На почтительном от дороги расстоянии стояло строение, выложенное из пальмовых веток, из которых, не скрывая щенячьего любопытства, выглядывали две пары девичьих глаз. А дальше несколько кучно виднелось еще несколько мазанок, огороженных невысокой изгородью, подле которой паслись две тощие козы.
В огромной темной луже неподалеку от деревни капитан заметил какое-то оживление и, присмотревшись, с удивлением узнал в неровных черных буграх, возвышающихся над поверхностью воды, голову бегемота. На берегу, что-то гортанно крича, бегала перемазанная малышня, швыряя комья земли в вытянутую физиономию. Подобную сцену можно наблюдать где-нибудь в Средней полосе России, с той лишь разницей, что вместо громадного бегемота в грязной луже мог плескаться здоровенный боров. А дети всюду одинаковые, столь же шальные. Правда, цвет кожи другой.
– Как далеко ехать? – поинтересовался Марков.
– Скоро приедем, – ответил Мухаджир. – Вон за той горой аэродром, – махнул он в сторону темно-зеленой диабазовой сопки, выделяющейся среди красной растрескавшейся глины. – Завидую тебе, приятель, скоро будешь дома.
– Даже не верится. Что я могу для вас сделать?
На какой-то момент Мухаджир задумался, вспомнив печальные глаза отца, выглядевшие невероятно старыми. Сердце болезненно сжалось от мысли, что не удалось повидать мать. Как она там? И удастся ли увидеть ее вновь?
– Вот что… Позвони моим родным. – Он написал на клочке бумаги номер телефона. – Скажи, что их непутевый сын помнит о них… И что скоро мы увидимся.
– Это все?
– Да. Только не рассказывай подробности, где мы с тобой свиделись. Мать этого не переживет.
Выехали на территорию аэропорта. Близ взлетного поля стояло несколько запыленных самолетов. У ангаров, собравшись в кружок, неторопливо беседовали, покуривая, несколько человек в комбинезонах. Мухаджир уже давно обратил внимание на то, что жизнь в Африке не столь стремительна, как где-нибудь в Европе, даже самолеты летают помедленнее.
Остановив машину около ворот, он вместе с капитаном направился к группе мужчин, стоявших на взлетном поле. Один из них, заприметив приближающегося Мухаджира, направился в его сторону.
– Приятель, я никак не думал, что нам придется встретиться так быстро, – улыбаясь, произнес он. – Ведь я даже не попил пивка как следует. А потом, здесь такие женщины… – Его губы растянулись в похотливой улыбке. – Быть в Африке и не увлечься негритянкой – это непростительно. – Он подошел вплотную к Мухаджиру и дружески похлопал его по плечу. – Вы успели оценить их прелести?
– Я здесь надолго, у меня еще будет возможность, – сдержанно ответил Мухаджир, не разделяя жизнерадостность пилота. – У меня к вам просьба: не подкинете этого милого человека за пару тысяч миль?
Летчик поморщился, как от зубной боли.
– Сегодня у меня романтическое свидание. Я бы не хотел разочаровывать женщину. – Он долгим взглядом проводил грудастую негритянку, вышедшую из здания. – Приятель, вы даже не подозреваете, какие здесь большие возможности. И к тому же ломаете мои планы…
Повернувшись прямо на направленные мужские взгляды, негритянка ответила белозубой улыбкой, в которой можно было прочитать долгую многообещающую ночь и жаркие объятия.
– Вас ждет хорошая оплата, – заметил Мухаджир.
– Оплата – это, конечно же, замечательно, – проговорил летчик, продолжая следить за сочной негритянкой. – Но не все окупается деньгами.
– О чем вы?
– В какую цену, приятель, вы оцениваете объятия африканских красоток, которых я лишаюсь по вашей милости? – По всему видать, летчик был не прочь порассуждать и, судя по понимающим улыбкам его товарищей, стоявших рядом, делать он это умел. Его слушали с интересом, фигурой он был популярной, и его приезду всегда были рады. – А в какую цену оцениваете ожидание от встреч с ними?
Затягивающийся разговор начинал раздражать, и Мухаджир понимал, что понемногу теряет терпение.
– Послушай, приятель, если тебе не нужны деньги, так и скажи, я могу найти другого. – Он повернулся, чтобы уйти, но летчик осторожно тронул его за локоть.
– Ну, чего ты горячишься? Сегодня настроение у меня такое, чтобы немного расслабиться. Я давно не видел этих людей, вот и решил… Так куда вам нужно лететь? – по-деловому спросил он. От прежней дурашливости не осталось и следа.
– В Марсель!
Подбородок пилота подобрался, отобразив на пористой коже мельчайшие морщинки. На острой скуле отчетливо проявилась кривая полоска застарелого шрама. Такие царапины случаются от пореза чем-то острым, и вряд ли он порезался о забор, когда убегал от мужа своей возлюбленной, за плечами у парня, видимо, богатая криминальная биография. В Африке подобное не редкость.
Притронувшись к грубому шраму пальцем, пилот произнес, чуть понизив голос.
– Мне приходилось там бывать. Там слишком горячие парни… Но ради хороших денег можно и рискнуть. Сколько вы предлагаете?
Теперь в его глазах была пустота, которая частенько появляется у людей действия, отважившихся на отчаянный поступок. Для него, привыкшего жить на шаткой грани между жизнью и смертью, риск был вещью банальной и столь же необходимой, как щепотка красного перца к пряному борщу.
– Две тысячи долларов вас устроит? – спросил Мухаджир.
Капитан стоял рядом и нелепо улыбался, втайне надеясь расположить к себе летчика.
– Две тысячи? – задумчиво протянул тот. – Не самые большие деньги, из-за которых можно было бы рискнуть. – И, махнув рукой, продолжил: – Хотя, чего тут лукавить, мне приходилось рисковать и за куда меньшую сумму.
– Возьмите.
Пилот, повернувшись к Мухаджиру, взял деньги и проговорил:
– Это тот случай, когда деньги нужно брать авансом. Кстати, приятель, – я видел, на каком пикапе вы прикатили. Не хочешь его продать? Могу неплохо заплатить..
– Это тот случай, когда я должен отказать, – усмехнулся Мухаджир. – Эта телега мне самому еще послужит.
– Потопали? – повернулся пилот к Маркову. – Уверен, что нас ожидает приятное путешествие.
Кивнув на прощание, он в сопровождении Маркова заторопился к стоявшему на краю взлетного поля самолету. Проворно забрался по сброшенному трапу, а за ним несколько неуверенно, словно опасаясь, что шаткие ступени могут ускользнуть из-под ног, поднялся капитан. Дверца закрылась. Загудев, завертелся пропеллер на правом крыле, через минуту, усиливая нарастающий гул, завращался левый, и самолет, проворно развернувшись, покатил в сторону взлетной полосы.
Дождавшись, когда он взмоет в небо, Мухаджир сел в пикап и быстро уехал.
Глава 15 Время пришло!
Катер, подпрыгнув на высокой волне, тряхнул находящимися в нем пассажирами, Шестаков лишь крепче уцепился за поручни, а Юсуф Ахмед что-то невнятно пробормотал. Не сбавляя скорости, катер устремился к берегу, к острой песчаной отмели, уходящей в море. Когда до косы оставалось метров тридцать, рулевой заглушил двигатель, и катер по скорой волне добрался до самого берега, прошуршав дном по мелкому песчанику.
Юсуф Ахмед, несмотря на немалый вес, привычно выпрыгнул из катера, а следом за ним столь же расторопно выбрался Шестаков.
Метрах в двухстах на небольшом пригорке, спрятавшись за кустами от случайного взгляда, стояли три большие мазанки, крытые пальмовыми ветвями. Наверняка подъезжающую лодку уже заприметили, вот только никто не спешил выходить навстречу. Оказавшись на берегу, начинаешь понимать, что находишься в Африке, – солнце пекло немилосердно. В отличие от Шестакова, которому зной доставлял неудобства, Юсуф был рад раскаленному солнцу и напоминал барсука, проснувшегося после долгой зимней спячки, – беспрестанно подставлял широкое лицо под палящие лучи.
– Кажется, обо всем поговорили, – произнес контр-адмирал.
– Кроме одного.
– О чем же? – насторожился Анатолий Сергеевич.
– Что я скажу своим людям, когда они меня снова увидят. Ведь со мной уже распрощались, когда не удалось отбить от вас.
– Не мне тебя учить, как поступать в таких случаях. Ты – хозяин этого побережья и не обязан перед кем-то отчитываться. Да и вряд ли у кого-нибудь возникнет подобное любопытство. В крайнем случае, можешь сказать, что русские не знали, что с тобой делать, и поэтому отпустили. А еще можешь добавить, что даже еду на дорогу дали! Тем более что подобным образом мы поступали не однажды. Для того, чтобы вас привлекать к суду, нужно переделывать все морское право. Не вешать же всех на рее, как это было три сотни лет назад!
Юсуф Ахмед надул свои большие губы.
– Возможно, что такое объяснение подойдет для моих людей, но что мне сказать, если о том же самом спросит Ибрагим? Уж он точно не поверит таким сказкам!
– Можешь сказать, что ты купил свое освобождение у высокопоставленного офицера. В конце концов, ты моряк, учился в Бакинском военно-морском училище, у тебя в России масса знакомых офицеров – так почему бы случайно не встретить однокашника, который поможет тебе выбраться из плена.
– Можешь сказать, что ты купил свое освобождение у высокопоставленного офицера. В конце концов, ты моряк, учился в Бакинском военно-морском училище, у тебя в России масса знакомых офицеров – так почему бы случайно не встретить однокашника, который поможет тебе выбраться из плена.
– Пожалуй, это идея, – задумчиво протянул Юсуф Ахмед. – В таком случае мне придется назвать имя этого человека. Ибрагим не верит на слово и может перепроверить информацию.
– Назови мое, – усмехнулся Шестаков. – Такой вариант тебя устраивает?
– Вполне. Тем более что ты проводил меня до самого берега.
– Что ж, желаю удачи, – протянул контр-адмирал широкую ладонь.
В этот момент из-за кустов показалась любопытная детская физиономия.
– Спасибо. Она никогда не бывает лишней.
Шестаков оттолкнул катер от суши и ловко перелез через борт. Махнув на прощание рукой, Юсуф Ахмед направился в сторону деревеньки.
Еще через полтора часа в деревню подъехал Алимджан с охраной. Поздоровавшись, он рассказал о своем разговоре с Баруди Хаджибом и о том, что резиденцию пришлось оставить и перебраться в соседний поселок, отстоявший на сотню миль. Юсуф выслушал доклад и, не показав скверного настроения, направился в сторону поджидавшего джипа. Остановившись у открытой дверцы, он произнес одному ему понятную фразу:
– Ибрагим пришел сюда ненадолго, – и забрался в салон.
До самого поселка он не произнес больше ни слова.
Уже приехав в расположение базы, Юсуф Ахмед понял, что его ждали. На него смотрели как на героя, вне всякого сомнения, радуясь его счастливому освобождению. Объясняться особенно не пришлось; он лишь обмолвился о том, что оснований для задержания не было, а потому, опасаясь международного скандала, русские отпустили его с миром.
Вечером, когда все улеглось, Юсуф Ахмед пришел в хижину, в которой расположились Настя с мужем. Осмотрев их небольшую комнату, он невольно заулыбался: хижина понемногу обживалась, на стенах висели какие-то незатейливые вышивки, на стульях лежали покрывала, а в углу стоял светильник, сплетенный из гибких прутьев (творение местных мастеров); две маски из черного дерева в углу, добавляли местного колорита. Видно, так устроен человек: в каких бы скверных условиях он ни находился, всегда пробует облегчить собственное существование и придать своему жилью хотя бы иллюзию уюта. Даже кошку завели!
Прервав разговор, молодые с угрюмой настороженностью проследили за тем, как Юсуф пересек комнату и, согнав со стула кошку, присел.
– Как долго нам здесь находиться? – спросила Настя, выдержав тяжелый взгляд Юсуфа Ахмеда.
– Мне известно, что ваш отец делает все возможное, чтобы вытащить вас отсюда. Так что это вопрос нескольких дней. Вам нечего беспокоиться, вы находитесь под моей защитой.
– Кроме этого платья, у меня больше ничего нет, – сказала Анастасия, потянув за краешек рукава двумя пальцами.
Бросив взгляд на ее обожженные солнцем ноги, Юсуф Ахмед согласился:
– Хорошо. Платье вам принесут. А вы что-нибудь желаете? – повернулся он к Дмитрию.
Сейчас Юсуф Ахмед походил на доброго Деда Мороза, раздающего подарки, в нем произошли какие-то серьезные перемены, просматривающиеся даже во внешности. Он стал другим. Поделикатнее, что ли…
– Я немного оброс, – потер ладонью скулу Дима, – хотелось бы побриться. – Выжав из себя улыбку, добавил: – Да и жена жалуется.
– Ее можно понять, – кивнул Юсуф. – У такой красивой женщины и мужчина должен быть привлекательным. Хорошо, бритву вам принесут. Меня тут некоторое время не было… надеюсь, вас хорошо кормят?
– Мы едим, что и все остальные, – пожал плечами Дмитрий. – Не жалуемся.
– Хорошо. – Юсуф хотел еще что-то добавить, но потом, видно, не подобрав подходящих слов, хлопнул ладонями по коленям и сказал: – Надо идти. Встретимся завтра.
На лицах молодых людей отразилась улыбка облегчения. Они явно предпочитали одиночество.
Дверь за Юсуфом мягко прикрылась. Некоторое время он стоял у порога, поглядывая в сторону, откуда раздавался прерывистый лай (наверняка к поселку подбирались бабуины), а потом затопал в свое жилище, успев услышать коротенький диалог, раздававшийся из дома:
– Ты не находишь, что сегодня Юсуф какой-то странный? – прозвучал растерянный женский голос.
– Мне тоже так показалось.
Юсуф Ахмед невольно усмехнулся: «Возможно, что и странный. Со стороны оно как-то виднее».
Утром Анастасии принесли длинное платье, закрывающее от палящего солнца ноги, а Дмитрию – бритвенный станок и лезвия.
Ибрагим появился в поселке неожиданно. Ему было свойственно не извещать о своем появлении – впрочем, как и об уходе. Просчитать его действия было невозможно. Но он тоже никогда не появлялся просто так; следовательно, в районе намечалась какая-то крупная акция, за которой Ибрагим хотел проследить лично.
Заявившись в дом Юсуфа Ахмеда в сопровождении двух моджахедов, Ибрагим спросил.
– Где ты пропадал?
Юсуф Ахмед не без труда выдержал его взгляд.
– У меня были дела.
– Надеюсь, они не идут вразрез с нашими планами? – с показным равнодушием спросил Ибрагим.
– Можешь не беспокоиться, наши договоренности я помню. Хотелось бы думать, что ты тоже о них помнишь.
– О чем это ты?
– Ибрагим, ты выгнал моих людей с базы. Так братья не поступают.
– Ты отсутствовал, спрашивать было не у кого.
– Мог бы и подождать.
– Мое дело не терпело ожидания. Тебе не стоит переживать, ты получишь обратно свои земли.
– Надеюсь, что так оно и будет. Мне бы не хотелось с тобой ссориться.
– Хм… С тобой что-то произошло, Юсуф; прежде ты так со мной не разговаривал.
– Я прежний, просто не люблю, когда нарушаются правила гостеприимства.
– Надеюсь, это действительно так. Мне нужны русские.
Юсуф Ахмед отрицательно покачал головой:
– Это невозможно. Они мне самому нужны. Ты же знаешь, за них я получу хороший выкуп.
– Сколько же ты за них хочешь?
– Они стоят пять миллионов долларов.
– Это хорошие деньги. Как ты думаешь их получить?
– В ближайшее время Ефимцев должен связаться с Абу Рахимом, через него я и получу деньги.
– Ты умеешь зарабатывать, – протянул Ибрагим. – Если бы ты не был пиратом, из тебя получился был хороший моджахед. Вот что я тебе скажу: деньги за этих русских ты должен будешь передать мне. Надеюсь, ты не отказываешься от садака? Или думаешь остаться в стороне, когда твои братья воюют с «неверными»?
– Ты не можешь меня в этом упрекнуть. Как только Абу Рахим получит эти деньги, я тотчас переправлю их тебе.
– Вот и договорились.
Отказавшись от предложенного чая, Ибрагим сдержанно попрощался с хозяином и вышел.
Некоторое время Юсуф Ахмед сидел неподвижно. В эту минуту он сам себе казался каким-то громоздким и необычайно неповоротливым, чувствуя, как мышцы потеряли прежнюю пластичность. Повернувшись, он посмотрел в окно на удаляющихся моджахедов, только когда Ибрагим скрылся за изгородью, ощутил невероятное облегчение.
С минуту он еще медлил, не решаясь принять окончательное решение, но потом, вспомнив грустные глаза дочери, решительно схватил трубку.
– Адмирал… Он прибыл.
После чего аккуратно, будто имея дело с хрупкой вещью, установил трубку на рычаг.
Телефонный звонок от Шестакова прозвучал в тот самый момент, когда вице-адмирал Головин проводил оперативное совещание. Собравшиеся офицеры с ожиданием всматривались в его оживленное лицо.
– Значит, говоришь, сейчас Ибрагим находится в Эйле… – В голосе зазвучали торжественные нотки. – Подтягиваем сторожевики, наше время пришло!
Часть II Путь джихада
Глава 16 В Лондоне пасмурно
Закрыв кабинет изнутри ключом, начальник службы безопасности Афанасий Авдеев сел за письменный стол и разложил перед собой две фотографии. На первой из них была молодая негритянка по имени Крис, проживавшая на Туманном Альбионе, на второй фотографии запечатлен компаньон Ефимцева – Роман Митрофанович Гальченко.
Гальченко познакомился с Крис около трех лет назад в Лондоне, куда он отравился вместе с небольшой группой экспертов, чтобы закупить оборудование для концерна. Крис, в то время студентка юридического колледжа, зашла на выставку из простого любопытства, и вряд ли они могли предположить тогда, что их свяжет нечто большее, чем необременительная, почти случайная ночь на надушенных простынях в дорогом столичном отеле.
Вскоре их захватила нешуточная страсть, набиравшая обороты с каждым его приездом в Лондон.
Авдеев постарался узнать о фигурантах столько, сколько это было возможно. Он знал их предпочтения, привычки, был осведомлен об их круге общения, мог поименно назвать их любовников и любовниц, знал о том, что они предпочитают на завтрак и ужин, какую музыку слушают в свободное время, какие книги читают, чем увлекаются и какой безделицей заполняют свободное время. В общем, все то, что позволило бы ему свести с ними короткое знакомство, перерастающее в устойчивую дружбу.