Когда в ЦРУ поняли, каким талантом он обладает, ему предложили работу в организации. Орвил ограничился ответом, что содержимое этих четырех коробок (которое привело к двадцати трем арестам в США и Европе) - всего лишь бесплатный образец. Если им нужно больше, то придется заключить контракт с его компанией "Глобалинфо".
- И должен добавить, цена обсуждению не подлежит. Не могли бы вы вернуть мне трусы?
Четыре с половиной года спустя Орвилл набрал еще пять килограммов, несмотря на то (или благодаря тому), что упрямо придерживался диеты Аткинса. Прибавил в весе и его банковский счет. "Глобалинфо" наняла восемнадцать человек, занимающихся тщательным анализом и поиском информации для основных правительств западного мира, почти всегда касающейся вопросов безопасности. Орвилл Уотсон стал миллионером и снова начал скучать.
Пока не появилось это задание.
В "Глобалинфо" имелось одно правило. Все поступающие заказы должны быть сделаны в виде вопроса. И этот конкретный вопрос, вместе с припиской "бюджет неограничен", исходящий от частной компании, а не от правительства какой-либо страны, разбудил его любопытство.
Кто такой отец Энтони Фаулер?
Орвилл осторожно поднялся с дивана, на котором ожидал встречи, чтобы немного размять мышцы. Он соединил ладони и вытянул вперед руки, насколько мог. Заказ на информацию от частной компании, даже такой, как "Кайн индастриз", находящейся в числе первых ста в списке Fortune-500, был весьма необычным явлением. Особенно этот - очень странный, о каком-то обычном священнике из Бостона.
О человеке, который казался обычным священником из Бостона, мысленно поправил себя Орвилл.
Вошедший в приемную жилистый и смуглый молодой человек, одетый в элегантный костюм от Каролины Эрреры, застал Орвилла врасплох в процессе потягивания. Служащий, которому едва ли исполнилось тридцать, посмотрел на него со всей серьезностью через очки, состоящие из одних стекол. Золотистый тон кожи выдавал посещение солярия. Разговаривал он с британским акцентом, почти как диктор Би-Би-Си.
- Мистер Уотсон? Я Джекоб Расселл, первый помощник Раймонда Кайна. Мы с вами говорили по телефону.
Орвилл попытался встать нормально, но без особого успеха, и протянул руку.
- Мистер Расселл, очень приятно. Мне жаль...
- Это не имеет значения. Следуйте за мной. Я провожу вас к месту встречи.
Оба покинули затянутую ковром приемную через двери цвета красного дерева в глубине помещения.
- Встречи? Я думал, что передам вам результаты моих изысканий.
- Что ж, всё будет не так, мистер Уотсон. Сегодня вас выслушает Раймонд Кайн.
Орвилл молчал.
- У вас точно нет никаких проблем, мистер Уотсон? Вы плохо себя чувствуете?
- Да. То есть нет. Я хочу сказать, у меня нет никаких проблем, мистер Расселл. Я просто очень удивился. Мистер Кайн...
Расселл нажал на небольшой выступ в переплете двери из красного дерева, где скрывалась маленькая дверца. За ней оказалась простая пластина из темного стекла. Служащий приставил к ней правую руку, и от нее разлился оранжевый свет. Дверь из красного дерева с тихим жужжанием открылась.
- Понимаю ваше изумление, учитывая то, что вам рассказывали относительно способов общения с ним. Как вы, вероятно, знаете, мой шеф тщательно охраняет свое личное пространство...
Да он просто чертов затворник, вот кто он такой, подумал Орвилл.
- ... но это не должно вас смущать. Обычно он не встречается с людьми из внешнего мира, но если вы будете следовать определенными правилам...
Они прошли по очень узкому проходу, покрытому ковром, в конце которого показалась сверкающая металлическая дверь лифта.
- Что значит "обычно не принимает", мистер Расселл?
Служащий неловко откашлялся.
- Должен признаться, что вы - четвертый человек помимо высшего руководства компании, с которым мистер Кайн встречается лично в течение тех трех лет, что я у него работаю.
Орвилл нестройно присвистнул от изумления.
- Ну и дела.
Они добрались до лифта. Кнопки вызова не было, лишь сбоку панель с буквами и цифрами.
- Отвернитесь, мистер Уотсон, будьте добры, - попросил Расселл, показав на панель.
Молодой калифорниец повиновался. Бесчисленные короткие звуковые сигналы дали ему понять, что помощник Кайна набирает пароль.
- Можете повернуться. Спасибо.
Орвилл повернул голову. Дверь лифта открылась, и оба вошли. Внутри лифта не было кнопок, лишь считывающее устройство для магнитных карточек. Расселл вытащил пластиковый прямоугольник и вставил его в устройство. Двери кабины закрылись, и лифт начал мягко двигаться.
- Похоже, ваш шеф серьезно относится к безопасности, - сказал Орвилл.
- Мистер Кайн получал многочисленные угрозы убийства. Несколько лет назад на него было совершено покушение, после которого он чудом выжил. Прошу вас, не волнуйтесь из-за облака. Это совершенно нормально.
Орвилл спрашивал себя, что за чушь несет Расселл, когда заметил микроскопические капли, стекающие с потолка. Он поднял взгляд и увидел, что на потолке находятся несколько распылителей, покрывающие обоих пассажиров облачком свежести.
- Послушайте, а это что такое?
- Всего лишь легкая антибактериальная обработка, совершенно не вредная для здоровья. Вам нравится запах?
Вот ведь хрень какая, но он и вправду обрабатывает всех посетителей, чтобы они его не заразили. Очищает их. Этот тип не просто затворник, он параноик.
- Хм, конечно. Мята, правильно?
- Эссенция дикой мяты. Освежитель.
Орвилл прикусил губу, чтобы не сказать то, что хотел бы. Он заставил себя думать о счете с семью цифрами, который будет оплачен, когда он выйдет из этой золотой клетки. Это его немного взбодрило.
Двери лифта открылись в просторном и светлом помещении. Посреди тридцать девятого этажа находилась огромная обзорная комната со стенами из стекла, откуда открывался вид на Гудзон. Прямо перед ними был виден Хобокен, а на юго-востоке - остров Эллис.
- Впечатляюще.
- Шеф любит вспоминать о своем происхождении. Прошу за мной.
Простая обстановка контрастировала с великолепием панорамы. Пол и немногочисленная мебель были белого цвета. Другая половина этажа, выходящая на внутреннюю часть Манхэттена, отделялась от обзорного помещения белой стеной, где находилось несколько дверей. Расселл остановился в нескольких шагах от одной из них.
- Что ж, мистер Уотсон, мистер Кайн сейчас вас примет. Но прежде чем вы войдете, мне хотелось бы напомнить несколько простых правил этой встречи. Первое, не смотрите ему в глаза. Второе, не задавайте вопросов. И третье, не пытайтесь до него дотронуться или к нему приблизиться. При входе в зал вы увидите столик с экземпляром вашего доклада и пультом дистанционного управления. Этим пультом вы сможете управлять презентацией в Пауэр-Пойнт, которую прислали нам из вашего офиса сегодня утром. Не отходите от этого столика, сделайте свой доклад, а по окончании уходите. Я буду ждать вас здесь. Вы меня поняли?
Орвилл немного нервно кивнул.
- Сделаю всё возможное.
- В таком случае, проходите, - сказал Рассел, открывая перед ним дверь.
Молодой калифорниец задержался, прежде чем переступить порог.
- Ах да, еще кое-что. "Глобалинфо" обнаружил кое-что интересное во время рутинного расследования, которое мы проводили для ФБР. Есть признаки, заставляющие их думать, что "Кайн индастриз" является целью для исламских террористов. Всё - в этом докладе, - сказал Орвилл, протягивая помощнику диск. Тот взял его со встревоженным видом. - Считайте это небольшой любезностью с нашей стороны, - добавил Орвилл.
- Большое спасибо, мистер Уотсон. Желаю удачи.
ОТЕЛЬ "МЕРИДЬЕН АММАН“. Среда, 5 июля 2006 года. 18.11
Иордания
А в это время на другом конце земли Тахир ибн Фариз, служащий министерства промышленности, покинул свой офис несколько позднее обычного. Причиной тому было отнюдь не служебное рвение, хотя, к слову сказать, работником он был безупречным, а стремление избежать излишне любопытных взглядов. Чтобы добраться до места назначения, ему потребовалось не более двух минут, ведь на этот раз он направился не к автобусной остановке, как обычно, а к роскошному отелю "Ле Меридьен" - лучшему пятизвездному отелю в Иордании, в котором ненадолго остановились два господина, желающие, чтобы он устроил им встречу со столичными промышленниками.
Эти промышленники, как ни прискорбно, пользовались весьма сомнительной репутацией. По этой причине, как было известно Тахиру, приглашение на чашечку кофе могло бы иметь весьма неприятные последствия. И хотя Тахир все двадцать лет службы в министерстве гордился своей безупречной честностью, в последнее время он начал склоняться к мысли, что лучше бы ему стать несколько менее честным и более практичным. Причиной тому была предстоящая свадьба его старшей дочери и огромные расходы, которые она неизбежно должна была повлечь за собой.
Эти промышленники, как ни прискорбно, пользовались весьма сомнительной репутацией. По этой причине, как было известно Тахиру, приглашение на чашечку кофе могло бы иметь весьма неприятные последствия. И хотя Тахир все двадцать лет службы в министерстве гордился своей безупречной честностью, в последнее время он начал склоняться к мысли, что лучше бы ему стать несколько менее честным и более практичным. Причиной тому была предстоящая свадьба его старшей дочери и огромные расходы, которые она неизбежно должна была повлечь за собой.
По дороге в один из номеров-люкс Тахир посмотрел на свое отражение в зеркале в лифте и пожелал больше походить на алчного человека. Его рост был всего метр семьдесят, а живот, седая борода и начинающееся облысение скорее намекали на беззлобного пьяницу, чем на коррумпированного чиновника. И ему захотелось стереть со своей внешности все следы неподкупности.
Чему никак не могли поспособствовать два десятилетия честной жизни, так это созданию соответствующего обстоятельству настроения. Пока он стучал в дверь люкса, колени несчастного чиновника, похоже, собрались исполнить свой собственный дуэт ударных. Он сумел успокоиться за мгновение до того, как вошел. Его поприветствовал хорошо одетый американец лет пятидесяти. Другой, помоложе, сидел в просторной гостиной, куря и разговаривая по мобильному телефону. Увидев гостя, он закончил разговор и поднялся, чтобы с ним поздороваться.
- Ахлан ва сахлан - добро пожаловать, - поприветствовал он на превосходном арабском.
Тахир удивился. В тех случаях, когда он отказывался от взяток за выделение в Аммане земель для промышленного и коммерческого использования - настоящая золотая жила для его менее щепетильных коллег - он делал это не только из чувства долга и ответственности, но и из-за оскорбительного поведения европейцев и американцев, которые бросали на стол пачки долларов через три минуты после знакомства.
Беседа с двумя американцами оказалась совершенно иной. Под пораженным взглядом Тахира американец в возрасте уселся перед низким столиком, на котором уже были приготовлены четыре далля - бедуинские кофейники - и небольшая угольная горелка. Правой рукой он бросил несколько недавно обжаренных кофейных зерен на железную сковородку и оставил их подогреваться. Потом помолол эти зерна с более старыми в махбаше, маленькой кофемолке. Этот процесс сопровождала приятная болтовня на банальные темы, за исключением тех мгновений, когда он ритмично крутил ручку махбаша, поскольку этот звук для арабов звучал как музыка, и гость должен был оценить его красоту.
Американец добавил в приготовленную по столетним традициям смеси с соблюдением всех самых незначительных деталей семена кардамона и невидимую щепотку шафрана. Тахир вежливо держал чашку без ручки, пока американец наполнил ее до половины (обычно хозяин первым обслуживал самого почетного гостя), а потом поглотил жидкость, немного скептически настроенный относительно результата. Он не рассчитывал выпить больше одной чашки, поскольку было уже поздновато, но попробовав, не смог отказаться еще от четырех. А шестую он выпил, потому что правила хорошего тона велели пить четное количество чашек.
- Мистер Фаллон, я и вообразить не мог, что человек, рожденный в стране "Старбакса", сможет с таким мастерством исполнить бедуинский ритуал гахвы, - сказал Тахир, уже расслабившись, теперь ему хотелось понять, какого дьявола от него хотят эти американцы.
Младший в очередной раз потянулся за золотым портсигаром.
- Дорогой Тахир, пожалуйста, называйте нас просто по именам, - сказал он, прикуривая очередную "Данхилл". - Я - Питер, а он - Фрэнк. Вот и всё.
- Спасибо, Питер.
- Итак, Тахир, теперь, когда мы немножко расслабились, думаю, вы позволите приступить непосредственно к делу?
Чиновник удивился. Прошло почти два часа. Арабы терпеть не могут приступать к серьезным делам раньше чем через полчаса, но всё равно старший американец вежливо попросил разрешения. Тут Тахир почувствовал, что отдаст в их распоряжение хоть дворец короля Абдулы.
- Разумеется, друг мой.
- Прекрасно. Вот что нам нужно. Лицензия на эксплуатацию месторождений фосфатов для "Кайн майнинг компани", сроком на год, начиная с сегодняшнего дня.
- Это будет нелегко, друг мой. Почти все побережье Мертвого моря занято промышленными предприятиями. Вы же знаете, что добыча фосфатов, как и туризм - практически единственные источники государственных доходов.
- Ах, Тахир, нет проблем. Мы вовсе не претендуем на Мертвое море. Нам нужен маленький кусочек земли площадью в десять квадратных миль с центром вот здесь.
С этими словами он протянул ему бумагу с написанными на ней координатами.
- 29° 34' 44" северной широты, 36° 21' 24" восточной долготы? Друзья мои, вы же это не всерьез. Это же к северо-востоку от Аль-Мудаввары.
- Да, это недалеко от границы с Саудовской Аравией. Мы это знаем, Тахир.
Иорданец выглядел смущенным.
- Но там нет никаких фосфатов. Это же пустыня. Там одни только голые бесполезные камни.
- Не волнуйтесь, Тахир, мы доверяем нашим инженерам, а они утверждают, что в этих местах имеются значительные месторождения фосфатов. И, разумеется, в знак нашей дружбы, мы предлагаем вам небольшую компенсацию.
Глаза Тахира стали размером с блюдца, когда его новый друг открыл перед ним черный портфель.
- Но здесь наверняка...
- Думаю, этого хватит, чтобы оплатить свадьбу вашей маленькой Маиши, ведь правда?
"И для домика на пляже с машиной в гараже, - подумал Тахир. Какого дьявола, эти американцы точно решили, что умнее других и найдут в том районе нефть. Как будто мы не искали ее там тысячу раз. В конце концов, не мне лишать их иллюзий".
- Друзья мои, я не сомневаюсь, что вы оба - весьма надежные и компетентные лица. Я уверен, что наше сотрудничество пойдет на пользу королевству хашемитской Иордании.
Несмотря на сладкие улыбочки Питера и Фрэнка, в мозгу Тагира, словно заноза, засело подозрение.
Какого черта эти американцы собираются искать в пустыне?
Но, сколько бы он ни размышлял, ему даже в голову не приходило, что всего спустя несколько дней ему придется заплатить за это собственной жизнью.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОФИС "КАЙН ИНДАСТРИЗ“. Среда, 5 июля 2006 г. 11.29
Нью-Йорк
Орвилл оказался в погруженном в сумрак зале. Освещен был только столик, на котором он увидел свой доклад и обещанный пульт дистанционного управления. Он прошел оставшиеся до столика три метра. Орвилл осмотрел его, спрашивая себя, как начать презентацию, как вдруг его напугала яркая вспышка. В двух метрах от него зажегся шестиметровый экран. На нем он увидел первую страницу своей презентации с красным логотипом "Глобалинфо".
- Ах, добрый день, мистер Кайн, и большое вам спасибо. Позвольте начать с того, что для меня огромная честь...
Он услышал легкое жужжание, и изображение на экране поменялось. Теперь на нем виднелся заголовок презентации и первая из двух страниц с буквами высотой в полметра.
КТО ТАКОЙ ОТЕЦ ЭНТОНИ ФАУЛЕР?
Очевидно, мистеру Кайну нравилась скорость и всё держать под контролем. У него имелся второй пульт, и он без стеснения его использовал, чтобы ускорить показ.
Ладно, ладно, сообщение принято. Перейдем к сути.
Орвилл нажал на кнопку, чтобы перелистнуть страницу. Следующий слайд показывал худое и жилистое лицо священника, почти лысого, а остатки волос были пострижены очень коротко. Он начал говорить в темноту.
- Джон Энтони Фаулер, он же отец Энтони Фаулер, он же Тони Брент. Родился 16 декабря 1951 года в Бостоне, штат Массачусетс. Вес - 79 кило, глаза зеленые. Нештатный агент ЦРУ и загадка. Разгадка стоила двух месяцев работы десятка моих лучших аналитиков, которые занимались исключительно этим делом, а также изрядной суммы денег, потраченных на "подмазку" источников информации. Этим, по большей части, и объясняется тот факт, что этот доклад мне обошелся в три миллиона долларов, мистер Кайн.
Изображение на экране снова поменялось, на нем появилась семейная фотография. Хорошо одетая пара в саду роскошного дома. Рядом с ними - привлекательный темноволосый мальчик лет одиннадцати. Рука отца лежит на плече сына. Все трое напряженно улыбаются.
- Единственный сын Маркуса Аберната Фаулера, промышленника и владельца фармацевтической компании "Инфинити Фарма", сегодня превратившейся в многомиллионную биотехнологическую компанию. Фаулер продал ее за 80 миллионов долларов после смерти родителей в загадочной автокатастрофе в 1984 году, как и всю остальную собственность. Все средства он отдал на благотворительность. Себе он оставил особняк родителей в Бикон-Хилле. Он сдает его семье с детьми, но оставил за собой последний этаж, который превратил в квартиру, где держит кое-какую мебель и многочисленные книги по философии. Время от времени он там останавливается, когда бывает в Бостоне.