Ударная волна от выстрела из РПГ, взорвавшегося у него за спиной.
Оторванная хвостовая секция и винт, падающий с высоты ста пятидесяти футов на улицу внизу.
Внезапные перегрузки завертевшегося вертолета.
Сигналы тревоги надрываются, как безумные.
Невероятная неуступчивость ручки управления.
Удар почти не так страшен, как он боялся.
Сознание потерял всего на полминуты.
Привязной ремень заклинило, до своего «Ка-Бара» [12] не дотянуться.
– Итан! Кто-нибудь погиб?
Огонь повстанцев уже вспарывает обломки машины с другой стороны, кто-то палит из АК.
За треснувшим ветровым стеклом двое санитаров ковыляют прочь от вертолета.
Контужены.
– Итан…
Прямо на четырехлопастной винт, вращающийся еще достаточно быстро…
Вот.
И нету.
Кровь заливает ветровое стекло.
Снова автоматные очереди.
Идут повстанцы.
– Итан!
– Погибли все, кроме меня, – выговаривает Итан.
– Вы были единственным выжившим?
– Совершенно верно. Меня взяли в плен.
Дженкинс записал что-то в блокнот в кожаном переплете и сказал:
– Мне надо задать вам еще несколько вопросов, Итан. И чем честнее вы будете, тем выше мои шансы вам помочь; это единственное, чего я хочу. Вы слышали какие-нибудь голоса?
Итан постарался не испепелить врача взглядом.
– Шутите?
– Не могли бы вы просто ответить…
– Нет.
Дженкинс чиркнул в своем блокноте.
– У вас были какие-нибудь затруднения с речью? К примеру, не была ли ваша речь бессвязной или спутанной?
– Нет. И я не в бреду. И у меня нет галлюцинаций или…
– Ну, будь у вас галлюцинации, вы бы об этом на самом деле и не догадывались бы, не так ли? Вы бы верили, что вещи, которые вы видите или слышите, существуют на самом деле. Я имею в виду, что если бы я, ваше пребывание в этой больничной палате и весь наш разговор были бы вашей галлюцинацией, вы бы не ощутили никакой разницы, не так ли?
Сбросив ноги с кровати, Итан опустил их на пол.
– Что вы делаете? – спросил Дженкинс.
Итан направился к одежному шкафу.
Слаб, ноги подкашиваются.
– Вы не в состоянии покинуть больницу, Итан. Результаты вашей МРТ еще изучают. У вас закрытая травма черепа, и мы не знаем, насколько она серьезна. Нам нужно продолжить обследование…
– Я пройду обследование. Только не здесь. Не в этом городе.
Распахнув дверь шкафа, Итан снял костюм с плечиков.
– Вы вошли в офис шерифа без рубашки. Это верно?
Итан сунул руки в рукава своей белой рубашки, оказавшейся свежевыстиранной. Смрад человеческого тлена сменил аромат стирального порошка.
– От меня воняло, – сказал Итан. – Разило так же, как от трупа, который я только что…
– Как вы говорите, нашли в брошенном доме.
– Я не говорю, что нашел. Я на него наткнулся.
– И вы явились в жилище Мака и Джейн Скози, которых прежде ни разу не встречали, и подвергли мистера Скози словесным нападкам на его же переднем крыльце. Это утверждение справедливо?
Итан принялся за пуговицы, дрожащими пальцами старясь впихнуть их в петли. Где-то попал не в ту, но ему было наплевать. Одеться. Выбраться отсюда. Отряхнуть с ног прах этого городишки.
– Разгуливать по городу с потенциальной травмой головного мозга – отнюдь не самый разумный из возможных образов действия, – изрек Дженкинс, поднимаясь со стула.
– Что-то здесь неладно, – отозвался Итан.
– Знаю, как раз это я и пытаюсь…
– Нет. С этим городом. С людьми в нем. С вами. Что-то не так, и если вы думаете, будто я собираюсь тут сидеть и позволю вам трахать мне мозги еще хоть секунду…
– Я не трахаю вам мозги, Итан. Никто не трахает вам мозги. Вы хоть представляете, насколько параноидально звучит это заявление? Я лишь пытаюсь определить, не страдаете ли вы транзиторным психозом.
– Что ж, не страдаю.
Натянув и застегнув брюки, Итан наклонился за туфлями.
– Простите, если я здесь не поверю вам на слово. «Аномальное состояние рассудка, как правило, характеризующееся утратой контакта с реальностью». Это азбучное определение психоза, Итан. Возможно, он вызван автокатастрофой. Гибелью напарника у вас на глазах. Или какая-то скрытая военная травма вдруг выплыла на поверхность.
– Вон из моей палаты, – бросил Итан.
– Итан, ваша жизнь может быть…
Итан поглядел на Дженкинса через комнату, и, должно быть, что-то в его взгляде, в его осанке говорило о вполне реальной угрозе насилия, потому что психиатр вдруг выпучил глаза и впервые заткнулся.
* * *Медсестра Пэм подняла голову от бумаг, которые заполняла, сидя за столом на посту медсестры.
– Мистер Бёрк, что это вам взбрело в голову – на ногах, одеты и не в постели?
– Удаляюсь.
– Удаляетесь? – повторила она, словно не вполне понимая смысл слова. – Из больницы?
– Из Заплутавших Сосен.
– Вы не в состоянии покинуть даже…
– Мне нужны мои личные вещи – сейчас же. Шериф сказал мне, что их могла забрать из машины бригада «Скорой помощи».
– Я думала, они у шерифа.
– Нет.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Что ж, могу надеть свою детективную шляпку Нэнси Дрю и…
– Хватит отнимать у меня время. Вам известно, где они?
– Нет.
Отвернувшись от нее, Итан зашагал прочь.
Медсестра Пэм окликнула его.
Остановившись у лифта, Итан нажал кнопку «Вниз».
Теперь медсестра кинулась следом – он слышал ее торопливые шаги по клетчатому линолеуму.
Обернулся и смотрел, как она приближается к нему в этом очаровательном атавизме форменной одежды медсестер.
Не доходя нескольких футов, она остановилась.
У него преимущество в росте на четыре или пять дюймов. Да еще и в возрасте.
– Я не могу позволить вам уйти, Итан, – сказала она, – пока мы не узнаем, что вас мучает.
Двери лифта со скрежетом разъехались.
Итан попятился от медсестры в кабину.
– Спасибо за помощь и заботу, – проговорил он, нажимая кнопку G три раза подряд, пока она не загорелась, – но по-моему, я уже это понял.
– Что?
– То, что с этим городом что-то неладно.
Поставив ногу на порог лифта, Пэм помешала дверям закрыться.
– Итан. Умоляю. У вас просто мысли путаются.
– Уберите ногу.
– Я беспокоюсь за вас. Все здесь о вас беспокоятся.
Он стоял, прислонившись к стенке, но теперь оттолкнулся и ступил вперед, остановившись в считаных дюймах от Пэм, глядя на нее сквозь четырехдюймовый промежуток между дверями.
Опустил взгляд и постучал по носку ее белой туфли носком своей черной.
Долгие несколько секунд она удерживала позиции, и Итан даже начал гадать, не придется ли ему применить физическую силу, чтобы устранить медсестру Пэм из лифта.
Но она наконец отодвинула ногу.
* * *Стоя на тротуаре, Итан подумал, что городок выглядит слишком тихим для конца дня. Не слышно было ни единого автомобильного двигателя. Фактически говоря, вообще ничего, кроме щебета птиц и посвиста ветра в кронах трех высоких сосен, осеняющих газон перед больницей.
Вышел на середину улицы.
Постоял там, приглядываясь и прислушиваясь.
Наслаждаясь теплом солнца на лице.
Ветерок доносил приятную прохладу.
Поглядел на небо – синий хрусталь.
Ни облачка.
Ни изъяна.
Местечко прекрасное, нет вопросов, но впервые эти горные стены, огородившие эту долину, внушили ему не только благоговение. Итан не смог бы объяснить, почему, но они наполнили его страхом. Ужасом, постичь который он пока не мог.
Он чувствовал… нечто странное.
Может, он страдает от последствий травмы. А может, и нет.
Может, изоляция от окружающего мира, продолжающаяся уже пять дней кряду, начала взимать свою дань.
Ни айфона, ни Интернета, ни «Фейсбука».
Если вдуматься, такое кажется невозможным – не иметь контакта ни с семьей, ни с Хасслером, вообще ни с кем за пределами Заплутавших Сосен.
Он зашагал к офису шерифа.
Лучше просто ретироваться. Перегруппироваться. Заново оценить факты по ту сторону этих горных стен.
Из комфорта нормального города.
Потому что здесь определенно творится какой-то сюр.
* * *– Шериф Поуп у себя?
– Шериф Поуп у себя?
Белинда Моран подняла глаза от своего «Солитера».
– Здравствуйте, – проговорила она. – Чем могу вам помочь?
– Шериф у себя? – переспросил Итан, на сей раз чуть погромче.
– Нет, он на минутку вышел.
– Значит, скоро вернется?
– Я не знаю, когда он ожидается обратно.
– Но вы сказали «на минутку», вот я и подумал…
– Это просто фигура речи, молодой человек.
– Вы меня помните? Агента Бёрка из Секретной службы?
– Да. На этот раз вы в рубашке. Так мне ваш вид нравится куда больше.
– Тут никаких звонков для меня не было?
– А с чего бы это им быть? – прищурившись, вскинула она голову.
– С того, что я сказал некоторым людям, что они могут дозвониться до меня здесь.
– Вам никто не звонил, – покачала головой Белинда.
– Ни моя жена Тереза, ни агент Адам Хасслер?
– Никто вам не звонил, мистер Бёрк, и вам не следовало говорить, чтобы они звонили вам сюда.
– Мне нужно еще раз воспользоваться телефоном в вашей комнате для совещаний.
– Не думаю, что это хорошая мысль, – нахмурилась Белинда.
– Почему это?
От ответа она воздержалась, только сохранила насупленный вид.
* * *– Тереза, это я. Просто пытаюсь дозвониться до тебя. Я снова был в больнице. Не знаю, звонила ли ты мне в офис шерифа или в гостиницу, но я никаких сообщений не получал. Я все еще в Заплутавших Соснах. Так и не смог отыскать ни свой телефон, ни бумажник, но с этим городом я покончил. Собираюсь позаимствовать из офиса шерифа патрульную машину. Позвоню тебе вечером из Бойсе. Скучаю, люблю.
Подавшись на стуле вперед, он дождался нового гудка, прикрыл глаза и постарался припомнить.
Номер был тут как тут.
Он накрутил его, выслушал четыре гудка, а затем тот же самый голос, что и в прошлый раз, ответил:
– Секретная служба.
– Это снова Итан Бёрк звонит Адаму Хасслеру.
– Он в данный момент недоступен. Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Это Марси?
– Да.
– Вы припоминаете наш вчерашний телефонный разговор?
– Знаете, сэр, мы каждый день принимаем массу звонков, и я просто не могу уследить за каждым…
– Вы сказали, что передадите агенту Хасслеру сообщение.
– В отношении чего?
Закрыв глаза, Итан сделал глубокий вдох. Если оскорбить ее сейчас, она просто бросит трубку. Если же дождаться возвращения в Сиэтл, можно будет выпустить ей кишки публично и уволить ее с порога.
– Марси, это касательно мертвого агента Секретной службы в Заплутавших Соснах, штат Айдахо.
– Гм-м. Что ж, если я сказала, что передам ему сообщение, значит, наверняка сделала все, как обещала.
– Но я не получил от него вестей. Вы не находите это странным? Что агент из регионального отделения Хасслера – я – нашел другого агента, который был убит, агента, которого меня отправили сюда разыскивать, – и спустя целых двадцать четыре часа Хасслер даже не ответил на мой звонок?
Небольшая пауза, а затем:
– А я-то могу вам чем-нибудь помочь?
– Да, я бы хотел поговорить с агентом Хасслером сию же секунду.
– Ой, простите, он в данный момент недоступен. Могу я вам чем-нибудь…
– Где он?
– Он недоступен.
– Где? Он?
– Он в данный момент недоступен, но я уверена, что он вам перезвонит, как только найдет удобным. Сейчас у него дел невпроворот.
– Кто вы такая, Марси?
Итан почувствовал, что трубку вырывают у него из руки.
Поуп грохнул трубку на рычаг. Глаза шерифа пытались прожечь Итана насквозь, как пара раскаленных углей.
– Кто вам сказал, что вы можете заявиться сюда и пользоваться моим телефоном?!
– Никто, я просто…
– Вот именно. Никто. Подымайтесь.
– Простите?
– Я сказал «подымайтесь». Вы либо выйдете отсюда своим ходом, либо я выволоку вас через вестибюль самолично.
Медленно поднявшись, Итан встал с шерифом лицом к лицу через стол.
– Вы говорите с федеральным агентом, сэр.
– Я в этом не уверен.
– Что это значит, черт побери?
– Вы не предъявили мне ни документов, ни телефона, ничего…
– Я изложил свою ситуацию. Вы съездили в дом 604 по Первой авеню, видели труп агента Эванса?
– Да.
– И?..
– Ведется следствие.
– Вы вызвали бригаду экспертов-криминалистов, чтобы обработать…
– Все улажено.
– А что значит хотя бы это?
Поуп просто смотрел на него, и Итан подумал: Он псих ненормальный, а у тебя никакой поддержки в этом городе. Просто бери машину и дуй отсюда. Пригвозди его, когда вернешься с кавалерией. Он лишится своего жетона и предстанет перед судом за палки в колеса федеральному расследованию.
– Я вынужден просить об одолжении, – примирительным тоном обронил Итан.
– Каком?
– Я бы хотел позаимствовать один из ваших автомобилей.
Шериф рассмеялся:
– С чего бы это?
– Ну, очевидно, с того, что со времени несчастного случая у меня машины нет.
– Тут вам не прокат автотранспорта.
– Мне требуется какое-нибудь транспортное средство, Арнольд.
– Это просто невозможно.
– Это ваш департамент шерифа? Вы ведь можете делать, что хотите, верно?
Шериф моргнул.
– У меня нет машин, чтобы вам одалживать. – Поуп двинулся вдоль стола для совещаний. – Пойдемте, мистер Бёрк.
Он остановился у распахнутой двери в ожидании Итана.
Едва тот оказался в пределах досягаемости, Поуп схватил его за руку и подтянул к себе, своей большой, мощной ладонью сдавив бицепс Итана в сокрушительной хватке.
– У меня в не столь отдаленном будущем могут возникнуть к вам вопросы, – процедил шериф.
– О чем?
Поуп лишь усмехнулся:
– Даже не помышляйте покинуть город.
* * *Шагая прочь от департамента шерифа, Итан, искоса оглянувшись через плечо, увидел, что Поуп наблюдает за ним сквозь щелку в жалюзи комнаты для совещаний.
Солнце скрылось за горами.
Город застыл в молчании.
Удалившись от офиса Поупа на квартал, Итан уселся на бордюр на тихой улочке.
– Это неправильно, – прошептал он и продолжал шептать снова и снова.
Итан чувствовал слабость и голод.
Он пытался разложить все по полочкам, все, что стряслось с момента его прибытия в Заплутавшие Сосны. Пытаясь по крохам собрать целостную картину, думая, что если бы смог обозреть все это разом, то сумел бы сложить из этих противоестественных соитий проблему, поддающуюся решению. Или хотя бы осмыслению. Но чем усерднее тужился, тем сильнее становилось ощущение, будто мысли вязнут в каком-то ватном облаке.
Откровение: сидя здесь, ни черта он не изменит.
Поднявшись на ноги, он двинулся к Главной улице.
Ступай в отель. Может, там ждет весточка от Терезы или Хасслера.
Ложная надежда. Он и сам это знал. Не будет там никакой весточки. Ничего, кроме враждебности.
Я вовсе не теряю рассудок.
Я вовсе не теряю рассудок.
Снова и снова он повторял свое имя. Номер социального страхования. Свой фактический адрес в Сиэтле. Девичью фамилию Терезы. Дату рождения сына. Все это представлялось реальным. Как обрывки информации, отождествляющей его личность.
Обретая утешение в именах и числах.
В следующем квартале его внимание привлекло звяканье.
Через улицу виднелся пустырь с несколькими столами для пикника, парочкой грилей и площадкой для метания подков. Соседи собрались на вечеринку. Группка женщин беседовала возле пары красных кулеров. Двое мужчин переворачивали на грилях бургеры и сосиски, дым возносился в недвижном вечернем воздухе синеватыми спиралями. От ароматов стряпни под ложечкой у Итана засосало, и он понял, что даже голоднее, чем думал.
Новая цель: поесть.
Итан пересек улицу по направлению к стрекоту сверчков и спринклеров, тарахтящих в отдалении.
Гадая: настоящие ли они?
Дети гонялись друг за другом по траве – крича, смеясь, вереща.
Салочки.
Звяканье доносилось от игры в подковы. Две группы мужчин стояли друг напротив друга в песочницах, и сигарный дым окутывал их головы, как взорвавшиеся нимбы.
Итан уже почти дошел до пустыря, думая, что лучше подойти к женщинам. Пустить в ход шарм. Похоже, это приличные граждане, обитающие в идеальном моменте американской мечты.
Одернув пиджак, он сошел с тротуара на траву, разглаживая складки и поправляя воротничок.
Пять женщин. Одной чуть за двадцать, троим от тридцати до сорока, одна седовласая – между пятьюдесятью пятью и шестьюдесятью.
Они попивали лимонад из прозрачных пластиковых стаканчиков, обсуждая какие-то соседские сплетни.