– Понятия не имею, – признался Фэб. – Видимо, портал…
– Гениально, – едко сказала Берта. – Портал, точно. Но какой? С какими характеристиками, в каком статусе?
– И в какую именно точку их отправили, интересно? В минимальную или в максимальную? – Джессика задумалась.
– Джесс, это не имеет значения, – Берта хлопнула по столу ладонью. – Черт-те что. Что-то Огден ну очень торопится, вам не кажется?
– Торопится, – кивнул Фэб. – Потому что выходит из-под контроля ситуация тут, на Терре-ноль.
– Рассказывай, – потребовала Берта.
* * *Ставку решили делать на Фэба – и Джессика, и Берта согласились с тем, что он сказал. Да, он не виновен. Он всего лишь член семьи. Да, его дело вполне может быть пересмотрено. Вот только как добиться пересмотра и на какой уровень нужно будет выйти?
И самое главное – как суметь дать властям понять, что тут, в Москве, содержится в тюрьме тот, кто содержаться не должен?
Власти, разумеется, в курсе. Не могут быть не в курсе. Но ведь можно объяснить властям, что они трое не намерены сидеть сложа руки и ожидая своей участи, а готовы действовать – любым способом! И что они знают свои права. И закон. И хотят, чтобы в их случае закон соблюдался.
Понятно, что ни о какой свободе не может идти и речи – ни Фэба, ни Джессику, ни Берту ни под каким видом не выпустят. Но!!! Любой суд, любой выход из тюрьмы, пусть временный, любое движение – это уже не мертвая точка и не каменные мешки, в которых они находятся сейчас.
Для начала решили соблюсти формальности и подать заявление об открытии дела (именно дела – Фэб это особенно подчеркнул) самому Амселю. Да-да, именно ему. Действия обязаны быть максимально прозрачными. Мы не скрываемся, не прячемся, не пытаемся что-то нарушить. Мы действуем на законном основании.
Конечно, Амсель этому делу хода не даст. Их заявления благополучно осядут у него в документах и будут подшиты к делам. До властей они не дойдут. Но на это и есть расчет, ведь они трое именно таких действий и ждут от заместителя.
Далее.
Любым способом нужно будет отправить копии таких же заявлений на волю. Любым – значит любым. Значит, нужно будет брать под воздействие либо научную группу, либо охрану, кого угодно. Главное – чтобы копии заявлений оказались во всех возможных и невозможных инстанциях.
– Везде. От верховного суда до пожарной охраны. – Берта оглянулась на дверь, но в камеру пока что никто не шел. – Всем, до кого сумеем дотянуться…
Опять же далее.
Разумеется, что-то где-то всплывет. В десяти местах окажутся «умники», которые хода этому делу не дадут, а вот в одном есть шанс наткнуться на кого-нибудь не особо умного и при этом болтливого. Или слишком законопослушного. Или сильно не любящего официалку. Шансы примерно равны. И этот «не умник» даст делу ход.
Возможно, оно получит огласку – это было бы совсем хорошо.
– Торопиться нельзя, – предупредил Фэб. – Сначала нужно будет присмотреться.
* * *Присматривался Фэб две недели.
Конечно, он и раньше «смотрел» всех, кто находился поблизости, но теперь начал анализировать те детали, про которые раньше не имело смысла думать. Манера речи, темперамент, склонности, привычки, какие-то мелочи, на которые сам человек, может быть, и внимания не обращал никогда, но которые сейчас могли бы сыграть так, как требуется Фобу.
За это время он выделил троих потенциальных «клиентов», с которыми в будущем можно попробовать «поработать».
Первым стал охранник, отводивший его, Фэба, в допросную. Это был местный человек, по всей видимости, не плохой, не злой. Спокойный уравновешенный типаж, чуть медлительный (на первый взгляд), уверенный. Часть действий он совершал механически, и Фэб довольно быстро вычислил, что именно. А по дороге в допросную обнаружились целые три слепые зоны, которые можно при желании использовать. Зоны были крошечные, но для его цели вполне подходили.
Вторым «клиентом» оказался один из ученых, тоже местный. Он курил. И бегал курить систематически – а поймать его по дороге и вложить «программу» было бы делом нескольких секунд. С ученым было плохо другое – на редкость импульсивный тип, дерганный, нервный. Такой даже при использовании программы может сбиться, а чем чреват сбой, лучше даже не думать. Ученого Фэб решил приберечь на самый крайний случай, если два других варианта не сработают.
Третьим вариантом был человек, разносивший по камерам еду. Молчаливый, флегматичный, он приходил каждый день в одно и то же время, в сопровождении кого-то из охранников, ставил порции в лотки, ждал, потом забирал пустую посуду. За всё время Фэб не услышал от него ни одного слова, кроме коротких «угу» и «ага», которые иногда доставались сопровождавшему охраннику.
– Вась, как дела? Ничего?
– Угу…
– Сам-то как? После работы домой небось?
– Ага…
Вариант показался Фобу практически идеальным. Этот человек, например, мог почти минуту просидеть у лотка на корточках, ожидая, когда заключенный поставит посуду на место и отойдет (за этим следил охранник), он мог долго возиться у своей тележки с котлом, что-то делая, он мог замешкаться, если колесо старой тележки соскакивало, он долго и обстоятельно мешал компот, когда давали компот, чтобы всем досталось поровну сухофруктов со дна…
И, что самое главное, его знали другие заключенные, которых содержали в соседних камерах. Таковых имелось немного, всего пятеро на коридор (Фэб был шестым), но «соседей» Фэб отлично выучил.
Вот уж кому позавидовать точно было нельзя.
Все сидевшие были официалами из местных, нанятых Службой здесь, на Терре-ноль. Сидели кто за что. Кто-то пытался воровать. Кто-то донес на товарища, на которого лучше было бы не доносить. Кто-то осмелился вступить в спор с руководством. Кто-то перешел порог лояльности.
При других обстоятельствах за такие нарушения их, скорее всего, просто бы выслали, отправив домой и навсегда лишив возможности работать в Службе. Но сейчас – время было военное, и те, кто «влетал», «влетали» по-крупному. Те пятеро из соседних камер ждали судов, а суды всё никак не начинались.
Так вот. Соседи этого молчаливого Васю явно одобряли: если, например, кто-то что-то просил – еще один кусок хлеба, лишнюю ложку каши, второй стакан компота – он никогда не отказывал. Молча ставил в лоток то, что просили, а потом спокойно ждал, когда отдадут посудину.
На этом тоже можно было сыграть.
План Фэба был в достаточной степени прост.
Первое – сформировать программу, которую человек должен будет выполнить. Причем в программе этой должна быть заложена «защита», чтобы сам человек не оказался подставлен, чтобы его не смогли ни в чем обвинить. Да, сложно. Но можно что-то придумать.
Второе – имитировать общение этого самого Васи с кем-то из соседней камеры. Фэб совершенно не хотел, чтобы человек сидел у него под дверью.
Третье – заложить программу с большим упреждением. Недели две, а то и три вперед, этого будет достаточно. Фэб собирался основательно выждать и сделать так, чтобы ни малейшей связи, ни малейшего подозрения не возникло. Удар, который он собирался нанести по Огдену и Амселю, обязан быть внешним, и только внешним. Ни Джессика, ни Берта, ни сам Фэб не должны иметь к этому удару ни малейшего отношения.
И – непосредственно сама программа.
Это, конечно, сложнейшая часть работы.
Подход?.. Метод?
Несколько дней подряд Фэб прогонял в голове всё, что рассказывали ему про Терру-ноль и про знакомых, которые жили на Терре-ноль. Ему нужна была адекватная «мишень».
Как расставить приоритеты?
На кого делать упор?
Ученые? КГБ? Военные?
Как привлечь к себе внимание и прервать этот молчаливый плен и вакуум, в котором они трое оказались?
«Ну нет уж, – думал Фэб позже. – Не на того вы напали, совсем не на того. Война, говорите? Значит, войн будет две. Я начинаю вторую войну, с вами. И посмотрим, чья возьмет».
08
«Ветер»Утопия– По какому праву вы мне смеете что-то запрещать?! – Милтон орал так, что его же собственная научная группа невольно пригибалась. – Что вы себе позволяете?! Решения тут принимаю я!!!
– А вот по такому, – отрезал Ит. – Потому что ни один агент и ни один боевик туда больше не пойдет.
Трое оставшихся агентов сейчас стояли за Киром, который заслонял их своей широкой спиной, а по бокам от Кира стояли Ит и Скрипач. Ит еще не успел снять ни универсальный комбез, ни налобник, он тоже заслонял собой агентов, а Скрипач, уже успевший переодеться, свой универсальный прибор держал в руках – перед ним в воздухе висела панель со строками состояния. Показатели не ахти, но хотя бы не такие, как были четыре часа назад.
– Мы сюда шли не для того, чтобы вы убивали людей, – твердо сказал Скрипач. – И уж простите-извините, но подобного мы вам сделать не дадим.
– Да что вы…
– Заткнитесь, Милтон. – Ри встал и занял место рядом с друзьями. – По-хорошему вам сейчас говорю: заткнитесь! Я ведь могу и по-плохому. Моё досье вы читали и понимаете, что шутить я не намерен.
– Да что вы…
– Заткнитесь, Милтон. – Ри встал и занял место рядом с друзьями. – По-хорошему вам сейчас говорю: заткнитесь! Я ведь могу и по-плохому. Моё досье вы читали и понимаете, что шутить я не намерен.
– Вы отдаете себе отчет…
– Мы отдаем себе отчет. Погибло девять человек. И если вы повторите то, что сделали, погибнут еще люди. – Ит вывел визуал, неодобрительно поморщился. – Ребят, вы пока что с этим вивисектором побеседуйте, а я пойду, послежу.
– Угу, иди, – кивнул Скрипач. – Мы минут через десять подойдем.
– Ладно.
…Последнего, чудом оставшегося в живых агента им удалось вытащить. С большим трудом, но всё-таки сумели справиться – сейчас агент находился в статусе «на высокую двоечку», то есть шанс у него был. И хороший шанс, если они втроем не будут расслабляться и доведут его за сутки хотя бы до тройки. Будет тройка – можно будет класть в гибер, точно выдержит. Пока что нельзя.
– Я вам вот что скажу, Милтон. Ставить подобные эксперименты я больше ни на ком не позволю. Ни над сотрудниками Службы, ни над вашей же командой. Следующими туда пойдем мы, – Ри усмехнулся.
– Еще не хватало, – покачал головой Милтон.
– С нами ничего не будет, – уверенно сказал Ри.
– Почему?
– Потому что не будет. Вот чего. Сначала ребята подлечат хотя бы немного парня, потом побеседуем.
* * *Всё началось сутки назад, когда Милтон потребовал провести первый разведывательный вылет. К Утопии он отправил троих агентов и семерых боевиков – на взгляд Ри и Кира, это было совершеннейшим бредом, но вскоре они поняли, что Милтон решил не рисковать ценными людьми, типа своей группы, и придумал поставить опыт над теми, кто для его планов ничего не значил.
Сэфес вывели катер из корабля, перенастроили так, чтобы машиной в ограниченном режиме мог управлять человек, и первая десятка официалов отправилась к планете.
Подошли без проблем. Встали на первый виток. Связь, которую делали сейчас Сэфес, была безупречна, переговаривались первый час практически постоянно. Агенты (класс высокий, ребята явно неглупые, сработавшиеся, опытные) стали снимать те показатели, которые мог фиксировать катер. Очень интересные данные шли первый час, очень! И по атмосфере, которая менялась, и по гравитации, и…
…И вдруг ни с того ни с сего связь мгновенно прервалась, а катер пошел вниз. Едва ли не камнем. Ахнул, как с горы, и через мгновение исчез в облаках – только его и видели. Ни связи, ничего. Был – и не стало.
Милтон впал в неистовство. Он орал на Сэфес, чтобы немедленно вернули катер. Он орал на Ри с Итом, которые безуспешно пытались отследить катер с помощью систем «Ветра». Он поносил на все корки свою команду и свою аппаратуру, которая тоже ничего не фиксировала и была совершенно бесполезна.
Прошло несколько часов.
Никакой надежды не оставалось.
Милтон потребовал снарядить второй катер и послать его на выручку первому – но на борту уже должен быть один из Сэфес. Леон и Морис возразили, что он, Милтон, видимо, сам себе главный враг, потому что если он сейчас «разменяет» их, то домой он точно никогда не попадет. Милтон согласился, что да, верно, и в таком случае…
В таком случае пойдут еще трое агентов, и, пожалуй… сколько там боевиков осталось?
И в этот момент Ри увидел, что катер выходит из атмосферы Утопии. И тут же появилась связь.
Катер шел обратно меньше часа – вели его уже Сэфес. Тот, кто находился на борту, ничего и никуда вести при всем желании не смог бы, странным было как раз то, что Петер, оставшийся в живых агент, вообще сумел поднять машину: когда Ит, Кир и Скрипач ворвались в катер, они обнаружили, что он едва ли не при смерти. Создавалось такое ощущение, что агента его же товарищи собирались принести в жертву: ни одного живого места. Пробиты насквозь руки, ноги, на груди несколько глубоких колотых ран, распорот живот. И так далее, и тому подобное. Хорошо, что с собой у них уже были «универсалки», пристегнутые к поясам, – Леон предупредил, что в катере один живой и девять трупов. Успел.
И они успели.
И на «Ветре» медблок делал Фэб, и сделал, что говорить, по высшему разряду…
Четыре часа они втроем оперировали агента, сшивая то, что можно сшить, блокируя то, что блокировалось, борясь с последствиями практически фатальной кровопотери. Вытянули. Стабилизировали.
И пошли ругаться с Милтоном.
* * *– Как это – не работала ни одна система? – Милтон сидел сейчас рядом с Леоном, а тот показывал, что успел снять катер: показаний было зашкаливающее количество, сейчас «Ветер» их анализировал. – Да не может быть такого.
– Может, – упрямо возразил Леон. – Смотрите. Вот катер идет вниз, показания снимаются.
– Да, над местом, которое я условно назвал «городом».
– Это не город, – поправил Леон. – Это что-то другое. Неважно. Вот, видите? Идет переход, данные меняются. Всё. Дальше у нас шесть часов молчания.
– Вы хотите сказать, что ваш катер вывели из строя те… которые там, внизу? Ваш катер? Катер Сэфес?! Да вы в своем уме, Леон?!
– Прекратите орать, – альбинос поморщился. – Да. Именно это я и хочу сказать. Но не «вывели из строя», а… выключили.
– Это не могли сделать агенты, например? – прищурился Милтон.
– Нет, – отрицательно покачал головой Леон. – Ну что вы. Об этом не может быть и речи. Человек никогда не сможет испортить катер, это невозможно.
– Так… – Милтон встал, прошелся взад-вперед по каюте. – Придется, видимо, побеседовать с нашим выжившим другом. Что у вас там? – он развернулся к Киру.
– Он относительно стабилен, но беседовать с ним мы вам пока что позволить не можем. – Кир крутанул визуал. – Слишком слабый. Дайте ему хотя бы несколько часов. Тем более что они у вас есть.
– Вот с этим сложнее, – до этого молчавший Леон пересел к напарнику. – Пока боги не заинтересовались нами – да, у нас есть время. Если они направятся сюда…
– Морис, почему вы всё время говорите «боги»? – Милтон прищурился. – Вы что-то поняли? Не соизволите объяснить?
– Могу рассказать только то, что я увидел…
Эти существа, там, на планете, постоянно находятся в зоне действия портала. Они очень сильные, и их немного. Насколько немного? Я сумел разглядеть несколько тысяч. По крайней мере, это те, которые находятся там. Непосредственно там, внизу.
– У меня ощущение, что они… – Морис замялся. – Что с помощью портала они ходят. Понимаете?
– Не очень.
– Они – ходят. По всей Вселенной. Или, по крайней мере, по той её части, которая им интересна. И доступна. Они практически бессмертные, это тоже влияние портала.
– То есть…
– Я назвал их богами условно, – Морис задумался. – Они – это нечто практически всемогущее. Но при этом…
– Простые разумные, – добавил Леон. – Уж извините, но отличить вибрацию эгрегора, в котором присутствует демиург, например, или палач, от обычной вибрации мы как-то сумеем, – он усмехнулся. – Там, внизу, простые разумные. Но – живущие в портале и взаимодействующие с ним.
– Что такое – всемогущие? – Милтон развернулся к Леону.
– Сейчас попробую объяснить…
Вся теория о порталах построена на том, что каждый портал – это точка перемещения. Верно? Верно. Порталы каким-то образом соединяют Сонм. И влияют и друг на друга, и на порталы Терры-ноль. Если почти абсолютное большинство порталов в достаточной степени слабые и для перемещения не годны, то малая их часть будет… ну, вот такой. Очень мощной. Дающей возможность использовать их.
– Согласен, – тут же кивнул Ри. – Этот портал работает. И покруче, чем портал, который находится на Орине, например.
– То есть мы бы смогли с помощью этого портала пройти на ту же Терру-ноль? – Милтон прищурился.
– Не знаю, – покачал головой Леон. – Не уверен. На Терру-ноль вряд ли, а вот куда-то еще – запросто.
– И?..
– Я не делал выводов, – Сэфес нахмурился. – Слишком рано.
В рубку вошел Ит, остановился на пороге. Обвел взглядом присутствующих.
– Что-то случилось? – поинтересовался Милтон.
– Петер пришел в себя, – сообщил Ит. – С ним сейчас разговаривает рыжий. Леон, а ты был прав насчет богов. Причем на сто процентов прав. Он такое говорит…
– Ему это не опасно? – Ри нахмурился.
– Да нет, сейчас уже не опасно, – заверил Ит. – Мы его очень вовремя взяли в работу. Думаю, на «Альтее» его терапевты за месяц поставят на ноги.
– И то хорошо, – кивнул Ри. – Посмотреть можно?
– Давайте позже, в записи, – попросил Ит. – Милтон, не волнуйтесь, рыжий умеет правильно задавать вопросы, да и сам Петер явно не прочь выговориться. Он всё еще… под впечатлением, скажем так.
* * *– Петер, ты успокойся, – попросил Скрипач. – Короткими фразами говори.
– А нельзя сделать… так… чтобы нормальными?
– Нельзя, – покачал головой Скрипач. – У тебя, прости, легкое пробито. Ты на системе. Говорить тебе тоже помогает система, но я не хочу, чтобы ты нагружал легкое. Поэтому я тебе специально сейчас говорилку слегка притушил. Именно для того, чтобы ты не напрягался.