Если отвлечься на миг от всепоглощающей, перехватывающей горло силы, всплывали фрагменты прошлых жизней, менее реальные, чем карты сидящей напротив Роксаны. Теперь Ланса, или, может, Костю (так его тут называли), больше всего радовали минуты слияния с общим разумом обитающих здесь сенсов-химер. Он становился мелкой частичкой огромного организма, все видел, понимал, чувствовал. «Наверно, так же док видит суть механики», – мелькнула и пропала случайная мысль.
Сознание снова слилось с множеством других, тех, кто был рядом, за перегородкой. От этого было фантастически, великолепно, потрясающе, удивительно хорошо. Мысленно он еще какое-то время упражнялся, подбирал синонимы к слову превосходно – наиболее полно отражающему его чувства. Но девочка напротив отвлекла.
– Отец желает оставить тебя при себе, – бросила она в его сторону карту. – Тебя не приставят к политику или бизнесмену, радуйся. Не нужно будет копаться в их прогнивших мозгах. Эй, ты слышишь?
Он молчал. Слова казались лишними, тяжелыми, уродливыми.
– Карту переверни, – настаивала девушка. – Я хочу знать, что тебя ждет.
Карта. Шершавая бумажка. Потертая. Уголок когда-то был загнут, потом тщательно расправлен… Сознание отмечало подробности, пока рука тянулась к ней. Под рубашкой с витиеватым восточным орнаментом на другой стороне был нарисован всадник, размахивающий похожим на японскую катану мечом.
Ксана задумалась.
– Одной карты мало. Давай еще две.
Она сама протянула колоду.
– Любую!
Он взял было верхнюю, но это не соответствовало условиям игры. А уйти и обидеть сидящую напротив девушку запрещено. Тогда пришлось вытащить карту из середины.
– Страшный суд, – назвала она седовласого старика со скипетром в руках, восседающего на троне. – Еще тяни!
Ее игра забавляла. Ему надоела. Но люди суеверны. «Три» для них священное число. Последняя попытка.
– Сила, – пояснила Ксана изображение с солнцем, луной, копьями и мечами. И тут же на ходу принялась выдумывать свое толкование выбранным картам. – Не ты управляешь событиями, тебя ведут, – отложила она карту принца. – Твои беды из прошлого, – на пол упала карта суда, – и так ясно, папочка старается, – добавила девушка тише. – Борьба двух армий…
Она смотрела на последнюю карту и никак не могла сложить воедино значение всех трех.
– Ты не думай, что я гадать не умею! – упорствовала девушка. – Когда я сбежала из детдома, два года с цыганами путешествовала, пока меня тетка двоюродная через милицию не нашла. Я ее дом в первый вечер обокрала и снова сбежала, а они с мужем меня простили и даже удочерили. Но в душе я настоящая цыганка! Ну-ка потасуй мне и вытяни карту наудачу.
Он нехотя принял у нее из рук раскрашенные бумажные прямоугольники. Сосредоточился, разглядывая, увидел все картинки одну за другой. Для него они не имели смысла, а человеческое существо напротив упорно не желало оставлять Ланса в покое.
Тасовал он неуклюже. Но химеры подсказывали нужные движения его пальцам, стоило только войти в мысленный контакт.
– Дай! – Ксана нетерпеливо протянула руку и выхватила карту. Девятую сверху. – Звезда, – разглядывала она девушку с кувшинами, льющую воду под ярким светилом. – Через меня говорят высшие силы. Вот! Но я не могу дать другим то, что от меня ждут.
Чему она радуется? Это все нелогично. «Вероятность выпадения конкретной карты одна семьдесят восьмая. Семьдесят восемь вариантов будущего, а людей миллиарды. Число комбинаций равно факториалу из семидесяти восьми или числу со сто шестнадцатью знаками. Учитывая множество разновидностей гадания – еще больше. Даже с учетом, что вероятность правдивости разработанной методики предсказания будущего стремится к нулю, если предположить, что есть некая закономерность от гадания на конкретного человека и выпадения определенных карт, то…»
Додумать ему не дали. Приближение Вителя он ощутил заранее. Положил колоду на пол, подравнял, обернулся.
– Па-ап, твои перестарались, он замороженный! – капризно пожаловалась Ксана.
– Мозг перестраивается под новый режим работы, – легко отбросил ее сомнения Витель. – Дня через два или того меньше с ним можно будет разговаривать вполне нормально, как с Тиграном и многими другими. Костя, – Витель протянул ему руку, – мне нужны твои вычислительные таланты. Пока в твоей голове бушует логика, посмотри условия на третьем терминале.
Ланс ответил на рукопожатие. Новая задача. Вероятно, более интересная, чем бессмысленное вытягивание карт. А задача, решенная объединенным разумом, доставит еще большее наслаждение!
Витель проводил взглядом парня и обернулся к дочери:
– Он тебе нравится? Ты это брось! Он помощник, не партнер. Не допущу!
Ксана надула губы. Тяжело, когда от близких ничего не скрыть, ни от отца, ни от матери. А уж как Марина просчитывает ее без способностей – вовсе не понятно!
Через химер Ланс мог следить за событиями в обеих комнатах. Какая-то часть его мысленно проводила до двери Роксану, прислушалась к Вителю – не анализируя, просто отмечая и запоминая чужие действия. С помощью другого потока сознания юноша изучал биржевые сводки, котировки акций крупной компании.
Вдвоем с химерой молодой человек пытался понять, куда пойдут графики – вверх или вниз. Напарник анализировал рынок, Ланс считывал статистику. Завтра напарник станет тенью финансового директора, пополнит счета Вителя, исподволь вместе с другими химерами начнет контролировать финансовую систему страны. Объединенный разум обязательно поможет принять верное решение, выгодное Обществу.
Ксанин отец понаблюдал за пленником и улыбнулся – толк от него будет. Парня жаль, когда-то Костя спас его, Арно Вителя, – в этом мире Антона Верховицына, – дал возможность сбежать. Но сейчас на кон поставлено куда больше. Тем более великий Орэф даже не претендует на главенство. О, легок на помине!
Бывший магистр, а теперь консультант мягким шагом вошел в комнату, скинул мокрый плащ прямиком на стол, огляделся.
– Я прочел про Императорскую Пятерку. Что вы собираетесь делать с девочкой по имени Дорофея Иванова? – спросил он, жестом подзывая двоих нелюдей и вкладывая в их ладони карточки с заданиями.
– Она из развитого мира, – растерялся Витель. – Может поделиться знаниями. Ею заинтересовались спонсоры. Сегодня-завтра мы доставим ее к ним.
– Не доставите. – Орэф уже рыскал в мини-баре, звенел стаканами и бутылками. – Девочку не трогать, она медиум. Медиумы мне нужны. Не обсуждается, – оборвал он любые возражения собеседника. – Я не лезу в ваши делишки, пока вы выполняете мои условия, это ясно? И магистру своему ручному передайте, если не хочет прозевать момент, пусть поторопится. Власти пронюхали про химер.
– Хорошо, что Чара успела обработать Веронику Ильину, пока этот столичный выскочка Левашов не влез в наши дела. Ника мне звонила, им известно и про вирус, отосланный с Ксаниного компьютера. – Витель на планшете через удаленные камеры наблюдал, чем заняты нелюди, перелистывал картинки. Вроде все в порядке. – Я, естественно, ничего не знал, – улыбнулся он монитору. – Сегодня к четырем она придет поговорить с дочкой.
– Соврете, вы это отлично умеете. – Орэф определился с напитком и налил себе бокал густого красного вина. – Кстати, – он пригубил напиток, – хотя Чару арестовали, Ильина нас вполне устроит. Придется перекинуть средства на ее центр. Я знаю, что ей поручить. Не сейчас. Через неделю-другую. Тяните время, пока не доставите всю нужную технику и химер к выбранным аномалиям. У меня появились новые задания для Роксаны. Я настаиваю, девочке нечего знать лишнее. Отдали приказ, проконтролировали исполнение, подчистили память. Не до жалости. Это война, на ней не бывает полутонов, только черное и белое.
А в соседней комнате на миг отвлекся от работы Ланс-Константин. Всего на миг он пристально взглянул на гостя Вителя глазами химеры-телохранителя у дверей. И вспомнил. Вспомнил душный сумрак длинных, извилистых коридоров, выпуклые полукруглые светильники на шершавых каменных стенах, длинные тени стражников на неровно вымощенном полу, бело-оранжевые одежды адептов тайного общества.
В просторном нижнем зале торжественно гудел орга́н, вытягивал долгую ноту хор, произносились пафосно-тяжелые речи, звенели, в любой миг готовые дрогнуть от торжественности момента, юношеские голоса. Шло посвящение новых послушников, открывались страшные тайны, точно милостыня раздаривались откровения.
Но Косте тогда было не до подобной мишуры. Его вел к самому магистру перенервничавший Витель. Шеф беспризорников перетрусил сильнее молодняка в большом зале. Еще бы, сам Орэф, мифическое существо, преобразившее Общество Зари всего за год, пожелал поговорить с Безглазым.
Перед ними бесшумно распахивались тяжелые двери, отдергивались завесы, расступалась вооруженная охрана. Витель неожиданно отстал, остался за последней дверью. А юноша оказался в вытянутой комнате, похожей на помесь алхимической лаборатории с современным вычислительным центром. За столом сидел заурядный мужчина лет пятидесяти на вид.
– Ты не отсюда, – произнес он утвердительно. – Ради чего ты еще здесь – слабый, больной мигрант, погибающий от чахотки и мучительных болей в застуженных суставах, почти слепой?
За миг до этого казавшийся заурядным человеком, магистр будто разгорался все ярче, заполнял всю комнату сиянием, оглушал, ослеплял. Костя сам не заметил, как подчинился его вкрадчивому голосу, выболтал свою историю, молил о помощи в поиске убийц.
– Будем искать вместе. Все мигранты рано или поздно притягивают наше внимание. У меня немалые ресурсы, – пообещал тогда Орэф. – Ты же помоги мне.
Он видел его насквозь, читал скрытые мысли, разгадывал прошлое, настоящее и будущее.
Орэф говорил, и Константин соглашался. Тот Константин – больной и отчаявшийся. Позже он будет ругаться с магистром, угрожать ему, даже попытается убить. Но отрезвление придет непростительно поздно, оплаченное слишком многими жизнями.
Нынешний Ланс не почувствовал ничего – ни отвращения, ни неприязни. Сознание механически отметило: «Я знаю этого не человека. Знаю его подлинные цели», – и спрятало информацию в один из ящиков памяти. Тем более заботливое внимание химер поспешило отвлечь его от опасных мыслей. А голоса Вителя и Орэфа в соседней комнате сменились знакомой, навязчивой мелодией в динамиках. Мелодией, настраивающей пленников Общества на работу.
11 августа. Москва. Дорофея
Будильник на подаренном Робертом простеньком мобильнике разбудил Дору в половине шестого. Пришлось завтракать впопыхах, забираться в шлюп и лететь в столицу. К недовольству ученых, посадку разрешили только во Внуково, пришлось ловить такси для ребят, пусть сами едут к Соне, потолкуют. А девиц Ивановых профессора забрали с собой.
Маша с Дорой не возражали, тихонько сели на заднем сиденье по обе стороны от Роберта, прильнули к окнам, ожидая, что столица огромной страны раскроется перед ними, словно старинная книга со сказочными иллюстрациями.
Но поначалу их ждала огороженная с обеих сторон автострада, потом перепутанные кудряшки многоуровневых развязок, обрамленные сверкающими на солнце небоскребами. А за ними начались привычные новостройки и широкие проспекты. Они сменились старинными кварталами, пусть и с современной рекламой, просторными площадями, зданиями музеев и театров… Дома то взлетали к небу, то прижимались к земле, то отодвигались куда-то, отступали за скверы и парки. Почитать бы их историю…
Да что же такое, настоящая зависимость! Вдруг этому миру макросеть – затягивающая, напрочь лишающая привлекательности реальный мир – без надобности? Девушка дала себе слово обсудить это с Робертом. Не сейчас, а когда они разберутся с аномалиями.
За время дороги Дорофея успела выспаться в пробках. Шлюп приземлился на рассвете, но до центра через весь город добрались почти к полудню. Доре хотелось поесть, размять ноги, потому она обрадовалась, когда Роберт скатал в трубочку, убрал в сумку планшет, а Броня прекратил переговариваться с неведомыми собеседниками по коммуникатору.
Дора сама не поняла, что заставило ее снова прильнуть к окну, когда водитель свернул на боковую улочку, объезжая застывшие впереди машины.
– Стойте! – вдруг вскрикнула девушка. – Выпустите! Ла-а-анс!
Она дернула ручку двери, но была немедленно остановлена Робертом.
– Ты что, сдурела? Посреди проезжей части выходить!
– Ланс! Это я, Дора! Ла-а-а-анс!
На другой стороне улицы высокий парень в бейсболке даже не обернулся. Зато обернулись его спутники – смуглый, хрупкий на вид юноша и кудрявая черноволосая девушка в цветастом сарафане. Обернулись и ускорили шаг, скрылись за домами. Роберт недобрым взглядом провожал бывшего ассистента.
– Не хнычь, во всем разберемся, – строго приказал он.
Дора и не собиралась реветь. Еще чего, плакать из-за какого-то там… Тем более Ланса она почти не почувствовала, как ни старалась. Лишь далекий-далекий отзвук его души, сжатые в комок эмоции, одиночество… Всю оставшуюся дорогу до здания Управления Миграцией она просидела, погруженная в себя.
В оранжевое четырехэтажное здание их пропустили без проблем, стоило Ноэлю сунуть в автомат пластиковую карточку с фото. Высоченные, почти ростом с Броню, охранники приветливо поздоровались с ученым.
– Самое ведьмовское место Москвы, – таинственным тоном пояснил Роберт девушкам. – Тут сплошные сенсы да психологи собрались, в простонародье – колдуны и ведьмы!
Машка восторженно ахнула. Броня несогласно фыркнул. А Ноэль уже открывал перед юными Ивановыми резные двустворчатые двери в большой конференц-зал. Дора успела разглядеть предупреждение отключать мобильники и вообще любую электронную технику, даже часы кварцевые сдать в шестой кабинет. Она на всякий случай отключила электронный дисплей на своих механических курантах.
Зал выглядел аскетично и таинственно одновременно. К окнам льнули складки тяжелых темно-синих штор. Круглые лампы, горящие через одну-две, облепили черные остовы многоярусных люстр. Сами люстры отчего-то были закутаны в тонкую металлическую сетку, точно светляки в сачок. Они спускались с высокого потолка на мощных цепях.
В центре вокруг трех покрытых светло-голубым сукном столов сидели люди. На расставленных вдоль стен стульях – тоже.
Во главе дальнего стола высилась трибуна, за которой застыли двое – сухопарая немолодая женщина в черном строгом платье и пожилой мужчина в генеральской форме. Был он похож на премьер-министра русской части РКИСа из Дориного времени – такой же бровастый, с глубоко посаженными невеселыми глазами, с глубокими морщинами от крыльев широкого носа к резко очерченным губам. Каждый учебный год по праздникам в школе крутили его поздравления «будущим строителям сильного государства», хочешь не хочешь – запомнишь.
– Чего застыли, проходите! – Роберт подтолкнул Дорофею в спину.
Мигрантка шагнула внутрь и снова замерла. Такое обилие людей с даром – сотни полторы, не меньше, – она видела впервые. От неожиданности заложило уши, закружилась голова. Дору бросило попеременно в жар и в холод. Чтобы справиться, пришлось взять за руку Машу. Вдвоем они кое-как отыскали спасительный баланс в волнах чужого внимания.
Сенсы были всех возрастов – от десятилетних детей до древних немощных стариков. Не заметить среди них Нику было невозможно. У кого еще могут быть столь яркие рыжие волосы, крупными кольцами закрывающие всю высокую спинку стула?
Ильина обернулась через плечо, кивнула вошедшим. Рядом обнаружился Левашов.
Роберт уверенно потянул Соловьева и Ивановых за собой, усадил на свободные места во втором ряду напротив Вероники. Еще через десять минут началось совещание. Дора с Машей облегченно переглянулись, интерес к ним затих, стало легче дышать.
Мигрантка все время думала о Лансе, поэтому пропустила большую часть обсуждения и очнулась, только когда заговорила Ника. Она рассказывала о незнакомой Доре Чаре Родимовне, загипнотизированной неведомым Обществом Зари, о центре клонирования с химерами, о молодых людях, которых через компьютерный вирус обнаружил Роберт.
– На ребят воздействовали ментально, подправили память, – сухим тоном докладывала наставница, опираясь кулаками на стол. – Двое вспомнили свое пребывание в биосканере. Психологи выявили в их сознании программу – до конца лета находиться в пределах заданных координат. Есть версия, что реальные люди автоматически обеспечивают алиби клонам. Случись где-то преступление, двойники запутают следствие.
Ника взяла со стола пластиковый стакан, налила до краев газированной воды, отпила. Дору испугала ее мрачная решимость, даже злость.
– Была ли заложена в этих людей программа терактов, асоциальных действий? – поинтересовался генерал во главе стола.
Взгляд его был тяжелым, неприятным. От этого человека хотелось отвернуться, спрятаться. Не дай бог вызвать его гнев!
– Не нашли, но искали, Илья Петрович, – созналась Ника, напрягаясь еще сильней. – Пока у нас нет толковых версий, зачем кому-то неведомому столько генетического материала, столько химер.
– Вероника Степановна, вы по-прежнему уверены, что с Обществом Зари связан Рюкин? – продолжал генерал.
– На все сто процентов! – Ответ прозвучал резко, отрывисто. – И еще, вероятно, Антон Верховицын, в прежней жизни носивший имя Арно Витель.
По залу прокатился взволнованный шепот. Похоже, для многих это было серьезной новостью. Опасно мигнул свет.