В информационном центре было пусто – ни «мультяшек», ни половины оборудования. На полу у входа валялись ручка и степлер. Машка подняла, покрутила их в руках и бросила обратно. Пошли к кубу – тоже никого. Красный ворсистый ковер внутри допросной комнатки сняли, скатали в рулон. Под стеклянным столом с фонариком ровными рядами стояли пустые пластиковые бутылки из-под минералки.
– Слушай, тут, случаем, не пара лет прошла, пока ты оттаивала? – изумилась Маша. – Люди-и, ау-у! – выкрикнула она, сложив ладони рупором.
– У нас передислокация. – Из двери за кубом вышел черноволосый Валя. – Сейчас по всей Москве химер ловят. Ланс ваш все явки-пароли сдал, заслуженно отдыхает, – усмехнулся он, наблюдая за лицом Доры. – Ты на него мощную психологическую атаку устроила, девочка, у тебя хороший потенциал.
Наглая Маха за спиной засмеялась. Дора хмуро показала ей кулак. Ничего, еще будет шанс разобраться.
– Что с Барском? – задала она главный вопрос.
– Вылетели, – слабо обнадежил Валя. – Повезли оборудование во все три названных города. Врать не буду, не знаю, на какой стадии работа с аномалиями. Но московская и подмосковные после облучения уменьшаются.
Он коснулся пальцем коммуникатора на браслете, сказал кому-то: «Хорошо» – и уже мигрантке заявил:
– Сюда идет Павел Левашов. Вас поручили ему. Дождитесь.
Валя помахал рукой и побежал по своим делам.
«Я теннисный мячик, – вновь про себя повторила Дора. – А мячику фиолетово, куда лететь».
Ника
После обстоятельной беседы с врачами она связалась только с Ильей Петровичем. У генерала был абсолютный иммунитет ко всем воздействиям, как и у Роберта. Вероятность того, что старика завербовали, близилась к нулю.
В погруженном в ненастную тьму городе включили фонари и подсветку зданий. Дождь закончился, половина прохожих не верила, что это надолго, и упорно укрывалась разноцветными зонтами.
Ника собрала волосы в хвост, натянула на голову капюшон куртки и поспешила по указанному Петровичем адресу. Пристегнутая к поясу багетка колотила по бедру. Но Вероника сейчас и без металлической трубки, напичканной электроникой, была опасна.
Жертв ментального удара приводили в чувство очень сильными лекарствами, в десятки раз увеличивающими дар. Действие препаратов, в простонародье именуемых мыслегрызками и мозгожорками, длилось недолго. По расчетам Ильиной, у нее оставалось часов пять-семь, пока не начнется упадок сил.
Было обидно получить щелчок по носу от дрессированных клонов и влипшего в очередную историю Ланса. Хорошо хоть парня вернули… Сейчас Ника успокоилась. Разбираться следует на холодную голову а не когда в тебе клокочут эмоции.
Вот и то здание, в котором час назад скрывалась Марина с мужем и дочкой. Сейчас тут ведут работы люди в штатском, хотя дар самых сильных из них уступает нынешним способностям Вероники. Марина и Антон, а точнее, Витель, опытные конспираторы, след путают покруче очень многих шпионов.
Внутрь здания Ника не пошла, потерла ладони одна о другую, разогревая, прижала к стене, прикрыла глаза… Все мы оставляем отпечатки собственной энергии, чего-либо касаясь, тем более проявляя сильные эмоции. Кажется, вот оно! Висит в воздухе, медленно истаивая, рассеиваясь, точно самолетный след на синем небесном шелке. Уловить направление можно, и на том спасибо. Только чей?
Ильина помнила их всех. Например, внимательного к деталям, педантичного Рюкина, улыбающегося не размыкая губ. След затерся, его хозяин был здесь давно, как минимум часа два назад. Для мегаполиса – вечность. Вот и Антон – любитель анекдотов, завсегдатай тира, человек, знавший почти всего Шекспира наизусть. След рваный, точно Витель был не в себе.
Ага, это, кажется, Марина. Запомнилась она Нике суетливой домохозяйкой, любительницей гламурных журналов и распродаж. Антонова жена при посторонних старалась казаться недалекой тихоней, и все поверили.
Ксана. Ее Ника видела в момент ареста, но тоже помнила хорошо. Про себя сразу окрестила девушку маленьким аллигатором, пираньей. След самый четкий, такой даже средний сенс почувствовать должен.
Решение, за кем идти, пришло сразу. За семейством Верховицыных сейчас бегает, как минимум, половина спецслужб. А вот Рюкин… Эта заноза заслуживает удаления.
Ухватиться за ниточку, обстоятельно сматывать ее в клубок, ловя все оттенки эмоций добычи… Глаза охотницы полуприкрыты, ноги чувствуют каждую неровность асфальта даже сквозь толстые подошвы босоножек на каблуках. Воздух сам ведет, уплотняясь, стоит уклониться от маршрута. Под пальцами пульсирует невидимая нить. Люди расступаются с дороги…
Тут он сел в машину, поехал к центру, свернул. Самой, что ли, поймать такси?
Стоп, что за гадость? След рассыпался, растянулся широким веером и исчез. Мини-станций сотовой связи либо других мощных приборов поблизости не чувствуется. Тогда что вызвало этот эффект? Ника максимально обострила чувства. Эх, весело будет, когда уколы действовать перестанут…
Минут десять ушло на разведку местности, перебор прошедших здесь тысяч человек. Пока на самой грани восприятия не почувствовалась пустота, точно ластиком провели по исписанному листу. След, лишенный каких-либо энергий. От него хочется уклониться, забыть. Химера! Как же сложно проследить эту гадость! Ясно, почему другие не ловили, попросту не цепляли.
По краю следа прощупывались остатки энергии Рюкина.
Улыбка Ники получилась злой.
– Держись, красавчик, – прошептала она, машинально отстегивая от пояса багетку. Все-таки хорошо сжимать холодный гладкий металл в правой ладони. Левую ладонь сенс подняла на уровень груди, улавливая ею энергии, точно радаром.
Вновь пошел дождь. Капли, стекая по капюшону, попадали в лицо. Вероника Ильина ускорила шаг, потом побежала. Центр. Государственная Дума. Александровский сад. Вот и красно-белая ленточка оцепления, люди в форме работников газовой службы.
Голубчик пришел проверить мышеловку!
Химеры (две или три, теперь она точно знала) чувствовались сильнее, как и несколько сенсов. От аномалии тянуло неуютными, чуждыми людям энергиями. Ника на миг замерла, рассматривая. Энергии, точно пламя гигантского костра, вздымались к небу, раскидывали малиновые блики, невидимые простым людям.
Что такое? Где-то рядом след Ксаны – свежий, четкий. Разбойничье семейство тоже здесь?
Показав удостоверение и браслет, Ильина кружила вокруг заграждений, прощупывая пространство, вслушиваясь в окружающий мир.
С крыш близлежащих зданий каждые несколько минут включались энергетические установки, направляющие оранжевые лучи в центр аномалии. От этого излучения пламя съеживалось, каждый раз отступало совсем на чуть-чуть. Но, судя по изъеденному, раскрошившемуся асфальту, аномалия похудела уже раза в три.
Где ты? Где ты? Где ты?
Вероника остановилась посреди перекрытой сейчас проезжей части, как раз на белой линии разметки. След Ильи Рюкина вел чуть дальше, обрывался метрах в десяти от нее. Но зачем показывать врагам, что они обнаружены? Главное, сообщить это военным и присутствующим здесь сенсам.
Долго целиться Ника не стала. Луч из багетки прочертил зигзаг, стремясь хотя бы задеть врагов. Дальше свои заметят и поддержат атаку. Вскрикнул Илья. Нику отбросило ответной волной. Химеры-телохранители дело знали.
В ту же секунду застрекотали выстрелы. Вероника вжалась в асфальт, прикрыла голову руками. Свои палили из автомата и ультразвуковой пушки – для любого сенса оружия дьявольского. В черепной коробке от него взрываются тысячи крохотных бомбочек, ноют суставы, панически хочется бежать.
Разработал ту пушку тот же умник, что и багетку, – американский сенс итальянского происхождения. На самом деле он модифицировал и упростил какие-то военные разработки, выложил их в Интернет и схлопотал пожизненное заключение за разглашение государственной тайны. Но все сенсы мира были ему благодарны.
Сжимая багетку в саднящих ладонях (кожу она все-таки содрала при падении), Ника осторожно приподняла голову. На асфальте лежали две пустоты, способные чувствовать боль, но не понимающие того, что умирают. Рядом корчился Рюкин. Ему досталось совсем чуть-чуть – ожог и простреленное плечо. Куда больше опасений внушало мигающее лампочкой устройство на колесиках. Бомба или того хуже – генератор аномалий? Генерал предупреждал о существовании подобной гадости, даже прислал изображение. К устройству уже бежали люди.
– Все, с этими сами разбирайтесь, – пробормотала Ника, пытаясь подняться. Тело болело, приложило ее как следует, но, кажется, кости целы.
– Помощь нужна? – К ней нагнулся офицер.
Ника отрицательно замотала головой. Поймать Рюкина оказалось слишком легко. Да, она одна из сильнейших сенсов страны, тем более под допингом. Но не единственная. И среди ее коллег есть отчаянные люди, готовые рисковать и ради дела вколоть подобный препарат. В себе Ильина была уверена, третий раз оказалась в переделке, дважды организм вытянул, сдюжит и сейчас. А были те, кто после одного укола напрочь лишались способностей, а то и слепли.
Ника отрицательно замотала головой. Поймать Рюкина оказалось слишком легко. Да, она одна из сильнейших сенсов страны, тем более под допингом. Но не единственная. И среди ее коллег есть отчаянные люди, готовые рисковать и ради дела вколоть подобный препарат. В себе Ильина была уверена, третий раз оказалась в переделке, дважды организм вытянул, сдюжит и сейчас. А были те, кто после одного укола напрочь лишались способностей, а то и слепли.
Снова включились установки, расположенные на крышах. Ника кивнула офицеру и поспешила убраться из-под облучения.
– Верховицына поймали? – уточнила она. – Хоть кого-нибудь из семейства?
Краем глаза она наблюдала, как Рюкина грузят в срочно прибывший шлюп. Следом затащили химер. Одна уже умерла, другая пока дышала, но, судя по обилию крови на земле, оставалось ей немного.
– Нет. Примерный адрес вычислили, но команду пока не отправили. Не хватает людей. С Антоном поработал гипнолог, наложил программу на двадцать два ноль-ноль. Должен сам на связь выйти.
Ника сверилась с часами. Время есть, силы тоже, так зачем прохлаждаться, загорать под фонарем. Что там напрограммировала Марина? И Марина ли? После того как в знакомом, как заношенный ботинок, Броне нашел временное пристанище Координатор, а она проглядела, приходилось сомневаться в каждом человеке.
Она вытащила из кармана куртки платок, промокнула кровоточащую руку. Колени, похоже, тоже ободрала. Не до них сейчас. Часики тикают, действие препарата заканчивается.
Ксана
Роксана не понимала, отчего они снова бегут. Она устала скрываться, путать след. «Неужели нельзя победить раз и навсегда?» – абсолютно по-детски хотелось спросить родителей. Но те поссорились.
Доверенные люди сообщили, что пойманная при вызволении Вителя Наташа рассказала слишком много. Сероглазый Ланс увел пленную Дорофею в тайную квартиру, не отзывался на позывные. Уволенные Мариной люди тоже что-то от обиды учудили…
Марина кричала, швыряла на пол бумаги и посуду. Химеры жались к стенкам. Отец шумел не меньше, обещал разобраться, пугал вложившимися в дело богатыми инвесторами и таинственным Орэфом. Кто такой на самом деле этот Орэф и отчего он указал Доре дорогу к ней, Ксане, девушка не понимала. Но сама решила не уточнять. Дело родителей нежданно-негаданно разваливалось, осыпалось прогнившей трухой.
– Что ты наделала? Кто дал тебе право принимать решение без него? – рычал на жену Витель.
Ссора стихла ненадолго, когда появился встревоженный Рюкин и уволок ценное оборудование. После его ухода скандал набрал еще большую силу.
– Ты не понимаешь! – вновь разошелся отец, отпустив половину химер, дежуривших на этаже. – Его нельзя злить! Это не живое существо, а стихия, сила, выпадающая за пределы мира и человечности! Чтобы приблизиться к его уровню, нужно переварить не одну сотню жизней!
– Отчего мне бояться какого-то пилигрима? – уперев руки в бока, вопрошала Марина. На кухоньке не осталось целой посуды, задержавшиеся химеры молча паковали чемоданы. – Он помог нам вначале, а потом только мешал! Принижал твое участие в нашем деле! Критиковал все мои решения! Единственное, чего я боюсь, что он запорет дело или решит отобрать у нас все, чего мы добились.
– Много ты знаешь! – рычал Витель из другой комнаты.
Одну за другой отправлял в шредер бумаги. В них больше не было надобности, а лишние улики ни к чему. Аппарат съедал папки и выплевывал мелкое крошево обрезков.
– У него были в ведении тысячи человек, настоящее тайное общество, могущественная транснациональная корпорация, а не то убожество, что создали мы. Орэф способен принять любой облик – от ребенка до старика, – продолжал Верховицын. – Он наделен всеми дарами пилигримов – сенса, психолога, гипнолога и неведомо кого еще!
Ксана удивленно смотрела на отца. Даже Марина притихла, выбралась из кухни. Похоже, была не в курсе этой тайны.
– Помнишь своего телохранителя Дениса? – продолжал Витель.
Марина сдержанно кивнула, вытерла руки о подол юбки.
– В нем больше всего генетического материала от Орэфа. Но в том-то и дело, что Денис остался туловищем, способным после оживления ходить и говорить. А Орэф, по его словам, может путешествовать из мира в мир без установки ретросдвига. Потому что тело его – чистая энергия! Его пули не берут, глупая! Насквозь пролетают! Я проверял.
Он хлопнул ладонью по шредеру.
– Пошли, выдвигаемся отсюда.
– Бред, – опомнилась мать. – Такое только в Голливуде снимают. Езжай туда на хлеб зарабатывать, у тебя получится. Мне этот тип глубоко неприятен. Тормозит все дело, суется куда не просят, указывает! Даже Илья меня поддерживает!
– Ну-ну, – проворчал Витель и первым отправился к лифту.
Ксане вспомнился дядька, похожий на Дениса. Дядька, сменивший лицо у нее на глазах. Ясно, говорят про него. Разобраться бы во всем происходящем!
Погрузившись в машину, они продолжили ругаться. Из общего шума и взаимных оскорблений девушка узнала еще кое-что.
– Зачем ему та девчонка? – недоумевала Марина, уже готовая принять необычность Орэфа.
– Она была одной из Пятерки, если ты забыла этот милый момент. Теперь выясняется, что Дельта ему чуть ли не дочкой родной приходилась.
Какая Дельта? Что за Пятерка? Ксана не знала, но по реакции родителей уже ненавидела всех их врагов оптом.
Марина скептически фыркнула. Витель что-то пробурчал, посмотрел в коммуникатор и переменился в лице.
– Облавы! По всему городу! – пробормотал он, поворачиваясь к химере-водителю. – Выметайся. Зачищай след. Ты больше не с нами.
– Ты что? Они же защитят… – разозлилась Марина. – Что с тобой сегодня?
– Они выдадут! – Витель закрыл лицо руками. – И так сейчас наши следы от правительственных ищеек затирают. Связные пишут, будто некто Бронислав Соловьев придумал устройство борьбы с аномалиями. К намеченным тобой городам отправлены отряды. Химер отлавливают пачками. Кто-то из наших проговорился. Кто-то очень осведомленный.
Марина красноречиво посмотрела на Роксану. Той захотелось провалиться под кресло, просочиться в багажник машины и ехать дальше там – незаметной. Ну да, Наташу они потеряли по ее вине. Чару Липа, которую Ксана не помнила (столь много было тех, кому она зачитывала приказ), наверно, тоже. Ланс еще пропал, не выходит на связь. Других помощников-химер накрыли… Неужели во всем, во всем ее вина?
Сияющие сквозь морось фонари походили на одуванчики. Прямоугольнички желтых окон поднимались до неба, утопали в его черноте. В машине было слишком холодно от работающего кондиционера. Или это ее, Ксану, знобило?
Она снова задумалась: чем заняты отец с матерью? Химеры ее пугали и восхищали одновременно. Было интересно наблюдать за их фантастически быстрым обучением, экспериментировать с мгновенной связью друг с другом. Делать с их помощью уроки. Собственные живые роботы – это круто!
Но участь Ланса ее потрясла. Вдобавок сегодняшние слова девчонки с дурацким именем Дорофея всколыхнули ее старые страхи – быть брошенной, преданной. Переезжая от убежища к убежищу по вечерней Москве, она все меньше желала такой жизни.
Перебранка родителей стихла, по радио крутили мелодию-позывной для химер – сигнал тревоги. Кто-то дозвонился и передал. Хотя, они, наверняка, сами все почувствовали.
– Куда мы едем? – Роксана с удивлением обнаружила за окном центральные кварталы столицы.
– Квартира друга, – уклончиво ответила Марина. – Переждем шумиху и неизбежный успех Ильи. Он рано или поздно оступится, наделает ошибок и тогда мы воспользуемся результатами его труда.
Ксана успокоилась. Действительно, с чего она распереживалась? Все наладится обязательно. Раз они сказали…
Квартира была скромной. После целого этажа в многоэтажке две комнаты выглядели тесными, пыльными, угрюмыми. Коричневые шторы, бархатная драпировка на старой мебели придавали помещению еще более убогий вид. Настольная лампа с пыльным металлическим абажуром, фото незнакомых людей на стенах, детские рисунки, приколотые кнопками к дверце стола… Окна выходили на затопленную дождем улицу. Фонари отражались в широченной луже, неподалеку вода стекала ручьями с какого-то белого старинного автомобиля, кажется, «жигули».
Витель пошептался с женой, открыл ноут, зарылся в новости, время от времени набивая сообщения связным. Марина ворчала, но принялась обустраивать новое пристанище, Роксана стерла пыль со шкафов и от нечего делать тоже включила ноут. Сегодня вышла очередная серия любимой драмы, как раз субтитры должны появиться.
Через час с небольшим в дверь позвонили, заставив все семейство перепуганно встрепенуться.
– Тихо, свои, – успокоил их Витель. На всякий случай взялся за багетку и отпер дверь.