Корень пил наравне со всеми и старательно делал вид, что тоже еле держится на ногах и с трудом соображает. Старенький дачный домик ничем не отличался от соседних домов. И вообще эта часть поселка Сосновое сохраняла дух девяностых годов, а то и восьмидесятых. Тогда было гораздо дешевле купить сборно-щитовой домик, который рабочие поставят за три дня, чем связываться с покупкой кирпича, заливкой фундамента. А еще и цемент, и песок, и все это долго и грязно. В этой части Соснового жили не самые состоятельные люди.
Хохол сидел в расстегнутой до пояса рубашке и откровенно клевал носом. Четверо парней, которых Батон отрядил ему в охрану, рады были дорваться до дармовой выпивки и безмятежного существования. От них ничего особенного и не требовалось, кроме как в случае чего, если такое случится… короче, на всякий случай. А никто ведь серьезно и не беспокоился за жизнь Коли Хохла. Опасность была чисто гипотетическая со стороны ментов, которых Магомед обещал приструнить. Да еще более гипотетическая опасность со стороны самого Магомеда, который мог затеять какую-то свою игру, чтобы убрать Хохла со сцены. Но этого опасался только один Батон. В результате Хохол не столько «лег на дно», сколько просто на время убрался из Верхней Лебедянки и проводил время в постоянных пьянках. А то, что на него откровенно начали ворчать жильцы соседних домов, Хохла совсем не беспокоило.
Корень пьяно пошарил руками по столу, роняя пустые стаканы.
— Братва, а что, водяры больше нет?
— Ее сколь ни бери, а все равно второй раз идти придется, — проговорил кто-то из парней заезженной шуткой.
— Ну и пошли. — Корень тяжело поднялся из-за стола. — Еще добавим, на утро надо оставить. Ох и хреново будет утром! Я уже чувствую. Ну, кто со мной?
Поднялись сразу двое, те, кто был покрепче. Они сразу стали закуривать, деловито застегиваться и непонятно чему ржать. Дебилы, снисходительно усмехнулся Корень, выбираясь из-за стола. Его в самом деле немного вело, но он свой организм знал хорошо. Водка его не брала очень долго. Чуть замедлялась реакция, немного немели губы, и приходилось изъясняться, тщательно выговаривая слова. Это потом, после примерно семисот граммов выпитого, опьянение навалится головной болью и сонливостью. Но голова все равно останется ясной. Сейчас он просто разыгрывал опьянение.
На улицу они вывалились шумно, потолкались у калитки, уронив одного из парней. Это вызвало огромное веселье, почти на всю вечернюю улицу. Парни шли по бокам от Корня и распинались, какой он нормальный пацан, как они его уважают. И Хохол его тоже уважает, просто он сейчас сказать этого не может.
Формально Корень приехал в самом деле для того, чтобы договориться о распилке большой партии древесины. Вроде как для строящегося коттеджного поселка. Хохол не помнил, чтобы Корень чем-то таким занимался раньше. Он просто знал, что Корень с Магомедом знаком, они в хороших отношениях. А то, что Корень был близок с Фомой, не знал даже сам Магомед. Просто Корень крутился около них с какими-то своими делами, часто пересекался в барах, на боулинге.
Хохлу польстило, что Корень приехал к нему в его нору, где Хохол временно пытался скрыться от мира. Он ведь мог вполне решить свои дела с Баржой и Фофаном. От такого поступка Корня Хохол даже как-то в размерах увеличился за столом, переполненный сознанием собственной важности и значимости. А уж его четверо шестерок-охранников, те вообще увивались возле веселого и заводного гостя, всячески демонстрируя свои симпатии.
Навстречу пьяной троице шел местный парень с двумя девчонками. Переулок был узкий и разойтись трудно.
— Гляди, — Корень шутливо шлепнул своих спутников по плечам, — телки! И как раз две! А чего их не взять в нашу компанию?
«Шестерки» сразу завелись, восприняв шутку как пожелание так полюбившегося им авторитетного нового дружка. Они просто обязаны были ему угодить. Да и девок полапать они были не прочь.
Корень сам не стал подходить и со стороны наблюдал, как его спутники полезли к девкам со скабрезными предложениями. Как он и ожидал, парень за своих девчонок сразу вступился. Девчонки взвизгнули, один из «шестерок» получил в челюсть и грохнулся на забор спиной. Второй моментально разъярился и стал глупо махать руками и ногами, изображая из себя каратиста. Корень улыбался и всячески подзадоривал молодого урода. Потом противники сцепились и повалились в траву.
Корень подождал, пока страсти накаляться, а потом схватил своего дружка за рубашку и стал отдирать от противника. Сделать это удалось не сразу и ценой разорванной рубашки, и местный парень умудрился-таки дать пьяному в нос. Корню пришлось приложить много усилий, чтобы дать возможность местному парню с девчонками уйти.
— Ты как, живой? — крутил он избитого дебила, который сморкался кровью и изрыгал матерные ругательства.
Он пнул второго, который наконец очухался и стал подниматься с земли, озираясь по сторонам.
— Чего смотришь, дуй к нашим, видишь, дружбана покалечили, кровища хлещет из него!
Паренек, оглушенный хорошим ударом, от которого он не совсем еще отошел, наконец, стал соображать. Покалечили кореша, правильно, надо за своими бежать и мочить тут всех. И он, пошатываясь и придерживаясь то и дело за забор, поспешил назад. Корень занялся избитым. Он успевал и удерживать его от преследования обидчика, и подогревать злость. Заодно он его же рубашкой пытался вытереть с лица кровь, размазывая ее и по лицу, и по шее, и по груди. Так он будет выглядеть убедительнее.
Через пару минут прибежали еще двое, правда, без самого Хохла. Это неважно, без него тоже можно обойтись, ведь все знают, что эти четверо придурков его дружки. Корень как можно ярче описал подлое нападение местных, которые совсем не уважают городских и которым надо преподать урок и объяснить, кто тут хозяин.
Когда все четверо, включая и избитого и окровавленного, ринулись по переулку искать обидчиков, пиная с грохотом по пути заборы и издавая матерные вопли и страшные угрозы, Корень старательно отряхнул руки и направился назад в дом.
Он уже третий раз приезжал сюда, в этот садовый поселок Сосновое, и трижды подбивал их на подобные поступки. Первый раз, когда они организовали пьянку и отметили вместе с гостями продажу приличной партии наркотиков. Тогда у них не хватило посуды и стаканов. Корень намекнул, как бы шутя, что рядом полно садовых домиков, в которых хозяева отсутствуют. Не обнищают они, если спереть пару тарелок и кружек. Идея всем понравилась, понравилось чувствовать себя в поселке хозяевами.
А на следующий день к ним вломилась целая делегация с претензиями и угрозами вызвать участкового. Конфликт не имел продолжения, да и участковый так и не появился. Хохол с глубокомысленным видом ухмылялся и всех посылал на определенное количество букв. Потом избили пацанов, которые катались на стареньком, ими же собранном мотоцикле. Тогда «шестеркам» Хохла вздумалось самим покататься. Мотоцикл они в результате разбили, а с отцами пацанов, которые пришли разбираться, произошла драка.
Был еще случай, когда приезжие наркоманы, не отъезжая далеко, укололись и стукнули своей машиной чью-то из поселковых. Там дело дошло до откровенной угрозы. Если пострадавший вздумает вызывать полицию, то ему тут не жить. И вообще, сказано было всем прибежавшим на шум, чем тише себя ведете, тем дольше проживете.
Обстановка вокруг дома, где «прятался» Хохол, складывалась нездоровая.
Мебельный цех наконец заработал, а Сергей по-прежнему сидел без дела. Обещанный завоз древесины все задерживался и задерживался. В этот день Резенкова откровенно выставили с территории Баржа и Фофан. Он сначала не понял, в чем дело, а потом увидел, что и Кузьмич со своими помощниками выключил оборудование и переодевается. Значит, зачем-то «начальству» понадобилось, чтобы на территории никого не было.
Сергей не стал ничего говорить через стенку Лешке, не хотел пугать его лишний раз, но сам сильно забеспокоился. Мало ли чего тут собирались устроить, для чего-то всех же выгнали. Если мебельщиков отпустили домой, то Сергей жил на территории, и ему велели часика четыре погулять по городу.
Вернулся он ровно через четыре часа, торопливо отпер калитку в воротах. Машин не было, на территории стояла тишина. Резенков почти бегом бросился в свою комнату и с удовлетворением увидел, что там полный порядок, какой и был во время его ухода. Никаких признаков передвигания мебели, взлома стен и тому подобного. Но на всякий случай он обошел весь цех, территорию, желая убедиться, что никого точно нет. И только потом он вошел в комнату и позвал Лешку.
— Тут я, — обрадованно ответил Шкет. — Недавно ушли. Теперь никого?
— Никого, — ответил Сергей и стал отодвигать свою лежанку, чтобы впустить Лешку в комнатку.
Они неторопливо занялись приготовлением обеда, не забывая прислушиваться к звукам снаружи. Не вернется ли кто из нежелательных личностей, и не бросаться ли Лешке опять в свое укрытие. И пока они готовили, а потом ели, Лешка рассказал, что тут в отсутствие Резенкова происходило.
— Тут я, — обрадованно ответил Шкет. — Недавно ушли. Теперь никого?
— Никого, — ответил Сергей и стал отодвигать свою лежанку, чтобы впустить Лешку в комнатку.
Они неторопливо занялись приготовлением обеда, не забывая прислушиваться к звукам снаружи. Не вернется ли кто из нежелательных личностей, и не бросаться ли Лешке опять в свое укрытие. И пока они готовили, а потом ели, Лешка рассказал, что тут в отсутствие Резенкова происходило.
— Фофан с Баржой все чего-то ходили по цеху и громко спорили, — рассказывал Лешка. — Я отсюда не слышал, о чем они говорили. Честно сказать, и не прислушивался. Все боялся, что они полезут обыски делать и меня найдут. Страху натерпелся…
— С чего это ты так подумал? — постарался успокоить парня Резенков. — Чего им обыски устраивать?
— Не знаю. У страха, оно знаешь, глаза велики. Ты бы посидел тут с мое. А потом пришел какой-то тип. Я слышал, как они громко здоровались, смеялись. Затем во двор машина заехала. Наши с этим мужиком чего-то притихли сразу. А потом слышу, машина уезжает. Ну, думаю, все уехали. А оказалось, что это только наши куда-то уехали, а чужие остались. И главное, как назло, сюда пришли. Один гад на твою лежанку уселся, а второй за стол. Они с час примерно курили и разговаривали.
— И чего же они обсуждали? Коммерческие вопросы?
— Хрен там угадал! — тихо, но веско возразил Лешка. — Магомеда они хотят убить. А может, не убить, а как-то подставить. Они хоть и рядом сидели, а говорили тихо. А тут еще на улице машины разъездились, так что я через слово только и слышал.
— Ну-ка, подробнее! Что они там замыслили?
— Ну, этот, которого Монголом называли, все настаивал, требуя заманить Магомеда сюда, а здесь подстроить большой шухер. И чтобы непонятно было, кто и как его. Вроде все не при делах, типа несчастный случай. Можно, говорит, на местных свалить, на ментов. А кто-то должен в стороне остаться. А кто, я не расслышал.
— Фома? — быстро спросил Сергей.
— Может, плохо слышно было. А этот второй, с кем Монгол разговаривал, сказал, что надо бучу в Сосновом организовать. И главное, чтобы Магомед бойцов с собой побольше взял, типа, на серьезную разборку поехал, а в толпе что хочешь под шумок сделать можно. Там никто и не вспомнит, кто где стоял, что в руках держал. Еще лучше было бы перестрелку организовать, но это уж как карта ляжет.
— Это что же получается, — угрюмо произнес Сергей, — переворот готовится? Смена криминальной власти? Наверное, в самом деле Фома из зоны руководит. Слышал я про него, что он еще тот политик, хитрый, зараза. А Монгол, как я помню, из окружения Магомеда. Был у него кто-то, кого вроде так называли пару раз. Обидно, что я тогда, когда на рынке работал, не особенно прислушивался и присматривался. Если Монгол из людей Магомеда, то не все продались, остались те, кто Фоме верен. А может, и просто купили, всякое бывает.
— Дергать надо, Серж, — тихо произнес Лешка. — Досидимся мы тут с тобой, что потом нас под горячую руку или эти, или менты загребут. Доказывай потом, где я был, почему дом сгорел и чей там труп остался. Стремно, Серж!
— Подумать надо, — согласился Сергей. — Только не поздновато ли в бега подаваться? Как бы подозрение на нас не вызвать. В самый критический момент взяли и исчезли. Хотя ждать тоже особенно нечего. А второй, кто с Монголом разговаривал, этого по имени или по кличке не называли?
— Называли, — кивнул Лешка. — Этот как его… а, Корень, точно.
— Корень? — опешил Резенков и уставился на Лешку. — Ты точно слышал? Точно Корень?
— Ну, да… Корень. А что?
— Леша, ты хорошенько вспомни, — настаивал Сергей. — Особенности какие в разговоре, словечки, которые он часто употреблял, что-нибудь тебе запомнилось?
— Ну… не знаю, — задумался Лешка. — Этот, который Монгол, тот серьезный, голос такой… злой какой-то. А Корень, тот все веселился, посмеивался. Веселый. А, вот! Он все время вворачивал в разговоре «сто пудов». Надо что-то там сделать, чтобы Магомед «сто пудов» купился. Потом еще — «сто пудов никто не прочухает». За все время их разговора он «сто пудов» раз двадцать ввернул.
Сергей сидел, уставившись в стенку мимо Лешки, и думал о своем. Когда они пили с Шуриком в гостинице, он тоже все время похохатывал и вворачивал свое излюбленное «сто пудов». Но, с другой стороны, оборот этот сейчас в определенных кругах модный, часто его употребляют, расхожее это выражение. Опять же… Сергей снова вспомнил брошенную Корнем на прощание фразу о том, что ему, Сержу, надо бросать этот цех и валить на приличную работу. Теперь это выглядело, как предупреждение о том, что назревают какие-то серьезные события. Или простое совпадение: что «предупреждение», что расхожее «сто пудов»?
URAL.ru. «В Ревде творится криминальный беспредел»
22.04.2011
«В Антикоррупционный комитет по Свердловской области поступили материалы, согласно которым в последнее время в городе Ревда участились дерзкие криминальные посягательства на жизнь и здоровье граждан.
Общественная ситуация в городе при бездействии местных правоохранительных органов обострилась до такой степени, что среди жителей Ревды стало привычным сравнивать этот город с печально известной станицей Кущевская Краснодарского края, где в ноябре 2010 года было совершено убийство 12 человек.
Как сообщили «Новому Региону» в пресс-службе Антикоррупционного комитета по Свердловской области, ими принято к производству заявление ревдинцев Руслана Загирова и Михаила Станкевича, которые сообщили о бездействии правоохранительных органов Ревды по фактам криминального «беспредела» в отношении их родственника, 28-летнего Сергея О. (фамилия в интересах безопасности и по этическим причинам не раскрывается). Согласно показаниям потерпевшего, в ночь с 7 на 8 апреля 2011 года на улице его схватили несколько злоумышленников и отвезли к ресторану «Бриг» (место крупных криминальных разборок в Ревде в 1990-х годах). «Они сказали, что пришла моя смерть, издевались надо мной, совершили в отношении меня развратные действия, — говорится в жалобе потерпевшего. — Они сказали, что так будет со всеми, потому что из тюрьмы вышел их хозяин Николай Павлович и велел нас гнобить».
Примечательно, что за несколько недель до произошедшего в Ревду вернулся освободившийся из колонии, судимый за преступления против личности, известный в криминальных кругах Николай Смовж, имя которого упоминается в связи со многими бандитскими эпизодами 1990-х — первой половины 2000-х годов, сообщает пресс-служба Антикоррупционного комитета по Свердловской области. В январе 2008 года Ревдинский городской суд приговорил Смовжа к 6 годам колонии за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, совершенное из хулиганских побуждений и по предварительному сговору группой лиц. Однако уже 15 декабря 2010 года Ивдельский городской суд, несмотря на жалобы потерпевших, удовлетворил ходатайство ревдинского «авторитета» об условно-досрочном освобождении…»
Глава 7
Поселок Сосновое давно уже перестал быть только дачным поселком. Здесь постоянно проживало уже больше ста семей, и еще столько же приезжали на выходные. Но престижная часть поселка располагалась ближе к излучине местной речки Черной. Здесь же, ближе к грунтовой дороге, ведущей к шоссе, место было тихое и немноголюдное.
Сегодня Корень прибыл не один. Отпраздновать его день рождения приехали и Фофан с Баржой, которые всячески демонстрировали свою лояльность к потенциальному деловому партнеру. Все-таки обещанный им большой заказ на распиленную древесину того стоил. Сам Корень относился к симпатиям окружения Коли Хохла снисходительно и с видимым удовольствием.
Гулянка началась часа в четыре после полудня. И уже к шести большая часть компании была в состоянии сильного подпития. Орал музыкальный центр, выставленный прямо во дворе дома на старенькой покосившейся лавке, дымил мангал с очередной порцией заправленного мяса. Все были веселы, кроме, пожалуй, одного Батона.
— Все равно я в непонятках, Хохол, — в который уже раз начинал он тихо бубнить на ухо. — Чего он тут крутится и высматривает?
— Говорят же тебе, заказ у него на дерево, — вяло возражал Хохол, которого тоже одолевало смутное беспокойство.
— И что? Будет дерево — будет заказ. А чего он тут все время отирается? А вдруг он на твое место метит? Или еще хуже — вдруг Магомед на Лебедянку хочет своего человека поставить, чтобы всю братву пристегнуть? Может, Корень от него! Представляешь?
— Откуда ты взял, что у него с Магомедом какие-то дела есть? Коммерсант! Тут крутится, там крутится. Бабки он так зарабатывает.
— Не верю я ему, Хохол. Чего он наш цех обхаживает, чего с Фофаном шепчется? И с пацанами нашими дружбу завел. Ты видел, как они к нему липнут? Как к пахану. А сегодня? Какого черта он сюда праздновать приехал? Что, у него дома корешей нет? А может, он тоже от ментов прячется? Тогда совсем хреново. Это значит, что веса у него нет и крыша плохая. Если с Магомедом дружит, то ему вообще бояться некого.