– Он какой-то… настоящий, что ли, – Настя пожала плечами. – Не знаю, как это объяснить, но я словно помню этот поезд, Ром.
– Да ладно.
– Не ладно. Помню, что я была уже взрослой, но еще молодой, и ехала… куда-то ехала, не знаю. Может быть, на юг? И на мне было платье, такое, знаешь, с тонкой талией, зеленое, и…
– Фантазия у тебя богатая, – поддел её Ромка. – Никуда ты не ехала.
– Ехала, – упрямо возразила Настя. – Вот ляжем спать, и я попробую во сне увидеть, куда и зачем.
– Ну, попробуй, – пожал плечами Ромка. – Чай хочешь?
– Пошли, узнаем, сколько он стоит.
Чай стоил по три копейки за стакан, и – этому они очень обрадовались – оказалось, что в автопоезде на таких длинных рейсах пассажирам положены завтрак и ужин. Скромные, конечно, но ведь положены! Ромка спросил, что будут давать. Проводница охотно рассказала, что на завтрак дают сухую кашу (насыпь в кружку, залей из титана и ешь на здоровье), печенье и какао, а на ужин – банку рыбных консервов, тоже печенье и чай.
– Ну и хлеб, ясно дело. Как подвезут. На дозаправку встанем, нагрузят нам, – проводница вздохнула. – Понятно, что вчерашний, кто ж свежий даст.
Она была толстая, пожилая и почему-то грустная. Ромка видел, что ей очень охота с кем-то поговорить, и решил – почему бы и нет? Лишняя информация всегда пригодится.
– Можно и вчерашний съесть, – осторожно возразил он. – Особенно когда есть захочешь.
– До войны всегда свежий возили, – покачала головой проводница. – И не рыбные давали эти дряньки, а тушенку хорошую, по банке на человека. А если начальство, на дорогих местах, так и вообще крабов, например, дать могли. Или еще что получше. А сейчас? Килька… Ты говоришь – нормально, да? Нет, мальчик, не нормально. Месяцами эту кильку пожри, так поймешь. Сам на восьмой день от неё уже плеваться будешь.
– Не будем, – возразила Настя. – Мы детдомовские. С перловки не плевались и с кильки не будем.
– Ууу… – протянула проводница. – Понятно… эх, милые, что ж молчали-то? Сейчас, погодьте.
Она скрылась в своем купе. Ромка и Настя переглянулись, Ромка пожал плечами. Через полминуты проводница появилась обратно, держа в руках какой-то бумажный кулек.
– Нате, кушайте, – она сунула кулек Насте. – Вафли там. Наши, свердловские. С халвой. Давай, дочка, попробуй, не стесняйся.
Вафли действительно оказались что надо – до этого они на Терре-ноль таких вкусных вещей не ели.
– И вы того, заходите, – пригласила проводница. – Чаю вам за так налью. Что я, изверг, что ли?
– Спасибо большое, – Настя улыбнулась. – Даже как-то неудобно.
– Неудобно, доча, штаны через голову надевать, – развеселилась проводница. – А так всё удобно. В Москву едете?
– Нет, в Ленинград. На математическую олимпиаду, союзную. Ром, принеси наши дипломы, – попросила Настя. – Я не должна была ехать, но там мальчик заболел, который второе место занял, и послали нас вот с ним, у него первое место, у меня третье…
С проводницей они в результате расстались уже почти друзьями.
Жизнь определенно начинала налаживаться.
* * *Полки им достались верхние. Легли рано, в десять, и Ромка очень долго не мог заснуть – лежал в полудреме, прислушиваясь к шуму двигателя и глядя, как плавно покачивается занавеска в такт движению машины. Настя уже давно спала, и Ромка решил, что она, наверное, очень устала и намаялась за эти сумасшедшие дни. «Ну, ничего, – думал он. – Ехать еще долго, выспится. И почему я раньше был такой дурак? Или не дурак, не знаю… Нет, я понимал, что она красивая, но почему-то не понимал, насколько. Она ведь как с какой-то картины из Эрмитажа. И почему я не любил ходить в Эрмитаж? Интересно, а он на Терре-ноль есть? Наверное, есть. Должен быть. Вот бы попасть туда с Настей и найти эту картину». Он находился сейчас где-то между сном и явью, и думал, думал, сам уже не осознавая, о чем конкретно…
БЛЗ вдруг тряхнуло, и в ту же секунду раздался звук словно бы сильного хлопка – спросонья Ромка подумал, что у огромной машины лопнуло колесо. Кузов вздрогнул, покачнулся, и в этот момент грохнуло уже по-настоящему сильно и громко, машина дернулась и стала заваливаться на бок. Ромка вскрикнул, рядом взвизгнула Настя – и тут крики начали раздаваться уже со всех сторон. БЛЗ кренился всё сильнее и сильнее, Ромка, в напрасной попытке удержаться, вцепился в поднимающийся бортик койки, на которой лежал, чувствуя, что матрас съезжает куда-то в голову, к подушке, а затем раздался еще один мощный взрыв (уже точно взрыв!), машину тряхануло так, что металл кузова застонал, а крики, которые Ромка слышал до этого, сменились жутким отчаянным воплем – он не понимал, что кричит сам, вместе со всеми, равно как не понимал то, что от падения его в эту секунду удерживают чьи-то руки.
Через неимоверно долгие секунды движение остановилось, и кто-то, невидимый в темноте, поставил Ромку на ноги – на стену купе, которая теперь стала полом.
– Живы? – отрывисто спросил голос у Ромки над ухом. – В порядке?
– Д-д-д-да, – зубы стучали. Из коридора пахло паленым, висящая над головой дверь открылась, и в неё было видно сейчас коридорное окно и даже звезды.
– Хорошо, – одобрил голос. – Давайте выбираться отсюда, быстро. Одежда где?
– Настя, ты как? – Ромка протянул руку, Настя тут же вцепилась ему в ладонь. – Ты нормально?
– Ой, мамочки… Что это было?
– Это не «было», это есть. – Старик-бухгалтер, который сейчас придерживал Ромку за локоть, тряхнул головой, сбрасывая личину, и превратился в Венса. – Ну да, да, это мы. Ола, бери их мешки и пошли. Надо срочно уходить отсюда.
Девушка, стоящая рядом с Настей, проворно вытащила из груды матрасов и подушек два рюкзака, закинула себе за спину.
– Вен, окно, – приказала она. – Быстрее. Пролезем, там почти полметра.
– Сейчас…
Чудом уцелевшее стекло купе Вене высадил с одного удара, и оно упало вниз – что там, внизу, разглядеть не представлялось возможным. Девушка шагнула вниз первая, присела на корточки, оглядываясь. Выпрямилась.
– Возьмите простыни, намотайте на руки, – приказала она детям. – Там всё в стеклах. Да быстрее же, они сейчас будут здесь!..
Как ползли, Ромка не запомнил. Ориентироваться приходилось исключительно на звук: девушка с их рюкзаками ползла чуть впереди, и они двигались следом, под руками, наспех обмотанными обрывками простыни, хрустели стекла, за рубашку то и дело цеплялись какие-то железки, торчащие тут и там из кузова, однако совсем скоро стало не до того, потому что они доползли до края, но вылезать им девушка не разрешила.
– Ждите, – приказала она. – Лежите со мной рядом и ждите. И чтобы тихо! Вен, где Агри?
– Не знаю, сейчас найду. Мы быстро, попробуем снять скутеры…
Вене проскользнул мимо них, выбрался из-под кузова и канул куда-то в летнюю ночную мглу.
– Что случилось? – жалким, каким-то дрожащим голосом спросила Настя. – Оля, что такое?
– На автопоезд напали, – спокойно объяснила та. – Если я правильно поняла, взорвали сначала оба передних колеса, потом моторную часть, а потом уронили головную машину набок, чтобы блокировать остальные. Поняла?
– Да. Но… Кто? Зачем?
– Братья вас предупреждали, что за вами идет охота. – Девушка кое-как повернулась к Насте. – Так вот это она и есть. Несколько неожиданно, правда. Мы не думали, что они с таким размахом…
Она не договорила. Где-то в стороне, справа, раздались выстрелы, затем наступило короткое затишье, затем – снова, шесть и семь коротких сухих щелчков, а после – затрещал слабенький двухтактный двигатель.
– Пошли, – приказала девушка. – Держитесь за мной.
Кое-как они выползли из-под кузова. Настя охнула – от того, что они, скорчившись, посидели под кузовом, у неё свело спину. Ромка подал ей руку, помогая выпрямиться.
Секунд через тридцать рядом с ними возник из темноты четырехколесный скутер, с которого спрыгнул Вене.
– Ребята, залезайте, быстро, у меня там дела. Встречаемся… ну, ты знаешь, где.
Девушка кивнула.
– Так, Настя, ты за мной, Ромка, ты сзади, – седло у скутера было одно, длинное и не очень удобное даже на вид. – Рома, держи рюкзаки. Надень оба на себя. Сзади на седле есть держаки, тебе придется за них цепляться. Настя, ноги поставь на подножки, а то пожжешь об выхлопную трубу.
– По дороге разберетесь, – поторопил их Вене. – Быстрее давайте! Мы шестерых положили, но сколько их там было всего, одному богу ведомо.
– Считать учись, – едко сказала девушка. Запрыгнула в седло скутера, помогла сесть Насте. – Вечно вы… одно и то же. Всё. Ждём.
* * *После этой поездки Ромка очень долго думал, что, наверное, никогда в жизни больше даже близко не подойдет к скутеру. Ни к какому. Ни к четырехколесному, ни к двухколесному. Для него так и осталось загадкой, как им удалось не переломать себе руки и ноги, не перевернуться и не улететь на очередной яме или рытвине в кювет, в придорожные пыльные кусты.
После этой поездки Ромка очень долго думал, что, наверное, никогда в жизни больше даже близко не подойдет к скутеру. Ни к какому. Ни к четырехколесному, ни к двухколесному. Для него так и осталось загадкой, как им удалось не переломать себе руки и ноги, не перевернуться и не улететь на очередной яме или рытвине в кювет, в придорожные пыльные кусты.
До самого рассвета они неслись по трассе, останавливались только один раз, долить топливной смеси в бак. Дорога была разбита просто чудовищно – по ней ходили большегрузы и автопоезда, а какие рытвины способно оставить колесо БЛЗ или «Харибды», можно догадаться. Ола гнала, как сумасшедшая, делая шестьдесят там, где можно было делать двадцать, и разгоняя скутер до восьмидесяти в тех местах, в которых только очень смелый водитель решился бы ехать пол сотни. Свет фары скутера мотался по дороге, выхватывая из темноты рытвины, ямы, следы протекторов прошедших тут БЛЗ в пыльных колеях; его подбрасывало, дергало из стороны в сторону, и Ромка прилагал все усилия для того, чтобы как-то, ну хоть как-то удержаться и не упасть.
Лишь когда на небе зарозовела тоненькая солнечная полоска, Ола остановила скутер, а затем заглушила движок.
С минуту все они сидели неподвижно, словно осознавая для себя, что тряски и шума больше нет, и лишь потом Ола сказала:
– Давайте откатим этот драндулет в кусты. Он нам больше не понадобится.
– Правда? – хриплым испуганным голосом спросила Настя.
– Правда, – подтвердила девушка. – На наше счастье, у Ральдо была всего одна группа. Вот уж что-что а это мы знали точно. Теперь дождемся братьев, и…
– И – что? – Ромка кое-как слез со скутера, чувствуя, насколько сильно затекли и болят ноги.
– И поедем в Москву, конечно. – Ола пожала плечами. – Ох, дети, дети… Рома, ты же умный парень. Не понял?
– Что не понял? – удивился тот.
– Ну хотя бы то, что мы с ребятами вас «вели» от детского дома, например. Водителя автобуса помнишь?
– Ну да.
– Это был Вене. А женщина на переднем сиденье, с двумя подушками, перевязанными шпагатом, – это я. Мужчина с мелочью у палатки с пивом – Агри. Он «позвал» тебя, чтобы ты подошел к нему, а потом обработал кассиршу. Проводницу, которая хотела узнать, где сопровождающий вас взрослый, взял под воздействие Вене. И так далее. Понимаешь? Сами вы бы не добрались до Свердловска. Хотя для первого раза неплохо, – одобрила она. – Хорошая школа.
– Детский сад, – проворчал Ромка, чувствуя, что у него краснеют уши. – Ну я и ворона.
– Ты не ворона, ты просто никогда этим не занимался, – спокойно ответила Ола. – При небольшой тренировке к четырнадцати годам из тебя вышел бы хороший стажер, класса этак седьмого, а то и шестого, если по официалке.
– А вы кто? – спросила Настя. До этого она просто стояла в сторонке, пытаясь как-то размять затекшие руки и с интересом глядя на Олу.
– Мы трое, собственно, агенты и есть. Если по тем градациям, то мы агенты четвертого класса. – объяснила Ола. – А так… не знаю. У нас классов и градаций нет.
– У Ита с рыжим был второй класс. – Ромка подошел к скутеру, взял с сиденья свой рюкзак. – Правда, давно.
– Агенты бывшими не бывают, – уверенно ответила девушка. – Второй – это очень высоко. Они же метаморфы?
Ромка кивнул.
– А как это – метаморфы? – не поняла Настя.
– Могут изменять облик на физическом уровне, не только внушение. Но это уже очень серьезная работа, это всю жизнь надо провести, считай, на войне. А я… ну мы, и братья, и я… очень надеемся, что это рано или поздно кончится и можно будет жить как-то иначе. Семью завести, деток. Я ведь не хочу всю жизнь провоевать.
Настя кивала в такт её словам.
– Но какое-то время воевать всё равно придется. – Ола вдруг подняла голову, прислушиваясь. – Так, едет кто-то. А ну-ка, давайте с дороги, в кусты. На всякий случай.
Ромка с Настей и в самом деле услышали далекий, смазанный расстоянием шум двигателя. Скутер? Очень похоже…
Два раза Оле повторять не пришлось – к тому моменту, как на дороге появился второй скутер, они уже давно сидели в кустах, не смея носа высунуть.
Давно уже развиднелось, поэтому пассажиров второго скутера они узнали тут же – конечно, это были Вене и Агри. В пропыленной одежде, явно уставшие, но, слава Богу, целые и невредимые.
Настя уже хотела подняться и пойти к ним навстречу, но Ола, однако, жестом приказал ей – сиди, и вышла на дорогу первая.
– Какому лучу эдмиссарийской звезды посвятила твоя названая мать своего второго сына? – спросила она, обращаясь к Венсу.
– Восьмому, ясное дело, – хмыкнул тот. – А еще одна такая девочка была в детстве большая лентяйка и таскала считки братьев с экзаменов. И когда названый отец понял, что она делает, она неделю завтракала, обедала и ужинала одна, потому что ни к женщинам, ни к гермо её есть не пускали, в назидание. Достаточно?
– Вполне, – хмыкнула Ола. – Прекрати болтать, пока все наши семейные тайны не стали достоянием общественности. Эй, общественность, вылезайте. Это точно они. Вы там всех положили, кстати?
– Если бы, – вздохнул Агри, слезая со скутера. – Десяток – да, а пятеро ушли. Но я не думаю, что они будут гоняться за нами. Во-первых, ушел низовой состав, во-вторых, догнать нас теперь будет сложновато.
– А на чем мы дальше поедем? – спросил Ромка, выбираясь из кустов на дорогу. – Опять на этих скутерах?
Настя зябко поежилась – её тоже не прельщала перспектива трястись на ненадежной машинке по колдобинам.
– Зачем? – удивился Вене. – Мы не поедем. Полетим. Если бы вы, умники, послушали нас, в Москве мы бы оказались уже сегодня к вечеру. И без нервотрепки. Ладно, чего там. Хорошо то, что хорошо кончается.
Часть III Тлен. Священный метод
10
Пространство – «Альтея» – путьВторая считка– Ит, проснись, – кто-то невидимый тряс за плечо. – Проснись, слышишь! Да просыпайся ты, тебя одного ждём. Вставай!
Сон отпускал неохотно, и первое, о чем он осмысленно сумел подумать – это о том, как просыпался после гибера Скрипач, который просил поспать еще пять минуточек. Мне бы тоже пять минуточек, ну чего вы меня будите, неужели непонятно, что так поспать еще хочется…
– Псих, сейчас я тебя за шкирку оттуда вытащу, – пообещал Кир. Как оказалось, тряс Ита за плечо именно он. – А ну встал, живо!..
– Мы что, уже на месте? – Ит сел, зевнул.
– Нет. Нас разбудили Сэфес, говорят, разговор срочный. До «Альтеи» еще несколько дней пути. Они разбудили только нас. Одевайся и иди в рубку. Давай, давай, не задерживай.
– Уже иду. – Ит потряс головой, отгоняя сонную одурь, и потянулся за своей одеждой.
* * *– То есть ты хочешь сказать, что у нас на всё будет… неделя? – Ри с ужасом смотрел на Мориса. – Или…
– Несколько больше. Если точно, то около месяца, но это уже действительно на всё. – Сэфес сейчас был в тренировочном режиме, поэтому смотреть на него было трудно. Полупрозрачное тело, одетое словно бы в легкое сияние, неимоверно стремительные движения, и речь, которую Морис пытался подстроить под восприятие людей, но которая всё равно была слишком быстрой.
– Объясни толком. И очень тебя прошу, помедленнее! – взмолился Ри. – Мы за тобой не успеваем.
– По-про-бу-ю, – Морис внезапно очутился в самом центре каюты, в полуметре над полом. – Ри, по пунктам. Первое – скоро они поймут, что обе точки рассчитаны неверно. Понял?
– И та, в которой мы были? – уточнил Ри.
– Мы были в правильной точке, но у них её неправильные координаты, – Сэфес усмехнулся. – Координаты второй точки тоже неправильные. Скоро они поймут.
– Но зачем вы это сделали? – Скрипач развернулся в своем кресле, чтобы видеть Мориса, но опоздал – Сэфес сейчас уже находился у окна. – Мори, для чего?
– Дать вам уйти.
– Куда?! – с отчаянием вскричал Ри. – Куда мы уйдем?! Ты соображаешь, что на Терре-ноль сейчас…
– Возможно, вы уйдете на Терру-ноль, – из ниоткуда в центре каюты возник Леон. – Если не получится уйти туда, уйдете куда-то еще. В пространство.
– А что будет с вами? – Ит с ужасом смотрел на друзей. – Вы сумеете уйти, или…
– Нет, мы не сумеем, – Морис отрицательно покачал головой. – Скорее всего.
– Они найдут нас в Сети. Или Контроль, или Эрсай. Как бы далеко мы ни ушли, они нас найдут. – Морис на несколько секунд вдруг пропал, потом появился – но теперь уже у входа в каюту.
– А если спрятаться не в Сети? – Ри что-то прикидывал в уме.
– Что вы вообще говорите такое?! – горестно возопил Тринадцатый, который сидел на столе. – Вы хотя бы объясните толком, что происходит?!
– Сейчас, – кивнул Морис. – Леон, дай схему, пожалуйста.
…Оказывается, этот план Леон и Морис составили уже давно – еще до того, как команда вышла к Утопии. Мало того, к осуществлению этого плана они сумели привлечь всех доступных им в тот момент Контролирующих, и те согласились, поддержали, несмотря на огромный риск.