— Как я могу успокоиться? А ты?
— Ее не воскресить — как и всех тех, кто лежит в этой кибитке. — Движением подбородка она указала на фургон. — Так что нам нужно придумать, как поймать тех, кто это сделал.
Подавив отвращение, она залезла внутрь. И оказалась в аду.
Тела родителей девочки были свалены под койку с одной стороны фургона. Мужчина, скорее всего, умер быстро — как и маленький мальчик, тело которого лежало под другой койкой, с противоположной стороны. Женщина мучилась дольше. Ее одежда была изорвана — видно, вампиры хотели сначала позабавиться с ней. Руки несчастной были связаны, а все, что от нее осталось, покрыто укусами. Да, они с ней долго развлекались.
Оружия Блэр не увидела, но на одной койке кровь была свежее, чем на другой, а также чем на полу и на стенах. Именно здесь умерла девочка. И восстала из мертвых.
— Женщина умерла пару дней назад, — послышался сзади голос Киана. — Мужчина и мальчик раньше. Как минимум на день.
— Да. Господи. — Ей нужно выйти, чтобы хоть немного отдышаться. Блэр выбралась наружу, надеясь, что свежий воздух прочистит горло и легкие. — Они вернутся за девочкой. — Блэр наклонилась и обхватила руками живот, борясь с тошнотой и головокружением. — Принесут ей поесть. Она недавно восстала из мертвых. Может, даже сегодня.
— Нужно их похоронить, — сказал Ларкин. — Остальных. Они этого заслуживают.
— Похороны подождут. Послушай, ты можешь на меня злиться, но…
— Нет. Я скорблю, но не злюсь на тебя. И на тебя тоже, — Ларкин повернулся к Киану. — Не знаю, почему я так реагирую. Я видел, что происходило в пещерах там, в Ирландии. Я знаю, как они убивают, как размножаются. Но мысль о том, что они превратили девочку в чудовище, чтобы пользоваться ею, сводит меня с ума.
Блэр понимала, что никакие слова не утешат его. Поэтому она просто сжала его руку.
— Вот и заставим их заплатить за все. Вампиры вернутся до восхода солнца. Или гораздо раньше, если найдут то, за чем охотятся. Они знают, что девушка должна восстать из мертвых сегодня ночью и ей нужна еда. Именно поэтому…
— Поэтому они оставили тела внутри, — продолжил Ларкин. — Чтобы она могла дождаться, пока ей принесут свежей крови. Я не настолько туп, Блэр. Ей оставили собственных родителей и брата, чтобы она ими питалась.
Кивнув, Блэр оглянулась на повозку.
— Значит, мы окружаем фургон и ждем. А они могут нас учуять? Людей?
— Трудно сказать, — ответил Киан. — Я не знаю, насколько опытны эти вампиры. Видимо, они все-таки достаточно искушенные, иначе Лилит не поручила бы им такое важное дело. Которое они, кстати, провалили. Вполне возможно, что они почувствуют живую кровь, даже несмотря на все это. Да еще и лошади.
— Ладно, я об этом позабочусь. Вероятно, они будут возвращаться тем же путем, что и уходили. Уведем лошадей подальше в лес, с подветренной стороны. Привяжем их. Всех, кроме моей. Если я буду идти рядом с лошадью, они подумают, что животное повредило ногу. Обрадуются такой удаче — встретить одинокую женщину — и забудут об осторожности.
— Значит, ты хочешь стать наживкой. — По выражению лица Ларкина Блэр поняла, что спора не избежать.
— Отведу лошадей, пока вы будете препираться. — Киан взял поводья и исчез за деревьями.
«Спокойствие, — приказала себе Блэр. — И логика. Нельзя забывать, как это здорово, когда есть человек, который за тебя действительно переживает».
— Если они увидят мужчину, то, скорее всего, сразу же и нападут. А женщина нужна им живой — на какое-то время. Им захочется развлечься. Это самое логичное.
И тут спокойствие и рассудительность покинули Блэр.
— Послушай, если твоя гордость не позволяет тебе смириться с тем, что я одна могу справиться с парочкой вампиров, то тебе придется это пережить.
— Моя гордость тут ни при чем. Логичнее, если бы мы все трое затаились и ждали их появления, а потом сразу напали бы на них.
— Нет, это не годится. Если вампиры учуют тебя или меня, элемент внезапности будет утрачен. Мойре они нужны живыми — хотя бы один. Именно поэтому мы торчим здесь, вместо того чтобы сидеть у камина и наслаждаться бокалом вина. Напав на них втроем, мы, скорее всего, будем вынуждены убить их. Ловушка дает больше шансов захватить пленных.
— Есть и другие способы.
— И наверняка немало. Но неизвестно, сколько времени нам придется ждать: они могут не вернуться и через пять часов, а могут появиться через пять минут. Трюк сработает, Ларкин, благодаря своей простоте. Им и в голову не придет, что женщина может представлять собой хоть какую-то опасность. Я хочу поймать эту парочку не меньше, чем ты. Давай сделаем так, как я предлагаю. Из-за деревьев выскользнул Киан.
— Вы уже закончили спорить или продолжим обсуждение?
— Похоже, дело решенное. — Ларкин погладил Блэр по волосам. — Я зря теряю время. — Он взял ее за подбородок. — Но если ты заговоришь с ними, чтобы потянуть время, пока мы не нападем, они поймут, что ты не из Гилла.
— Думаешь, я не могу сымитировать акцент? — Блэр перешла на деревенский говор и беспомощно посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — И прикинуться беззащитной женщиной?
— Неплохо. — Ларкин поцеловал ее в губы. — Но лично я в твою беззащитность не поверю.
15
Прошел час, затем другой. Третий. Делать было нечего — разве что съесть хлеб и сыр, которые дала им с собой Мойра, и запить этот немудреный ужин водой.
Киан и Ларкин время от времени перебрасывались короткими фразами, а Блэр молчала, сосредоточившись на собственных мыслях. Девушка недовольно хмурилась. Она привыкла охотиться в одиночку, сидеть в засаде в темных, тихих местах. Как это ни странно, но всего за две недели ее привычка, вырабатывавшаяся всю жизнь, была разрушена.
Ожидание затянулось, и Блэр решила хоть как-то рассеять скуку. Она вспомнила свою первую ночь в Ирландии и то, как ей улыбнулась удача, когда на темной, пустынной дороге спустило колесо.
Тогда врагов было трое, а элемент неожиданности, который она внесла, усилил ее преимущество. Вампиры не ожидали, что их отдубасят монтировкой — особенно хрупкая на вид женщина. И уж точно не предвидели, что она вытащит деревянный дротик и прикончит их.
Эти двое — если вернутся — тоже ни о чем не догадаются. Только ей нужно помнить, что на этот раз не следует обращать демонов в прах. Нелегкая задача для охотника на вампиров.
Отец не одобрил бы эту вылазку, подумала Блэр. Враги должны быть убиты — без размышлений. Быстро и эффективно. Никаких уловок или разговоров. Разумеется, он постарался бы убить Киана. Родство, воля богов — все это не в счет. Отец никогда не стал бы сотрудничать с Кианом, сражаться с ним бок о бок. И даже тренироваться. И тогда один из них — а возможно, и оба — были бы уже мертвы.
Наверное, именно поэтому выбор пал на нее, а не на отца. Именно поэтому — теперь, сидя в засаде на разбитой лесной дороге, Блэр призналась себе в этом — она не сообщила отцу о Киане. Вряд ли отец читал ее письма, но Блэр все равно не решилась рассказать о союзе с вампиром.
В охоте на этих тварей не может быть никаких союзов — по крайней мере, по мнению отца. Только ты и враг. Черное и белое, жизнь и смерть.
Есть еще одна причина, почему ей не добиться одобрения отца. Не только потому, что она не сын, а дочь. Кроме черного и белого, Блэр увидела серый цвет и засомневалась в правильности своих жизненных установок. Потому что, подобно Ларкину, чувствовала — и не раз — жалость к тем, кого уничтожала. Она знала, что сказал бы отец. Мгновение жалости или угрызений совести может привести к колебаниям. А секунда колебаний — это смерть.
Отец прав, подумала Блэр. Но не совсем, потому что, кроме черного и белого, есть и другие цвета, тот же серый, например, да еще и с разными оттенками. Она может чувствовать жалость и в то же время исполнять свой долг. Должна.
Разве она не стоит сейчас здесь, живая? И, черт возьми, она намерена и дальше оставаться живой. Ей только хотелось узнать, первый раз после Джереми, возможна ли жизнь, наполненная чувствами. Блэр уже давно не позволяла себе задавать вопрос, может ли кто-то любить ее. Теперь у нее есть Ларкин, и ей хочется верить, что он любит ее. По крайней мере, это похоже на любовь, которую стоит желать. Возможно, со временем их чувство превратится в любовь. Такую, которой она еще не знала, которая разрушает все преграды. Это жестоко, просто жестоко, что у них так мало времени. Они не могут разорваться между двумя мирами.
Но когда Блэр вернется в свой мир, то будет знать, что у нее был мужчина, который любил ее, понимал ее и заботился о ней. Если ей суждено вернуться домой, если они победят и миры продолжат свое существование, она расскажет ему, как много он ей дал. Расскажет, как он изменил ее, сделал лучше. Что она всегда будет его любить.
Блэр скорее почувствовала, чем увидела движение и резко обернулась, приготовившись отразить нападение. Но из тени выступил Киан — его запах, его фигура.
— Внимание, — прошептал он. — В лес въехали два всадника. Тащат за собой тело, еще живое.
Она кивнула, подумав: «Занавес поднимается».
Блэр медленно повела лошадь к фургону, чтобы вампиры могли догнать ее. Создастся впечатление, что она въехала в лес, прежде чем ее лошадь захромала.
Она почувствовала их. Это был даже не запах — некое знание, затронувшее все шесть чувств. Но нужно подождать, пока послышится стук копыт.
Блэр сняла пальто. Вряд ли женщины Гилла разгуливают в черной коже. Спасаясь от холода, она надела одну из туник Ларкина и туго подпоясалась, демонстрируя грудь. Кресты спрятала внутри. Она выглядела беззащитной женщиной, ищущей помощи.
Когда всадники приблизились, она окликнула их, стараясь, чтобы в ее голосе сквозил деревенский акцент и чувствовался страх:
— Эй, кто там? У меня беда — здесь, на дороге.
Стук копыт смолк. «Ага, — подумала Блэр, — остановились и присматриваются». Она снова позвала на помощь слабым, дрожащим голосом:
— Вы где? Моя лошадь споткнулась о камень. Мне страшно. Я еду в Силлард.
Они снова стали приближаться к ней, теперь медленнее, и Блэр показалось, что она уловила смесь тревоги и облегчения на их лицах.
— Слава богу, — пробормотала она, увидев лошадей. — Я уж думала, что придется идти пешком до дома сестры — одной, в темноте. Поделом мне — не нужно было выезжать так поздно.
Один из всадников спешился. Выглядит сильным, подумала Блэр. Крепко сбит. Он откинул капюшон, и она увидела спутанные белокурые волосы и зигзагообразный шрам над левой бровью.
За лошадьми никто не волочился, и Блэр решила, что вампиры на время бросили добычу.
— Ты путешествуешь одна?
Славянин. Акцент почти незаметен. Русский или украинец.
— Да. Это не очень далеко, и я хотела выехать раньше. Но сначала одно, потом другое, а теперь еще вот она… — Блэр показала на лошадь. — Я Бэл из рода Довир. Вы случайно не в Силлард?
Второй всадник тоже спрыгнул на землю и взял поводья двух лошадей.
— Опасно одной идти через лес, да еще ночью.
— Я хорошо знаю эту дорогу. Но вы вроде не здешние. — Она попятилась, как сделала бы на ее месте испуганная женщина. — Значит, вы тут в первый раз.
— Можно сказать и так. — Он улыбнулся, обнажив клыки.
Блэр вскрикнула, решив, что переусердствовать здесь никак нельзя. Вампир со смехом протянул к ней руку. Она ударила его коленом между ног, добавив увесистую оплеуху. Он согнулся пополам, и Блэр со всего размаху впечатала каблук ему в лицо, затем приготовилась встретить второго врага.
Второй был не таким крепким, как первый, но более быстрым. И он выхватил меч. Блэр сделала сальто назад и, приземлившись на руки, ногой ударила по руке врага, державшей меч. И получила небольшую передышку. Когда первый вампир поднялся с земли, из-за деревьев выскочил Ларкин.
— Посмотрим, каков ты против мужчины!
Блэр разбежалась, чтобы усилить удар ногой в корпус первого, а Ларкин скрестил меч со вторым. Затем она вытащила меч из ножен, притороченных к седлу; все три лошади шарахнулись в сторону. Почувствовав движение за спиной, она резко повернулась и подняла меч, отражая атаку врага.
Она правильно оценила силу вампира — удар потряс ее, отозвавшись в каждой косточке тела. Пришлось переходить на ближний бой. Преимущество противника заключалось с том, что Блэр не собиралась его убивать, только он об этом не знал. Она наступила ему на ногу и изо всех сил ударила рукоятью меча в подбородок. Удар отбросил вампира назад, на лошадь Блэр. Все три лошади заржали и бросились врассыпную.
Вампир продолжал наступать, размахивая мечом, а Блэр защищалась, пока пот не стал заливать ей глаза. Она услышала чей-то крик, но не стала рисковать, отводя взгляд. Потом обманным движением увела меч влево и нанесла удар ногой в живот противника. Вампир упал, и она успела вскочить на него и приставить к горлу меч.
— Только пошевелись, и тебе конец. Ларкин?
— Да.
— Если ты закончил, я не отказалась бы от помощи.
Ларкин перешагнул через поверженного врага и ударил того по голове и лицу — несколько раз.
— Ага, наверное, достаточно. — Задыхаясь, она выпрямилась и посмотрела на Ларкина. Рубашка и лицо у него были забрызганы кровью. — Твоей тут много?
— Не особенно. Большей частью его. — Он отступил назад и показал на вампира, пригвожденного к земле мечом.
— Ух ты. — Блэр встала. — Нужно собрать лошадей, заковать этих двоих в цепи и… — Она умолкла, заметив Киана, который шел к ним, ведя за собой лошадей.
— Неаккуратно. — Он окинул взглядом вампиров, истекающих кровью на тропе. — Но эффективно. А вот этот выглядит неважно. — Кивком головы Киан указал на окровавленного мужчину, переброшенного через спину лошади. — Но живой.
— Отличная работа. — Уже не в первый раз она задавала себе вопрос, трудно ли ему устоять перед запахом свежей человеческой крови. Но, похоже, время для вопросов не очень подходящее. — Лучше заковать нашу парочку в цепи. Если вот этот очнется, неприятностей не оберешься. — Блэр повела ноющим плечом. — Силен как бык, черт бы его побрал.
Пока Киан и Ларкин заковывали пленников, она осмотрела мужчину. Без сознания, окровавленный, избитый, но не покусанный. Его везли в фургон, подумала Блэр. Чтобы разделить беднягу с девушкой. Хотели устроить небольшую пирушку.
— Нужно похоронить мертвых, — сказал Ларкин.
— У нас нет времени.
— Нельзя же просто бросить их.
— Послушай. — Блэр схватила его за руки, не давая отвернуться. — Этот человек ранен, серьезно ранен. Ему нужна помощь, и как можно скорее, иначе он может умереть. Тогда придется копать еще одну могилу. И, кроме того, Киану нужно вернуться до восхода солнца. Нельзя терять ни минуты.
— Тогда я останусь и займусь этим сам.
— Ты нам нужен, Ларкин. Если мы не успеем, Киану придется ехать вперед или искать убежище, и я останусь одна с двумя вампирами и раненым человеком. В случае чего я, конечно, справлюсь, но такой необходимости нет. Пришлем сюда кого-нибудь, а если хочешь, я вернусь вместе с тобой, и мы похороним их сами. Но сейчас мы должны их оставить. Нужно ехать.
Ларкин ничего не ответил. Кивнул и пошел к своей лошади.
— Он подчиняется женщине, которую покорил, — пробормотал Киан.
— Не всем это легко дается. У тебя плащ с собой? На всякий случай.
— Да. Но буду откровенен: я бы предпочел не рисковать своей шкурой, надевая его.
— Мне не в чем тебя упрекнуть. Если нужно, поскачешь вперед. — Она оглянулась на двух вампиров: закованных в цепи, с кляпами во рту, их привязали поперек седел. — Мы за ними присмотрим.
— Ты и сама бы справилась — мы оба это знаем.
— Ларкину не стоит одному заниматься фургоном. — Блэр вскочила на лошадь. — Вперед.
В молчании они ехали через темный лес и поля, освещенные бледным светом луны. Один раз перед ними взвилась в воздух белая сова и, шелестя крыльями, описала плавную дугу. Блэр показалось, что она видит блеск птичьих глаз, зеленых, словно изумруды. Затем все снова смолкло в предрассветной тишине слышался лишь шелест высокой травы, раскачивавшейся от ветра.
Блэр заметила, что вампир, с которым она сражалась, поднял голову. Их глаза встретились, и Блэр увидела в них ярость и жажду крови. И страх.
Он пытался порвать цепи, все время оглядываясь на восток. Второй лежал неподвижно, и звуки, раздававшиеся из-под кляпа, были похожи на плач.
— Они чувствуют приближение рассвета, — сказал Киан, скакавший рядом с ней. — Его жар.
— Езжай вперед. Мы с Ларкином справимся.
— Нет, еще есть время. Немного.
— Наверное, осталось пара миль.
— Меньше, — сказал Ларкин. — Чуть меньше. — Раненый приходит в себя. Лучше бы ему оставаться без сознания.
— Быстрее. — Блэр пустила лошадь галопом, надеясь, что раненый, лежавший на другой лошади, которую она вела за собой, переживет еще одну милю.
Сначала показались огни в тумане — мерцание свечей и факелов. Потом стал виден сам замок на высоком холме, с белыми флагами, развевавшимися на фоне неба, которое из черного превращалось в темно-синее.
— Вперед!
Первые красноватые отблески появились на горизонте позади замка, и вампиры задергались, извиваясь и издавая звуки, похожие на звериный вой.
Но Киан выпрямился в седле; волосы его развевались на ветру.
— Я так редко вижу восход.
Въезжая в ворота под тень сторожевой будки, он ощущал жгучую боль. А также восхищение и смутное чувство, похожее на сожаление.
Мойра уже ждала их, бледная и напряженная.
— Иди, пожалуйста, внутрь. О твоей лошади позаботятся. Пожалуйста, — повторила она. Киан медленно спешился. — Поторопись.