— Бамба не мог меня предать.
— Заблуждайтесь, это ваше право. Я бы посоветовал вам тщательней проверять людей.
— Мал еще учить меня.
Спортсмен отключился, а Валдис рассмеялся, представив его. Подлое зерно сомнения имеет свойство пускать длинные корни. Не хочешь, а заподозришь верных слуг в измене, потому что за деньги преданность не купишь, ее всегда можно перекупить.
А вечером затрещала трубка Ники. Варвара Даниловна не освоила чужой телефон, трубку взял Валдис и, прежде чем отдать ей, предупредил:
— Звонок уже зафиксировали, разумеется, место, откуда идет сигнал, определят. Поэтому не стоит предупреждать Илону…
— Может, это не она звонит, — процедила Варвара Даниловна.
— Может, — усмехнулся Валдис. — Но вы должны знать, что, оказывая услугу Илоне, сделаете хуже себе. В конце концов, подумайте о внуке.
Он нажал на кнопку и протянул ей.
— Варвара Даниловна, здравствуйте. — Конечно же, голос принадлежал Илоне. — Привезите мне завтра продукты, желательно с утра.
— Хорошо, — сказала Варвара Даниловна.
— У вас голос странный, вы не заболели?
— Немного. Ничего страшного, я все привезу.
Валдис забрал у нее трубку, взялся за стационарный телефон, набрал номер:
— Откуда был звонок?
— С Буденновки.
Буденновка — район дач для простых смертных, где трудятся, а не выставляют напоказ достаток.
— У вас есть дача? — спросил Валдис, не кладя трубку. Варвара Даниловна не ответила. Он сказал в трубку: — Мне нужен точный адрес дачи Варвары Даниловны Беловой… Это ваши проблемы, вызывайте людей, но через полчаса я должен знать адрес. Звоните мне на мобилу. Ну-с, Варвара Даниловна, поехали.
— Куда?
— В Буденновку. Я не могу вас оставить, вы предупредите Илону. Идемте, идемте. Не заставляйте меня применять силу.
Через сорок минут Леха, дежуривший с Адамом по очереди в машине у дома Варвары Даниловны на тот случай, если появится Илона, доставил пожилую женщину и Валдиса в Буденновку, остановился в начале улицы. Всего пять минут назад им сообщили точный адрес, Валдис вызвал группу.
— Ты сиди, я один пойду, — сказал Валдис. — Если она сбежит, перехватишь ее. Но я надеюсь, ребята подоспеют, покажешь им дачу. Пока.
Дачи были выстроены в советское время, потому к улицам приросли названия, а не порядковые номера. Поскольку владельцы участков являлись великими тружениками, с любовью и обустраивались. Домики выстроили маленькие, чтобы только было где переночевать, на каждой ограде висит табличка с номером. Валдис без труда нашел нужный участок, домик в глубине светился окнами, но пришлось перемахнуть через ограду. За соседним забором некстати выскочила малюсенькая дворняжка, разлаялась скорее от страха, бегая, как полоумная, вдоль ограды.
Осторожно ступая, Валдис подошел к двери, прислушался, достал пистолет, ведь неизвестно, как встретит его Илона. Он ее не боялся, чувствовал себя сильнее, ведь ее сила во внезапности, сейчас, наоборот, внезапность на его стороне. Подстегивало сладкое предвкушение, когда знаешь, что наступает завершающая стадия дела. От этого щипало в горле, как от поцелуя.
Тронул дверь — не заперта, впрочем, запираться здесь не от кого, ворам поживиться нечем, но, скорей всего, Илона еще не собиралась ложиться спать. Валдис открывал дверь медленно, сморщившись от напряжения, а она все равно скрипнула. Он послушал тишину в домике — ощущение, будто там никого нет. Переступил порог и задержался. Нет, тихо. Он вошел в маленькую прихожую, где слева висела старая одежда, стояли крестьянские принадлежности для работы, а на расстоянии вытянутой руки находилась следующая дверь. По его расчетам, комната за нею невелика, спрятаться там негде, оружие Илона не успеет вытащить. Валдис резко распахнул дверь, выставив пистолет. Действительно, комната была мала, но пуста. И вдруг в затылок уперлась холодная сталь, сзади тихий голос произнес:
— Стоять. Не дыши, а то снесу башку.
Предполагая, что у Илоны с мозгами непорядок, Валдис замер, ругая себя: самонадеянный кретин, недооценил бабу! Наверное, она пряталась за висевшей одеждой, надо было проверить.
— А теперь медленно положи ствол на пол, — приказала она. Деваться было некуда, он положил пистолет возле ног. — Кто еще с тобой?
— Я один.
— Врешь небось. Наручники есть?
— Есть.
— Пристегни себя к трубе. Медленно иди, не оглядываясь.
Валдис подошел к газовой плите с двумя конфорками, от которой вверх шла труба, спросил:
— К этой?
— Угу. Быстрей.
— Чего не сделаешь ради женщины, — проворчал он, зацепив одно кольцо за трубу, второе защелкнув на своем запястье.
— Теперь ты у меня в заложниках, — усмехнулась Илона. — Ключ.
— Какой?
— От наручников. Кинь мне. — Выругавшись про себя, он кинул ключ. Илона не тронула ни пистолет, ни ключ, села на табурет. — Ты свинья. Я тебе и твоей девочке жизнь спасла, а ты меня паковать пришел?
— Работа у меня такая, — вздохнул он. — А ты хотела, чтобы тебе конфетку дали за количество убийств?
— Меня Варвара Даниловна сдала?
— Твоя бабка потомственная партизанка, предпочла в тюрьму сесть. Кстати, что ты ей передала в тот день, когда застрелила Бамбу?
— Ого, и это знаешь. Деньги передала, деньги. Как же ты вышел на меня? Вроде бы я все учла.
— Не все. Ужонок виноват. Он не мог долго лежать под одеялом, значит, его положили перед тем, как Энс лег в постель. Сначала я подумал на охранников, но Кривуну тоже подбросили ужа, в тот вечер ты была там, а охранников не было.
— Так просто? — Она, кажется, разочаровалась в себе.
— Как попал пистолет Маркова к тебе?
— А я считала, что о пистолете никто не вспомнит. Это длинная история, неинтересная.
— Я не тороплюсь.
— Я тоже, — усмехнулась она. — Я услышу, когда будет подходить чужой, как услышала тебя. Булька продала, она лает только на чужих. Если ты надумал меня обскакать — не надейся. Поводила я вас за нос, да?
— Поводила, — сознался Валдис.
— Но я не вас водила.
— Слушай, а для кого ты в аэропорту разыгрывала спектакль? Звонила, металась.
— Для вас. Когда засекла машину, которая ездила за нами, поняла, что вы пасете Энса, значит, подумала я, за мной тоже могли следить. Скажи, ты ведь знаешь, кто такие Фалеев, Роменская, Канарин… выходит, ты на их стороне?
— Во-первых, я не все знаю. Погоди… Ты сама их?.. Без сообщника?
— А ты думал, орудует банда? — рассмеялась Илона. — Нет, дорогой, я уничтожала банду. Потому что возмездие — самая прекрасная вещь на свете, но вы не способны на возмездие. Я умница, сделала работу, которую должны были делать вы. Ну, раз тебе интересно… Семь лет назад…
Жила-была Ася, девушка, ничем особенным не выделявшаяся, тем не менее необыкновенная. От девушек своего возраста она отличалась добрейшим характером, наивностью, искренностью, улыбчивыми глазами. Внешностью ее бог не обидел, но сколько таких — с хорошенькими мордашками и фигуристых — гуляет по улицам! Молодость и так прекрасна, а когда к ней прилагается то, что было присуще нашим бабушкам, она притягивает с особой силой.
Марков встретил Асю, когда ему было тридцать два, а ей всего двадцать, к тому времени он ни разу не был женат, поднимался слишком упорно и трудно, работа отнимала все время. Они встретились на выставке керамики, где представила свои работы Ася. Сначала его заинтересовали веселые горшки. Да, веселые. На цветочных горшках были вылеплены и выписаны красками уморительные рожицы, торчали ушки и глиняные вихры. Одинаковых горшков не встречалось, они были то хитрыми, то восторженными, то хохочущими, то грустными. Ася подошла к Маркову:
— Вам нравится? Это я сделала.
Конечно, ей хотелось услышать похвалу, Марков только и сказал:
— Вы, наверное, очень хороший человек, раз делаете такие обычные вещи необычными.
— Да, думаю, я хороший человек.
Нескромно? Нет, просто Ася действительно так думала и такой была. Марков предложил ей встретиться. А горшки кто-то купил все сразу, для Аси в то время это была огромная сумма. Одной ведь трудно, да еще имея малоприбыльную профессию. Ася жила в квартире бабушки, которая год назад умерла. Матери не стало в детстве, отец, наверное, был, но она никогда его не видела. Она стала встречаться с Марковым, а два месяца спустя вышла за него замуж. И даже не предполагала, как ей повезло. Марков оказался банкиром не с заоблачным доходом, но у Аси появилось все — великолепный дом, одежда, машина. А главным свадебным подарком стали ее горшки, расставленные в доме уже с растениями. Потом родился сын, потом…
— Знаешь, какое самое страшное испытание? — спросила Илона и, не дожидаясь ответа Валдиса, сказала: — Когда есть все. Не надо работать, потому что есть деньги, нет забот, обо всем заботятся другие, даже о ребенке. Нет проблем, которые закаляют и дают пресловутый жизненный опыт. В результате рождается скука. Она незаметно подтачивает изнутри, и все, что тебя окружает, перестает радовать. Кажется, это мишура, нет чего-то главного, не хватает наполненности жизни. Кажется, муж недостаточно тебя любит, ему важны кредиты с инвестициями, а не сын с женой, которые вроде как попутчики, обязывают лишь к вынужденному сосуществованию. Но такова доля людей, которые увлеченно делают дело, рядом с ними чрезвычайно трудно, а безделье ведет к унынию. И тогда появляется Клара… Клара слыла виртуозом в своем деле, у нее и кличка была благородная — Подруга. Но с Асей, так уж случилось, она училась в одной школе, поэтому специально знакомиться ей не пришлось.
— Знаешь, какое самое страшное испытание? — спросила Илона и, не дожидаясь ответа Валдиса, сказала: — Когда есть все. Не надо работать, потому что есть деньги, нет забот, обо всем заботятся другие, даже о ребенке. Нет проблем, которые закаляют и дают пресловутый жизненный опыт. В результате рождается скука. Она незаметно подтачивает изнутри, и все, что тебя окружает, перестает радовать. Кажется, это мишура, нет чего-то главного, не хватает наполненности жизни. Кажется, муж недостаточно тебя любит, ему важны кредиты с инвестициями, а не сын с женой, которые вроде как попутчики, обязывают лишь к вынужденному сосуществованию. Но такова доля людей, которые увлеченно делают дело, рядом с ними чрезвычайно трудно, а безделье ведет к унынию. И тогда появляется Клара… Клара слыла виртуозом в своем деле, у нее и кличка была благородная — Подруга. Но с Асей, так уж случилось, она училась в одной школе, поэтому специально знакомиться ей не пришлось.
Валдис украдкой посмотрел в окно, но там была одна темнота.
— Боже, какой дом! — радовалась за подругу Клара. Если бы Ася тогда находилась не в эйфории от встречи, заметила бы, что у школьной подруги глаза светились завистью. — Какая роскошь! Мебель импортная?
— Да, — улыбнулась Ася. Клара пришла не одна, а с подругой Раисой, милой и услужливой молодой женщиной. — Садитесь. Что будете пить?
— А что есть? — падая на мягкий диван и утопая в нем, спросила Клара.
— Да все.
— Все?! — удивилась Клара. — А «Божоле» есть?
— Сейчас посмотрю. — Ася открыла бар. — «Божоле» нет, но я скажу мужу, чтобы купил.
Раиса и Клара подлетели к бару, долго выбирали, потом решили отведать всего по чуть-чуть.
— Повезло тебе! — сказала Клара, в который раз осматривая гостиную. — А муж как? Наверное, балует тебя, от себя не отпускает?
— Мужу некогда, — потупилась Ася. — Он очень занятой человек, уезжает рано, приезжает поздно, мы редко видимся. Но балует иногда.
— Так вы никуда не ходите?
— Ну, ходим на разные презентации… Это так неинтересно. Клара, расскажи о себе, чем ты занималась все это время?
Трещали до вечера. Клару с Раисой интересовало все: что едят богатые люди, что покупают, сколько тратят, где бывают, где отдыхают. Вопросы задавались с непосредственной простотой, которую Ася приняла за обычное любопытство. Она не хотела отпускать девчонок, задерживала их всеми средствами. Но всему приходит конец.
— Я так рада, что вы пришли, — провожая подруг, сказала Ася. — Я ни с кем не общаюсь, сижу дома одна.
— Это мы исправим, — пообещала Клара. — Теперь покоя тебе не видать. Для начала посетим все клубы, казино, бары, посмотрим стриптиз.
— Ой, я не знаю… — замялась Ася. — Леня не любит эти места.
— А мы не скажем ему, — рассмеялась Раиса. — Втроем потихоньку сходим. Надо все увидеть собственными глазами, а не слушать рассказы.
Ах, какая кутерьма началась, жизнь забила ключом. И все новое, пусть немного шокирующее порочностью, но яркое, блестящее. Однажды в казино Ася заметила мужчину, который с нее не спускал глаз. Заметили его и подруги, подшучивали над ней. Он был красив: блондин с длинными кудрями, — хорошо одет, а взгляд его ласкал Асю, отчего екало ее сердце, тосковавшее по вниманию. Они увиделись через день в баре, он пригласил ее танцевать. Познакомились. Потом встретились еще… и еще… Клара с Раисой куда-то исчезли, впрочем, Ася этого не заметила. Генрих заворожил ее, он был внимателен, нежен, и в его поведении не наблюдалось ни грамма пошлости. Это был идеал мужчины. Ася думала только о нем, ждала встреч. Однажды он пригласил ее к себе. Кофе, вино, задушевные разговоры, медленный танец при свечах, поцелуй… Потом все было так красиво, как никогда ранее. Ася вернулась домой под впечатлением от происшедшего, приехал муж, а она всеми мыслями, всей душой была с Генрихом. Потом они встречались урывками, Генрих мечтал провести с ней целую ночь, Ася тоже мечтала о том же.
И вдруг у Маркова всплыла важная командировка во Францию и Англию, он возлагал большие надежды на эту поездку. Ася тоже. Ведь на время отсутствия мужа она получит полную свободу…
— А Генрих, то есть Виктор Фалеев, на очередном свидании отдал Асю двум дружкам, — сказал Валдис.
— Откуда ты знаешь? — Илона с изумлением уставилась на него.
— Мы нашли у него кассеты, по ним определили, что в первом случае женщины вступали с ним в связь добровольно, в двух других их насиловали.
— Насиловали — мягко сказано, правда, сам Фалеев не участвовал в акции. Красавчик значился под номером один, потому что равных ему в обольщении не было. Кстати, все красавчики берут псевдонимы. Во-первых, им не разрешают называть настоящие имена, во-вторых, в красивом имени присутствует магия, которая дополнительно околдовывает клиентку. А Кенар и Фара поставили Асю на конвейер, насиловали в извращенной форме, она теряла сознание…
— Зачем?
— Это у них называлось ломкой.
— Ломкой? Не понимаю.
…Когда Ася очнулась, Генрих, Канарейка и Фара пили, она увидела их во второй комнате. Омерзение, ужас, отвращение, боль физическая и моральная — невозможно описать состояние Аси в тот момент. И понимание, что никуда от них она не может деться, вылилось в одно желание — срочно умереть. Ася сползла с кровати, подобралась к окну, открыла его, ступила одной ногой на подоконник…
— Попробуй только выпрыгни, — сказал Кенар, возникая в дверях. — Мы твоего пацана под пресс кинем. Сколько ему? Четыре года? Годится. А мужа размажем ложкой по столу. Хочешь?
— Не надо… прошу вас… — взмолилась Ася. — Я не… буду…
— Слушаться будешь?
— Да… да…
— Иди, метелка, ко мне.
И опять повторился кошмар. Причем ее Генрих, которого она полюбила и которому верила, стоял в дверях, курил и смотрел. После этого скотства Кенар нажал на пульт и предложил посмотреть кино. Ася думала, что ей показывают грязную порнуху, но вдруг узнала на экране телевизора себя.
— Не будешь слушаться, кассета попадет к твоему мужу и на телевидение, поняла?
— Поняла, — всхлипнула Ася. — Я буду слушаться.
— А если надумаешь настучать на нас, мы тебя страшно проучим. Сегодняшняя ночь тебе покажется раем.
От страха за семью, которая оказалась дороже жизни, а раньше это до нее не доходило, Ася согласна была на любые условия, лишь бы выйти отсюда. Утром ей еще раз показали кассету и дали первое задание… узнать подробности сделок мужа. Дали телефон, напомнили, что порешат всю ее семью, если… и так далее.
Марков приехал, воодушевленный удачей. Поездка принесла больше, чем он ожидал, а это и престижное партнерство, и инвестиции, и открытие новых филиалов, о чем он с удовольствием рассказал жене. Ася, парализованная животным страхом, запоминала непривычные термины и в каком контексте их произносил Марков. Утром муж уехал на работу, а она позвонила. Каково же было ее удивление, когда она услышала голос Раисы.
— Рая, это ты? Извини, я ошиблась…
— Ты не ошиблась. Давай, подружка, выкладывай, о чем там твой муженек договорился.
Глотая слезы обиды с болью, Ася выложила все. А чтобы привязать ее крепче, Раиса записала донос слово в слово на пленку.
— Клара тоже?.. — спросила Ася.
— Клара привезет тебе следующее задание. Пока.
Ася была жива, но убита. Она попала в подло подстроенную западню и не представляла, как выбраться из нее. Ася пугалась звонков, гостей, вообще любых людей боялась — всюду ей мерещились враги.
Однажды приехала Клара, потребовала кофе с коньяком, теперь она чувствовала себя хозяйкой в ее доме. И дала задание: Асе предстояло пойти на вечеринку, обслужить в постели одного крупного бизнесмена, заодно кое-что у него выведать.
— Клара, почему ты? — не выдержала Ася. — Почему ты так поступила со мной?
— Ну, милая! — в свою очередь удивилась Клара. И переродилась в шипящую гадюку: — Ты тут жила, барствовала, от скуки подыхала, на косметику тратила больше, чем я за полгода зарабатываю. Пожировала? И хватит. Теперь свой жир отработай. И только пикни кому!
Вновь последовали угрозы. Жизнь Аси превратилась в ад. Она стала шпионкой у собственного мужа, которого любила. Да, любила, но предала. Не понимала, как могла поддаться на обольщение Генриха — насквозь фальшивого чудовища. Запоздалое раскаяние отнимало силы, она жила как в бреду. Ася фотографировала документы, крала бланки с печатями, выуживала информацию. Попутно ее использовали в качестве проститутки для особо важных персон, но и братки ею пользовались, тот же Канарин.
Настало время, когда и Маркова братки решили сделать ручным, у них были все документы против него, компромат, который предоставила его жена. Однако Леня отличался от подавляющего большинства людей гибким умом, он имел опыт в ведении дел и выкрутился, не стал работать на братков. Он умел расплетать интриги и вычислил, что его сдала жена. Разразился скандал.