— Хорошо. Так я и сделаю.
Доктор явно хотел что-то добавить еще, и Джанет задержалась в дверях.
— Мисс Бенсон, как ваше имя? — спросил он.
— Джанет.
Он кивнул.
— Джанет… Я, по-моему, позволил себе ранее сделать замечание насчет вашей подготовки. Оно было несправедливым и непростительным. Такое мог сказать только старый дурак, которому не хватает воспитания. Мне хотелось бы взять свои слова обратно.
Ее осунувшееся за этот вечер лицо слегка порозовело. Она улыбнулась.
— Я уже забыла об этом…
Джанет сделала нетерпеливое движение к двери. Ей хотелось поскорее начать опрос пассажиров, хотя она была уже готова к самому худшему. Но по лицу Байарда она увидела, что он силится вспомнить какую-то важную вещь. Он, нахмурившись, уставился на таблички с инструкциями для пилотов, но глаза не видели их.
— Постойте, — произнес он.
Джанет остановилась. Ее рука уже лежала на ручке двери.
Он щелкнул пальцами и повернулся к ней.
— Вспомнил. Я знаю одного, он говорил мне что-то насчет самолетов. Мой сосед. Тот самый, что подсел к нам в последний момент в Виннипеге.
— Мистер Спенсер.
— Да, он самый. Джордж Спенсер. Я уже забыл точно, что он говорил, но он имел дело с самолетами. Приведите его, пожалуйста, сюда. Но не говорите ему больше того, что решили. Не нужно, чтобы другие пассажиры знали правду. Но опросите на всякий случай всех. Вдруг кто-нибудь окажется еще.
— Он недавно подходил ко мне и предлагал помочь. Должно быть, на него не подействовала рыба.
— Мы оба ели мясо, — пояснил Байард.
Когда она ушла, он прошелся резким, нервным шагом по узкой кабине, затем, опустившись на колени, пощупал пульс у командира, безжизненно растянувшегося рядом со вторым пилотом. При звуке раскрывающейся двери он тут же вскочил на ноги, загораживая проход. В дверях стоял Спенсер и недоуменно смотрел на доктора.
— Привет, док! — обратился Спенсер к нему. — Что там с радио?
— Вы умеете водить самолеты? — выпалил тут же Байард, не двигаясь с места.
— Когда-то очень давно умел. Во время войны. Теперь я вряд ли смогу справиться с радио, но если командир считает, что смогу…
— Зайдите в кабину, — сказал Байард и, отступив, быстро захлопнул за Спенсером дверь. Джордж невольно отпрянул при виде двух пустых кресел пилотов и двух самопроизвольно двигающихся штурвалов, затем он медленно перевел глаза на мужчин, распростертых на полу под одеялами.
— Нет! — задохнувшись, едва выговорил он. — Оба — это невозможно!
— Да, — коротко отрезал Байард. — Оба.
Спенсер, казалось, не верил своим глазам.
— Но… как же так… — пробормотал он. — Когда это случилось?
— Командиру стало плохо несколько минут назад. Они оба ели рыбу.
У Спенсера слегка закружилась голова, и он приложил руку ко лбу.
— Послушайте, — настойчиво продолжал доктор. — Вы можете повести этот самолет и… посадить его?!
— Нет, — отшатнулся Спенсер. — Конечно, нет!
— Но вы говорили, что летали во время войны, — не отступал Байард.
— Это было много лет назад. С тех пор я не прикасался к самолету. Я летал на истребителях — это были крохотные «Спитфайры». Они в восемь раз меньше этого самолета и только с одним мотором. А у этого четыре. Да и все летные характеристики совершенно другие.
Дрожащими пальцами Спенсер нащупал в пиджаке пачку сигарет и выбил из нее одну. Байард молча наблюдал за ним, пока тот прикуривал.
— Может быть, все-таки попытаетесь? — снова заговорил доктор.
Спенсер раздраженно помотал головой.
— Это — безумие. Вы не соображаете, что вы требуете. Я бы не смог теперь сесть даже за «Спитфайр», не то что за этот, — резко ответил он, ткнув сигаретой в сторону мерцающей панели приборов.
— И все-таки мне кажется, вы не совсем еще забыли самолеты, — проговорил Байард, пристально глядя на него.
— Но ведь тут нужен совсем иной опыт и знания. Это то же самое, что повести многотонный грузовик по сложнейшей трассе после спортивной легковушки, которую гонял по ровной дороге.
— И все-таки это нужно сделать, — настаивал Байард.
Спенсер не ответил, сделав глубокую затяжку.
— Ну, что ж, — сказал Байард. — Будем надеяться, что найдется кто-нибудь еще, кто смог бы повести эту штуку. Ведь из них, — он взглянул вниз на пилотов, — никто уже не сможет.
Дверь открылась, и в кабину вошла Джанет. Она вопросительно взглянула на Спенсера, затем на доктора.
— Больше никого нет, — отрешенно сказала она.
— Ну, вот и все, — откликнулся доктор.
Он выжидательно посмотрел на Спенсера, но тот продолжал молчать, глядя прямо перед собой на ряды люминисцирующих приборов и рукояток.
— Мистер Спенсер, — обратился к нему Байард, веско произнося каждое слово. — Я ничего не понимаю в самолетах. Но я знаю одно. На борту самолета находятся люди, которые могут умереть через несколько часов, если их срочно не доставить в госпиталь. Из тех, кто физически способен вести самолет, вы единственный, у которого есть хоть какой-то опыт.
Он перевел дыхание.
— Поэтому я вас спрашиваю: что вы можете предложить?
Спенсер посмотрел на девушку, затем на доктора. Наконец он напряженно выговорил:
— Вы абсолютно уверены, что никто из пилотов в скором времени не придет в себя?
— Это исключено. Единственная надежда — как можно быстрее доставить их в госпиталь. И то я не уверен, сможем ли мы их спасти.
Спенсер сделал глубокую затяжку и бросил окурок под каблук.
— Похоже, что у меня нет никакого выбора, — сказал он.
— Нет. Если, конечно, вы не предпочтете, чтобы самолет где-то на полпути остался без горючего.
— Ну, это не лучший выход. — Спенсер подошел вплотную к панели и взглянул на белое море облаков, сверкающих в лунном свете.
— Вот что, — произнес он наконец. — Считайте, что я завербован. Поздравляю, доктор, вы заполучили себе нового пилота.
Он протиснулся в левое кресло пилота и, усевшись, оглянулся на двоих, стоящих за его спиной.
— Если есть какая-нибудь подходящая молитва, советую вам ее вспомнить.
Байард подошел к нему и слегка сжал его руку.
— Вы хороший человек, — с чувством произнес он.
— А что вы собираетесь сказать пассажирам? — спросил Спенсер, пробегая глазами вдоль рядов бесчисленных датчиков, индикаторов, переключателей и силясь вспомнить хоть что-нибудь из того, чему его учили много лет назад.
— Пока ничего, — ответил доктор.
— И правильно сделаете, — сухо произнес Спенсер, продолжая всматриваться в обескураживающее множество приборов. — Ну-ка, посмотрим, что здесь делается. Так, все данные о полете должны показывать приборы, что находятся перед каждым пилотом. Значит, те, что расположены посредине, дают показания о работе двигателей. Вот — высота полета 20 000. Курс 290. Самолет поставлен на автопилот… Слава богу. Скорость 210 узлов. Режим двигателей… Так, смесь, шасси. А закрылки? Здесь должен быть где-то индикатор. А, вот он! Ну, кажется, в основном все. Нам нужны еще посадочные данные. Хотя, впрочем, мы их можем получить по радио.
— Так как? Справитесь?
— Не знаю, док. Просто не знаю. Я ведь никогда раньше не имел дело с такими сложными системами. А где мы сейчас и куда летим?
— Со слов командира я понял, что мы над Скалистыми горами. Он не мог изменить курс из-за тумана, поэтому мы продолжаем лететь на Ванкувер.
— Это надо проверить, — начиная понемногу осваиваться, живо произнес Спенсер. — А где здесь включается радиосвязь?
Джанет показала на щиток над головой Спенсера.
— По-моему, они включали что-то там, но что именно, не могу сказать.
— Понятно. Сейчас посмотрим, — Спенсер взглянул на щиток. — Вот настройка частоты, это нам не нужно. А это что? Передача! — Он щелкнул переключателем, и на щитке загорелась маленькая красная лампочка. — Все правильно. Дело сделано.
Джанет передала ему наушники с микрофоном.
— Чтобы, включить микрофон, нужно нажать на эту кнопку, — сказала она Спенсеру.
Приладив наушники, Джордж обратился к доктору:
— Что бы там ни было в салоне, здесь мне все равно нужен помощник. У вас пациенты, поэтому, я думаю, лучше всего, если здесь останется мисс Канада. Согласны?
Байард кивнул.
— Да? А вы как, Джанет?
— Наверное. Но я ведь ничего в этом не понимаю. — Джанет беспомощно махнула в сторону приборов.
— Прекрасно, — весело отозвался Спенсер. — Значит, мы оба в одинаковом положении. Располагайтесь в кресле поудобнее, лучше всего пристегнитесь. Вам, наверное, много раз доводилось наблюдать за пилотами. Ну и налепили же они здесь всяких новых штучек за последнее время.
Джанет осторожно влезла в кресло второго пилота, стараясь не задеть автоматически двигающегося штурвала. В это время раздался стук в дверь.
Джанет осторожно влезла в кресло второго пилота, стараясь не задеть автоматически двигающегося штурвала. В это время раздался стук в дверь.
— Это меня, — сказал Байард. — Я должен идти. Удачи вам!
Оставшись вдвоем со стюардессой, Спенсер ободряюще улыбнулся.
— Все оʼкей? — спросил он.
Она неопределенно кивнула.
— Ваше имя Джанет, верно? А мое — Джордж. — Голос Спенсера стал более серьезным. — Не буду вас обманывать, Джанет, придется довольно тяжко.
— Я знаю.
— Ну, давайте посмотрим, смогу ли я хотя бы послать сигнал бедствия по радио. Какой номер рейса?
— 714.
— Так. Кажется, порядок.
Он нажал кнопку микрофона.
— Мейдей, мейдей, мейдей, — начал Спенсер ровным, бесстрастным голосом. Этот сигнал он запомнил на всю жизнь. Он отдавал его однажды пасмурным октябрьским полуднем, пролетая над побережьем Франции на своем подбитом «Спитфайре». А два появившихся на помощь «Харрикейна» сопровождали его, как пара заботливых тетушек.
— Мейдей, мейдей, мейдей, — продолжал он. — Говорит рейс 714-й. Мэпл Лиф Чартер. Мы терпим бедствие. Кто-нибудь выходите на связь. Конец.
У него перехватило дыхание, когда чей-то голос тотчас ответил:
— Алло, 714-й. Говорит Ванкувер. Мы давно ждем вашей связи. Ванкувер ко всем самолетам: эта частота для всех теперь закрыта. Продолжайте, 714-й.
— Спасибо. Говорит 714-й. Мы терпим бедствие. Оба пилота и несколько пассажиров… Сколько пассажиров, Джанет?
— Несколько минут назад было пять. Сейчас, может быть, и больше.
— Поправка. По крайней мере пять пассажиров получили отравление пищей. Оба пилота без сознания, находятся в тяжелом состоянии. Среди нас есть доктор. Он говорит, что ни один пилот не сможет прийти в себя и посадить самолет. Если их и остальных пассажиров срочно не доставить в госпиталь, они могут погибнуть. Вы меня поняли, Ванкувер?
Голос тотчас откликнулся, перекрывая трещащий эфир:
— Продолжайте, 714-й. Вас поняли.
Спенсер перевел дыхание.
— Сейчас мы подходим к самому занятному. Меня зовут Спенсер. Джордж Спенсер. Я пассажир этого самолета. Поправка: был пассажиром. Сейчас я пилот. Это вам для информации. Я налетал что-то около пяти тысяч часов общего времени, но только на одномоторном истребителе. Было это приблизительно тринадцать лет назад. Поэтому было бы лучше, если кто-нибудь у вас мог бы меня проинструктировать по радио. Наши данные: высота полета — 20 000, курс 290, воздушная скорость 210 узлов. Вот и все. Теперь дело за вами, Ванкувер. Конец.
— Ванкувер — 714-му. Ждите и слушайте.
Спенсер вытер выступивший на лбу пот и улыбнулся Джанет:
— Представляете, какой переполох мы там подняли!
Джанет кивнула. Через несколько секунд эфир снова ожил. Раздавшийся в наушниках голос был ровен и спокоен, как и раньше:
— Ванкувер — рейсу 714. Пожалуйста, справьтесь у доктора, нет ли хоть какой-то возможности, чтобы кто-нибудь из пилотов пришел в себя. Это очень важно. Повторяю, очень важно. Попросите его сделать все возможное даже в ущерб другим пассажирам. Конец.
Спенсер нажал кнопку передачи.
— Ванкувер. Говорит 714. Вас поняли. Это исключено. Доктор говорит, что нет никакой надежды, чтобы кто-нибудь из пилотов очнулся и совершил посадку. Он говорит, что они находятся в критическом состоянии и могут умереть, если их вовремя не доставить в больницу. Конец.
Возникла небольшая пауза.
— Рейс 714, говорит Ванкувер. Вас поняли. Не отключайтесь, пожалуйста.
— Вас понял, Ванкувер, — отозвался Спенсер и выключил микрофон. — Теперь нам остается только ждать, пока они там решат, что делать.
Его руки напряженно ловили движения штурвала, как бы пытаясь воскресить старые летные навыки. Ведь когда-то про него в эскадрильи говорили: «Этот дока дотянет на одном крыле да на молитве».
Спенсер улыбнулся про себя: неплохо сказано. Но в следующий момент, взглянув на ужасающее множество каких-то подрагивающих стрелок, непонятных рукояток и переключателей, он почувствовал отчаяние. Все его хваленые знания не имели здесь цены. Это было то же самое, как если б он очутился среди загадочных приборов, циферблатов, указателей какого-нибудь корабли из научно-фантастического романа. Одно неверное или неуклюжее движение, и налаженный ритм работы всего огромного механизма может быть тотчас нарушен. А тогда, кто знает, сможет ли Спенсер вернуть самолет под свой контроль? Скорее всего, что нет. И на этот раз не будет рядом никаких охраняющих «Харрикейнов», одно присутствие которых подействовало бы успокаивающе. Он уже начал проклинать главное управление, благодаря которому он на свою голову срочно должен был вылететь из Виннипега в Ванкувер. Заманчивая перспектива сделаться управляющим и поселиться в собственном доме на Паркуэй Хайтс казалась сейчас нелепой затеей. Было бы чертовски глупо кончить свою жизнь здесь, в этом чудовище, не увидев Мэри и не сказав ей всего того, что хотелось бы. А что касается Бобси и Кит, то страховки для них хватит ненадолго. Да, ему следовало бы лучше позаботиться о своих крошках, гораздо лучше.
Какое-то движение в кабине отвлекло его от этих мыслей. Он увидел, что Джанет, встав на колени в своем кресле, перегнулась в сторону лежащих на полу пилотов.
— Кто-нибудь из них твой приятель? — спросил он.
— Нет, — поколебавшись, ответила Джанет. — Не совсем.
— Ясно, — чуть поперхнувшись, сказал Спенсер. — Понимаю, простите.
Он взял в рот сигарету и начал шарить вокруг в поисках спичек.
— Не думаю, что здесь это разрешается, но, может быть, на этот раз авиакомпания пойдет на снисхождение.
Вспышка спички осветила лицо Джорджа, и Джанет увидела, какой яростью горели его глаза.
ГЛАВА VI
На взлетной полосе аэродрома Ванкувер раздавался все усиливающийся рев двигателей последнего самолета, получившего разрешение лететь в восточном направлении. Наконец, набрав скорость, он оторвался и начал уходить в глянцевую темноту этой дождливой ночи. На вираже его навигационные огни стали едва различимы. Остальные самолеты отводили в ангары, тянущиеся вдоль служебных помещений. Их стальные корпуса были сплошь покрыты каплями влаги. Это была очень холодная и сырая ночь. Служащие из наземного состава аэродрома сновали туда-сюда в желтом свете дуговых ламп и то и дело похлопывали себя, чтобы согреться. Говорили они между собой мало и только лишь по делу.
Единственный самолет, медленно выруливающий с посадочной полосы, наконец остановился и выключил двигатели. В наступившей тишине свист его пропеллеров казался неестественно резким и сильным. Аэродром Ванкувер, обычно перегруженный в это время работой, постепенно затихал, готовясь к возможной катастрофе.
В ярко освещенной диспетчерской атмосфера была по-деловому напряженной. Отставив телефон в сторону, руководитель полетов зажег сигарету и, глубоко затянувшись, пристально взглянул на карту. Затем он повернулся к Бёрдеку. Этот грузный мужчина, представлявший в Ванкувере авиакомпанию «Мэпл Лиф Чартер», сидел, устроившись на краю стола и заканчивая читать уже в который раз запись радиосвязи с 714-м.
— Ну, хорошо, Гарри, — нетерпеливо произнес руководитель полетов. По тону его голоса было понятно, что он из тех людей, кого интересует сама работа, а не разговоры о ней. — С данного момента я задерживаю отправление всех самолетов в восточном направлении. Кроме того, у нас есть примерно час, чтобы дать вылет остальным самолетам. После этого все движение должно быть прекращено до тех пор, пока…
Затрещал телефон. Руководитель полетов схватил трубку.
— Да? Понятно. Предупредите все аэродромы и самолеты, что мы принимаем только в течение 45 минут. Все трассы на запад и на восток между Калгари и нами должны быть свободны. Ясно? Хорошо.
Он бросил телефонную трубку обратно на рычаг и обратился к помощнику, который тоже сидел у телефона:
— Вы предупредили командира пожарной команды?
— Как раз сейчас звоню ему домой.
— Передайте, что ему было бы лучше самому сюда приехать. Кажется, придется довольно жарко. И попросите дежурного офицера сообщить о происходящем в городскую пожарную охрану. Может быть, понадобится их помощь.
— Я уже сделал это. Диспетчерская Ванкувера слушает, — произнес он в телефонную трубку. — Минутку. — Накрыв ладонью нижнюю часть трубки, он обратился к руководителю полетов: — Предупредить ВВС?
— Да. Пусть они тоже освободят этот сектор.
Бёрдек тяжело соскользнул с края стола.
— Вот это правильно, — сказал он.
На его рубашке проступали темные пятна пота.
— Есть здесь кто-нибудь из ваших пилотов сейчас? — спросил его руководитель полетов.
Бёрдек покачал головой.
— Ни одного, — сказал он. — Нам придется искать где-то помощь.