Роберт бросился к ней. «Роботы» зашагали по лестнице. И тогда Дора не выдержала.
– Ланс! Как ты мог?! – заорала она в сердцах, подбежала к нему, вцепилась в рубашку, стукнула кулаком в плечо.
Юноша обернулся, легко отцепил ее руки от себя и тихо, твердо произнес:
– Уходи!
На голову Дорофеи будто рухнул молот – больно, тяжело, гулко, аж в ушах зазвенело. Замигали и умерли лампочки. На пол звонко посыпались стеклянные крошки.
Все пятеро поднялись наверх. Дора стояла посреди лестницы злая на весь мир. Что он наделал?! Как вообще осмелился?
На полу всхлипывал Роберт.
– Она не дышит! Вы слышите, – хрипло выкрикнул он, – не дышит!
Дора плохо помнила, как приехали вызванные Робертом люди, как обыскивали здание и, естественно, никого не нашли. Как забрали Нику и почерневшего от горя профессора. В голове было мутно, жарко, воздуха не хватало.
Очнулась она в гостинице, когда за окном было темным-темно. Лишь огни неоновых и голографических реклам облепили здания, парили над ними нелепые и кричаще-яркие. От их света темнота становилась еще более неуютной, непроглядной.
– Как тебя разобрало! – ворчала Машка, разливая чай из электрического чайника и нарезая крупными дольками лимон. – Три обморочных на меня одну!
– Три? – мало понимая, о ком говорит копия, переспросила Дора.
Комната перестала кружиться, можно осмотреться. Обычный гостиничный номер, похожий на семейные ячейки ее мира: две кровати, холодильник, плазма, панель вызова голографической клавиатуры, оконное стекло с термосканером. Бледная надпись на стекле сообщала, что сейчас 23.10, снаружи плюс двадцать один градус, переменная облачность.
– Ты в отключке, – начала перечислять Маша, одновременно зубами вскрывая пачку печенья. – Ника в коме, у Ноэля истерика. Я одна-одинешенька. Меня тормошили, допрашивали. Ты стояла, стояла, потом возьми да и свались с лестницы, точно мешок с картошкой. Сказали у тебя этот, ментальный удар. Тьфу, гадость. – Ей удалось отгрызть от упаковки кусок целлофана. – У Ники тоже удар, только гораздо сильнее. Ты так не делай больше, мне страшно.
Дора рассеянно кивнула. «Хорошо, что Ника жива. Очень хорошо. С Лансом что делать? Во что он умудрился вляпаться?»
– Чай пей, ешь печенюшки! Мне Павел приказал тебя накормить, едва очухаешься. И ему про все наябедничать. Он внизу дежурит.
– Телефон дай, – вместо благодарности за заботу потребовала Дора. Вставать с кровати не хотелось.
– Ищи прислугу в другом месте. – Машка обиделась. – Поди, не барских кровей, как твой беглый женишок. Я за тебя переживала, а ты…
Дора невольно улыбнулась. Раз огрызается, выходит, все в порядке. Она встала, взяла мобильник и закрылась в ванной – общаться и мыться.
Звонить малознакомым людям в позднее время дурной тон, но выбора не было. Сна ни в одном глазу, надо работать.
– Гоша, привет. Роботов взяли? – поинтересовалась она первым делом.
– Да, всего двое ушли. Видела бы ты, какое шоу с захватом устроили! – восторгался синеволосый. – Я было на камеру снимать начал, твои увидели, заставили затереть. А жаль.
– Все живы?
– Вроде. Соньку увезли в секретное место, типа защита свидетелей, – пожаловался он. – Андрею позвонить разрешили, все рассказать. Он к утру приедет. Сама как?
Дора задумчиво изучила свое отражение в зеркале. Если не считать синяка на брови и царапины на плече, вполне терпимо. Высветленные пряди перепутаны, отчего кажется, будто она влезла прической в паутину. Умыться, причесаться…
– Люди моего вида не пугаются, и ладно, – заключила она. – Гоша, среди вас есть любители компьютеров? Те, кому не лень ночью в Интернете информацию профильтровать? Часа на три работы.
Эх, врать не впервой, тут не три часа… Забавно, Гоша не стал искать предлог для побега.
– Руслан первый курс «Математического обеспечения» закончил. Пока Андрюха Соколиный Нос сюда добирается, я, наверно, тоже лишним не буду, – добавил он скромно.
– Если узнаю адрес, сможете подъехать?
Ох, Машка ругаться будет! Потерпит, куда денется.
– Без проблем, – посовещавшись с товарищами, вызвался Гоша.
Дорофея выбралась из ванной, взяла с тумбочки рекламный проспект с адресом гостиницы, выглянула в коридор, назвала номер комнаты.
Маша уже спала, накрывшись с головой одеялом. На столе тускло теплился ночник.
Дора нехотя поплескалась под душем, включила плазменную панель, вышла в Интернет и принялась за работу.
Это не привычная виртуальная реальность макросети, но голографический синтезатор легко моделировал образы над столом, прямо над малиновой голограммой клавиатуры. Гаптическая[1].
Такого дива Дора на Земле-56 еще не встречала. Голографический помощник, способный принять любой вид, вполне мог компенсировать отсутствие ребят. Однако отменять просьбу поздно.
Дора быстренько выбрала из библиотеки шаблонов зеленого обаятельного тролля – клыкастого, с копной соломенных волос, в коричневой кожаной куртке, высоких сапогах и шотландском килте. Из-за накачанной спины торчал двуручный меч, в левой руке – внушительно толстый фолиант. Голос у тролля был бархатистым, с раскатистыми гортанными звуками «ррр». Так же их выговаривал Роберт, оказавшийся в теле мальчика Мишеля.
– Какую р-работу закажешь? – поинтересовался тролль через пять минут, когда Дорофея закончила настройки.
Девушка задумалась, перебирая события последнего дня.
– Можно сразу двоих-троих, как ты, вызвать? – первым делом уточнила она.
– Конечно, пр-ринцесса, – оскалился помощник. – Но скор-рость поиска снизится пр-ропор-рционально.
– Тогда ищи информацию про генетические опыты над людьми, создание химер, биороботов. Если по соседству будут стоять фамилии Шамин, Верховицын и Рюкин, вообще замечательно, – прошептала Дора.
Она могла бы не произносить вслух ни слова. Встроенный в наушники сканер улавливал колебание ее челюстных мышц и костей, трансформировал в приказ помощнику.
Девушка погасила ночник, и тьма вокруг колебалась волнами, расслаивалась вместе с музыкой этого мира, которую Дорофея успела полюбить. Бас-гитара и электроорган, как никакие иные инструменты, настраивали на рабочий лад. Шведская вокалистка брала головокружительно высокие ноты.
Голографический тролль задумчиво листал свой пыльный фолиант, большую часть плазменного экрана занимала заставка – летящий сквозь спиралевидную галактику звездный крейсер… Интересно, как там родители? Вспоминают ли о беглянке? Она ощущала свою вину перед ними, но ничего не могла изменить. Это с Земли хорошо мечтать о звездах. А самой шагнуть в ночь, оторваться от колыбели человечества на напичканном электроникой суденышке, по мнению девушки, невиданное безрассудство.
В дверь негромко постучали. Маша засопела, заворочалась, не проснулась.
Гошу, Таню и Руслана сопровождал Павел Левашов, одетый так, словно сбежал с показа мод. Шелковая белая рубашка с рисунком из треугольников, шейный шнурок, на серебряном зажиме которого тревожным маячком алел крупный рубин, узкие, идеально отглаженные брюки.
– Я спас твоих друзей от полиции, когда они устроили скандал на ресепшен, – похвастался он. – Гостиница не для всех.
Девушка кивнула, посторонилась, приглашая гостей.
– Маха спит, – предупредила она.
– Пусть спит. – Гоша плюхнул на стол, прямиком на тролля, вкусно пахнущий пакет со снедью.
Дора сдвинула пакет, тролль благодарно поклонился. Запах бутербродов и сдобных булочек стал еще сильнее, и девушка только сейчас поняла, насколько сильно голодна.
Этой ночью они сделали несколько дел. Дора раздала всем задания и сама на три часа погрузилась в работу. Когда живешь в макросети, начинаешь чувствовать изменение атмосферы, предвидишь ближайшие перемены. Из мелочей: случайных фраз, изменившихся аватарок, кратких заметок в лентах новостей, обывательских отзывов на события и многого-многого другого – складывается мозаика ближайших дней.
Наконец Левашов не выдержал, заставил составить фоторобот ее спасителя на вокзале. Оба природных психолога из электрички уже попались работникам службы безопасности дома у Верховицына. А вот лица химер (теперь сомнений в этом не было) девушка помнила очень плохо.
– Орэф, – ни секунды не сомневаясь в человеке на портрете, выдал Павел. – Только староват как-то. Если попал сюда вместе со мной, должен быть не старше сорока. А этому типу глубоко за пятьдесят. Он и у меня на родине не первой свежести был.
– Я думала, обозналась, – удивилась девушка. – Похож – да. Но чтобы он сам?
Павел задумался, облокотился на стол, потом решительно отодвинул Дору от клавиатуры, застучал пальцами по гаптической панели.
– Я подозревал, что он проворачивает какие-то делишки у меня за спиной, знается с мафией, но явных доказательств не находил, – быстро говорил он, вводя пароли. – Счет в банке мой он не трогал, людей в аферы не вовлекал. Не удивлюсь, если и здесь он связан с нечистыми на руку людьми.
Добавить было нечего. Оставалось дожидаться поимки.
А Павел уже сам связался с вычислительным центром Управления миграции, передал полученный портрет.
Свой внешний вид аналитики разведки не показывали, ребятам пришлось общаться со скрывающими их мультяшными персонажами: волком, зайцем, котом, говорящим умывальником. Такая конспирация не помешала узнать, что атаку на базу Управления миграции отбили, Верховицына допросили, много нового выяснили про биороботов, то есть химер. Но о Рюкине и его реальных планах пока ни слова узнать не удалось. У Антона, как и у остальных захваченных, на этой части памяти стоял ментальный блок.
– Дайте мне сказать, – видя, что «мультяшки» готовы отключиться, заторопилась Дорофея. – Завтра что-то произойдет. Что-то связанное с клонами и мигрантами. С выступлениями властей это не связано. Тенденция сформировалась часов через пять после появления сообщений того немца, о котором говорила Ника, и окончательно закрепилась часа три назад. Может быть, будут массовые протесты или теракт. Не только здесь, в Москве, но и по всей стране. Скорее всего, в стратегически важных точках, наверняка в научных центрах. Часа бы три-четыре на анализ, я бы сказала конкретней.
Мультяшка-умывальник со странным именем Мойдодыр и кот с атласным бантом на шее внимательно выслушали, не прерывали. «Смеются, наверно», – подумалось девушке, но она все же договорила:
– У меня на родине считается, что массы людей в совокупности способны предвидеть грядущие события. Например, на самолеты, которым суждено разбиться, садится гораздо меньше пассажиров, чем на благополучные. Потому центры изучения общественного мнения содержат внушительный штат аналитиков, мощных искинов, то есть искусственных интеллектов… – Она задумалась, как не запутаться в компьютерных терминах двух миров и понятнее поделиться идеей.
– Нам знакомо это слово, – поторопил ее кот.
– Я бы усилила защиту национальной информационной системы, особенно контроль над воздушным пространством, работу диспетчерских служб, возможно, атомных объектов, – смелее продолжала Дорофея. – Но основная цель не они. Времени на анализ было мало. – Глаза слипались, щипали, когда девушка моргала. – Облачные хранилища данных, персональная информация работников крупных корпораций. Особенно уязвим центр города. Основная цель – посеять хаос. У нас подобное было во время Второй информационной.
На той стороне задумались. Умывальник Мойдодыр даже исчез из кадра. А потом появились все «мультяшки» разом. Слово держал кот, наверно, как самый главный:
– Задатки аналитика у тебя есть, – похвалили ее. – Днем мы пришли к сходным выводам. Меры уже принимаются.
Во как! Ее уважают. Жаль, за навыки, полученные в готовом виде. В свое время Дора закачала в чип немало программ-анализаторов, когда училась работать с большими объемами информации. Выходит, усилия не пропали даром.
12 августа. Москва. Ксана
– Возьми мою руку. Возьми! – едва прорезавшимся голосом Роксана требовала у Ланса послушания.
Тот стоял в очередном прибежище химер вполоборота у окна и смотрел в никуда. Они всегда так замирают, когда нет прямого приказа от старших. Просто стоят и «слушают мир», как ей пояснял отец.
Антона не отбили. Атака провалилась, и похожий на поэта юноша Илья не скрывал своего разочарования. Вчера Ксана пришла к нему в бизнес-центр. Химеры здесь занимали несколько помещений на разных этажах. Рюкин встретил ее на втором, как раз между рекламным агентством и кабинетом нотариуса.
Задернутые жалюзи резали свет, и тот ровными полосами ложился на стол и пол. На фикусе до сих пор болтался новогодний дождик. Творческим беспорядок на столах и под ними не назовешь, скорее неряшливостью – пришли и ушли, все временное, нелюбимое.
Едва юная Верховицына заговорила об аресте отца и случившемся в торговом центре, Илья прервал ее, огляделся и зло бросил:
– Дура, привела за собой хвост. Мне сообщили, Ильина здесь.
«Та самая рыжая?» Ее Ксана возненавидела.
– Я не знала… – начала оправдываться девушка.
Ее уже не слушали. Рюкин вызвал машину, отдал приказ по рации всем химерам, открыл сейф. Несколько папок перекочевали в его коричневый кожаный портфель. Туда полетели и четыре пачки денег.
Илья пошарил по столу, погладил рукой коробку голографа. Та зашипела, навсегда уничтожая хранимые там данные.
– Хочешь со мной, собирайся, – скомандовал он. – Твоя мама звонила, она временно займет место Антона.
«Мама Марина решилась выйти из тени? Значит, действительно все плохо».
Уже сидя в машине, Ксана ловила себя на мысли, отчего никогда не задумывалась о деятельности приемных родителей. С отцом все ясно, он пилигрим и сенс – таинственный, законспирированный, настоящий герой, ему положено трудиться на благо приютившей его страны. Но мама лишена сверхъестественных талантов. Кроме одного. И все же…
Марина была стратегом, тихим, незаметным, неизвестным никому, кроме небольшой группки Антоновых соратников. Именно Марина предложила многоуровневую систему охраны информации, когда для отвлечения внимания противника жертвуют союзниками. В головы тех помимо верной информации вкладывают обманки. Пусть враг ищет не там…
Так после поимки Антона сдали химер в торговом центре. Сейчас Ксана запоздало пожалела их – студента второго курса Тиграна, понятливого, почти человечного химеру-охранника Дениса и остальных, чьих имен она не помнила.
Когда приехали сюда – в большую квартиру, где собралось все руководство заговором, включая и Марину, Рюкин соблаговолил выслушать девушку.
Новость о похожем на Дениса пожилом господине ему очень не понравилась, как и его требование «все исправить».
– Мне нечего терять. – Илья отмахнулся от Ксаны, как от писклявого комара. – А тебе есть что. Не желаешь лишиться и этих родителей, не путайся с незнакомцами.
Вот и поговорили.
Ночь Ксана проплакала, узнав, что отец до сих пор в плену. Только под утро, измотанная, она забылась беспокойным сном.
Снился день авиакатастрофы, когда в школу позвонила соседка и сообщила, что родители девочки разбились, а у бабушки случился инфаркт. К ночи бабушки не стало. Деда парализовало. Прибывший в компании социальных работников милиционер отвез рыдающую девчонку вначале в детскую комнату милиции, потом в детский дом…
Утром в квартире обнаружился Ланс. Рюкин решил сделать его одним из своих телохранителей.
– Мне бы еще парочку с мозгами, а не искусственных идиотов, – сетовал он.
Ксана украдкой отвела юношу в пустующую комнату и снова попыталась разговорить.
– Ты же живой! Ты должен что-то чувствовать, думать, понимать! Ты не Костя, ты Ланс! – теребила она его. – Расскажи об Ильиной, о Доре, о Ноэле!
Про этих людей мама сегодня активно шепталась с Ильей. И Ксане не терпелось разобраться во всем. Она начала задавать себе вопросы: против кого они воюют. Казавшиеся увлекательным детективом события постепенно превращались в мистический фильм ужасов. И она, Ксана, выходит, играла в нем не последнюю роль.
Карман оттягивали карты. Если спрашивать судьбу слишком часто, та перестанет отвечать.
Сейчас семь утра. По подоконнику стучали капли дождя, хотя восток чист и светел. Солнечные лучи блестели на мокрых крышах, играли в потеках на пыльном стекле. Где-то рядом ворковали голуби, внизу сигналили машины. И все-таки сегодня что-то случится. Что-то непредсказуемое, возможно страшное. Сотворенное руками многих людей. И ее голосом.
– Ланс! Ланселот!
На лысой голове юноши блестел пушок светлых волос, лицо выглядело бесстрастным и очень красивым, точно у статуи греческого бога.
– Отвечай, я приказываю! – не выдержала Ксана.
Применить Голос она бы не смогла, но из себя вышла. Щеки жгла обида на бесчувственного красавца, на рыжую, даже на отца. «Папа делал привязку на мелодию», – вспомнила она. Химеры часто впадали в ступор, застывали, не реагируя на окружающих, а любимый мотив Вителя помогал привести нелюдей в чувство.
Мотив стал популярной песней с глупым текстом, звучал по всем радиостанциям, приставуче доставал в кафе и спортзале. Даже в плеер Ксаны попал. К месту попал. Девушка отыскала его в плей-листе и сделала звук погромче.
Ланс встрепенулся, поднял голову, осмотрелся, словно впервые видя комнату. Восковая маска на лице растаяла.
Роксана заставила его прослушать композицию до конца и только тогда поинтересовалась: