Я покачал головой, странные люди порой встречаются на свете! Ладно, отложим пока шедевральный рецепт и прочтем опус, озаглавленный «Психсовет».
«Дорогие читатели, сегодня на ваши письма отвечает психолог Альбер Камю».[14]
Я судорожно чихнул: знаком ли Соломатин с трудами великого француза или лысому Гене просто понравилась услышанная где-то фамилия? Ну, что там за текст.
«Дорогая редакция! Я люблю Пашку, а он мимо ходил, рожу отворачивал, но вчера вдруг подарил шоколадку и пригласил в гости. И вот теперь я сомневаюся, идти или нет? Может, он решил просто переспать со мною? Вдруг совсем даже и не любит? Катя».
Ответ Альбера Камю. «Дорогая Катя. Очень приятно, что вы не принадлежите к числу девушек, легко забывающих о чести. Вы абсолютно правы, глубокие отношения намного лучше поверхностных, сиюминутных, они оставят у вас плохое послевкусие. Но спешу успокоить, похоже, у Паши вполне серьезные намерения. Ну подумайте сами: девушке, с которой намереваются просто потрахаться, не станут дарить шоколадку. Всегда ваш Альбер Камю».
Я оторопело прочитал «психсовет» еще раз. Надо отдать должное Соломатину, рецепт и заметка от лица Альбера Камю выдержаны в одном жанре, который следует назвать: вдохновенный идиотизм.
Дверь в кабинет с треском распахнулась, я, ожидая увидеть Светика, сделал серьезное лицо, схватил ручку и принялся яростно переписывать рецепт.
В комнате раздались тяжелые шаги, я оторвал взгляд от листа.
– Привет, как делишки? – фамильярно, словно старому знакомому, сказало темноволосое существо.
– Доброе утро, – ответил я, пытаясь определить пол субъекта.
Не следует считать меня кретином, вы бы сами догадались, кто перед вами, увидев длинные курчавые волосы, скрепленные блестящей заколкой, две дорогие брилиантовые серьги в больших ушах, пронзительно розовый свитер, джинсы, ботинки размера этак сорок третьего, накрашенные губы и аккуратные тонкие усики? Вроде женщина, но вот усы и огромные ноги!
– Ты как, нормалек? – поинтересовался субъект.
– Спасибо, жизнь прекрасна, – на всякий случай ответил я.
– Оптимист, однако, – хмыкнуло существо. – Не разделяю твоего веселья, у меня полный трендец. Представляешь, чего моя учудила?
Не переставая говорить, посетитель по-хозяйски сел на стул, положил ногу на ногу и начал самозабвенно жаловаться:
– Приехали в город Мензу, знаешь такой?
– Нет, – помотал я головой, – первый раз слышу.
– Я сам об этом городе в понедельник узнал, – закивала головой гостья.
Я все-таки решил считать непонятное сещество женщиной, соотношение волосы – заколка – серьги – помада – розовый свитер явно перевешивало набор большие ботинки – усики. Тем более что у некоторых дам бывает растительность на лице.
– Менза и Менза, – вещала тем временем гостья, – лишь бы бабло за концерт отстегивали, понимаешь? Короче, приплюхали мы в Мензу, Лео скандал закатил: «Спать хочу, в автобусе трясло, концерт не пою, голова болит». Извел всех на дерьмо, в конце концов переоделся, стоит в кулисе. Ромка ему микрофон сует, и тут нашу звездулину на креатив пробивает, поворачивается он ко мне и спрашивает: «Куда приехали? Как место называется?» Типа, скажите, где я выступаю? Я, ничего плохого не ожидая, мирно отвечаю: «Маленький городишко, Менза». – «Круто, – говорит Лео, выскакивает на сцену и орет, как подорванный: «Здравствуйте, мензюки!» Красиво? Он с ними поздороваться решил, урод!
– Не слишком удачно получилось, – согласился я.
Тетка затрясла буйными кудрями.
– Ваще улет! Я в кулисе стою и шепчу: «Лео, только не надо договаривать в придачу «и мензючки». Так он словно услышал и… как ты думаешь, чего сделал?
– Насколько я понял, Лео певец, который замучился от беспрерывных гастролей, – ответил я, – наверное, он начал выступление.
– Не-а, – простонала бабенка, – он таки завершил свое приветствие, как завизжит в микрофон: «Хай, мензючки!» Все, мне башню снесло, я от дундука ушел, больше с ним не работаю! Одобряешь, милый?
Я кивнул, плохо понимая, зачем незнакомка со мной откровенничает.
– Думаю, это правильное решение.
– Очень надеюсь на твою поддержку, – засюсюкала тетка, – котик, помоги!
– Чем помочь? – отодвигаясь на всякий случай подальше, вежливо осведомился я.
– Теперь я продюсирую новый проект, – с жаром воскликнула бабенка, – певица Мамзель, слышал?
– Нет, – честно признался я.
– Еще узнаешь, – пообещала баба, – прогремит по всему миру, поверь моему опыту! Но нужен толчок, скандальчик! Андестенд?[15]
– Пока не совсем.
– Слушай, ты меня узнал? – внезапно насторожилась дамочка.
– Ну… э… – замямлил я, – кажется, мы встречались где-то.
– И не раз, дурачок, – заржала баба, – в последний на дне рождения у Вики Колосовой.
Я кашлянул и все же решил указать явно подслеповатой гостье на ее ошибку.
– Вы меня с кем-то путаете! Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, ответственный секретарь… то есть литературный редактор «Часа пик».
– Вау, как понтово, – хрюкнула мадам, потом ловко вскочила, обогнула стол, ткнула меня кулаком в плечо и игриво прочирикала: – Сделал карьеру и теперь старых друзей не узнаешь! Ну, Ванька, даешь! Лады, я сбегаю к Сереге! Он те ща позвонит! Прям обидки взяли, вона как людей положение ломает! Сколько раз вместе бухали, в одной кровати спали, а теперь нос в сторону?
– Мы спали в одной постели? – перепугался я.
Говорят, что некрасивых женщин не бывает, просто иногда не хватает выпивки, но сколько же надо влить в себя, чтобы возжелать эту старую пуделиху? Я столько не выпью. В этом случае бутылки коньяка точно не хватит!
Продолжая горестно рассуждать о зазвездившихся друзьях, мадам унеслась из кабинета. Я, наплевав на приличия, выкурил прямо на рабочем месте сигарету и попытался сосредоточиться на тексте Соломатина. Стрелки часов медленно двигались по кругу, скоро должна появиться Светик. Итак, что делать с «психсоветом»?
Ответ на поставленный вопрос так и не нашелся, моим раздумьям помешал телефонный звонок.
– Ваня, – бойко сказал Митяев, – зайди ко мне!
Я в очередной раз отложил опус и поспешил в кабинет главного редактора.
– У нас родился проект, – забыв поздороваться, заявил Сергей, – кстати, вы знакомы? Это Ваня Подушкин, а это Илья Скунс.
Предательская улыбка помимо воли появилась на моих губах, значит, все же главными были ботинки, кудрявая дама – это на самом деле мужик с жуткой фамилией.
– Не Скунс, – обиженно поправил Илья, – а Сунс, у меня отец из Таиланда.
Мне стало еще веселей, Сергей закивал:
– Да, да, хорошо! Илья сейчас продвигает новую звезду!
– Мамзель, – ляпнул я.
– О, ты уже в курсе, – обрадовался главный редактор.
– Говорил же, – заспешил Илья, – мы давно дружим, сколько раз один косяк на двоих пыхтели.
Последняя фраза Сунса звучала загадочно, ну каким образом можно «пыхтеть косяк»?
– Так вот, – отмахнувшись от Ильи, как от назойливо жужжащей мухи, продолжил Митяев, – нужен скандал. Я придумал суперфишку! Делаем серию материалов о тебе и Мамзель!
– Обо мне? – изумился я. – Но я не представляю никакого интереса для публики.
– Ошибаешься, котик, – кинулся разубеждать меня Сунс, – пока я до тебя дошел, во все кабинеты заглянул. Извини, Серега, везде бабье или обмылки торчат. А у Ваньки рост, фигура, красота, ум.
Я не принадлежу к категории людей, легко попадающихся на ржавый крючок лести, но Илья прав. От Николетты мне досталась вполне презентабельная внешность, а от отца умение мыслить. В некотором роде я исключение, обычно природа одаривает человека чем-то одним: либо красотой, либо мозгами, а вот я получил все вместе. Однако этот Илья вовсе не так противен, просто у парня своеобразная манера общения.
– Согласен? – вдруг резко спросил Сергей.
Я, на пару минут погрузившись в свои мысли, автоматически ответил:
– Да.
– Договорились, – хлопнул в ладоши Илья. – Ванька, ты не пожалеешь ни на секунду! Дело ради Мамзели затевается, я в нее вкладываюсь, но тебе какая удача! Пресса! Фотки! Еще и деньги получишь, кроме славы! Ты наверх попрешь, посмотри на Бармалея! Он начинал с такого же скандальчика, его продюсер Коткин нанял – и что? Теперь ни одна тусовка без парня не обходится, в кино снялся, премии огреб.
– Вы о чем? – попытался я уточнить размер неприятности, в которую вляпался по собственной глупости.
Угораздило же меня задуматься в самый неподходящий момент!
– Иди в кабинет, – приказал Сергей, – там и обсудите! Илья, не тяни кота за хвост!
– Так все готово, пусть вечерком приезжает, – запрыгал Сунс.
– Куда? К кому? – забеспокоился я.
Из кармана Ильи понеслась бойкая мелодия, продюсер выхватил мобильный.
– Да! Чего? С ума тронуться! Я же велел! Мордой в рукомойник? Кто? Она? Ну елы-палы! Спокуха, мечусь к вам!
Продолжая держать сотовый, Сунс повернулся к Сергею.
– Все. Уношусь! Ох уж эти певички! Еще только собирается зажигаться, а уже щеки дует! Ваня! Сегодня, в девять ноль-ноль! Вот тебе визитка!
Сунув мне в руку клочок бумаги, Илья улетел, я в полной растерянности посмотрел на Митяева.
– Сядь, – предложил Сергей. – Скунс полнейший идиот, но мне его идея показалась замечательной. Ты, как вижу, ничего не понял?
– Пока не разобрался!
Митяев побарабанил пальцами по столешнице.
– Попытаюсь растолковать. Илья выводит на рынок новую певицу, ее следует выделить из толпы, необходим скандал. Скунс предлагает фотосессию: ты и Мамзель.
– Я? Почему я? Зачем я?
– Фактура хорошая, – кивнул Митяев, – лицо не затасканное, придумаем тебе легенду, представим… э… богатым мужиком, олигархом, замутим историю, она будет эксклюзивно наша!
– Офигеть! – Я перешел на сленг газетчиков.
– Если честно, меня мало волнуют деньги, которые Скунс обещает «Часу пик», – продолжал Сергей.
– Погоди, – остановил я Митяева. – Он тебе платит? За что?
Митяев встал и начал мерить шагами кабинет.
– Ваня, как ты представляешь себе журналистику? – вдруг спросил он.
– Сбор фактов, интервью, объяснение сложных проблем экономики простым, доступным народу языком, бичевание пороков. – Я попытался перечислить глобальные задачи прессы. – Просветительская миссия вкупе с информационной работой.
– Ваня, знаешь, зачем детям читают сказки? – прищурился Сергей.
– Для общего развития, – удивленно ответил я на странный вопрос.
– Нет! Сказки – это жуткие истории, плавно подготавливающие детсадовцев к просмотру теленовостей и восприятию периодики, – ухмыльнулся Митяев. – Ваня, раскрой глаза, честных журналистов нет, все продаются, просто цена у каждого своя.
Совсем дешевые – им ста баксов и обеда в ресторане хватит – они словно флюгер, им заплатят – они поют. Забашляют другие – на того, о ком вчера пели, горшок с дерьмом выльют. Другие подороже – машин хотят, ювелирку, третьи совсем крутые, «принципиальные», там большая игра, место в политике, звание глашатая свободы. Но, повторюсь, продаются все, вопрос лишь в цене. Впрочем, деятели шоу-биза такие же – совместные акции, скандальные съемки со звездами – вполне рутинный факт.
– Хочешь сказать, что медийные личности сами организовывают шум в прессе?
– Очень многие, – засмеялся Сергей, – правда, есть и такие, кто, наоборот, платит за молчание. Секс, деньги, болезни – вот о чем хотят знать люди. Всем интересно засунуть нос в чужую постель, порыться в кошельке у звезды и прочитать про то, как член правительства триппер подцепил. Тираж скачет вверх от пикантных новостей. И так называемая серьезная пресса на том же стоит – пугает народ кризисами, печатает пафосные глупости и легко меняет мнение в зависимости от приказа хозяина. Если ты читаешь гневные статьи в аналитическом журнале, знай – их кто-то заказал. Очень интересно взять подшивку издания лет этак за пять и спокойно изучить. Смех, да и только! То, что было пару лет назад белым, сегодня они черным называют. С тех пор как умные финикийцы придумали деньги, мир потерял невинность!
Я вспомнил литературного критика Александра Македонского с его статьями про Смолякову и промолчал.
– Так вот, я решил использовать Скунса, – объяснял Сергей.
– Он Сунс, – поправил я.
– Да? По-моему, Скунс ему подходит больше, – заулыбался Митяев, – но суть не в этом! Проведем с тобой фотосессию, а я пущу слух, что лично курирую материал исключительной эксклюзивности. Мегапроект настолько секретный и важный, что никого к нему не подпускаю. Текст и фотки только у меня, вот тут, в компе! Крыса захочет их спереть, дождется, пока народ по домам разбежится, и сюда шнырнет. Тут мы ее и прихватим!
– Как? – задал я резонный вопрос.
– Очень просто, здесь камеры стоят!
– Думаю, о записывающих устройствах известно всем, предатель, вероятно, умеет их отключать!
– Ты стопудово прав, – потер руки Митяев, – но гадина не в курсе, что, кроме общего наблюдения, у меня в комнате дублирующая система смонтирована, ее сегодня ночью подключат. Скунса само провидение мне послало. Тебе, Ваня, за ерунду машина достанется, ну снимешься с Мамзелью! Всех дел на час! И себя распиаришь по полной.
– Сержик, – пропели из-за двери, – а вот и я!
Глава 16
Я с любопытством посмотрел в сторону входа. Интересно, у кого из сотрудников столь теплые отношения с хозяином? Кто позволяет себе фамильярное обращение «Сержик»?
Дверь распахнулась, по кабинету поплыл запах духов, за ним следом появилась Света.
– Котик, – завела было она и взвизгнула: – Вау, тут Ваня! Не верь ему! Он врет насчет аварии! Я никогда не была в Озерках! И про лохмотья он брешет. Придумывает! Приставал ко мне, лапы тянул, за попку хватал, приглашал на «Бентли» покататься, а когда я отказала, решил отомстить!
Я обомлел от негодования, а Митяев схватил трубку ожившего телефона.
– Да, я весь внимание!
Потом прикрыл микрофон ладонью и прошипел:
– Идите отсюда!
Мы со Светиком послушно вышли из кабинета. В маленьком предбаннике девушка нежно просюсюкала:
– Ванечка, не обижайся, я просто пошутила насчет попки. В принципе, я не против! Давай попьем кофейку?
В любой другой ситуации я бы отверг все ее попытки наладить контакт, но сейчас требовалось выжать из наглой девки информацию, поэтому я быстро сказал:
– Да, да, предлагаю прямо сейчас расслабиться.
– И где? – кокетливо взмахнула ресницами Светик.
– Выбирай ресторан, – галантно предложил я, лихорадочно подсчитывая наличность в кошельке.
– Фу, – скривилась девушка, – отстой. Хочу домашней обстановки. Поедем к тебе?
– Ко мне? – удивился я столь стремительному развитию событий.
Обычно дамы любят соблюдать последовательность: букет – ресторан – подарок, а уж потом следующая стадия отношений. Но Светик решила резво выбежать на финишную прямую.
– Испугался? – ухмыльнулась девушка. – Или у тебя в квартире жена и семеро козлят?
– Я пока не нашел второй половины, – вступил в игру я.
– Тогда чего ждем? – перешла в наступление Светик. – Спускайся, заводи мотор, я через пару минут прибегу.
Я пошел на парковку и по дороге позвонил домой.
– Слушаю! – заорала Ленка.
– Возьми в моей спальне из секретера деньги и сходи в кино, – приказал я.
– Чаво? – не поняла домработница.
– У тебя сегодня выходной!
– Чегой-то? Я еще белье не постирала.
– Ступай, посмотри фильм.
– Неохота.
– Тогда сходи в кафе.
– Что я, проститутка, по столовым шляться, – возмутилась Ленка, – лучше телик позырю.
– Нет, мне нужна пустая квартира.
– Без мебели? – задала восхитительно глупый вопрос домработница.
– Без тебя! – уточнил я.
– А-а-а, – протянула Ленка, – так бы сразу и сказали. Ну лады, сгоняю на рынок, куплю к весне плащ за ваш счет.
– Возьми нужную сумму, – щедро предложил я.
– Еще у меня туфель нет, демисезонных.
– Хорошо.
– И сумочки!
– Не слишком ли дорого стоит твой уход из квартиры?
– Могу остаться, тогда тратиться вообще не придется, – обиделась Ленка, – сяду тихонько с сериальчиком, а вы че хотите делайте, мне даже в голову не придет на вашу прости господи смотреть!
Тут я увидел, как из здания редакции выпорхнула Светик, и моментально согласился на все условия Ленки.
– Плащ, туфли, сумка, платье, сапоги… Только немедленно покинь территорию.
– Ох, грехи наши тяжкие, – застонала домработница, – пойду прачку остановлю!
Всю дорогу Светик болтала без умолку, не забывая говорить мне комплименты и как бы невзначай демонстрируя стройные ноги. Когда мы наконец вошли в квартиру, девушка совершенно искренне воскликнула:
– Ваня, за фигом тебе на Серегу в «Часе пик» париться, похоже, ты ни в чем не нуждаешься!
– Квартира мне досталась от родителей, отец был известным советским писателем, – сказал я полуправду.
– А «Бентли»? На улице нашел?
– Нет, в гараже, – улыбнулся я. – Как-то утром спускаюсь вниз, ба! Стоит!
Светик засмеялась:
– Где руки помыть можно?
Я довел ее до ванной, пошел на кухню, включил кофемашину, достал из борсетки губную помаду – диктофон, положил ее на стол и стал поджидать Светика. Девица появилась замотанная в банное полотенце.
– Ванечка, ты мне не продемонстрировал спальню, – без всякого смущения заявила она.
– Может, сначала кофе? – предложил я.
– С коньяком! – подхватила Светик. – Вон там бутылочка! А ну, покажи, что за марка. Вау, ты себе ни в чем не отказываешь! А почему не женишься? На голубого ты не похож!
Я молча наполнил бокалы и поставил рядом с ними чашки, из которых поднимался пар. Конечно, я не умею варить такой замечательный напиток, как Веня, но агрегат, купленный Норой, делает совсем неплохой капуччино.