. Следовательно, она кинула ужа в вазу с фруктами.
Вот и стыковка — простая, логичная и… бездоказательная.
— Илона?! — Владимир Васильевич ослабил узел галстука. Подобного виража в его практике не случалось. — Не круто ли? Молодая женщина жила два года в прекрасном доме, Энс одевал ее, возил за границу, подарил машину, по слухам, он обожал Илону. Мотива у нее нет…
— Или! — поднял указательный палец Валдис. — Мы не знаем ее мотива.
— По-твоему, она же и стреляла?
— Не знаю, сама ли она стреляла или кому-то помогала пугать клиентов отстрелом, но, Владимир Васильевич, только она могла подкинуть ужей. Илона поднялась на второй этаж первой, так написано в протоколе, да и она то же самое утверждала. Энс остался внизу, пил воду. Она разделась в спальне, положила ужа под одеяло и пошла в душ. Поэтому ужонок не успел выползти из-под одеяла. А на вечере у Кривуна она исполнила тот же фокус. Кстати, Ника предположила, что убивает женщина, я склоняюсь к этой же версии, хотя не знаю мотива.
Владимир Васильевич поджал губы, нахмурился. Никому не пришло в голову пойти таким простым путем, всего-навсего посчитать и сопоставить время. Однако голая версия, хоть и очевидная, без мотивов и улик ничего не стоит. Он произнес тягуче:
— Серьезное обвинение. Доказать сможешь, что это она?
— Нет, — дал честный ответ Валдис.
— А без доказательств мы ее не возьмем.
— Есть идея. Только я не застрахован от ошибки…
— Валяй без отступлений, — перебил его зам.
— Когда мы ехали к вам, я вызвал ребят. Надо установить слежку за Илоной. Думаю, у нее осталась еще как минимум одна мишень.
— Какая?
— Престарелый спортсмен, который держит у себя Платона.
— Похожий на Бекова?
— Если именно его людей отстреливают, а это, скорей всего, так и есть, то путь Илоны лежит к нему. Между прочим, у Бекова был конфликт с Яковом, после чего Клара пошла в наступление на Эльвиру. Беков понял: кто-то взялся за них, а кто — ему не удалось вычислить, поэтому он выкрал нас и оставил заложника, которого отдаст в обмен на убийцу. Подумаешь, его знакомых завалили! Это не повод так рисковать, а он рискнул, потому что его шкура горит. Кстати, что с Бамбой?
— Звонил с мобилы, грамотный, сволочь, — насупился зам. — Может, заметил ребят, а может, страхуется. Сейчас выясняют, кому принадлежит номер.
— Он шестерка, а вот Беков… Его надо брать под наблюдение, его. Заодно Бамбу обнаружим. Впрочем, Илона сама приведет нас к Бекову, так мы узнаем, в каком месте находится Платон. Раньше к ней соваться бессмысленно, такие люди опасность чувствуют шкурой. Кстати, она, а не Энс, заметила нашу слежку. Сбежит — лови ее потом.
Владимир Васильевич скрестил на груди руки и опустил голову, замер, будто заснул. Да, тут думай сколько угодно, а других вариантов нет. Наконец он поднялся:
— Сидите и ждите, я к прокурору.
Валдис выпил воды, потом придвинул стул с Никой к себе, обнял ее. Она испуганно оглянулась на дверь:
— С ума сошел? Убери руки.
А он водил носом по ее шее и подбородку, снова по шее. И держал крепко. Ника честно упиралась, ведь они на работе, но когда Валдис… Короче, Владимир Васильевич застал их за преступным занятием: они целовались на рабочем месте. Он нарочито кашлянул: