– И станет ли женщина одеваться так в подобной ситуации?
– Скорее всего, нет.
– Согласен, это похоже на вариант с Подземной железной дорогой, – сказал Ричер. – Они выходят из поезда, проводят ночь в мотеле, и на следующее утро их куда-то отвозят на машине. Выглядит как нечто временное. Как дорога в один конец. Как если б это была остановка посреди долгого путешествия.
– Откуда и куда?
Джек не ответил.
– И что теперь? – спросила Чан.
– Мы отправимся на запад и все выясним, как только заработает твой телефон.
* * *Ровно через десять минут они распахнули двери и вышли из номера. Тридцать парней все еще толпились внизу, как и прежде, разбившись на несколько независимых групп – двойками, тройками и четверками, – и все вместе полукругом стояли возле маленького зеленого «Форда». Ближе всего находился свиновод, которого от машины отделяло примерно десять футов. Рядом с ним топтался тошнотворный Мойнахан. Оба выглядели напряженными и раздраженными. Ричер положил руку в карман – его ладонь и три пальца легко коснулись «Смита» – и начал спускаться по лестнице, Чан следовала за ним. Как только они оказались на тротуаре, Мишель нажала на кнопку, и двери «Форда» разблокировались со щелчком, прозвучавшим неожиданно громко в наступившей тишине.
Ричер обошел капот, посмотрел на свиновода и сказал:
– Мы уедем, как только вы положите наши вещи в багажник.
– Сам клади, – ответил свиновод.
Ричер прислонился к «Форду», держа обе руки в карманах и скрестив щиколотки. Обычный человек, который чего-то ждет. И никуда не спешит.
– Очевидно, вы охотно сложили наши вещи и отнесли их вниз, – сказал Ричер. – Так что в вашем организме нет отторжения, и вы готовы прикасаться к чужим вещам. И нет аллергии. Или каких-то других препятствий. Пришло время закончить работу. Положите чемоданы в машину, и мы уедем. Вы ведь именно этого хотите?
Парень молчал.
Ричер ждал. Молчание становилось все более напряженным. Он слышал, как в ста ярдах шумит на ветру пшеница. Никто не шевелился. Наконец свиновод посмотрел на другого парня, тот посмотрел на него, и очень скоро все начали переглядываться – молчаливое обсуждение – что предпочесть: достоинство или результат. Положите наши вещи в багажник, и мы уедем.
Сам клади.
Наконец парень, стоявший за спиной свиновода, шагнул вперед. Прагматик, очевидно. Он подошел к машине, поднял багажник и положил внутрь чемоданы – сначала Кивера, потом Чан. Захлопнул багажник и отступил назад.
– Спасибо, – сказал Ричер. – Надеюсь, всех вас сегодня ждет чудесный день.
Он распахнул дверцу со стороны пассажира и сел. Мишель тут же оказалась рядом, за рулем. Они одновременно захлопнули дверцы, и Чан завела двигатель. Она выехала с парковки, повернула руль и направила автомобиль к площади, а потом на север, мимо кафе и магазина, к старым железнодорожным рельсам, где свернула налево и покатила на запад. Совершенно прямая дорога уходила в бесконечность, исчезая за золотым горизонтом, в точке не толще иголки.
– Мы вернемся? – спросила Чан.
Ричер убрал руку с пистолета, впервые с того момента, как они вышли из номера мотеля.
– Полагаю, нам придется, – ответил он.
Глава 22
Через три часа они остановились, чтобы заправить машину и поесть. Сотовый телефон все еще не работал, и они решили, что им нужно добраться до I-25, сильно углубившись в Колорадо. Может быть, еще четыре часа. С тем же успехом они могли доехать до Колорадо-Спрингс, где Чан взяла напрокат «Форд» и откуда регулярно летали самолеты в Лос-Анджелес. Они решили, что следующей остановкой будет Лос-Анджелес. Телефон, конечно, замечательное изобретение, но иногда он оказывается бесполезным. Им предстояла встреча со службой безопасности аэропорта, поэтому они разобрали «Смиты» на части и выбросили в разные мусорные контейнеры, расположенные вокруг бензоколонки. Легко пришло, легко ушло.
Ричер сел за руль, без прав и нарушая закон, но за два часа они встретили лишь два автомобиля, и оба не имели никакого отношения к полиции. Потом Чан его сменила, и они поехали дальше, пока золотой горизонт не стал серым, из чего следовало, что цивилизация уже рядом. Они обсудили, что делать с чемоданом Кивера. Ричер, который всегда равнодушно относился к вещам, предлагал их просто выбросить. Но Чан считала чемодан талисманом. Лучом надежды. Она хотела сохранить вещи Кивера. В конце концов, они пришли к компромиссу. Остановившись возле торгового центра у въезда в Колорадо-Спрингс, зашли в «ФедЭкс» и отправили чемодан в желтый дом, стоящий в тупике на севере Оклахома-Сити. Чан заполнила форму с адресом и после долгих колебаний выбрала вариант: подпись не требуется.
* * *В тот же день восемь человек встретились у прилавка универмага в Материнском Приюте. Владелец уже ждал их, одетый все в те же две рубашки и с такими же грязными волосами. Первым появился продавец из магазина запасных частей, за ним – водитель «Кадиллака», Одноглазый из мотеля, свиновод, бармен из кафе и Мойнахан, который получил удар по яйцам, когда у него отняли пистолет.
Восьмой участник встречи пришел через пять минут. Это был плотный краснолицый парень, только что принявший душ и одетый в выглаженные джинсы и белую рубашку, старше Мойнахана и продавца запасных частей, но моложе портье из мотеля и владельца магазина и примерно такого же возраста, что свиновод и бармен. У него были тщательно уложенные волосы, как у телевизионного диктора новостей. Остальные семеро парней заметно напряглись, когда он появился, и все разговоры смолкли – они ждали, когда он заговорит.
Парень сразу перешел к делу.
– Они вернутся?
Никто не ответил. Семь пустых взглядов.
– Приведите мне доводы в пользу обоих вариантов, – сказал Восьмой.
Некоторое время они переминались с ноги на ногу, потом заговорил продавец из магазина запасных частей:
– Они не вернутся, потому что мы сделали свою работу. У них ничего нет. Ни улик, ни свидетелей. Зачем им возвращаться к пересохшему источнику?
– Они вернутся, – сказал водитель «Кадиллака», – потому что именно здесь в последний раз видели Кивера. Они вернутся столько раз, сколько потребуется. Когда они ничего не найдут, у них не будет других вариантов.
– А мы уверены, что у них ничего нет? – спросил Восьмой.
– Никто им ничего не сказал, – ответил бармен. – Ни единого слова.
– Они лишь однажды пользовались телефоном-автоматом, – сказал владелец магазина. – Попытались дозвониться по трем номерам, но всякий раз никто не брал трубку. После этого они ушли. Так не ведут себя люди, обладающие важной информацией.
– Значит, им ничего не удалось узнать – таков консенсус?
– Что?
– Вы все так думаете?
– Мы все думаем, что они узнали меньше, чем ничего, – заявил водитель «Кадиллака». – Они закончили в моем магазине, где пытались отыскать несуществующего человека по имени Мэлоуни. Они ничего не нашли. Но они вернутся. Они знают, что Кивер здесь был.
– Значит, кое-что они выяснили.
Все молчали.
– Мы согласны, – заговорил Одноглазый. – Все сделано так, словно он куда-то уехал. Мы не собирались отрицать, что Кивер здесь побывал.
– Как они себя вели, когда уезжали? – спросил Восьмой.
– Парень вел себя жестко, – ответил свиновод. – Видимо, в качестве утешения. Чтобы лучше себя чувствовать. Играл роль крутого, хотя понимал, что проиграл. Мне кажется, девчонка была немного напугана.
– Они вернутся?
– Я голосую за то, что они больше не появятся.
– А кто думает, что мы их еще увидим?
Руку поднял только водитель «Кадиллака».
– Большинство – шесть против одного. Разумная оценка. Думаю, вы правы. Я горжусь всеми вами. Они приехали, но узнали лишь то, что мы позволили, после чего им ничего не оставалось, как убраться восвояси. Их возвращение представляется маловероятным.
Все немного расслабились, слегка расправили спины; многие начали довольно улыбаться.
– Однако нельзя пренебрегать даже ничтожными шансами.
Улыбки исчезли, все начали серьезно кивать – семеро взрослых мужчин соглашались с этим перлом мудрости.
– Куда они направились? – спросил Восьмой.
Семеро пожали плечами и недоуменно посмотрели на него.
– На самом деле это не имеет значения, – изрек Восьмой. – Если только они не полетят в Лос-Анджелес. У нас лишь одно слабое место – журналист. Только так они сумеют подобрать ключи к замку, если верить тому, что мы сумели узнать от Кивера.
– Миллион против одного, – сказал Мойнахан. – Они даже не понимают, что именно ищут. Откуда может Уэствуд знать, что у него есть?
– Именно такие ничтожные шансы приводят мир в движение.
– Мы должны быть совершенно невидимыми, – сказал портье из мотеля. – Разве не так? Разве не за это мы платим?
– Не вы платите за это. Я плачу.
– Не вы платите за это. Я плачу.
В магазине вновь воцарилась тишина, пока не заговорил продавец запасных частей:
– Ладно, разве не за это вы платите?
– Да, так и есть. И, более того, я плачу за помощь в тех случаях, когда она мне требуется. Как ААА[8]. Все это – часть услуг.
– Обратиться за помощью к третьим лицам – серьезный шаг, – сказал свиновод.
– Согласен. – Восьмой кивнул. – Тут есть существенные минусы. Но есть и плюсы. Нам следует их обсудить.
– Какого рода помощь? – спросил Мойнахан.
– Существует меню. Я получаю то, за что плачу. От мелочей до крупных вещей.
– Я думаю, нам следует начать с наблюдения, – сказал владелец магазина. – И это – по меньшей мере. Если они доберутся до Уэствуда из газеты, нам следует немедленно об этом знать. Тогда мы сможем подготовиться. Если миллион против одного обернется не в нашу пользу.
Остальные шестеро внимательно смотрели в лицо Восьмого, дожидаясь вердикта, а когда никакой реакции не последовало, принялись кивать с умным и рассудительным видом.
– Нам следует проголосовать. Все за наблюдение?
– Это самый конец меню? – поинтересовался Мойнахан.
Восьмой кивнул.
– Телефоны, Интернет, личная слежка.
– А что стоит в верхней части?
– В самой верхней? Окончательное решение проблемы.
– Эту часть мы можем осуществить самостоятельно.
– Как твой брат?
– Я хотел сказать, что в следующий раз мы будем готовы.
– Так ты изменил точку зрения? Теперь ты полагаешь, что следующий раз будет?
Тишина в магазине.
– Кто голосует за наблюдение? – спросил Восьмой.
Семь рук поднялось вверх.
– Я рад, что вы единодушны, – сказал Восьмой. – Потому что я уже сделал звонок. Наблюдение началось час назад. Они послали за ними человека по имени Хэкетт; сказали, что он один из их лучших агентов. Имеет высокую квалификацию в самых разных областях.
Глава 23
От компании, сдающей машины напрокат, ходили рейсовые автобусы в аэропорт – удобно, но медленно. Так добавились еще тридцать минут к этому долгому дню. Ранним вечером Ричер и Чан подошли к стойке, где продавали билеты. На Лос-Анджелес остался один рейс, но билетов уже не было. Ни одного места – и длинная очередь желающих туда попасть. Утром произошло два сбоя оборудования, и в аэропорту воцарился хаос.
Следующий рейс вылетал на следующий день, в восемь утра. И им ничего не оставалось делать, как купить билеты на него. У Чан был обратный билет с открытой датой, Ричер заплатил за себя сам. Кассир сказал, что посадка начнется за сорок минут до взлета, примерно в семь двадцать утра, и они могут провести ночь в отеле аэропорта, до которого пять минут на автобусе.
Они предпочли прогуляться. Ричер нес чемодан Чан, решив поберечь колеса, которые могли пострадать на литом бетоне тротуара. Отель являлся частью сети, чистый и белый снаружи, теплый и бежевый внутри. Перед входом сияла зеленая неоновая реклама. В вестибюле собралась небольшая толпа. Всего человек девять, но не все стояли в очереди к стойке, часть разговаривала по сотовым телефонам, другие выглядели расстроенными. Утром произошло два сбоя оборудования, и в аэропорту воцарился хаос. Джек летал не слишком часто, но сразу все понял.
Портье за стойкой, молодая женщина в приталенном пиджаке и с шарфиком на шее, поманила их к себе – как показалось Ричеру, немного нетерпеливо.
– Сэр, мадам, у меня остался один номер. Если это вас интересует, вам следует немедленно зарегистрироваться.
– Только один номер? – уточнила Чан.
– Да, мадам, сегодня в аэропорту возникли проблемы.
– А другой отель у вас есть?
– Только не в аэропорту.
– Мы возьмем номер, – сказал Ричер.
Чан посмотрела на него.
– Мы решим эту проблему, – заверил ее Джек.
Он заплатил и получил карточку-ключ. Пятый этаж, номер 501, лифты слева, обслуживание в номерах до одиннадцати часов, завтрак оплачивается отдельно, бесплатный Интернет. Стоявшие за ними две пары будут расстроены. Ричер и Чан поднялись на пятый этаж и нашли свой номер. Он оказался бежевым и зеленым внутри и удобным во всех отношениях. Однако Мишель была явно напряжена.
– Ты можешь им воспользоваться, – сказал Ричер.
– А что будешь делать ты? – спросила Чан.
– Я справлюсь. – Он занес чемодан внутрь, поставил его рядом с кроватью и отдал женщине ключ от номера. – Нам нужно пообедать. Пока беспризорные дети не заняли все столики.
– Мне нужно привести себя в порядок. Встретимся в ресторане.
– Хорошо.
– А ты сам не хочешь принять душ? Можешь воспользоваться ванной комнатой первым.
Ричер посмотрел в зеркало. Свежая стрижка, выбритое лицо, недавний душ и новая одежда.
– Боюсь, лучше уже не будет, – сказал он.
* * *Ресторан находился на первом этаже, и от стойки портье его отделяли лифты. Уютно организованное пространство, портьеры и ковры, все поверхности отделаны винилом, довольно просторный, но почти все столики заняты. Ричер подождал возле стойки старшей официантки, которая почти сразу отвела его к столику для двоих у окна. Настоящего вида отсюда не открывалось – лишь желтые фонари и парковка, забитая снегоочистителями, законсервированными на лето.
Чан спустилась через восемь минут с раскрасневшимся лицом и причесанными волосами; судя по ее виду, она превосходно чувствовала себя после душа. Но почти сразу выражение ее лица изменилось, словно она вспомнила о нерешенной проблеме.
– Тебе не нужно обо мне беспокоиться, – сказал Ричер.
– Но где ты будешь спать?
– Могу прямо здесь.
– На стуле в ресторане?
– Я тринадцать лет прослужил в армии. Там очень быстро учишься спать в любом месте.
– И как тебе армия? – спросила Чан после небольшой паузы.
– В целом неплохо. У меня остались счастливые воспоминания, и нет серьезных жалоб. Если не считать очевидных проблем.
– Каких?
– Таких же, как у тебя, я уверен. Фантастический водопад дерьма, исходящего от старших офицеров, которым нечем заняться.
Она улыбнулась.
– Да уж, такое случалось не раз.
– Ты поэтому ушла в отставку?
Улыбка исчезла с ее лица.
– Не совсем.
– Я расскажу тебе, если ты расскажешь мне, – предложил Ричер.
– Я не уверена, что хочу.
– А что может произойти такого ужасного?
Мишель сделала пару вдохов.
– Сначала ты.
– У них шло сокращение, и они тщательно выбирали, кого оставить. Мое досье было весьма разнообразным, и как раз в этот момент один тип затаил на меня обиду. Учитывая данные обстоятельства, я не слишком удивился, когда мое досье оказалось в мусорной корзине.
– А что это был за тип?
– Подполковник. Толстый парень, всю жизнь просидел в офисе. Взаимодействие с общественностью в Миссисипи. Тогда я там служил, шло тяжелое расследование, он поднял шум из-за какой-то ерунды, я проявил некоторое нетерпение, кое-что сказал ему в лицо, а он принял это близко к сердцу. И отомстил, воспользовавшись подходящим моментом. Мне сходили с рук куда более серьезные вещи, но не во время такого большого сокращения.
– А ты не мог сопротивляться?
– Я мог обратиться к тем, кто был мне должен. Но ущерб уже был нанесен. В этой игре не могло быть победителя. Если б я одержал верх, подполковник проиграл бы, и это совсем не понравилось бы остальным подполковникам. Никто из них не захотел бы иметь меня рядом. В результате я бы оказался где-нибудь на Аляске, где мне пришлось бы охранять радар. В самый разгар зимы. Ситуация, отвратительная для обеих сторон. К тому же это вскрыло нарыв. Я наконец понял, что на самом деле они давно хотели от меня избавиться. Поэтому не стал бороться и ушел в почетную отставку.
– Когда это произошло?
– Уже давно.
– Но ты не останавливаешься.
– Это слишком сложно.
– Ты уверен?
– Глубоко внутри я очень мелкий.
Она ничего не ответила. К ним подошла официантка, и они сделали заказ. Когда она отправилась на кухню, Ричер сказал:
– Твоя очередь.
– В каком смысле? – спросила Чан.
– Твоя история.
Она снова немного помолчала, потом заговорила:
– В некотором смысле она похожа на твою. Ситуация, проигрышная для обеих сторон. Я позволила загнать себя в угол. И не понимала, что происходит.
– Чего не понимала?
– Кто-то забрался в мой дом. Они ничего не взяли, ничего не искали, ничего не сломали и ничего не оставили. Тогда я не поняла. Я расследовала отмывание денег. Речь шла о больших суммах наличными и запутанной цепочке формально зарегистрированных, но не ведущих операций корпораций. Обычное дело, но я зацепила одного типа. Однако доказать его вину было совсем непросто. На самом деле почти невозможно. Я уже склонялась к тому, чтобы обо всем забыть. Нет никакого смысла выдвигать обвинение, если невозможно одержать победу в суде. А потом этот тип пришел ко мне. Он заговорил первым – и отставал на пару шагов. Он заявил, что, если я немедленно не брошу дело, он скажет, что я в самом начале получила взятку и обещала делать вид, что ничего не замечаю, но передумала и нанесла ему удар в спину. И оставила деньги себе. Он решил, что моя репутация будет подмочена или испорчена, а он выйдет сухим из воды.