Будь Гуров один, он обязательно попытался бы задержать бандитов. Но рисковать жизнью Перфилова он, строго говоря, не имел никакого права. Здесь, вдалеке от жилья, их могут зажать в такие тиски, что выбраться из них уже не удастся. Гуров решил пока ничего не предпринимать, а лишь попытаться угадать, что на уме у бандитов.
Он осторожно подполз к самому краю крыши и посмотрел вниз. Площадка у входа была перед ним как на ладони. Внизу стояла большая темно-зеленая машина, из выхлопной трубы которой вырывался сизый дымок. Возле машины, оживленно жестикулируя, разговаривали четыре человека. В одном из них Гуров с удивлением узнал самого Аслана. Видимо, дела его были совсем плохи, если он решил забраться в эту дыру лично.
Гуров предположил, что в Москве уже кончили совещаться и приступили к делу. Если Крячко довел до сведения руководства информацию по подвалу, туда уже вполне могли наведаться. В таком случае у Аслана были все основания смазывать лыжи. Сюда он заскочил, скорее всего, чтобы забрать верного Вачика. Других причин у него теперь вроде бы не имелось. Разве что уже навсегда заткнуть рот незадачливому фотографу.
Разговор внизу велся не по-русски, с большим пылом. Гуров обратил внимание, что все четверо членов банды действительно смугловаты и предпочитают черный цвет в одежде. Наметанный глаз фотографа здесь не ошибся. Но вот о чем они спорили, оставалось загадкой. Гурову показалось, что один из спорщиков убеждает других поскорее уехать, а другой… Другой мог настаивать только на одном – хорошенько осмотреть окрестности.
Кажется, впопыхах они забыли про ход на крышу, потому что взгляды, которые они бросали по сторонам, сосредоточивались в основном на дороге да на темнеющем лесном массиве в отдалении. В принципе это Гурова устраивало, но если бы бандитам пришло в голову обшарить посадки возле дороги, они бы без труда обнаружили гуровский "Пежо", и тогда все козыри чудесным образом перешли бы к ним в руки.
Повлиять на спор Гуров никак не мог, поэтому лишь терпеливо дожидался, какое решение примут бандиты. Однако дискуссия затягивалась, а стороны никак не могли предъявить достаточно весомые аргументы. Аслан, казалось, их совсем не слушал и мрачно смотрел в поле, не произнеся за все время ни одного слова.
Неизвестно, сколько бы еще все это продолжалось, но вдруг один из спорящих особенно отчаянно замахал руками и, обернувшись, показал пальцем на крышу. Показал и увидел Гурова.
В один миг все переменилось. Бандиты заорали гортанными голосами и рассыпались по двору. Они действовали расчетливо – Гуров не мог сосредоточить внимание ни на одном из них и был вынужден спешно отползти подальше от края. Это было сделано вовремя, потому что тишину вдруг разорвал резкий звук автоматной очереди, и несколько пуль простучали по бетонной стене, точно бодрый стальной молоточек.
"Теперь кто-нибудь из них попробует проникнуть на крышу через люк, – подумал Гуров. – А остальные будут страховать снаружи и не дадут высунуться. Придется стрелять. И дай бог, чтобы хватило патронов. Одно хорошо – теперь можно спокойно позвонить нашим…"
Гуров вернулся к Перфилову и, опустившись рядом с ним, достал из одного кармана мобильник, а из другого свой пистолет. Перфилов посмотрел на него с ужасом.
– Что вы собираетесь делать? – прошептал он.
– Стрелять умеете? – вместо ответа спросил Гуров.
Перфилов негодующе помотал головой.
– Странный вы мужик! – хмуро сказал ему Гуров. – Я редко встречал таких, чтобы признавались, что не умеют стрелять. Ну, ничего… Жить захотите – выстрелите. Это как в анекдоте: "А чего тут сложного – наливай да пей!"
Перфилов не принял шутки и враждебно взглянул на Гурова, а тот невозмутимо протянул ему "Макаров" Вачика.
– Значит, как увидите, что кто-то лезет в люк, сразу нажимайте вот на эту штуку, – объяснил он. – Дуло, естественно, при этом направляйте не на меня, а в сторону люка. А мне нужно срочно позвонить.
Немного помедлив, Перфилов левой рукой брезгливо взял оружие и тут же положил его на гудрон рядом с собой. Лежать ему было холодно, и он сел, обхватив руками колени – нахохлившийся, отекший до синевы и абсолютно несчастный. Губы его болезненно кривились. Гуров покачал головой и, не сводя глаз с люка, набрал номер Крячко.
Тот не отвечал довольно долго, и Гуров начал потихоньку нервничать. Что происходит внизу, он не знал, но неприятностей ожидал с минуты на минуту. Перфилов ушел в себя, трясся от кашля, и помощник из него был никакой. Врагов же было человек пять, не меньше, и они были прекрасно подготовлены и готовы идти на все – расклад самый неутешительный.
– О чем думаете? – спросил Гуров, еще раз безуспешно набрав номер.
– А? – встрепенулся Перфилов и посмотрел на Гурова слезящимися глазами. – Я ни о чем не думаю. Хреново мне… В голове все путается, жар… Мне в больницу надо.
– Это верно, – со вздохом сказал Гуров. – Но придется еще немного потерпеть, Геннадий Валентинович.
– Да вы делайте чего-нибудь! – раздраженно заметил Перфилов. – Что вы сидите? Надо же делать что-то! А то сунули мне пистолет… На хрен он мне нужен? Я, между прочим, фотограф.
– А скажите мне, фотограф, – спокойно поинтересовался Гуров. – Зачем вам понадобилось снимать Аслана? Конечно, этим вы оказали правоохранительным органам неоценимую услугу, но вы ведь не об этом думали, когда щелкали затвором? Человек вы, прямо скажем, не геройского склада – как же вы решились? Знали ведь, что могут голову открутить!
Перфилов долго молчал, глядя несчастными глазами за горизонт, а потом неохотно пробормотал:
– Какая теперь разница, зачем мне это понадобилось? Пьяный был, вот и стукнуло в голову. Показалось, что смогу сделать все незаметно. Зато за такую бомбу в газете могли хорошие бабки отвалить – Аслан в центре Москвы! Это же сенсация.
– Как же вы его узнали?
– А черт его знает! Говорю же, пьяный был! – уже с досадой повторил Перфилов. – Доставляет вам удовольствие меня пытать. Ну, не помню я, как там оказался! Может, отлить в подворотню зашел… А рожу эту я назубок помню. У меня вообще с изображениями без проблем – визуальная память хорошая. А его пачку чуть не на каждом углу развесили.
– Печальная история! – заметил Гуров. – Вы хоть помните, где это место?
– Ничего я не помню! – обозлился Перфилов. – Сколько раз повторять? Был в таком состоянии, когда наутро ни хрена не помнишь. У вас, что ли, так не бывало? Это потом уже, когда они меня прессовать начали, кое-что всплыло. Выявились скрытые ресурсы организма.
– М-да, ресурсы, – хмыкнул Гуров. – Тягуновы – это самый последний ресурс, да?
Перфилов ничего не ответил. Гуров подождал еще немного и опять набрал номер. Наконец Крячко взял трубку.
– Какого черта? – сердито спросил Гуров. – Ты отключался, что ли?
– Лева! Прости дурака! – виновато сказал Крячко. – Выходил тут по делу, а трубку на столе забыл. Закрутился на хрен! Лева, где ты?
– В том самом месте, – ответил Гуров. – В том самом. И мне здесь неуютно. Вкратце обрисовываю диспозицию. Мы с Перфиловым сидим на крыше. Как голуби. А внизу Аслан со своими головорезами. Пока все находится в состоянии неустойчивого равновесия. Но как долго это продлится, сказать не могу. Помощь нужна срочно. А Перфилову еще и медицинская. Отделали его тут на славу.
– Лева, я немедленно выезжаю! – с жаром сказал Крячко. – Дело в том, что тут все закрутилось. Те, которых мы взяли, показали подвал и адреса кое-какие назвали. Так что тут все силы подняли на захват. Но раз ты говоришь, что Аслан у тебя, значит, ушел он, гад. Я сейчас доложу по-быстрому его превосходительству, а сам – к тебе.
– Ты шестой десяток разменял, а ума не нажил! – сердито сказал Гуров. – Тебя тут положат как куропатку! Тут голое поле – все как на ладони.
– Да ты не волнуйся, я же не один буду, – успокоил его Крячко. – Пусть ОМОН дают, вертолет… Конечно, придется тебе еще чуток потерпеть… – смущенно добавил он.
– Мы потерпим, – пообещал Гуров. – Только совсем чуток. Здесь, на крыше, холодно, а у Перфилова, похоже, воспаление легких.
– Я предупрежу "Скорую", чтобы были готовы выехать по первому сигналу, – сказал Крячко. – Ну все, уже бегу! Держись там!
– Я держусь, – пробормотал Гуров, пряча телефон.
Тишина внизу начинала его смущать. Тишина всегда – предвестник сюрпризов, и необязательно они получаются приятными. Шума отъехавшей машины они не слышали, и дорога в сторону леса оставалась пустой – значит, бандиты не собирались пока никуда уезжать. Значит, они были намерены сначала закончить здесь все дела.
С одной стороны, это радовало Гурова. Ему очень не хотелось, чтобы Аслан ускользнул от правосудия. Этот человек подозревался во многих тяжких преступлениях, и тюрьма по нему не то что плакала – рыдала навзрыд. Гуров многое бы дал, чтобы задержать здесь всю банду до прихода подкрепления. Но для этого самим нужно было остаться в живых. Гуров умирать, конечно, не собирался, но вот у Аслана на этот счет могло быть совсем другое мнение.
С одной стороны, это радовало Гурова. Ему очень не хотелось, чтобы Аслан ускользнул от правосудия. Этот человек подозревался во многих тяжких преступлениях, и тюрьма по нему не то что плакала – рыдала навзрыд. Гуров многое бы дал, чтобы задержать здесь всю банду до прихода подкрепления. Но для этого самим нужно было остаться в живых. Гуров умирать, конечно, не собирался, но вот у Аслана на этот счет могло быть совсем другое мнение.
Неприятнее всего, что он немногое мог сейчас предпринять. Собственно, он мог только ждать да названивать по телефону. Можно было, например, позвонить в службу погоды и поинтересоваться насчет дождя. Сейчас им только дождя и не хватало.
Но про погоду Гуров решил не узнавать. Связываться с генералом он тоже не стал – Крячко на месте решит все гораздо лучше. Гуров подумал, что, пока все спокойно, стоит позвонить Марии. Она наверняка волнуется, и ей будет приятно узнать, что все ее родственники до сих пор живы. Да ему и самому хотелось услышать ее голос.
Гуров опять взялся за телефон и уже принялся тыкать пальцем в кнопки, как вдруг снизу донесся громкий крик. Похоже, его кто-то звал.
– Эй, ты там! – с легким акцентом кричали со двора. – Поди ближе! Не бойся! Поговорить надо!
Гуров с сожалением отложил мобильник и тронул Перфилова за плечо.
– Следите за люком! – строго сказал он.
Глава 19
Памятуя старинную заповедь, что не боятся только дураки, высовываться Гуров не стал, но поближе к краю крыши все-таки переполз. Приподнявшись на локтях, он крикнул:
– Давай говори! Я слушаю!
После секундной паузы тот же голос с осуждением заметил:
– Нехорошо говорить, когда человека не видишь! Боишься, да?
– Нехорошо стрелять, когда цели не видишь! – крикнул в ответ Гуров. – А тебя я не то чтобы боюсь, но опасаюсь, это уж точно. Можешь гордиться.
– Вообще-то ты правильно опасаешься, – миролюбиво крикнули снизу. – Только куда ты денешься? На небо не улетишь ведь! Послушай, что я тебе предлагаю, вы оба сейчас спускаетесь, и мы все решим полюбовно.
– Расшифруй, что это значит! – попросил Гуров. – А то я в мужскую любовь не верю.
Внизу довольно рассмеялись.
– Шутишь? Молодец! Спускайся, вместе пошутим! А то скоро тебе не до смеха будет. Если не спустишься, мы тебя все равно возьмем, и тогда вам обоим головы отрежем. Нехорошо, когда человека без головы хоронят.
– А если спущусь – не отрежете, значит? – поинтересовался Гуров.
– Тогда не отрежем, – заверили его. – Просто застрелим. Легко умрешь и красиво – как солдат.
– Не пойдет, – сказал Гуров. – Солдат побеждать должен, а не умирать. Меня так учили.
Наступила пауза. Внизу, похоже, принялись совещаться. Гуров воспользовался моментом и переполз на прежнее место. Намерения бандитов были ему более или менее ясны, и в продолжении переговоров он не видел никакого смысла.
– Чего вам сказали? – жадно спросил его Перфилов. – Кто это?
– Ну кто? – пожал плечами Гуров. – Все те же. Герои несостоявшегося репортажа. Похоже, со мной разговаривал сам Аслан.
– И что? – Перфилов сгорал от нетерпения.
– Нам предложили выбор, – сказал Гуров. – Если мы сейчас сдадимся, нас просто пристрелят. А если будем упорствовать – отрежут головы.
Перфилов побледнел и отшатнулся.
– Что же нам делать? – потерянно пробормотал он.
– Да не страдайте вы так! – поморщился Гуров. – Еще не вечер. Обычная бравада. Сначала пусть попробуют до нас добраться.
– А вы думаете, они не смогут? – с надеждой спросил Перфилов.
– Скоро мы это проверим, – успокоил его Гуров. – Только возьмите оружие. Оно может вам понадобиться в любую минуту.
Перфилов страдальческим взглядом посмотрел на "макаров", лежавший рядом. Гурову совсем не хотелось доверять такому типу, как Перфилов, столь опасный предмет, но он боялся, что за всем ему одному не углядеть, а так у Перфилова будет хотя бы теоретический шанс защитить себя. Если, конечно, с перепугу он не засадит пулю себе в ногу или еще куда-нибудь похуже. Но тут уж поневоле приходилось рисковать.
Кажется, Перфилов тоже уже несколько по-иному смотрел на перспективу применения оружия.
– А как вы считаете, я могу стрелять в кого угодно? – недоверчиво спросил он. – В любого, кого увижу?
– Определенно, – кивнул Гуров. – С одной поправкой – я вам не мишень, даже если видеть меня вы будете отлично.
– Вы шутите, – мрачно сказал Перфилов. – А мне вот не до шуток. У меня руки дрожат. И сил совсем не осталось. Мне очень плохо, понимаете? Сколько мы еще тут будем торчать? Неужели нас не могут спасти?
– Разумеется, нас спасут. Только немного попозже, – ответил Гуров. – А пока придется самим о себе позаботиться. Самое главное – не упускайте из виду люк.
– Я – фотограф, – упавшим голосом произнес Перфилов, будто это обстоятельство было серьезной помехой в процессе наблюдения за люком.
Пистолет он так и не взял в руки – наверное, ему действительно было тяжело держать такую железяку в разбитых пальцах. "Не скоро ты еще будешь щелкать красивых девочек! – подумал Гуров, глядя на измученного Перфилова. – Да и сможешь ли ты заниматься этим после того, что пережил?.. А, собственно, почему бы и нет? Такие люди способны забывать любые неприятности. Еще, глядишь, и в самом деле сенсационный репортаж сварганит. И бабки за него получит…"
Гуров не успел додумать свою мысль – из-за края крыши внезапно вылетел какой-то предмет и, крутясь, описал в воздухе небольшую дугу. Гурову хватило и доли секунды, чтобы понять, что это такое.
– Ложись! – заорал он и, бросившись всем телом на Перфилова, буквально вмял его в гудрон.
Фотограф тоже заорал – от боли, но тут же затих.
– Прижмитесь! – успел еще добавить Гуров, и тут предмет с глухим стуком ударился о поверхность крыши, а через секунду шарахнул взрыв, от которого у обоих заложило уши.
Разлетевшиеся веером осколки пробуравили воздух у них над головами. Гурову показалось, будто дыхание самой смерти коснулось сейчас его волос. Что думал Перфилов, выяснить он не успел, потому что вслед за взрывом раздался явственный шум откидываемого люка, и на крышу, как чертик из табакерки, выскочил человек в черной куртке и с компактным автоматом в руке.
Вернее, выскочить он успел только наполовину, потому что Гуров среагировал на его появление мгновенно и почти автоматически с вытянутой руки из положения лежа выпустил щедрую порцию пуль в направлении люка. По крайней мере две из них попали в цель. Гуров увидел, как человека отбросило назад, на его лице появилось недоуменное выражение, и он провалился вниз так же стремительно, как и появился.
Гуров не стал раздумывать. Он сильно дернул за руку Перфилова и негромко скомандовал: "Вперед!" Он предвидел, что одной гранатой дело не ограничится, и намеревался перебраться поближе к люку – там, ему казалось, будет безопаснее.
Но Перфилов заартачился. Он закрыл голову руками и сдавленно пробубнил:
– Я не могу!
Пистолет по-прежнему валялся рядом с ним, бесполезный и от этого еще более опасный. Гуров раздраженно понял его и сунул в карман. "Сказано – не мечите бисер перед свиньями, – сердито подумал он. – Одно слово – фотограф!"
Он еще раз хорошенько тряхнул Перфилова.
– Сможете! – категорически заявил он. – Если жить хотите. Сейчас они забросают крышу гранатами, и нас потом лопатой придется отсюда собирать. Мы должны на время вернуться вниз. Не теряйте времени!
Гуров полагал, что, получив серьезный отпор, бандиты не рискнут сразу повторять попытку. Скорее всего, они оставят кого-то у лестницы, а остальные устроят нечто вроде артобстрела. Но их планам можно помешать. Только действовать нужно быстро. А Перфилов не хотел или не мог действовать быстро.
– Возьмите себя в руки! – сказал Гуров. – И ползите к люку. Иначе вас взорвут. А я расчищу путь. – Пригнувшись, он быстро побежал к люку, а метрах в десяти от него упал на гудрон и пополз.
Гуров был уверен, что бандиты поступят именно так. Их тоже поджимает время, и им хочется кончить все побыстрее. Неизвестно, что произошло в Москве, но здесь они уже потеряли двух человек, что вряд ли входило в их планы. Костяк банды Аслану наверняка хотелось бы сохранить. Затяжной бой ему ни к чему – это не горное ущелье. Еще одним человеком он, пожалуй, рискнет, но не более.
Скорее всего, этот человек сейчас стоит под лестницей с оружием наготове и ждет, когда на крыше отгрохочут взрывы. Тогда он повторит вылазку. Хотя вряд ли это будет тот же самый человек, что и в первый раз.
Гуров оглянулся. До Перфилова все-таки дошло, что дело пахнет керосином, преодолевая слабость и боль, он упорно полз следом за Гуровым. "Хорошо бы он собрался, потому что еще надо будет спуститься вниз, – подумал Гуров. – А потом опять подняться. И все это в темпе. Иначе Мария больше никогда не получит цветов от господина Перфилова. Скорее уж наоборот…"