Оля говорит:
– Бери пиво и иди отсюда! Надоело про твои мерзости слушать. Коля, включи погромче: хоть на приличного человека посмотреть-послушать!
Двенадцать
Зашла я как-то по дороге домой в продуктовый, который держат ребята-кавказцы. Семейный бизнес: работают муж с женой и даже их дети.
Мужу все подчиняются беспрекословно: но мужик, в принципе, славный. Большой такой, веселый обычно.
Но в тот день был он какой-то странный.
Смурной.
Я купила у него на пробу одно пирожное.
Он взвесил и говорит:
– Двэнадцать!
Я попробовала и еще одно попросила.
Он опять:
– Двэнадцать.
(Хотя они разные – второе явно больше.)
Я говорю:
– Вы себя не обманули?
Он (опять):
– Двэнадцать!
Я тогда виноград попросила.
Он опять – взвесил и говорит:
– Двэнадцать!
Смотрю, его жена, Зарина, чуть не плачет:
– Иса! Килограмм винограда стоит 150 рэ! Какие там двенадцать?!
Он говорит:
– Молчи, жэнщина! Я сказал – двэнадцать!
Зарина мне шепчет: уже два часа всем все по двенадцать рублей продает. Алкашам водку продал за двенадцать… А завтра кассы недосчитается и будет меня ругать. Пьяный сам сидит и кричит – двенадцать, двенадцать…
Тут Иса уронил голову на прилавок, и я быстро Зарине отдала 150 рублей.
Иса, как почувствовал, проснулся и как закричит:
– Двэнадцать, я сказал! Я – мужчина и хочу так!
И опять упал на прилавок.
Потом слегка поднял голову и говорит мне:
– Завтра приходи, все по тринадцать будет!
Зарина перекрестилась (они, кажется, христиане – осетины).
И говорит:
– Все! Магазин закрыт. До двенадцати! (у них круглосуточный).
И стала толкать алкашей, которые уже приготовились поживиться почти дармовой водкой, к выходу.
Неработающий N
Подсаживала я в наших Химках бабушку в троллейбус. Сама тоже занесла было ногу, как троллейбус тронулся.
Мы с бабушкой повисли, патетично выражаясь, между жизнью и смертью.
Бабушке было лет 90.
Я крикнула не своим голосом:
– Эй! Тут у вас! Почти под колесами! Ау!
Троллейбус остановился, бабушка неожиданно ловко, как завзятый акробат, взлетела птицей в него и еще более лихо закричала на кондукторшу:
– Твою мать!
Кондукторша-киргизка скромно потупилась:
– Извините.
– Да ничего (оптимистично сказала я). Бывает. Правда, мы с бабушкой могли стать героинями криминальной хроники где-нибудь в МК.
– А что такое МК? (наивно спросила кондукторша).
– «Московский комсомолец», газета такая. После сообщения, что «неработающий N съел своего сожителя» (я там и вправду это вычитала), было бы еще одно: женщина из подмосковных Химок, героически спасая бабушку от вездесущих колес… ну и так далее.
Однако кондукторшу больше заинтересовал неработающий N.
– А что, он правда съел своего сожителя? – спросила она с расширившимися от ужаса глазами.
90-летняя бабушка вдруг сказала:
– Видно, сожитель сволочь был. Вот его и съели. У меня муж-покойник тоже был никому не дай бог.
– Но вы же его не съели? (осведомилась кондукторша).
Бабушка, ко всеобщему удивлению, не обиделась и сказала:
– А чего его есть-то? Проспиртованный был весь насквозь.
Тут мужик в вязаной шапке произнес мрачно:
– Ну и разговорчики тут у вас – кто кого съел. Если неработающий, пусть идет работает.
– Ну да (сказала я). А он, вместо того чтобы в Хедхантер или «Работа точка ру» написать, взял и съел своего сожителя.
– Это легче всего (мрачно сказал мужчина в вязаной шапке без тени улыбки).
– Не скажите! – вдруг сказала 90-летняя бабушка. – Убить-то легко, особенно если пьет не просыхая и дерется, а вот съесть – это надо иметь сноровку.
Кондукторше, похоже, стало плохо.
Сделав вид, что она не расслышала последней фразы, она начала деловито обходить новых пассажиров.
Мужчина в вязаной шапке что-то пробормотал и уставился в окно.
В троллейбусе повисла уважительная тишина.
Великий и могучий
Бродила я летом по своим Химкам, устала и села в летнем кафе выпить чаю.
За соседним столиком сидели кавказцы и химкинские наши девочки, блондинки (все симпатичные – и девочки и мужчины).
Одна из них сказала (кокетливо вертя в руках соломинку для коктейля):
– Стою я такая…
Парень говорит:
– Какая?
– Ну, такая…
– Какая – такая?
Девочка уже раздражаться начала:
– Ну, такая!
Второй парень говорит:
– Красывая?
Девочка говорит:
– Да нет же! Просто – такая!
Первый парень говорит:
– У меня по русскому всегда была пятэрка! После слова «такая» нужно прилагатэльное! Какая – такая?
Девочка говорит раздраженно:
– Какая, какая! Никакая!
Вторая девочка говорит:
– Пьяная, что ли?
– Да нет же!!! (почти кричит первая девочка!) Вы что, идиоты все?
Второй парень говорит задумчиво:
– Мужчына не может быть идэотом. А жэнщэна – пьяным.
Первый говорит:
– ПьянОй!
Второй радостно отчеканивает вслед за первым:
– ПьянОй!
– Не может! (крикнул второй).
– Не могут! (сказал первый).
Все засмеялись.
Тут подошел мрачный официант и говорит:
– Еще как может, мать твою…
Одноклассники. ру
Встретила во дворе слесаря Володю – чудесный он парень. Сели на скамеечку – поболтать. Володя вдруг мне говорит:
– А ты вроде плотно сидишь в соцсетях?
Я говорю:
– Еще как! Как наркоман, зависимость даже у меня появилась.
Володя говорит:
– А у меня тут страшная история была из-за этих дурацких соцсетей… Вспомнил я свою первую любовь, романтическая была девушка, Таня. Милая такая, тоненькая, все под гитару песни пела. Походы, палатки, Таня… Эх!
Володя понурился, сидит печальный.
– И что?
– А ниче, за каким-то хреном черт меня дернул, нашел я ее на «Одноклассниках» и назначил ей свиданку. Она в Подмосковье живет, так я и решил с ней встретиться прямо на ее станции. Пришел, сижу. Рядом сидят две бабки, одна страшнее другой. Жду Таню. А ее все нет и нет. Вдруг та бабка, что чуть помоложе (Володе самому 48 лет), но все равно лет эдак на 60 с гаком тянет, разворачивается ко мне и говорит:
– Ты, что ль?
Я испугался, но говорю, что, мол, я, – Володя из десятого «Б».
Она вскочила, замахала руками, стала чуть ли не голосить, как кликуша, вопить прямо: «Как же я сразу-то не доперла! Чаво я тут сижу, как дура!» И разговор такой (говорит Володя) самый что ни на есть простецкий, грубый, пролетарский (сам Володя и на выставки ходит, и книги читает, и разговаривает культурно, и вообще).
Дальше Таня говорит:
– У тебя как здоровье? Давление там или че? Зашился или как?
У Володи глаза на лоб.
– Вот тебе адрес (говорит, тараторя, эта Таня), доктор отличный, он у нас всех зашил… всю, считай, область.
Володя робко попытался возразить:
– Я вообще-то не пью.
– Ага! (заорала Таня). Все так говорят, пока белочка их не скрутит! Мой вот до того допился, что у него крокодилы в костюмах в трамваях ездили! Ну, я его быстро к дохтуру, хоть он, собака, вырывался и сопротивлялся…
(Ну и так далее.)
– Ну и как? (говорит Володя, чтобы что-то сказать). Больше крокодилов в костюмах не видит?
– Иногда (говорит Таня). Но нечасто. Зато теперь с топором наладился за нами бегать.
Тут, рассказывает Володя, электричка подошла, и он, извинившись, стал прощаться.
А Таня стояла на перроне и кричала:
– Куда ты спешишь? Я вот хотела со своим познакомить, бутылочку припасла! Малёк можно, чтобы не до крокодилов…
– Вот ты мне скажи (говорит Володя), какого я полез в эти «Одноклассники», а?
Собака такая
Ехала в маршрутке по Химкам своим.
А там девушка по телефону беседовала, и довольно громко.
Говорила она так:
– Ну да, ну да, ну да, ну да… А ты в комнату не пускай его… Я сейчас приеду, запущу его в комнату. Забаррикадируйся и не пускай… Я ему еды оставила. Пусть пока в подвале посидит. Воет? Ну, пусть повоет, ничего страшного… Щас приеду, врежу ему как следует, перестанет выть, собака такая…
Все уже начали посматривать неодобрительно на девушку, и тут она вдруг говорит:
– Ну черт с ним, дай ему трубку.
И все успокоились, отвернулись от нее: раз муж, черт с ним, собаку жальче.
Инфарктштрассе
Пошла я намедни в химкинскую поликлинику: бок болит.
Юная леди, делая мне УЗИ, говорит:
– Конечно, панкреатит есть, но в вашем возрасте еще и не такое бывает.
– Ну да (говорю, охая и переворачиваясь с боку на бок, чтобы весь ливер просветить мой). Еще и старческое слабоумие…
Девушка охает и говорит:
– Чувствуете приближение?
– Чувствую, девушка, ох, чувствую… Вчера вот с одним немцем познакомилась…
– ?!
– Альцхаймер фамилия: интересный мужик, но сначала представился другим именем, через пять минут – этим, потом опять – другим… Потом вдруг говорит: а вы живете не на Инфарктштрассе? А я ему: нет, я на Склерозен-стрит, которая раньше была Гитлерштрассе…
– Чувствуете приближение?
– Чувствую, девушка, ох, чувствую… Вчера вот с одним немцем познакомилась…
– ?!
– Альцхаймер фамилия: интересный мужик, но сначала представился другим именем, через пять минут – этим, потом опять – другим… Потом вдруг говорит: а вы живете не на Инфарктштрассе? А я ему: нет, я на Склерозен-стрит, которая раньше была Гитлерштрассе…
Девушка, слегка шокированная, говорит осторожно:
– А вы свое имя помните? Назовите по буквам.
– По каким буквам?
– Ну, по буквам!
– У меня (говорю) со спеллингом плохо. Но могу: Дарья, Иван, Леван, Якоб, Ростислав…
Девушка говорит:
– Достаточно. Я вам направление дам в психдиспансер: там вам надо ОМРТ головы сделать.
– Какой головы? Чьей головы? Своей или чужой?
Ну, и так далее.
Потом, я слышала, она на рецепции говорила (я в туалете, извините, была, и там все слышно, двери-то хлипкие):
– На вид ничего вроде, моложавая такая и вежливая, но такое мелет!
На что ей медсестра сказала:
– Это еще что! Вчера одна пришла с ворохом своих стихов – вот это было страшно…
Пароль-отзыв
Пошла я в наш химкинский Сбербанк, стою, жду своей очереди.
Впереди – старый-престарый дедушка.
Говорит, что хочет получать денежку на карточку, ходить ему каждый раз в банк трудно.
Ну, ему девушка в окошке (а я неподалеку стояла) говорит: пишите типа заявление. Он написал. Она говорит:
– Ну а какое-нибудь слово секретное, чтоб, если карточку потеряете, восстановить ее. Пароль?
Старик говорит, не задумываясь:
– Пароль – Паулюс!
Аки посуху
Колян мне как-то вот что рассказал.
Попал он как-то в нашу химкинскую больницу с небольшим обморожением.
А там все такие же, обмороженные, лежат.
У одного вообще пальцы отняли.
Между прочим, у довольно, как сказал Колян, интеллигентного, не алкаша.
Ему жена, плача, принесла ноутбук, а приятели – фильмы.
Он начал смотреть, а там «Техасская резня бензопилой», так ему дурно стало.
Взял другой фильм – «Дети Арбата», вроде пока никому ниче не отрезают, смотрит. Потом заснул случайно. А проснулся – уже героя тащат в НКВД под микитки.
Парень встрепенулся и говорит Коляну:
– За что его взяли?
А Колян мрачно:
– За что, за что? За жопу, ясный перец!
Там вообще весело было, рассказывал Колян.
Однажды жена этого, которому пальцы отняли, принесла им аж литр водки. Ну, они втроем ее и ухайдакали. С третьим, который был без ступней: ампутировали ему ступни, пьяным заснул на морозе.
Так вот, как Колян говорит, он выпил почти пол-литра, встал и пошел. Без ступней.
– Так его выперли за это (рассказывает Колян). Даже факт чуда не зафиксировали. За нарушение больничного режима поперли, как собаку, не долечив. Сказали, тут без ступней нельзя ходить. Не положено. Только со ступнями.
Который интеллигент, без рук который, им сказал, что они и Иисуса за то, что тот по воде аки посуху ходил, выперли бы.
Главврач ничуть не смутился и говорит:
– Его бы в первую очередь! Нам тут смутьяны не нужны!
Всюду жизнь
Прогуливались мы как-то с подругой по Химкам.
Вдруг видим: какая-то баба, страшно ругаясь, топором вырубает кустарники.
Ну а мне ж до всего есть дело.
Я ей говорю:
– Вы зачем рубите кустарники?
А баба говорит:
– Чтоб не трахались!
– Кто чтоб не трахался? Ежи?
– Если бы! (сказала баба). Молодежь!
– Молодежь ежей? (спросила я).
– Молодежь людей (сказала баба мрачно, не поняв шутки). Видите (она показала рукой вверх) – мой балкон?
– Ну…
– Так вот, я там все время стою и наблюдаю, как тут трахаются!
– А вы не наблюдайте!
– Как это?
– Да так: телик лучше посмотрите!
(Пока мы так говорили, подруга чуть со смеху не подохла.)
Баба говорит:
– Так в телике тоже все трахаются!
– А вы смотрите «Энимал плэнет»!
– А там – то же самое!
– Вот видите (говорю я). Всюду – жизнь. Если вы все кустарники вырубите, население России существенно снизится…
Баба задумалась.
Опустила топор.
– Думаете? (спросила она меня озадаченно).
– Ага (сказала я). Пусть их. Всюду (повторила я) – жизнь!
– Ну да (сказала баба). Так и на «Энимал плэнет» говорят: единственно кто, так это панды не хотят почему-то трахаться. А все остальные – пожалста. Смотреть противно…
Калигула
У нас тут в Химках открылся интим-магазин «Калигула».
Директор – кавказец, с юмором мужик.
Какая-то бабушка полуслепая (он всегда на крыльце стоит) к нему обратилась, перепутав, куда ей надо:
– Яйца-то есть, милок?
Кавказец говорит:
– И не только! Всэ есть! Всэ – на мэсте! Даже искусственный члэн есть, бабуля! Все для услады твоей!
Бабушка говорит наставительно:
– Член не для услады, а для порядку. Детей делать.
– И всё? (говорит кавказец).
– И всё! (решительно говорит бабушка). Не груши же им околачивать!
Поэма о говне
Посетила я тут химкинского гастроэнтеролога.
Зашла, сижу.
Вдруг дверь приоткрывается – пожилая женщина с Кавказа, которая была до меня, говорит:
– У вас тут написано – стул оформленный.
Врач говорит:
– И что?
Женщина говорит смущенно:
– Что это означает?
Я говорю:
– Ну, вы стул раскрасьте, спинку стула, к примеру, и будет очень способствовать излечению.
Женщина открыла рот, врач улыбнулась и говорит:
– Стул – это… это… ну, при дефекации..
– При чем? (не поняла тетушка).
Врач говорит:
– У вас запоры бывают?
– Раньше не запирала ничего (говорит тетушка). А сейчас воров столько…
Врач говорит:
– Идите сюда (тетушке).
И на ухо ей что-то прошептала.
Та покраснела как рак и говорит:
– Стул, запоры, мебель, замки…
Я говорю:
– Великий и могучий, все перепутано.
Тетушка улыбнулась и говорит:
– А у вас стул оформленный?
– У меня – венский (говорю).
– Эт как? (говорит тетушка).
– Форма (говорю) красивая. Лаконичная и в то же время изящная. Без этих дурацких завитушек.
Тетушка покраснела:
– Разве (говорит) такое бывает красивым?
– Художники некоторые в банки закатывают и продают (говорю).
Врач говорит:
– Не может быть!
– Но это на Западе (поспешно заверила я). На растленном.
– А! (хором произнесли тетушка и врач). Тогда понятно!
День ВДВ
Один из самых страшных дней в России – День ВДВ. Многие даже опасаются выходить на улицы.
Ну, я в этот праздник тоже не выходила.
Так что день прошел в домашних хлопотах: с мамой и котом. Наконец наступила ночь: День ВДВ наконец закончился.
И вот тут-то, ночью, в моем дворе вдруг раздался страшный крик.
Как будто три вэдэвэшника, не меньше, хомяка насилуют. Или идет озвучка «Парка Юрского периода».
Я из окна высунулась и тоже как заору:
– Эй, вы! Милиция уже едет!
А они мне орут:
– Мы ВДВ догуливаем!
– А че орете как резаные?
А они мне:
– А мы и есть резаные – малёк увлеклись (кричат).
– Щас в отделение все поедете! (ору).
А они мне:
– Тетка, спускайся, у нас еще водка есть!
Я ору:
– А у меня гранатомет есть! Спускаюсь!
Ну, они и разбежались все.
Мужик внизу курил, из окна высунувшись, голову поднял и говорит:
– А че, у тебя правда гранатомет есть?
Я говорю:
– И противотанковая ракета заодно.
Мужик говорит спокойно:
– Ну и шмальнула бы по ним. Затрахали конкретно своим ВДВ.
Детство, отрочество, юность
Две байки о праздновании Нового года в детском саду
1. Зайцы, они такие
Когда мне было лет этак десять, я была Зайцем на новогодней елке в детсаду.
Чтобы уши стояли, мама проволоку туда вдела, но одно ухо все равно загнулось.
На следующий Новый год мама костюм сшить не успела.
А этот комбинезон белый из простыни, типо Заяц, стал мал.
Воспитательница мне приказала, будучи Зайцем, танцевать казахский танец.
Заиграла музыка, Заяц пустился в пляс.
А костюм-то мал.
Ну Заяц и растянулся на полу.
Воспитательница говорит:
– Это специально, чтобы меня опозорить.
На что мама ей сказала:
– Зайцы – они такие! Наиподлейшие существа! Сколько себя помню, зайцы мне всегда подлянки строили.
Воспитательница (не самая умная была женщина) говорит:
– Серьезно? Действительно, что-то в зайцах не то.
Мама говорит:
– Вот и я о том же. Но медведи еще хуже. Вся надежда – на косуль. Или ящериц.
Но поскольку та совсем была идиотка, маме надоело ее подначивать.