Никто пока его не заметил.
Когда он был уже в десяти футах, пытаясь измыслить какой-нибудь ненавязчивый способ встрять в их разговор, его ровесница, оглянувшись на него, улыбнулась.
– Эй, привет, – вымолвила она.
На ней были юбка ниже колена, красные сандалии и блузка в клетку. Короткая прическа казалась винтажной, будто позаимствованной из ситкома пятидесятых.
– Привет, – отозвался Итан.
– Решили без приглашения заявиться на нашу маленькую соседскую вечеринку?
– Должен признаться, меня привлек аромат того, что вы жарите на гриле.
– Я Нэнси. – Отделившись от группы, она протянула руку.
Он пожал ее.
– Итан.
– Вы здесь новенький? – поинтересовалась она.
– Прибыл в город всего пару дней назад.
– И как вам нравится наша деревушка?
– У вас очаровательный городок. Очень гостеприимный и теплый.
– Оу. Может, мы вас все-таки накормим.
Она рассмеялась.
– Вы здесь живете? – полюбопытствовал Итан.
– Мы все живем в пределах пары кварталов. Окрестные жители стараются собираться на шашлыки хотя бы раз в неделю.
– Как это «Мэйберри»[13] с вашей стороны.
Женщина залилась ярким румянцем.
– И что же вы делаете в Заплутавших Соснах, Итан?
– Я здесь просто турист.
– Должно быть, мило. Уж и не припомню своего последнего отпуска.
– Когда живешь в таком месте, – Итан широким жестом обвел окружающие горы, – разве захочешь уезжать?
– Не хотите ли стаканчик лимонаду? – предложила Нэнси. – Домашний, очень вкусный.
– Еще бы.
– Сейчас вернусь, – коснулась она его руки. – И тогда представлю вас всем.
Когда Нэнси отошла к кулерам, Итан бросил взгляд на остальных женщин, высматривая шанс вклиниться в разговор.
Старшая в стайке – женщина с белоснежными волосами – смеялась над чем-то, и когда ему пришло в голову, что он слышал этот смех прежде, она вдруг отвела свои длинные, до плеч волосы за уши.
От родинки размером с пять центов сердце у него прямо замерло.
Не может быть, но…
Правильный рост.
Правильное телосложение.
Теперь она говорила, и голос звучал почти неоспоримо знакомо. Она отделилась от группы женщин, указав на самую младшую с озорной усмешкой.
– Я уж прослежу, чтобы ты сдержала слово, Кристин, – сказала она.
Итан увидел, как она повернулась и направилась к дальней мишени для подков, где сплела пальцы с высоким, широкоплечим мужчиной с гривой волнистых серебряных волос.
– Пошли, Гарольд, мы пропустим твой сериал.
Она попыталась увлечь его прочь.
– Еще один бросок, – запротестовал он.
Она отпустила его, и Итан, лишившись речи, смотрел, как Гарольд, подняв подкову с песка, тщательно прицелился и метнул ее.
Полетев по дуге над травой, подкова со звоном ударилась о металлический шест.
Команда Гарольда возликовала. Отвесив несколько театральных поклонов, он позволил женщине со снежно-белыми волосами увлечь его прочь от компании.
Друзья кричали им вслед, желая доброй ночи.
– Итан, вот ваш лимонад. – Нэнси протягивала ему стаканчик.
– Прошу прощения, мне надо идти.
Развернувшись, он вышел обратно на улицу.
– Не хотите остаться и поесть? – окликнула вслед Нэнси.
Ко времени, когда Итан обогнул угол, пожилая пара опережала его на квартал.
Он прибавил шагу.
Следовал за ними несколько кварталов, пока они неспешно шествовали походкой четы, которой и дела нет ни до чего на свете, держась за руки, а их голоса и смех переливались среди сосен.
Повернув ниже по улице, они вдруг исчезли.
Итан рысцой припустил до следующего перекрестка.
Затейливые викторианские дома выстроились по обе стороны от улицы.
Их нигде не было видно.
Звук захлопнувшейся двери эхом раскатился по кварталу. Итан заметил дом, от которого донесся хлопок, – зеленый с белой окантовкой. На переднем крыльце качели. Третий слева.
Перебежав через улицу, он продолжил путь по тротуару, пока не остановился перед ним.
Лоскуток безупречно зеленой травы. Переднее крыльцо осеняет тень старой сосны. Фамилия на почтовом ящике незнакомая. Итан положил ладони на штакетник. Уже начало смеркаться. Огни в окружающих домах только-только начали вспыхивать. Сквозь поднятые окна время от времени долетали обрывки разговоров.
Долина безмолвствовала, купаясь в прохладе, а высочайшие пики гор еще удерживали последние проблески света дня.
Открыв щеколду, он толчком распахнул калитку.
Прошел по старой каменной дорожке к крыльцу.
Ступеньки заскрипели под его весом.
Встал перед входной дверью.
Услышал голоса по ту сторону.
Шаги.
Он поднял руку, чтобы постучать, чувствуя в душе какое-то сопротивление этому.
Побарабанил костяшками по стеклу наружной двери, сделал шаг назад.
Выждал добрую минуту, но никто не появился.
Во второй раз он постучал громче.
Шаги приблизились. Послышался щелчок поворачивающегося замка. Деревянная дверь открылась.
Тот же широкоплечий мужчина поглядел на него сквозь стекло.
– Я могу вам помочь?
Итану требовалось лишь увидеть ее вблизи, под светом фонаря на крыльце. Подтвердить, что это не она, что он не сходит с ума. Переключиться на мириады своих прочих проблем в этом городе.
– Я ищу Кейт.
Мгновение мужчина лишь смотрел на него.
Но в конце концов толчком открыл стеклянную дверь.
– Кто вы такой?
– Итан.
– Кто вы такой?
– Старый друг.
Отступив в дом, мужчина повернул голову и сказал:
– Милая, не могла бы ты на минутку подойти к двери?
Ответных слов Итан не разобрал, а мужчина сообщил:
– Понятия не имею.
Затем появилась она – тень в конце коридора, ведущего в кухню. На миг промелькнула под светом потолочного плафона и прошлепала босиком через гостиную к двери.
Мужчина отступил в сторону, и она заняла его место.
Итан уставился на нее сквозь стеклянную дверь.
Зажмурился и снова распахнул глаза. Он по-прежнему стоял на крыльце, а она по-прежнему, вопреки вероятию, по ту сторону стекла.
– Да? – сказала она.
Эти глаза.
Ошибки быть не может.
– Кейт?
– Да?
– Хьюсон?
– Это моя девичья фамилия.
– О, боже мой.
– Извините… мы знакомы?
Итан не мог отвести от нее глаз.
– Это я, – проговорил он. – Итан. Я прибыл сюда отыскать тебя, Кейт.
– По-моему, вы спутали меня с кем-то другим.
– Я бы узнал тебя где угодно. В любом возрасте.
Оглянувшись через плечо, она бросила:
– Все в порядке, Чарльз. Вернусь через минутку.
Открыв дверь, Кейт ступила на коврик перед порогом. На ней были кремовые брюки и выцветшая голубая майка.
Обручальное кольцо.
И пахнет, как Кейт.
Но старая.
– Что происходит? – спросил Итан.
Взяв за руку, она повела его к качелям на краю террасы.
Они сели.
От ее дома, стоящего на вершине небольшого холма, открывался вид на долину и городок. Огни в домах горели уже повсюду, на небе проглянули три звезды.
В одном из кустов стрекотал сверчок – или запись сверчка.
– Кейт…
Положив ладонь ему на бедро и крепко сжав, она склонилась к нему поближе:
– За нами следят.
– Кто?
– Тссс, – она указала в сторону потолка, сделав едва заметный жест пальцем, и прошептала: – И слушают.
– Что с тобой произошло? – поинтересовался Итан.
– Тебе не кажется, что я еще хороша собой? – Резкий, язвительный тон неподдельной Кейт. С минуту она смотрела себе в колени, а когда подняла взгляд снова, глаза ее блестели. – Стоя перед зеркалом и причесываясь перед сном, я до сих пор думаю о твоих ладонях на моем теле. Это уже не то, что было.
– Сколько тебе лет, Кейт?
– Больше не знаю. Уследить трудно.
– Я приехал сюда искать тебя четыре дня назад. Утратив контакт с тобой и Эвансом, меня отправили сюда искать вас. Эванс мертв. – Это заявление вроде бы особого впечатления не произвело. – Что вы с Биллом здесь делали?
Она лишь тряхнула головой.
– Что здесь происходит, Кейт?
– Не знаю.
– Но ты здесь живешь.
– Да.
– Давно?
– Годы.
– Это невозможно. – Итан подскочил на ноги. В мыслях воцарилась сумятица.
– У меня нет для тебя ответов, Итан.
– Мне нужен телефон, автомобиль, пистолет, если у тебя есть…
– Не могу, Итан. – Она встала. – Ты должен уйти.
– Кейт…
– Сейчас же.
Итан взял ее за руки.
– Это ведь была ты, когда я потерял сознание на улице вчера ночью. – Он посмотрел ей в лицо. – Складки у рта, морщинки в уголках глаз, и все еще такая красивая. – Ты знаешь, что со мной происходит?
– Это ведь была ты, когда я потерял сознание на улице вчера ночью. – Он посмотрел ей в лицо. – Складки у рта, морщинки в уголках глаз, и все еще такая красивая. – Ты знаешь, что со мной происходит?
– Перестань. – Она попыталась отстраниться.
– Я в беде, – заявил он.
– Знаю.
– Скажи мне, что…
– Итан, теперь ты подвергаешь опасности мою жизнь. И Гарольда.
– С чьей стороны?
Вырвавшись, она устремилась к двери. Уже на пороге обернулась и на миг, стоя там в полумраке, снова показалась тридцатишестилетней.
– Ты мог бы быть счастлив, Итан.
– О чем ты?
– Ты мог бы прожить здесь изумительную жизнь.
– Кейт!
Толчком распахнув дверь, она ступила внутрь.
– Кейт!
– Что?
– Я сумасшедший?
– Нет, – ответила она. – Ни чуточки.
Дверь за ней закрылась, и тут же послышался лязг задвигаемого засова. Подойдя к двери, Итан поглядел на свое отражение в стекле, отчасти ожидая увидеть шестидесятилетнего старика, но ничуть не переменился.
Он больше не чувствовал голода.
Не чувствовал усталости.
Спускаясь по ступеням, шагая по каменной дорожке и ступая на тротуар, он ощущал лишь стеснение в центре груди, знакомое чувство, накатывающее на него непосредственно перед заданием – когда подходишь к «стрекозке», которую аэродромная команда загрузила пулеметом Гатлинга пятидесятого калибра и «Хеллфайерами».
Страх.
* * *Автомобиль Итан высмотрел лишь в следующем квартале – «Бьюик ЛеСабр» середины восьмидесятых с облепленным сухой сосновой хвоей ветровым стеклом и четырьмя шинами, которые не помешало бы подкачать.
Дверцы были заперты.
Прокравшись на крыльцо ближайшего дома, Итан поднял каменного херувима с пьедестала под окном. Сквозь тонкие занавески увидел внутри мальчика, сидящего перед пианино и исполняющего какую-то вычурную музыкальную пьесу, ноты которой прорывались на крыльцо сквозь четырехдюймовую щель приподнятого над подоконником окна.
Рядом с мальчиком сидела женщина, переворачивавшая страницы партитуры.
Херувим, хоть и всего в фут высотой, был сделан из монолитного бетона и весил фунтов тридцать с небольшим.
Итан отнес его обратно на улицу.
Проделать это тихо было попросту невозможно.
Он швырнул его в окно позади водительского сиденья, и ангелок без труда пробил его насквозь. Отпер дверцу, распахнул, забрался внутрь через осколки стекла, через спинки сидений и оказался за рулем. Удар обезглавил ангелочка, и Итан схватил его голову с заднего сиденья.
Двух ударов оказалось достаточно, чтобы расколоть пластиковый кожух под рулевой колонкой, обнажив цилиндр замка зажигания.
Света в машине почти не было.
Действуя исключительно на ощупь, он вырвал пальцами провода питания и стартера.
Звуки пианино в доме оборвались. Бросив взгляд на крыльцо, Итан увидел два силуэта за шторами.
Выудив из пиджака перочинный ножик, он открыл самое большое лезвие, перерезал пару белых проводов в полной уверенности, что они подают в машине питание. Затем зачистил изоляцию и скрутил оголенные концы вместе.
Приборная панель осветилась.
Когда он как раз отыскал более темный провод стартера, дверь дома распахнулась.
Мальчишеский голос:
– Погляди на окно машины.
Итан срезал изоляцию с конца провода стартера, обнажив медные жилы.
– Подожди здесь, Эллиот, – велела женщина.
Ну же, ну же, ну же.
Итан прикоснулся проводом стартера к силовому, во тьме с треском проскочила голубая искра.
Двигатель чихнул.
Женщина приближалась к нему через двор.
– Давай же, – пробормотал Итан.
Замкнул провода снова, и двигатель провернулся.
Раз.
Другой.
Третий.
На четвертый схватился и с урчанием заработал.
С ревом поддал газу, взвинчивая обороты, Итан передвинул рычаг коробки в положение ДВИЖЕНИЕ и включил фары в тот момент, когда женщина уже подоспела к пассажирской дверце, крича что-то сквозь стекло.
Итан погнал машину вниз по улице.
На первом перекрестке свернул налево, сбросив газ и снизив скорость до разумных пределов, чтобы не привлекать внимания – дескать, человек просто отправился покататься в чудесный вечер.
Указатель уровня бензина сообщал, что бак еще на четверть полон. Сигнальная лампочка пока не горит. Не проблема. Горючего хватит, чтобы смотаться из Заплутавших Сосен. Достаточно лишь миновать перевал, и милях в сорока к югу будет городок, главной достопримечательностью которого выступает единственная бензоколонка. Лоумен, штат Айдахо. Прямо на шоссе. Они останавливались там для заправки по пути сюда. Ему до сих пор виделся Столлингс у колонки в своем черном костюме, наполняющий бак. Итан прогулялся до обочины пустынного шоссе, поглазел на брошенные строения через дорогу – развалившуюся таверну, универсальный магазин и одинокую закусочную, еще живую, но едва трепыхающуюся, с тянущимся из отдушины на крыше дымком, пропахшим салом.
Он позвонил Терезе из этого места, где сигнал едва вытягивал на одну риску.
Почти не помнит разговор. Ум был занят другим.
Последний раз, когда говорил с женой.
Надеялся, что сказал ей о любви.
Под визг тормозов Итан остановил «Бьюик» с тикающим левым поворотником. Не считая горстки людей на тротуарах, центр города будто вымер, и Главная улица, сколько хватало глаз, была совершенно пуста.
Выехал на дорогу, совершив плавный левый по-ворот, и начал понемногу разгоняться, направляясь на юг.
Миновал паб, отель, кафе.
Через семь кварталов – больницу.
Никаких пригородов.
Строения просто кончились.
Еще газу.
Боже, как же хорошо двигаться, наконец-то вырваться отсюда! С каждым оборотом коленвала с его плеч сваливалось буквально физически ощутимое бремя. Надо было так поступить еще два дня назад.
Вокруг ни малейших признаков жилья, дорога прямолинейной траекторией пролегла через сосновый лес с такими громадными деревьями, что они запросто могли расти здесь испокон веку.
Врывающийся в машину воздух дышит прохладой и благоуханием.
Среди стволов залег туман, местами протягиваясь поперек дороги.
Пробивающийся сквозь него свет фар заметно ослабевал.
Загорелась сигнальная лампочка.
Блин!
Дорога к югу от города взбирается к перевалу на несколько тысяч футов крутым серпантином, и подъем может начаться с минуты на минуту. Он сожжет жалкие остатки бензина до капли. Следовало бы развернуться, доехать до города и слить у кого-нибудь достаточно топлива, чтобы добраться до Лоумена.
Он ударил по тормозам, стараясь вписаться в длинный резкий вираж.
На самом пике поворота туман сгустился в кисель, вспыхнув ослепительной белизной в дальнем свете; Итан сбросил скорость до минимума, ведя машину чуть ли не ползком, не видя никаких ориентиров, кроме блеклой двойной желтой полосы.
Распрямившись, дорога вырвалась из марева, из леса.
Вдали – рекламный щит.
С расстояния в осьмушку мили Итан смог разобрать лишь, что на нем нарисованы четыре фигуры, стоящие, взявшись за руки.
Широкие, белозубые улыбки.
Мальчик в шортах и полосатой рубашке.
Мать и дочь в платьях.
Отец в костюме и фетровой шляпе машет рукой.
Печатными буквами под идеальным улыбающимся семейством:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАПЛУТАВШИЕ СОСНЫ, ГДЕ ОБРЕТАЕТСЯ РАЙ
Прибавив газу, Итан пронесся мимо щита по дороге, идущей параллельно частоколу, задев светом фар пастбище и стадо скота.
Огни вдали.
Пастбище осталось позади.
Вскоре он снова ехал среди домов.
Дорога стала шире, двойная желтая разделительная полоса исчезла.
Свернула на Первую авеню.
Он снова в городе.
Вырулив к бордюру, Итан вгляделся сквозь ветровое стекло, стараясь удержать панику в узде. Есть простое объяснение: он прозевал поворот к перевалу. Проскочил мимо в этой полосе густого тумана.
Он развернул машину кругом и снова рванул по дороге, раскочегарившись до шестидесяти к моменту, когда достиг пастбища.
Снова в тумане, среди могучих сосен Итан искал знак, хоть какой-то признак места, где дорога сворачивает к перевалу, но не находил ничего.
На самом крутом участке кривой он съехал на обочину и передвинул рычаг на ПАРКОВКА.
Покинув машину с работающим двигателем, вышел в ночь.
Перешел на другую сторону и зашагал вдоль обочины.
Через сотню футов туман сгустился настолько, что скрыл машину напрочь. Итан по-прежнему слышал ворчанье двигателя на холостых оборотах, но с каждым шагом звук становился глуше.
Он дошел до другой стороны резкого поворота, где дорога снова выпрямилась, устремляясь обратно к городу.